Вестники от Маскета и других мятежников прекратили появляться; царевна послала юношу из своих – он пропал без следа. Судьба его тревожила ее безмерно. Что с ним – схвачен, или убит? Есть ли у нее на самом деле надежда выстоять перед обезумевшим дедом?
«Я в ответе за их жизни», подумала Гелананфия, наблюдая, как пробуждается лагерь. Ее последователи разжигали костры, готовили завтрак, холили коней; снабжение лагеря провизией само по себе превращалось в войну.
– Смогу ли я сдвинуть их с места? – вполголоса обратилась она к стоящему рядом Элдарету. – Не говоря уж о том, чтобы сковать из них войско?
– Будем надеяться, что до этого не дойдет, Гела.
– Такой надежды я и не питаю. А о худшем и вовсе стараюсь не думать.
Оба разом обернулись на стук копыт. Мириас, бывший в лесном дозоре, остановил коня в шаге от Гелананфии.
– Госпожа, сюда едут царские солдаты! – выдохнул он. – Тридцать конников! Через четверть часа будут здесь.
– Спасибо тебе. – Царевна обернулась к Элдарету. Ее охватило странное спокойствие, даже облегчение. – Это может оказаться началом конца. Помоги мне собрать всех.
Когда конники въехали по склону на вершину холма – сверкая намасленными кожаными кирасами и дорогими смарагдово-зелеными плащами, бряцая уздечками, – Гелананфия была готова. Они с Элдаретом вышли встречать незваных гостей. Рафроем стоял рядом, Зоря, Танфия и еще несколько доверенных помощников толпились за плечами. Оружия у них не было, но царевна предусмотрительно расставила пять десятков руфридовых лучников в подлеске и за стенами. Сафаендера с актерами спрятали в шалаше, на случай, если тех узнают. Остальные мятежники сбились плотной толпой в нескольких шагах позади.
Капюшон Гелананфия натянула как можно ниже. Она не была уверена, будут ли ей знакомы приехавшие, а открывать себя раньше времени не хотела.
Вел прибывших широкоплечий мужчина с коротко обрезанными седыми волосами и самодовольной харей. Его серый в яблоках боевой конь мог был сойти за тяжеловоза мощной шеей и копытами размером с тарелки. Рядом с главарем ехал помощник, молодой, бледный и кислолицый. При виде царского герба на их плечах – колесо, древо и самоцвет – у Гелананфии захолонуло сердце.
– Я воевода Граннен, посланник царя Гарнелиса, – провозгласил главарь. – Доброго вам дня.
Гелананфия много была наслышана о Граннене, однако видеть его царевне приходилось лишь мельком. Это было и к лучшему – меньше шансов, что он ее узнает. Почти все, встречавшиеся с воеводой, говорили о его безжалостной натуре, шедшей вразрез со всем, что прежде ценилось в Авентурии.
– И вам того же, – сухо откликнулся Элдарет. – Чем могу служить?
– Господин Элдарет, – проговорил Граннен, так поджав губы, что они совсем скрылись с лица. – Мне следовало догадаться. Вы человек весьма неуловимый. А это, э?.. – Он подозрительно покосился на Гелананфию, пытаясь высмотреть лицо под капюшоном.
– Моя супруга, госпожа Вайна, – ответил странник.
– Не знал, что вы женаты. Впрочем, вы полны сюрпризов, не так ли? Вообще-то вы совершаете тяжелейшее преступление, подбивая на бунт честных подданных. Я приехал, дабы потребовать прекратить сие непотребство.
– Мы не идем против царя, – ответил Элдарет, – однако идти в рекруты, будь то в войско или на гибельную Башню, отказываемся. А потому мы уходим из-под его руки.
– Вы – что ? – Граннен недоверчиво рассмеялся. – Да это невозможно!
Элдарет стоял прямо, как дерево. Стянутые в хвост черные волосы ниспадали до самых лопаток. Обветренное лицо его было спокойно, а тон – ненавязчиво-властен. Гелананфия гордилась им.
– Мы не ищем ссоры с царем. Мы просим лишь, чтобы нас не тревожили, и не препятствовали приходить к нам прочим желающим.
Граннен надулся жабой, но в уголках его рта затаилась ухмылка. Он жаждал неповиновения. Он искал повода раздавить бунтовщиков.
– Мы не нарушаем мира, – добавила Гелананфия.
– Закон такого слова не знает. Вы нарушаете закон – и точка. Неповиновение царю должно караться.
– Это протест, а не неповиновение…
– По введении военного положения, – перебил ее Граннен, – я наделен властью взять под стражу ваше так называемое «поселение». Вы останетесь здесь, покуда вас не отправят в другое место.
