Сафаендер написал изумительное переложение этой повести.
– Вы еще на земле, – усмехнулся Эльрилл. – И пища это земная. Что за прелестная выдумка – посчитать, будто элирам так нужны люди, что они готовы заманивать их зачарованными яствами!
Танфия взяла с тарелки кусочек – вроде бы черносливина, начиненная козьим сыром. Но вкус и аромат – сильные, аппетитные, отдающие пряностями и незнакомыми травами – застали ее врасплох. Было очень вкусно.
Танфия потянулась за вторым куском. Вдохновленные ее примером Руфрид с Линденом пристроились к блюду, вскоре опустевшему. Замфераи наполнили бокалы, и принесли новое блюдо – с нежнейшей ореховой пастой, завернутой в тонкие листья. Элир ели немного, и Танфия очень смущалась, что ее спутники успешно изображают оголодавших волков.
– Вы поправляетесь после тягот пути, – заметил Эльрилл.
– Вполне, – промычала Танфия с набитым ртом. – Спасибо.
– Итак… вы обещали поведать, кто вы.
– Но как мы можем довериться вам?
– Можете не доверять – я ничем не могу успокоить вас. Между людьми и элир была дружба, но бывала и вражда, а чаще всего – непонимание. Мы не питаем к вам великой любви, но не держим и зла. Ваше присутствие не радует нас. У вас нет ничего, что мы желали бы присвоить, если это вас волнует – даже ваших прекрасных коней. Мы помогли вам, потому что вы были в большой опасности, и несмотря на вашу неблагодарность.
– Я уже сказала – простите. Мы благодарны вам.
– Можно было повежливей с нами обойтись, – бросил Руфрид.
– Мы схватили вас, не зная, кто вы и откуда, а горы в буран – не лучшее место для расспросов.
– Что бы не изображал Линден, – вмешалась Танфия, – мы не опасны вам. Мы не питаем зла к элир… скорее наоборот.
– Что ж, вы прощены, – ответил Эльрилл. – Это был, пожалуй, худший пример фехтования, какой мне довелось видеть.
– Мы – крестьяне, – процедила Танфия. Ей очень хотелось объяснить, что она-то на просто крестьянка, но…
– Для земледельцев это было неплохо, но вам многому надо научиться. – Эльрилл примолк, и паузу заполнил мелодичный распев на чужом языке, от которого у девушки волоски на шее встали дыбом. – Но вначале – поведайте мне свою повесть.
Танфия покосилась на своих товарищей, но те только плечами пожали. Втроем путешественники поведали Эльриллу свою историю. Вождь элир по времена переглядывался с Лийет, и когда речь дошла до бхадрадомен в Ардакрии, на лицах обоих элиров отразились изумление и ужас.
Когда рассказ окончился, Эльрилл покачал головой.
– Все еще хуже, чем мы боялись.
– Вы слышали об этом? Когда? – спросил Руфрид.
– Уже более года до нас доходят из долин слухи, что ваш царь отдает странные указы…
– И что вы сделали? – поинтересовался Руфрид. Танфии послышались в его голосе обвиняющие нотки.
– Элир не вмешиваются в людские дела, – ответил Эльрилл. – Едва ли вы сами этого захотите. Собственно, договор запрещает нам это. Разве люди осмелятся вмешиваться в наши дела?
Руфрид мрачно уткнулся в бокал.
– Мне кажется, что происходит что-то ужасное, и никто не поможет нам.
– Но будь положение столь безнадежно, – откликнулся Эльрилл, – я бы ожидал, что наш друг Элдарет явится предупредить нас. Но его нет.
– Кто такой этот Элдарет? – спросил Руфрид. – В Луин Сефере о нем тоже упоминали.
– Он много кто – лицедей, писатель, путешественник. Элдарет – один из немногих, кто осмелится не словом, но делом выступить против несправедливости.
– Похоже, что он пытался предупредить сеферетцев, – сказала Танфия.
– Да, это на него похоже. Но к нам он не приходил. Боюсь, что он рискнул своей жизнью… в последний раз.
