Наконец, переход закончился, Изомира выбрела в главный туннель. Она нашла обратную дорогу! Сердце ее захолонуло от облегчения. Потом она завернула за поворот, где работала вместе с Серенией, и увидела, откуда исходит свет.
Там, где прежде трудились ее товарищи, громоздилась куча камней и глинистых комьев, и над головой зиял огромный провал, через который виднелось зимнее небо. Взрывом снесло часть склона, завалив туннель.
Изомира взирала на ужасное зрелище, закрыв рот руками, не в силах сдвинуться с места.
Когда голос вернулся к ней, Имми принялась звать товарищей. Она выкликала их имена снова и снова, она разбирала завал руками, ломая ногти, но не находила ничего.
Наконец, сверху донесся чей-то голос:
– Кончай вопить, дуреха! Вылезай, пока и тебя не засыпало!
Подняв голову, она увидела, как по склону завала карабкается, останавливаясь, только чтоб окликнуть ее, хрупкая фигурка. Это был Лат. Земля дрогнула под ногами, шелест падающего песка все нарастал, и, бросив напрасный труд, Изомира ринулась вверх по крутому откосу.
Камни выскальзывали из-под ног, страшно болели плечи и бедра, но над головой разливался бледный, морозный свет, и девушка рвалась к нему, покуда, измазанная с ног до головы и задыхающаяся, не выбралась из разрушенной шахты.
У провала уже собралось изрядно народу. Лат помог девушке отойти подальше – земля колебалась и дыбилась под ногами. Они не успели отойти далеко, как края провала начали рушиться, земля осыпалась, забивая шахту, и заполняя зияющую дыру, подобно пасти, пожирающей самое себя.
– Нет! – выдавила девушка между всхлипами. Она озиралась, но не видела знакомых лиц. – Разве большое никто не выбрался?
– Только мы с тобой, – прошептал Лат. Он вырвал ладонь из ее пальцев, и сел на грязную землю, зарывшись лицом в ладони. Изомира была слишком потрясена, чтобы утешить его.
– Может, Серения не попала под обвал, – проговорила она в пустоту, и никто не ответил. – Она пошла к выходу, она могла уцелеть…
Изомира побрела, петляя, через толпу, надеясь каким-то чудом натолкнуться на подругу. Прошла мимо группки стражников, в том числе Тезейны и старшего, но те не заметили ее.
– Уже в третий раз! – яростно выговаривал кому-то старшой. – Это все работа проклятых червяков! Если б вы, лежебоки, не зевали…
– Вон он! – воскликнула Тезейна.
Изомира обернулась. Из-за валуна подглядывал за стражниками серебряно-серый черногривый карла. Пришел поглумиться? Вроде бы не тот, что заманил ее в пещеру, но разве издали скажешь? На фоне заснеженной грязи подземец был едва виден, но двое стражников ринулись к нему, обнажая мечи. Карла попытался бежать – поздно. Стражник ухватил его за плечи, поднял в воздух и грянул оземь к ногам командира. Подземец не успел даже подняться, когда меч старшого рубанул его по шее.
Изомира отвернуться не успела. Она видела, как клинок вошел в плоть, слышала мерзкий хруст костей, видела, как отлетает лохматая голова, и хлещет кровь, и опадает мертвое тело. Девушку едва не стошнило от омерзения, и она поспешно отошла. Как может эта жестокость смыть преступление замфераев?
– Все до последнего! – рычал старшой за ее спиной. – Каждого клятого червяка, что заметите – убейте! – Он распрямился, тяжело дыша. – Так. Наряды на раскопку. Чтобы через два дня этот участок, – он ткнул пальцем в сторону завала, – снова работал. Эти червяки нас не остановят!
Несколько часов спустя, когда последние тела были извлечены из-под завала, Изомира еще бродила по склону. Почти все работники помогали разбирать груды камней, но теперь все разошлись по баракам. Лата отвели в лазарет. Шел дождь со снегом, но холода девушка уже не чувствовала. Она бродила взад и вперед по разрытой земле, пока дождь смывал грязь с мертвых лиц. Там она и нашла Серению.
Изомира опустилась на колени у холодного лета подруги. Слезы ее лились ручьем.
– Ну почему я не могла спасти тебя? Что я без тебя буду делать? Серения, Серения, не оставляй меня…
Пальцы ее нащупали драгоценный медальон, и Изомира сняла его с шеи подруги. Наверное, кристалл, из которого выточены створки, был извлечен из земли нежными и мудрыми пальцами замфераев. Как после этого можно смотреть на самоцветы? Открыв медальон, она увидела возлюбленного Серении, который никогда больше не увидит своей подруги. Он был немного похож на Линдена. Совсем чуть-чуть.