– Никуда вы нас не отправите! – решительно воскликнула Гелананфия. – Прежде чем против нас обратят оружие, мы имеем право бить перед царем целом! Мы можем вынести наши горести на государев суд!
– По введении военного положения подданные лишаются подобной чести.
– Вы отказываете нам в праве быть выслушанными?
Ее пылающий гневом взор вонзился в жесткие, торжествующие глазки Граннена.
– Я ни в чем вам не отказываю. Это повеление самого царя.
Прокашлявшись, выступил вперед Рафроем. Стройный и светлый, точно росток, рядом с Гранненом он казался страшно уязвимым.
– Воевода Граннен, – проговорил он, отбрасывая назад капюшон, – поскольку вы и соратники Элдарета явно не в силах достичь согласия, могу я посредничать между вам, покуда примирение не будет достигнуто?
Граннен воззрился на него, сбитый с толку.
– А ты кто?
– Рафроем со Змеиных островов.
Граннен недоверчиво хохотнул.
– У вас есть посредник? Откуда?
– Како н попал к нам – не столь уж важно, – отозвался Элдарет. – Он здесь, и даже вы должны понимать, какой вес это придает нашим требованиям.
– Одно дело – отказать нам, – добавила Гелананфия, – и совсем другое – отказать посреднику. Не желаете иметь дела с нами – за нас выступит Рафроем. В этом вы отказать нам не вправе.
Бледная фигурка посредника выжидающе обернулась к Граннену, но генерал только фыркнул и отвел взгляд.
– Да ну? – переспросил он. – Царю уже служат посредники, и новых ему не надобно.
– Вы отказываетесь от моих услуг? – поинтересовался Рафроем.
Граннен оперся о седельную луку.
– Здесь, друг мой, не о чем посредничать. У меня на это времени нет. Да и у царя тоже.
– Даже самодержец не вправе нарушать обычаи земли! – яростно вскрикнула Гелананфия. – Не хотите по добру, воевода – лучше убирайтесь!
Граннен отвесил ей насмешливый полупоклон.
– Я покуда и впрямь уеду. А вам пока предписываю оставаться на месте. Убежище ваше становится тюремным лагерем. Всякий, кто попытается уйти либо силою восстать против государевой воли, будет предан суровой казни.
Он дернул поводья, и серый конь развернулся, звеня и скрипя уздой. Спутники воеводы разом развернулись, отряд рысью двинулся вниз с холма.
В молчании наблюдали мятежники за их уходом. Элдарет и Гелананфия обернулись к товарищам. Выходили из укрытий лучники, закидывая на плечи свое оружие.
– Я знала, что надеяться на мир – значит искушать судьбу, – вздохнула Танфия.
– Мы сделали все, что в наших силах, – ответил Элдарет, – но исход был ясен с самого начала. Теперь нас ждет жестокое сражение, и, вероятно, погибель. Те кто останется с нами – живые или мертвые, они не уклонятся от боя за свободу Авентурии! Если кишка тонка – убирайтесь за воеводой вслед и сдавайтесь на его милость.
Никто не сдвинулся с места.
– Борьба не кончена, – подтвердила Гелананфия, натягивая капюшон обратно. Она положила руку на плечо Рафроему. – Мы не останемся здесь, точно овцы в загоне. Что бы ни болтал Граннен – когда мы дойдем до Янтарной цитадели, царь выслушает нашего посредника!
Ближе к утру Танфия с криком проснулась от боли. Что-то ожгло ее.
– В чем дело? – сонно пробормотал Сафаендер.
В руке девушка сжимала элирский нож. Обычно она хранила его под подушкой; должно быть, во сне нащупала. Именно опаловое навершие обжигало ей ладонь. Дрожа, Танфия подняла оружие за ножны; лироф –камень ослепительно мерцал.
– Боги… – прошептал поэт. – Я и не верил…
Танфия уже вскочила с постели и рванулась на улицу, по пути заворачиваясь в плащ. Еще не рассвело, только побелели на восходе облака. По пути девушка едва не столкнулась с Линденом – тот стоял, сонно, покачиваясь, у палатки, которую делил с Руфридом. При виде сияющего клинка он разом очнулся и застыл.
– Танфия, мне только что был жуткий сон… – пробормотал он.
– Надо предупредить Гелананфию! – воскликнула она, хватая товарища за руку и волоча за собой к царевнину шатру.
На шум выскочил Руфрид и, конечно, ринулся за ними.
– В чем дело? – пропыхтел он.
– А ты как думаешь? – огрызнулась Танфия, обнажая сверкающий подобно молнии клинок.
В тот момент, когда, откинув полог, из темной палатки на излучинцев воззрились Гелананфия и Элдарет, нож погас.
– Что случилось? – поинтересовалась Гелананфия, шнуруя юбку и приглаживая растрепанные кудри.