В голосе элира прозвучала неподдельная грусть, и сердце Танфии смягчилось. Слова вождя одновременно пугали и возбуждали ее.
– Мы всего-то собрались выручать мою сестру, – пожаловалась она. – Это все так сложно.
Эльрилл расхохотался.
– Но разве вы не видите, что даже найдя ее, вы не сможете просто забрать ее? Как вы не храбры, друзья мои, но слишком уж наивны!
Путешественники примолкли. Невыносимо было думать о том, что элир прав.
– Еще вина, – тихонько попросила Лийет. – Сердце мое полно вашей боли.
– Так кто стоит за этим? – спросила Танфия. – Бхадрадомен?
Слово жгло ей язык… но здесь-то они в безопасности?
– Бхадрадомен могут бунтовать, но они слишком слабы, чтобы открыто напасть на людей, не говоря уж об элир, – возразил Эльрилл.
– Они набросились на нас, – напомнил Руфрид.
– Только когда вы распознали их.
– Когда Линден их распознал, – тихо поправила Танфия. – В чем-то это правда. Но в первый раз они напали, когда мы пытались отбить сестру – то есть я не могу сказать точно, что это было… но их спустил на нас Бейн, а он не знал, что они такое! Он правда не знал. Он думал, что имеет дело с посредниками.
Наступило долгое молчание.
– Танфия, – промолвила Лийет, – мнится мне, что ты ждешь от нас ответов. Я не думаю, что мы в силах их дать.
– Пожиратели изначально владеют даром оборотничества, – сказал Эльрилл. – Мы должны быть настороже… но я убежден, что истинной силы у них нет. Они могут скользить под ногами, как змеи, могут укусить, но если удача не улыбнется им, не они наш главный противник. Нет, проблема таится в вашем, людском правительстве. Разумна ли затея вашего царя, или он потерял всякую связь с реальностью?
Танфия неловко поерзала. Ей вспомнилось письмо, предупреждавшее народ Сеферета о безумии Гарнелиса, но услышать те же слова из уст нелюдя, чуждого и недружелюбного… все равно, как если бы пришлец оскорбил ее родных.
– Могут ли элир судить о здравости людского рассудка? – мягко поинтересовалась она.
– Это не тонкое оскорбление: – Эльрилл бросил на девушку холодно-лукавый взор. – Я лишь размышляю, основываясь на ваших же словах. Друзья мои… – Элир наклонился в ним. – Элир следовало бы держаться подальше от людских бед. Но шаэлаир… мы втянуты в них больше, чем того требует здравый смысл.
– Почему? – спросила Танфия.
– У нас есть свой край – Верданхольм, – но нам дорога и земля. Веками шел спор между разными коленами элир; многие считали, что нам следует вовсе покинуть сей мир, ибо люди не терпят нас. Но мы говорим, что остаться здесь – не право, но долг нашего народа. Иные элиры обитают и в Верданхольме, и на земле, свободно проходя между ними. Но мы, шаэлаир… мы изгнаны из Верданхольма навек, за то… – Он запнулся; другие шаэлаир взирали на него, подняв брови. – Скажем так – за то, что слишком любили этот мир. – Губы его поджались; похоже было, что всех тайн он решила не открывать чужакам. – Или вы не знаете собственной истории?
Танфия ощетинилась, и с благодарностью вспомнила свою беседу с госпожой Амитрией.
– Хочется думать, что знакома.
– И?
– И… в древние дни ярилась земля; силы камней и кристаллов буйствовали, и тек реками расплавленный камень, и горы вздымались на равнинах, и бездны изрыгали огонь…
– Но ведомо ли тебе, почему?
– Слышала я, – ответила девушка, раздраженная тем, что ей устраивают проверку, и твердо намеренная не оплошать, – что роф земли в своем роде разумны. Они не желали, чтоб люди или элир попирали ногами их, сотворенных за многие эпохи до того, как появился первый зверь.
