О другой вероятности думать не хотелось.

Она стояла одна на капитанском мостике «Аретузы», номинально выполняя роль дежурного, хотя наблюдать там было практически не за чем. Большую часть судовых систем остановили и отключили: энергия подавалась только на самые необходимые. Как только судно вышло на высокую орбиту над Утохром, Ануэрт выключил коммерческий приемоответчик и дезактивировал маяк. Они не имели ни малейшего желания уведомлять кого бы то ни было о своем появлении и сообщать о принадлежности корабля. Раз в три часа автоматическое реле подавало энергию на вокс-сетъ «Аретузы», позволяя связаться с высадившейся командой. Тишина в остальное время вызывала ощущение немоты. Конечно же, возникни у них какие-либо проблемы, Рейвенор спокойно мог бы вызвать их, не дожидаясьурочного времени связи. Кара заранее убедилась, что посадочный модуль, стоящий в трюме, готов к старту.

Она сверилась с хроном. Еще сорок пять минут до следующего сеанса. Ее охватывало беспокойство. Пытаясь избавиться от него, Кара слегка поупражнялась с мечом, но ничего не получалось. Казалось, будто все ее тело словно проржавело и стало непослушным. Упражнения не приносили радости. С тех пор как она в последний раз вступала в драку, прошло немало времени. Бывшая акробатка не слишком любила сражения, но дисциплина требовала сохранять готовность.

Но хуже всего то, что ее разум был словно затуманен. Кара чувствовала себя одурманенной, но не могла сказать почему. Она вспомнила, как Рейвенор еще на Тан-креде прямо перед отлетом говорил ей, будто что-то почувствовал в ее сознании. Вспомнила, как вскипела от этих слов, но почему? Вероятно, причиной было чувство вины. Она ведь так и не рассказала Рейвенору ни о своей болезни, ни о чудесном избавлении от нее. Кара не любила держать секреты от кого бы то ни было, а уж тем более от него.

С тех пор она ходила словно в тумане. Возможно, именно это и обнаружил инквизитор. Возможно, именно поэтому и попросил ее возглавить вторую команду, оставленную в качестве прикрытия на борту судна. Возможно, Рейвенор решил, что она больше не годится для работы полевого агента. И возможно, в этом он прав, хотя ей и нелегко было смириться с таким отстранением.

Так же нелегко, как и с помутнением сознания. В голове словно ворочалось какое-то воспоминание, никак не обретающее отчетливых очертаний. Словно некие слова готовы были сорваться с ее языка, но не срывались.

И конечно же, подобная забывчивость являлась одним из первичных симптомов, требовавших проверки.

Кара осознала, что потирает пальцами висок, и отдернула руку.

Стремительно вскочив с кресла, она покинула мостик и зашагала по гулкому коридору судна. Практически все члены экипажа «Аретузы» спали, если не считать двоих человек, занятых мелкой починкой в энжинариуме. Ста рый, потрепанный корабль поскрипывал и стонал. Сквозь облупившуюся краску на стенах просматривалась ржавчина. О судне Ануэрта не получалось сказать, что оно красиво или хотя бы надежно.

Услышав голос Белкнапа, Кара вначале прибавила шаг, а затем вновь пошла спокойнее, поняв, что он с кем-то беседует. Осторожно заглянув в открытый люк, она увидела его сидящим за столом в главной кают-компании. Напротив него расположился Шолто Ануэрт. Мужчины общались, попивая из бокалов сухой трацианский мускатель. Белкнап находил с Ануэртом общий язык куда легче, чем все остальные, если не считать Кыс, сдружившейся с маленьким капитаном во время событий в Петрополисе. Теперь он иногда прикрывал Шолто от наиболее резких поддевок Карла и Нейла.

Впрочем, Белкнап хорошо сходился со всеми, врач как-никак. Но и доктор, и Ануэрт оставались посторонними в команде Рейвенора, инквизитор не посвящал их в свои планы, не говоря уже о допущении к оперативной работе. Хотя оба они хорошо показали себя в серьезной переделке на Юстисе Майорис, ни одного из них не наняли в качестве бойца или агента.

Во время тех событий Ануэрт серьезно пострадал. Оказавшись в руках печально известного охотника за головами, Люциуса Уорны, он подвергся пыткам и был изувечен, но не предал остальных. Одного взгляда, брошенного на его руки, хватало, чтобы понять, какие страдания он вынес ради них, и все-таки некоторые, вроде Карла, продолжали его поддразнивать и смеяться над...

