– Нет, – тихо ответил он. – Помощь есть. Покажи мне этот ножичек, с которым ты балуешься.
Вздохнув, Танфия отдала подарок. Клинок блеснул алым в свете костра.
– Странная штуковина.
– Бестолковая. Даже для красоты не поносишь.
– Тогда зачем он тебе? – Руфрид вернул нож, и Танфия поспешно убрала его в ножны.
– Мне кажется, мне подарил его элир.
– Шутишь? – Руфрид скептически прищурился.
– Нет. Это мог быть и сон… но я правда видела элира, и по крайней мере в первый раз точно не спала.
– Где?
– В лесу у Горного луга. Помнишь, где мы срезали дорогу? В конце страды, в день, когда ты перепугал Имми. Я побежала за ней… и у пруда мы обе видели элира.
– Ты ничего не говорила! – Голос юноши прозвучал почти возмущенно. – Какой он был?
– А с чего мне было тебе рассказывать? – Танфия рассмеялась. – А он был прекрасен. Он сидел, обнаженный, на берегу, и длинные волосы ниспадали по его спине ниже лопаток. – Девушка улыбнулась своим воспоминаниям, и голос ее смягчился. – А цвет у них был совершенно невозможный, темно-темно-рыжий с огненными проблесками. Его окружало сияние, и когда он нагнулся испить воды, даже она превратилась в свет в его ладони. Это было… даже не знаю, как объяснить! Словно время замерло, словно он явился из другого мира, и принес с собой его частицы на себе. Потом он нырнул в пруд и… – Она решила не рассказывать остального. – Исчез. Пропал без следа. – Девушка посмотрела на Руфрида. – Ты мне не веришь.
Юноша поднял брови.
– Не почему же. Если ты говоришь, значит, так и было.
– И не надо так снисходительно! Мама мне поверила. Она их сама видывала, и сказала, что это не такое уж чудо. А я видела! Ничего призрачного в нем не было. Очень он был реальный. Ростом, пожалуй, с Линдена, стройный, но на вид очень сильный. Длинные ноги, и свет так на них играл, словно он только что из воды вылез…
– Ты о нем мечтала, – перебил ее Руфрид.
Танфия пришла в себя. И правда!
– А тебя это волнует?
Руфрид покраснел и уставился в землю.
– Ничуть.
Таким смущенным девушка его еще не видывала; она одновременно поразилась и порадовалась новонайденному способу поддеть своего спутника.
– Ну, что ж поделать, что он был самым красивым мужчиной, какого я видывала. Когда я увидала его снова – это мог быть и сон, но, кажется, нет – он был одет в шелка, такие тонкие, словно их и не было, а его грудь…
Руфрид сверкнул на нее глазами – Танфия даже вздрогнула.
– Избави меня от деталей! У тебя уже слюни текут.
– Он был как живая статуэтка, Руфе, – продолжала девушка, намеренно провоцируя его. – Его бы любая женщина захотела.
Вспоминая элира, рассказывая о нем, Танфия ощущала странный жар в чреслах. Но то, как пугался Руфрид ее похоти, тревожило девушку.
– Должно быть, простые мужчины для тебя недостаточно хороши. Как Излучинка для тебя была недостаточно хороша.
Оба затаили дыхание.
– А мне казалось, ты извинялся за свою грубость, – тихонько проговорила Танфия. – Неужели я тебе так ненавистна со всеми своими амбициями?
– Боги мои, боги, – вздохнул Руфрид. – Ничего ты не понимаешь.
– Что? Ты спас мне жизнь. Значит, не такая я плохая.
Руфрид привстал, чтобы подбросил в костер веток. Взмыл вверх фонтан искр. Когда юноша опустился на место, Танфия ощутила касание его бедра.
– А ты спасла жизнь мне.
– Спасибо. – Девушку почему-то пробрала дрожь.
– Спасибо тебе , – отозвался Руфрид эхом. И примостил ладонь у нее на бедре.
Танфии стало трудно дышать.
– К слову сказать, я ничего не имею против простых мужчин, или против Излучинки. Эта мысль сейчас кажется мне весьма соблазнительной.
– Мысль о чем? О доме, или о мужчинах?
Его дыхание грело ей щеку. Уголком глаза она видела, как играет отблеск костра на его волосах, и отражается в зрачках.
– Э… – выдавила Танфия. Ей-то казалось, что она говорит о доме, но воспоминания об элире произвели странное действие на обоих путешественников.
– Танфия, – хрипловато проговорил Руфрид. Рука его скользнула по бедру вверх, и от прикосновения его ладони все тело девушки сладко заныло. – Признаюсь – я ревную тебя к твоему элиру-любовнику.
– Он мне не любовник. И я не думала, что нравлюсь тебе.