– Да, – улыбнулся Эльрилл, – так говорят, хотя много ль осталось в легенде от истины – то неведомо даже элирам. Но исцеление земли приписывают великому чародею нашего народа, Нилотфону. Он первым открыл тайну самоцветного пламени, научился речи камней и усмирил их, сделав землю обитаемой. Но за то, что они позволили людям в мире бродить по земле, роф недр истребовали себе стражей, дабы защититься от живущих.
– Замфераи! – воскликнул Руфрид. К удивлению Танфии, он слушал очень внимательно.
– Хотя сами замфераи, конечно, станут отрицать, что их сотворили элир, – продолжил Эльрилл. – Но я бы сказал, что элир проявили себя хранителями мира, не так ли? Когда изначальные племена принялись расселяться по Авентурии и основывать царства, мы были им учителями и миротворцами. Многие элиры обитали тогда на земле, в Сеферете и Торит Мире, в Лазуре Марок и Параниосе, не менее прекрасном, чем сам Верданхольм. Рассказывают также, что по природе своей мы превосходили людей мудростью, и многим ремеслам обучили их, и тогда в ревности своей обратили люди дареное мастерство против нас самих и пытались изгнать нас.
– Говорят еще, – огрызнулась Танфия, – что элир слишком высоко ставили себя, и ради подтверждения этому переписывали и летописи. Но об этом не мне судить.
– Танфия! – прошипел Руфрид.
Эльрилл был потрясен. Одно ужасное мгновение Танфии казалось, что он сейчас прикажет выкинуть их в снег, но тут вождь расхохотался, а Лийет и прочие шаэлаир иронически усмехались.
– Хорошо сказано, – проговорил он. – Видно, обе стороны тянут на себя истину.
– Я не на чьей-то стороне, – объяснила Танфия. – Мать учила меня считать элиров чудесными и загадочными. И я слышала также, что элир ушли по многим причинам, и не в последнюю очередь – из-за людской неблагодарности. Быть может, нам надоело, что элир все делают за нас.
– Вполне понятное чувство. – Эльрилл улыбнулся, глянув ей в глаза. – И меня забавляет твоя прямота. Но кое-кто из нас остался. Не могу сказать, появились ли мы в этом мире, и лишь позже заняли Верданхольм – куда людям нет доступа – или случилось наоборот. Однако становилось ясно, что люди и элир не могут сойтись ни в философии, ни в истории, ни в вере, ни даже в том, как нам жить в этом мире.
Танфии опять вспомнилась Амитрия.
– Мне говорили, что эйсилионцы почитали элир, как богов. Но вы разрушили их храмы!
– И теперь эйсилионцы ненавидят нас, и нас зовут злодеями. Но почему? – Эльрилл мрачно глянул на девушку. – Потому что они, как и вы, не поняли наших побуждений. Мы не боги, и мы не желаем вашего почитания. Это было наивеличайшей глупостью с их стороны – обожествлять нас! К доводам разума они не прислушивались, и пришлось их остановить. Увы.
– Значит, у вас и правда нет богов? – спросила Танфия.
– Воистину так. Мы признаем все мириады роф вселенной. Но, в отличие от людей, мы не наделяем их именами и обличьями, и не устраиваем ради них празднеств. – Танфия хотела как-то опровергнуть этот скрытый упрек, но Эльрилл продолжил: – Но людские обычаи все же требуют почитать природный круговорот. Бхадрадомен же не почитают ничего, кроме единственного их бога, Прапредка, изначального яйца, из которого вылупился, по их поверью, весь их народ.
– Но откуда они взялись? – спросил Руфрид. – Я слышал, что из земли, что лежит далеко на юге за Лазурным океаном, земли, которую они уничтожили и покинули, чтобы пожрать Авентурию.
Эльрилл кивнул.
– Хеллаксис зовется эта земля – мертвый, опаленный край, куда люди порой метафорически посылают друг друга. Возможно, она существует, а возможно, ее придумали, чтобы объяснить явление бхадрадомен. Возможно, она лежит под землей или в ином мире. Бхадрадомен хранят свои тайны, и нам не узнать этого. Но откуда-то явились пожиратели – поначалу немного, потом волна за волной, покуда прилив не захлестнул нас, и три с лишним сотни лет не правили они Авентурией.