– Я сохраню это для тебя, Серения, – прошептала она, пряча медальон в карман. – Сохраню. Это все, что от тебя осталось. Пойду, скажу Лату, что я тебя нашла. Он, наверное, уже знает, но я все равно скажу. Прощай, милая. Пусть Маха отведет тебя в объятия Нут. И благословят тебя Брейида и Антар…
Чьи-то жесткие пальцы впились в ее плечо, подняли и встряхнули. Яростное Лицо Тезейны было измазано грязью, намокшие волосы свисали плетьми.
– Где тебя носило, дрянь ты эдакая?
– Я была здесь…
Ее снова встряхнули, сбили с ног – обессилевшая девушка опустилась на четвереньки – пнули в бедро.
– Вставай, негодная. Тебя старшой требует.
Изомира стояла перед старшим в его крохотной комнатке. От усталости она едва держалась на ногах, от горя – ощущала себя призраком, бумажной фигуркой. Тезейна, слава богам, вышла.
– Дщерь Эйнии, – проговорил старшой. Сидя за грубо сколоченным столом, в свете единственной свечки, он тоже выглядел усталым и постаревшим в один день, хотя и не менее пугающим. – Ты пережила взрыв.
– Я… спаслась, сударь.
– Как?
Сбиваясь от утомления и страха, она рассказала про подземца, пересказав его речь как могла точно. Старшой слушал, сложив ладони лодочкой. Прищуренные его глаза были холодны.
– Он… он просил предупредить, что… что они будут мешать работам в шахте, покуда они не прекратятся.
– Значит, ты явилась как представитель этих червяков? Можно даже подумать, что ты на их стороне.
– Нет! Они убили мою подругу. Просто…
– Просто – что?
Старшой подался вперед. Он пугал девушку, и ему это было прекрасно известно. «Да у него это за весь день первая радость», померещился Изомире голос Серении.
Страх внезапно ушел, уступив место гневу.
– Сколько еще людей должно погибнуть, прежде чем вы прекратите? Вы говорите, мы служим царю – а знает он, в каких условиях мы работаем? – нельзя вечно рвать из земли камень. Это против зауромы . Я не могу так больше. Не буду. Что хотите со мной делайте!
Она ожидала яростной отповеди, но старшой только ухмыльнулся криво да головой помотал.
– Мы, значит, по зауроме большие мастера. Не слишком ли умное слово для крестьянки из самой задницы Сеферета? Дщерь Эйнии, ты мне ничего нового не сказала. Каждый раз, как что-то случается, я это слышу по новой. Угрозы, насилие – только дурак на это поддастся. Червяк тебе наврал. А правда вот в чем – черви веками держали монополию на добычу камня. Они копили огромные состояния, и держали у нас руку на горле. Пора пришла с этим покончить. Духи в камнях? Чушь собачья. Они воют, что у них появился соперник.
– Я в это не верю.
– Так. Сочувствуем врагам. Отказываемся работать. Да вдобавок это.
Он вытащил из ящика какую-то вещицу и поставил на стол перед девушкой. Изомира в ужасе поняла, что это ее собственная статуэтка Брейиды.
– Твоя работа?
Девушка кивнула, соображая, в чем ее еще обвинят.
– Очень хорошо.
– Отдай сюда! – вскрикнула Изомира внезапно. При виде того, как толстые пальцы смыкаются на ее богине, девушка сама ощутила себя поруганной. Она потянулась к статуэтке, но старшой отодвинул каменную богиню подальше.
– Ну-ну. Не дерзи. День у всех был тяжелый.
– Да кто вам позволил в моих вещах рыться?!
– Это называется «сокрытие сведений». Почему не сказала никому, что так умеешь?
– Сказала! – крикнула Изомира. – Еще в Излучинке всем объяснила, дура! Потому меня и забрали!
– А мне никто не сказал. Все как обычно. Тебе полагалось при каждой смене стражи указывать старшему свои умения.
– Никто нам не сказал. Я думала, старшие все знают.
– Если бы… – Он насмешливо покосился на нее. – Такие вот желваки каменные денег стоят. Ты его, должно быть, украла.
– Мне его стражник сунул. Я не знала.
– Невежество – не оправдание. А кража – тяжелое преступление.
– А у земли вы разве не крадете эти камни?
Старшой встал, царапнув стулом по дощатому полу. Несмотря на свои смелые слова, Изомира дрогнула от страха, когда он навис над ней.
– Не червякам же лучше самого царя знать, в чем благо Авентурии, так? И не нам.
Девушка не сводила взгляда с края стола. Когда рука старшого упала на ее плечо, она чуть не потеряла сознания. Но он всего лишь сунул ей в ладонь статуэтку.
– Оставь себе. На прощание. Сколько бы на тебе не висело грешков, дщерь Эйнии, ты у нас женщина неприкосновенная.
– Как так? – Она бросила на старшого изумленный и злой взгляд.