– Я… я не знаю, – призналась Танфия, ошарашено глядя на тусклый серый ножичек. Девушка поспешно спрятала его в ножны. – Линдену кошмар приснился.
Царевна скривилась.
– И вы нас подняли из-за дурных снов?
– Я привык принимать сны Линдена всерьез, – отозвался Элдарет, натягивая сапог. Он заправил рубаху и вышел на утреннюю прохладу. Сквозь темную массу листвы сочилась синяя мгла. – Лучше бы осмотреть лагерь.
– Я с вами, – заявила Гелананфия. – А что за сон, Линден?
– Трудно описать, – вздохнул юноша. – Не столько видение, сколько ощущение. Словно я падаю в белый провал, и краем глаза вижу такие ужасы… – Он сглотнул. – Не хочу говорить. Ушло, и ладно.
Гелананфия потрепала его по плечу.
– Будем надеяться, что это всего лишь сон.
Пятеро полуночников осторожно пробирались меж шатров и времянок, тревожно озираясь. Все было тихо; лагерь ворочался перед пробуждением. Неторопливо щипали траву стреноженные кони. Танфия и ее спутники обошли лагерь по спирали, и, не найдя ничего, так же кругом принялись обходить лес. В предрассветной мгле листья казались черными, и всюду лежали тени цвета вайды. Тишина стояла противоестественная – будто чаща затаила дыхание, и птицы не осмеливались петь.
Гелананфия заметила это первой. На ее вздох обернулась Танфия. Что-то белое валялось на земле, точно брошенное одеяло.
Все собрались поближе. Элдарет нагнулся, приподнял край ткани, и со стоном отвернулся.
– Боги!
Гелананфия наклонилась к лежащему, и, увидав его лицо, пала на колени и разрыдалась.
Это был Рафроем.
Посредник лежал мертв, и белые его одежды были измараны кровью от ворота до бедра. Танфия прикрыла рот ладонью; от ужаса слезы навернулись ей на глаза. Руфрид спокойно нагнулся к телу и развел в стороны разорванные края одежды, обнажив смертельную рану – зияющую алым узкую щель прямо над сердцем, точно убийственное орудие пробило чародею грудину.
– Знакомое дело, – пробормотал юноша.
– Что-о? – вскрикнула Гелананфия, гневно взирая на него сквозь льющиеся слезы.
– Эта рана, – прямо ответил Руфрид. – Такие наносят бхадрадомен. Оружие им не нужно. Они запускают руку прямо через…
– Прекрати, – выдавила Гелананфия. – Хватит, прошу. Он был моим другом! Боги, Рафроем… прости. Это я навлекла на тебя гибель.
Ошеломленные, они молча стояли над холодеющим телом.
– Это я виноват, – прошептал Линден. – Если бы я проснулся раньше, понял, что это значит!
– Кто мог знать? – Танфия приобняла его.
– Да что толку от моих клятых видений, если я не могу…
– Это неслыханно! – Гелананфия беспомощно развела руками над распростертым телом. – Посредники неприкосновенны! Никто не убивает их!
– И как следует это понимать? – риторически вопросил Элдарет, выпрямляясь и складывая руки на груди. – Что царь так слюбился с бхадрадоменами, что Граннен посылает их обделывать свои грязные делишки?
– Весть ясна, – ответила Гелананфия. Царевна утерла глаза и тоже поднялась, стоя над мертвым телом друга, точно львица. – Это война.
Семь дней спустя отряд Гелананфии выступил в поход.
На несколько дней их задержали царские солдаты в лесу – дозоры, выставленные Гранненом, чтобы удержать бунтовщиков в лагере. Гелананфия понимала, что стоит отряду уйти с насиженного места, как к воеводе тут же помчатся доносчики. Но вдруг дозоры исчезли – не то их отозвали затыкать дыры, не то воевода надеялся выманить мятежников из логова.
Так или иначе, а ждать было больше нельзя. Нарушив повеление Граннена, царевна повела своих последователей на Париону. Иные остались – дети, и старики, чтобы присмотреть за ними. Но все, способные носить оружие, покинули Энаванейю, и пройдя сквозь чащу Лузанийского леса, вышли на древний Мейондрасский тракт, ведущий к столице через плодородные зеленые холмы Параниоса. Число мятежников чуть перевалило за четыре тысячи.
Гелананфия и Элдарет возглавляли длинную колонну. Отряд продвигался медленно; большинство в нем составляли пехотинцы, кроме того, каждый вечер лагерь приходилось разбивать загодя, чтобы наскрести на всех провизии и добыть свежей воды.
Царевна намеревалась двинуться прямо на Янтарную цитадель и потребовать встречи с дедом. Путь их не мог остаться тайной, и все мятежники понимали, что рано или поздно они столкнутся с сопротивлением, и, вероятно, вступят в бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76