Над площадкой повисла молчание, и музыка стала причудливо-скорбной.
– Мрачные то были дни, и ужасающие, – продолжал Эльрилл. – Но я уже упоминал Нилотфона, чародея, усмирившего землю. Заключенный им завет был изначальной формой зауромы. Все последовавшие правители, даже древнейшие, как Моуникаа и Арбаль, создавали свои зауромы, обещая лелеять землю, дающую им пропитание. Царица Силана, основавшая Париону, восстановила могучий завет с помощью замфераев. Но величайшая заурома была заключена царицей Гетидой, когда она объединила Девять царств против бхадрадомен, и этот завет, доныне хранящий Авентурию, был обновлен царем Мааротом, преемником царицы Гетиды, когда он одержал победу над врагом при Серебряных равнинах.
– Какие бы обиды не лежали между элир и людьми, – заметила Танфия, – против бхадрадомен мы сражались бок о бок, разве нет?
– Друг без друга мы бы не выстояли, – ответил Эльрилл. – Шаэлаир признают это, в отличие от иных наших сородичей. Но мы победили, а пожиратели вот уже двести и пятьдесят лет живут в изгнании на Вексоре, за Вексатским проливом, где им дозволено обитать на одном условии – что никто из них более не ступит на землю Авентурии.
– По-моему, царь Маарот поступил с ними слишком мягко, – брякнул Руфрид. – После всего, что мы видели… тайные сделки, и поселения оборотней на материке!
Эльрилл и Лийет переглянулись, явно озабоченные более, чем поначалу.
– И это тревожит нас, – проговорил вождь. – Истина заключается в том, что заурома могущественна, но и очень хрупка. Она – не просто завет между самодержцем и землей, но сложная сеть договоров между людьми, и замфераями, и элир. Если она начнет распадаться, в трещины могут заползти бхадрадомен.
Линден задохнулся и побледнел. У Танфии по коже побежали мурашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Вы еще на земле, – усмехнулся Эльрилл. – И пища это земная. Что за прелестная выдумка – посчитать, будто элирам так нужны люди, что они готовы заманивать их зачарованными яствами!
Танфия взяла с тарелки кусочек – вроде бы черносливина, начиненная козьим сыром. Но вкус и аромат – сильные, аппетитные, отдающие пряностями и незнакомыми травами – застали ее врасплох. Было очень вкусно.
Танфия потянулась за вторым куском. Вдохновленные ее примером Руфрид с Линденом пристроились к блюду, вскоре опустевшему. Замфераи наполнили бокалы, и принесли новое блюдо – с нежнейшей ореховой пастой, завернутой в тонкие листья. Элир ели немного, и Танфия очень смущалась, что ее спутники успешно изображают оголодавших волков.
– Вы поправляетесь после тягот пути, – заметил Эльрилл.
– Вполне, – промычала Танфия с набитым ртом. – Спасибо.
– Итак… вы обещали поведать, кто вы.
– Но как мы можем довериться вам?
– Можете не доверять – я ничем не могу успокоить вас. Между людьми и элир была дружба, но бывала и вражда, а чаще всего – непонимание. Мы не питаем к вам великой любви, но не держим и зла. Ваше присутствие не радует нас. У вас нет ничего, что мы желали бы присвоить, если это вас волнует – даже ваших прекрасных коней. Мы помогли вам, потому что вы были в большой опасности, и несмотря на вашу неблагодарность.
– Я уже сказала – простите. Мы благодарны вам.
– Можно было повежливей с нами обойтись, – бросил Руфрид.
– Мы схватили вас, не зная, кто вы и откуда, а горы в буран – не лучшее место для расспросов.
– Что бы не изображал Линден, – вмешалась Танфия, – мы не опасны вам. Мы не питаем зла к элир… скорее наоборот.
– Что ж, вы прощены, – ответил Эльрилл. – Это был, пожалуй, худший пример фехтования, какой мне довелось видеть.