– Мне от тебя толку нет, но в городе постоянно не хватает резчиков по камню. – Ответный взгляд старшого был ехиден, резок, и все же печален. – Пошла с глаз моих. Спи. Завтра тебя отправят в Париону.
Глава одиннадцатая.
Госпожа Амитрия
Свет лампады равно блестел на клинке Каламиса и в его холодных, требовательных глазах. Руфрид оглянулся в поисках оружия, но собственный его нож покоился в ножнах на поясе, брошенном на стул в противоположном углу комнаты. Да и проку от ножа будет немного – против меча-то. Фейлан был, похожее, менее уверен в себе, чем брат, а значит – более склонен к необдуманным поступкам. Противостоять им было бы безумием, и завершилось бы смертью или увечьем. Руфрид только и мог, что в бессильной ярости заслонил собой Танфию и Линдена.
– Рассказывайте, – повелел Каламис. – Хаверейнские землепашцы не бродят по Ардакрии. Кто вы?
– Можно ему и сказать, – пробормотал Линден.
– Да с какой стати? – возмутилась Танфия. – Мы живем в свободной стране, так что нечего нам угрожать!
– В своем доме, – фыркнул Каламис, – я могу поступать, как мне заблагорассудится.
– Нам скрывать нечего, – невыразительно заявил Линден. – Мою нареченную, сестру Танфии, забрали в рекруты. Мы хотим отыскать ее и вернуть домой. Все. Остальное – чистая правда, кроме нашей поездки в Скальд.
– Значит, вы пошли против царского указа?
– Да, – ответил Линден. – А вы бы – не пошли?
– Ваш родной брат, – вмешалась Танфия, – вез с собой совет не подчиняться этим рекрутским наборам! Откуда взялось то письмо, если не из этого дома?
– Действия Арана нас не касаются. А вы трое… – Взгляд Каламиса ожег всех троих по очереди. – До нас дошел слух, что местный регистат, Бейн, был убит тремя отступниками, весьма похожими на вас. Что скажете? Передать ли мне вас скальдским властям? Или избавить от мучений и сразу зарубить?
Клинок в руке Каламиса дрогнул. Руфрид напрягся. Сдернуть покрывало, набросить на Каламиса и Фейлана, в суматохе разоружить… а потом, подумалось ему, бежать, в спешке бросив и Огонька, и Зырку, не взяв ни луков, ни плащей. Но все ж лучше, чем позволить этому глумливому баричу прирезать всех троих.
Фейлан закрывал телом дверь. На пустом его лице выделялись только распахнутые глаза. Каламис подошел ближе. Острие его меча потанцевало у горла Руфрида. Юноша проглотил свой гнев и не дрогнул. Его светлость был обыкновенным задирой, и самым противным было то, что Руфрид узнавал в нем себя. Острие коснулось горла Танфии, потом – Линдена. Ни та, ни другой не отвели взглядов и не отшатнулись.
– Ты, – Каламис посмотрел Линдену в глаза, – ничего не видел в лесу.
– Я знаю, что я…
– Нет. – Там, где острие коснулось шеи, выступила капелька крови. – Ты не видел ничего . Понятно?
– Чего вы все так боитесь? – процедил Линден сквозь зубы.
Меч нажал чуть сильнее, прорезая кожу. Юноша побледнел.
Больше Руфрид не мог терпеть. Надо было действовать. Танфия стиснула его руку, будто предчувствуя его порыв и пытаясь остановить… и тут кто-то забарабанил в дверь. Фейлан отшатнулся, едва не подскочив. Каламис с божбой обернулся, опуская клинок.
– Кто там? – прошептал он. – Тихо, не впускай.
– Каламис! – донесся женский голос из-за двери. Засов задребезжал. – Я знаю, что ты здесь. Отвори немедля!
Фейлан поспешно убрал оружие и повернул ключ. «Я тебе говорил не…», прошипел Каламис, и тут в спальню ворвалась госпожа Амитрия, похожая на маленький сине-серебряный смерч. Волосы ее были неубраны, черты лица заострились от гнева.
– Что, во святое имя Нефении, вы тут, по-вашему, вытворяете, остолопы вы кровожадные?!
– Учим. Наблюдаем. Тетя, это вовсе не ваше дело!
– Да ну? Оставь гостей в покое!
К полному восторгу Руфрида старушка, будто не замечая меча, отвесила племяннику затрещину. Тот неловко увернулся и покраснел.
– Пошел отсюда! – рявкнула она. – И ножик убери. Сколько раз тебе повторять – никогда не обнажай клинок в доме?! Я сама разберусь.
Помрачневший Каламис вбросил меч в ножны и вышел, сопровождаемый братом. Танфия тут же принялась квохтать над царапиной на шее Линдена, но тот отстранился, говоря: «Да ничего, чешется только».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76