Девушка обнаружила, что жмется к Руфриду, что руки ее сами собой скользят по плечу, по груди, заключая юношу в полуобъятья. От него исходил жар, и естественный запах тела, здоровый и приземленный, возбуждающий своей привычностью.
– Ты мне не нравишься, – с улыбкой прошептал он ей в шею. – Я тебя не переношу. Просто я отчаянно, дико хочу тебя. С того дня, как увидел тебя за купаньем, и задолго до того…
– Ты подглядывал?
Рассудок подсказывал Танфии огреть наглеца чем потяжелее, а тело не слушало. Смешение веселья и страсти в его голосе только притягивало. Она едва могла перевести дух.
– Я не хотел. Так получилось. Только не говори, что ты за мной не подглядывала – я видел.
Он был прав – подглядывала. Но сейчас… сейчас его глаза сияли из-под густой темной челки, и юноша казался ей желаннее элира.
– Мы не можем, – прошептала она. – Линден…
– Ничего не услышит.
Свободной рукой Руфрид коснулся ее щеки, и поцеловал. Его губы, его язык, каждое его прикосновение рассылало по телу огненные волны. Жар растекался, потоки его сходились в паху, требуя облегчения. Рушились все ее планы, все мечты – это должно было случиться в Парионе, с каким-нибудь великим поэтом, а не в сыром лесу, и с кем – с Руфридом! – но ей уже было все равно. Она отворила ему уста, и услыхала его сдавленный вздох. Пальцы юноши дергали завязки, искали нежной плоти, и неожиданно-ласково скользили по ее груди, по животу. Она и вообразить не могла, что грубый Руфрид способен на такую нежность. Прижимаясь к нему, сплетаясь ногами, она ощущала его возбуждение. Девушка поспешно сбросила ботинки, покуда Руфрид расшнуровывал вначале свои штаны, потом – ее. Выпутываясь из рубахи, она нашарила что-то в кармане.
Старинный вечный дар матерей дочерям. Как им пользоваться, Танфия знала, но применять знание на опыте ей еще не доводилось. То был предохраняющие от зачатия упругий колпачок из дерева арх. С помощью Руфрида девушка разоблачилась, и, покуда юноша, оторвавшись от нее, раздевался сам, улучила момент, чтобы вставить колпачок на место.
– Что ты делаешь? – прошептал Руфрид.
– А ты как думаешь? – возмутилась Танфия.
– О!.. – Он улыбнулся ей, и, нагие, они упали на расстеленный плащ.
Все было так странно. Возбуждение изменило Руфрида, переплавило. Ладони Танфии наслаждались грубой силой его тела, шелковой лаской густых волосков на бедрах, гордо воздвигшимся из черной шерсти членом. Лесному богу, Антару, был подобен ее любовник. Пальцы его скользнули в ее потаенные места, и жаркая похоть, тлевшая в ней, вспыхнула ярко.
– Ты прекрасна, – прошептал Руфрид.
– Ты тоже. А с чего ты вдруг передумал?
– Я всегда думал так.
Он опустился на нее, его напряженный ствол настойчиво и нежно стучался в ее двери. Возбуждение их нарастало, и Танфия торопливо направила его уд вглубь. В миг слияния любовники замерли, будто не в силах поверить случившемуся; а затем начался священный ритм, в котором с потом, с борьбою, с ласковым шепотом сочетались полузвери-полубоги. И когда страсть их разрешилась вспышкою алого пламени, Руфрид вскричал, погружаясь в тело своей возлюбленной, а Танфию сотрясла судорога наслаждения глубокого, как мука, и глаза ей застил кровавый проблеск, словно взлетевшая к небесам огненная стрела, коснувшаяся экстаза, породившего вселенную.
Покуда Танфия и Руфрид продолжали свою вечную свару, Линден пытался заснуть. Голову он замотал капюшоном, но голоса все равно сочились. Наконец, юноша задремал, и тут же открыл глаза, разбуженный некоей переменой. Линден прислушался, приподнялся – и замер, глядя сквозь пляшущее пламя неверящими глазами. Эти двое начали целоваться… хуже того – ох, нет, только не это! – любиться.
Смущенный и пристыженный до безъязычия, Линден снова лег и сделал вид, что дрыхнет. Спутники его даже не пытались сдерживать себя: каждый смешок, стон и вздох разносились в тихом вечернем воздухе и били Линдена по ушам. Заслышав их восторженные вскрики, юноша повернулся на спину и, стиснув ладонями виски, впился взглядом в холодные звезды. Его переполняла боль, и стыд – оттого, что звуки из-за костра возбуждали его.
Разве ж это честно? Все жизнь эти двое друг друга не переносили на дух, а теперь с такой легкостью забыли об этом, лишь бы утолить вспыхнувшую похоть А он и Изомира, любившие друг друга больше жизни – разделены.