– Мы – крестьяне, – процедила Танфия. Ей очень хотелось объяснить, что она-то на просто крестьянка, но…
– Для земледельцев это было неплохо, но вам многому надо научиться. – Эльрилл примолк, и паузу заполнил мелодичный распев на чужом языке, от которого у девушки волоски на шее встали дыбом. – Но вначале – поведайте мне свою повесть.
Танфия покосилась на своих товарищей, но те только плечами пожали. Втроем путешественники поведали Эльриллу свою историю. Вождь элир по времена переглядывался с Лийет, и когда речь дошла до бхадрадомен в Ардакрии, на лицах обоих элиров отразились изумление и ужас.
Когда рассказ окончился, Эльрилл покачал головой.
– Все еще хуже, чем мы боялись.
– Вы слышали об этом? Когда? – спросил Руфрид.
– Уже более года до нас доходят из долин слухи, что ваш царь отдает странные указы…
– И что вы сделали? – поинтересовался Руфрид. Танфии послышались в его голосе обвиняющие нотки.
– Элир не вмешиваются в людские дела, – ответил Эльрилл. – Едва ли вы сами этого захотите. Собственно, договор запрещает нам это. Разве люди осмелятся вмешиваться в наши дела?
Руфрид мрачно уткнулся в бокал.
– Мне кажется, что происходит что-то ужасное, и никто не поможет нам.
– Но будь положение столь безнадежно, – откликнулся Эльрилл, – я бы ожидал, что наш друг Элдарет явится предупредить нас. Но его нет.
– Кто такой этот Элдарет? – спросил Руфрид. – В Луин Сефере о нем тоже упоминали.
– Он много кто – лицедей, писатель, путешественник. Элдарет – один из немногих, кто осмелится не словом, но делом выступить против несправедливости.
– Похоже, что он пытался предупредить сеферетцев, – сказала Танфия.
– Да, это на него похоже. Но к нам он не приходил. Боюсь, что он рискнул своей жизнью… в последний раз.
В голосе элира прозвучала неподдельная грусть, и сердце Танфии смягчилось. Слова вождя одновременно пугали и возбуждали ее.
– Мы всего-то собрались выручать мою сестру, – пожаловалась она. – Это все так сложно.
Эльрилл расхохотался.
– Но разве вы не видите, что даже найдя ее, вы не сможете просто забрать ее? Как вы не храбры, друзья мои, но слишком уж наивны!
Путешественники примолкли. Невыносимо было думать о том, что элир прав.
– Еще вина, – тихонько попросила Лийет. – Сердце мое полно вашей боли.
– Так кто стоит за этим? – спросила Танфия. – Бхадрадомен?
Слово жгло ей язык… но здесь-то они в безопасности?
– Бхадрадомен могут бунтовать, но они слишком слабы, чтобы открыто напасть на людей, не говоря уж об элир, – возразил Эльрилл.
– Они набросились на нас, – напомнил Руфрид.
– Только когда вы распознали их.
– Когда Линден их распознал, – тихо поправила Танфия. – В чем-то это правда. Но в первый раз они напали, когда мы пытались отбить сестру – то есть я не могу сказать точно, что это было… но их спустил на нас Бейн, а он не знал, что они такое! Он правда не знал. Он думал, что имеет дело с посредниками.
Наступило долгое молчание.
– Танфия, – промолвила Лийет, – мнится мне, что ты ждешь от нас ответов. Я не думаю, что мы в силах их дать.
– Пожиратели изначально владеют даром оборотничества, – сказал Эльрилл. – Мы должны быть настороже… но я убежден, что истинной силы у них нет. Они могут скользить под ногами, как змеи, могут укусить, но если удача не улыбнется им, не они наш главный противник. Нет, проблема таится в вашем, людском правительстве. Разумна ли затея вашего царя, или он потерял всякую связь с реальностью?
Танфия неловко поерзала. Ей вспомнилось письмо, предупреждавшее народ Сеферета о безумии Гарнелиса, но услышать те же слова из уст нелюдя, чуждого и недружелюбного… все равно, как если бы пришлец оскорбил ее родных.
– Могут ли элир судить о здравости людского рассудка? – мягко поинтересовалась она.
– Это не тонкое оскорбление: – Эльрилл бросил на девушку холодно-лукавый взор. – Я лишь размышляю, основываясь на ваших же словах. Друзья мои… – Элир наклонился в ним. – Элир следовало бы держаться подальше от людских бед. Но шаэлаир… мы втянуты в них больше, чем того требует здравый смысл.
– Почему? – спросила Танфия.
– У нас есть свой край – Верданхольм, – но нам дорога и земля. Веками шел спор между разными коленами элир; многие считали, что нам следует вовсе покинуть сей мир, ибо люди не терпят нас. Но мы говорим, что остаться здесь – не право, но долг нашего народа. Иные элиры обитают и в Верданхольме, и на земле, свободно проходя между ними. Но мы, шаэлаир… мы изгнаны из Верданхольма навек, за то… – Он запнулся; другие шаэлаир взирали на него, подняв брови. – Скажем так – за то, что слишком любили этот мир. – Губы его поджались; похоже было, что всех тайн он решила не открывать чужакам. – Или вы не знаете собственной истории?
Танфия ощетинилась, и с благодарностью вспомнила свою беседу с госпожой Амитрией.
– Хочется думать, что знакома.
– И?
– И… в древние дни ярилась земля; силы камней и кристаллов буйствовали, и тек реками расплавленный камень, и горы вздымались на равнинах, и бездны изрыгали огонь…
– Но ведомо ли тебе, почему?
– Слышала я, – ответила девушка, раздраженная тем, что ей устраивают проверку, и твердо намеренная не оплошать, – что роф земли в своем роде разумны. Они не желали, чтоб люди или элир попирали ногами их, сотворенных за многие эпохи до того, как появился первый зверь.
– Да, – улыбнулся Эльрилл, – так говорят, хотя много ль осталось в легенде от истины – то неведомо даже элирам. Но исцеление земли приписывают великому чародею нашего народа, Нилотфону. Он первым открыл тайну самоцветного пламени, научился речи камней и усмирил их, сделав землю обитаемой. Но за то, что они позволили людям в мире бродить по земле, роф недр истребовали себе стражей, дабы защититься от живущих.
– Замфераи! – воскликнул Руфрид. К удивлению Танфии, он слушал очень внимательно.
– Хотя сами замфераи, конечно, станут отрицать, что их сотворили элир, – продолжил Эльрилл. – Но я бы сказал, что элир проявили себя хранителями мира, не так ли? Когда изначальные племена принялись расселяться по Авентурии и основывать царства, мы были им учителями и миротворцами. Многие элиры обитали тогда на земле, в Сеферете и Торит Мире, в Лазуре Марок и Параниосе, не менее прекрасном, чем сам Верданхольм. Рассказывают также, что по природе своей мы превосходили людей мудростью, и многим ремеслам обучили их, и тогда в ревности своей обратили люди дареное мастерство против нас самих и пытались изгнать нас.
– Говорят еще, – огрызнулась Танфия, – что элир слишком высоко ставили себя, и ради подтверждения этому переписывали и летописи. Но об этом не мне судить.
– Танфия! – прошипел Руфрид.
Эльрилл был потрясен. Одно ужасное мгновение Танфии казалось, что он сейчас прикажет выкинуть их в снег, но тут вождь расхохотался, а Лийет и прочие шаэлаир иронически усмехались.
– Хорошо сказано, – проговорил он. – Видно, обе стороны тянут на себя истину.
– Я не на чьей-то стороне, – объяснила Танфия. – Мать учила меня считать элиров чудесными и загадочными. И я слышала также, что элир ушли по многим причинам, и не в последнюю очередь – из-за людской неблагодарности. Быть может, нам надоело, что элир все делают за нас.