Глаза Линдена защипало. Он так хотел увидеть Имми, обнять, погладить ее косы… любиться с ней. В принципе, поскольку она была на царской службе, под царской рукой, ей ничто не грозило, но сердце подсказывал юноше – это ложь. Страх раздирал ему грудь. Им бы следовало идти вперед, невзирая на темноту, а не выжидать, покуда эта парочка успеет насладиться друг другом.
«А что, если я больше ее не увижу? – подумалось Линдену. – Что, если мы не сможем больше полюбиться, если бы не будем обручены? Как я это переживу?»
Некоторое время стояла тишина, прерываемая только пересвистом неясыти и похрапыванием Зырки. Потом голоса, звуки… боги, эти двое опять за свое!
Боль в душе Линдена обернулась слепящим гневом. Все, хватит с него! Юноша резко поднялся, зашвырнул в мешок свои нехитрые пожитки – танцующее пламя скрывало его, но парочка по ту сторону костра все равно даже голов не подняла. Огонька юноше оставлять очень не хотелось, но делать было нечего.
– Чтоб вам обоим провалиться! – процедил Линден тихонько. – Толку от вас никакого. Я сам найду Имми!
Он закинул мешок на плечо с такой силой, что сам себе поставил синяк, и ринулся в темноту.
Глава восьмая.
Синий жеребец
– Я тебе так и не дорассказала про элира, – сонно пробормотала Танфия. – В моем сне нож был новый, изумительной работы, весь самоцветами усыпанный. Элир мог со мной говорить, только если я видела его в отражении, вроде тихого пруда, и даже так его почти не было слышно. – Девушка нахмурилась. – Он сказал, что нож защитит меня. Что он заперт, пытается до меня докричаться… Он был в полном расстройстве, а я ничего не могла поделать. Узнать бы, кто он такой…
– Это всего лишь сон, Тан, – пробурчал Руфрид. О всяких загадках ему говорить не хотелось. – Может, в первый раз ты его и наяву видела, но потом это были просто сны.
– Если б можно было все объяснить так просто… ну, неважно. – Она нежно провела рукой по его бедру.
Спали они в объятьях друг друга, постелив плащ Танфии и накрывшись накидкой Руфрида. Тело девушки, такое гладкое, жаркое, жалось к нему, и Руфрид хотел ее снова и снова, но заря уже набросила на озеро серебряную сеть, и, честно говоря, он слишком устал, чтобы любиться на утреннем холодке. За ночь они сплетались трижды… Руфрид самодовольно ухмыльнулся своим воспоминаниям.
– Вот как мы это Линдену объясним – ума не дам, – заметил он.
– Если мы встанем раньше него, и объяснять не придется. А вообще – какая разница?
– Ему будет неловко, и он решит, что мы умом тронулись.
– А то нет? – Девушка положила подбородок ему на грудь, чтобы взглянуть в глаза. Ее черные кудри ниспадали неровными волнами, делая Танфию невыразимо соблазнительной, глаза цвета морской волны сияли. – Я хочу сказать, разве не тронулись? Или ты сейчас встанешь и сделаешь вид, будто ничего не случилось?
– Разве что ты так поступишь.
Гавкнул Зырка, но спорщики не обратили внимания.
– Я первая спросила. Можешь ты научиться говорить со мной культурно? Понимаю, тебе тяжело… – Танфия сардонически усмехнулась, но глаза ее были серьезны.
– Мне тяжело?
– Ты просто получаешь, на что напросился.
– Очень надеюсь. – Он привлек девушку к себе и поцеловал. – Эта ночь была прекрасна.
– Это был мой первый раз, – прошептала Танфия.
– Знаю. Ты берегла свои силы для какого-нибудь надушенного городского умника, а не для того, чтобы кататься по траве с грязным землепашцем. Боги, боги – столько мук, и все напрасно.
Танфия больно укусила его за сосок.
– И никаких мук. Со своей правой рукой я очень близком знакома, спасибо. А ты? Скажи, я ревновать не буду.
Хвастаться Руфриду было особенно нечем, поэтому он сказал правду.
– Ну, была эта Эллин, дочка ткача. И еще девушка, которую я пару раз встречал в Хаверейне, пока она не выскочила за какого-то купчину.
Он смутно надеялся, что Танфия взревнует, но девушка только расхохоталась.
– Эллин? А был в деревне кто-то, с кем она не спала?
– Наверное, один Линден. – Руфрид скривился. – Ладно, у меня тое опыт не большой. Честно сказать, я больше стрельбой из лука и охотой интересовался, потому что наши девушки меня не привлекали… кроме тебя.
Танфия вздохнула.
– Это как – проверка на доверчивость?
Руфрид привлек ее к себе, чтобы не встречаться с ней глазами.
– Тан, ты не понимаешь. Я тебя уже давно люблю.
Девушка затаила дыхание.
– Здорово ж ты это показывал, – пробормотала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76