– Вполне понятное чувство. – Эльрилл улыбнулся, глянув ей в глаза. – И меня забавляет твоя прямота. Но кое-кто из нас остался. Не могу сказать, появились ли мы в этом мире, и лишь позже заняли Верданхольм – куда людям нет доступа – или случилось наоборот. Однако становилось ясно, что люди и элир не могут сойтись ни в философии, ни в истории, ни в вере, ни даже в том, как нам жить в этом мире.
Танфии опять вспомнилась Амитрия.
– Мне говорили, что эйсилионцы почитали элир, как богов. Но вы разрушили их храмы!
– И теперь эйсилионцы ненавидят нас, и нас зовут злодеями. Но почему? – Эльрилл мрачно глянул на девушку. – Потому что они, как и вы, не поняли наших побуждений. Мы не боги, и мы не желаем вашего почитания. Это было наивеличайшей глупостью с их стороны – обожествлять нас! К доводам разума они не прислушивались, и пришлось их остановить. Увы.
– Значит, у вас и правда нет богов? – спросила Танфия.
– Воистину так. Мы признаем все мириады роф вселенной. Но, в отличие от людей, мы не наделяем их именами и обличьями, и не устраиваем ради них празднеств. – Танфия хотела как-то опровергнуть этот скрытый упрек, но Эльрилл продолжил: – Но людские обычаи все же требуют почитать природный круговорот. Бхадрадомен же не почитают ничего, кроме единственного их бога, Прапредка, изначального яйца, из которого вылупился, по их поверью, весь их народ.
– Но откуда они взялись? – спросил Руфрид. – Я слышал, что из земли, что лежит далеко на юге за Лазурным океаном, земли, которую они уничтожили и покинули, чтобы пожрать Авентурию.
Эльрилл кивнул.
– Хеллаксис зовется эта земля – мертвый, опаленный край, куда люди порой метафорически посылают друг друга. Возможно, она существует, а возможно, ее придумали, чтобы объяснить явление бхадрадомен. Возможно, она лежит под землей или в ином мире. Бхадрадомен хранят свои тайны, и нам не узнать этого. Но откуда-то явились пожиратели – поначалу немного, потом волна за волной, покуда прилив не захлестнул нас, и три с лишним сотни лет не правили они Авентурией.
Над площадкой повисла молчание, и музыка стала причудливо-скорбной.
– Мрачные то были дни, и ужасающие, – продолжал Эльрилл. – Но я уже упоминал Нилотфона, чародея, усмирившего землю. Заключенный им завет был изначальной формой зауромы. Все последовавшие правители, даже древнейшие, как Моуникаа и Арбаль, создавали свои зауромы, обещая лелеять землю, дающую им пропитание. Царица Силана, основавшая Париону, восстановила могучий завет с помощью замфераев. Но величайшая заурома была заключена царицей Гетидой, когда она объединила Девять царств против бхадрадомен, и этот завет, доныне хранящий Авентурию, был обновлен царем Мааротом, преемником царицы Гетиды, когда он одержал победу над врагом при Серебряных равнинах.
– Какие бы обиды не лежали между элир и людьми, – заметила Танфия, – против бхадрадомен мы сражались бок о бок, разве нет?
– Друг без друга мы бы не выстояли, – ответил Эльрилл. – Шаэлаир признают это, в отличие от иных наших сородичей. Но мы победили, а пожиратели вот уже двести и пятьдесят лет живут в изгнании на Вексоре, за Вексатским проливом, где им дозволено обитать на одном условии – что никто из них более не ступит на землю Авентурии.
– По-моему, царь Маарот поступил с ними слишком мягко, – брякнул Руфрид. – После всего, что мы видели… тайные сделки, и поселения оборотней на материке!
Эльрилл и Лийет переглянулись, явно озабоченные более, чем поначалу.
– И это тревожит нас, – проговорил вождь. – Истина заключается в том, что заурома могущественна, но и очень хрупка. Она – не просто завет между самодержцем и землей, но сложная сеть договоров между людьми, и замфераями, и элир. Если она начнет распадаться, в трещины могут заползти бхадрадомен.
Линден задохнулся и побледнел. У Танфии по коже побежали мурашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76