Карл. Его имя словно ужалило Кару, когда она подумала о нем. Нахмурившись, пыталась Кара понять свою собственную необъяснимую реакцию. Кем был для нее Карл, кроме как одиозным кретином?

Она попятилась. Ануэрт рассказывал Белкнапу какую-то длинную и запутанную историю из жизни своего рода.

- ...весьма пускается под откос во многих заведениях,- услышала она голос капитана,- что завсегда раньше были существа под именем «скваты», хотя многие школумы и прочие многоразумные полагают их только мифом,тем, что никогда не было. Но мой дорожайший великий

старый дядьек калился мне, что Ануэрты имеют пару щепок их крови в какой-то дальней перспективе. Я хотеться говорить, что...

Каре не хотелось вмешиваться. Точнее говоря, она собиралась поговорить с Белкнапом наедине. Поэтому она попыталась тихо уйти.

- Кара? - оглядываясь, окликнул ее Белкнап.

Глаза на затылке. Бдительность бывшего имперского гвардейца, привычного стоять на часах.

- Просто проходила мимо, - пожала она плечами.

- Посиди с нами, - пригласил Белкнап.

- Нюхни чуток этой тупиловки, - улыбнулся Ануэрт, покачивая бутылку. - Мы просто бессмысленно болтологизируем.

- Чуть позже, наверное. Я не должна пропустить сеанс связи.

Она ушла, свернув в боковой коридор, ведущий к корабельному лазарету. Включив свет, Кара принялась копаться в стальных шкафчиках в поисках обезболивающего. Голова просто разламывалась.

Оно не могло вернуться. Не могло, верно? Пожалуйста,

Трон...

Кара остановила свои поиски, когда поняла, что уже задыхается. Паника не была для нее чем-то обычным. Она облокотилась на конторку возле стены, делая медленные и глубокие вдохи. Поблизости, упакованное в коробки, стояло дорогутдее медицинское оборудование, приобретенное Рейвенором на Юстисе Майорис. Белкнап пользовался им, чтобы проверять и контролировать ее состояние. Он до сих пор брал у нее анализы раз в пару недель или около того. Последний раз он занимался этим по пути от Тан-креда. И он не уставал восхищаться невероятностью ее выздоровления. Каждый раз анализы говорили одно и то же. Это доставляло ему радость.

Как она могла рассказать ему? Как она могла попросить его?

- Ты в порядке?

Кара рывком обернулась к Вистану Фрауке, стоящему в дверях.

- Прости. Ты напугал меня,- произнесла она.

- Я увидел, что здесь горит свет, - пожал плечами

Фраука. - Ты в порядке?

- Голова немного побаливает, - призналась она, Фраука бросил недокуренную лхо-папиросу на палубу и, раздавив окурок каблуком, вошел в лазарет. Там он открыл шкаф со стеклянными дверцами и достал из него пузырек с капсулами.

- Вот эти штучки великолепно помогают, - сказал он.

- Это обезболивающее?

Он нахмурился, словно никогда не задумывался над этим.

- Думаю, да. Синие пилюльки сильнее всего, но вызывают забавные глюки и сушняк. Можно сказать, что они просто «перекрикивают» головную боль.

- Не знала, что ты страдаешь от головных болей, - сказала она, принимая пузырек из его рук.

- Ну...- протянул он.

- Человеку, страдающему от мигреней, я могу посочувствовать, - сказала она. - В противоположность, скажем, человеку, тайно экспериментирующему с лазаретной аптечкой.

- Значит, будем называть это мигренями, - с мудрым видом кивнул Фраука, - и не станем больше возвращаться к этому вопросу. Я только хотел помочь.

Он повернулся к двери.

- Извини, - окликнула его Кара. - Извини. Прости меня. У меня действительно очень сильно болит голова. Скажи, Вистан, твоя жизнь ведь довольно тосклива?

- Есть и свои радости. - Тупилыцик пожал плечами. - Как правило, они довольно непродолжительны и интенсивны. Но в остальное время... Короче, спасибо, что обратила внимание.

Кара набрала в стакан воды из-под ржавого крана и вытряхнула несколько капсул на ладонь.

- Две?

- Сам я обычно глотаю сразу три или четыре, - печально сказал он, потирая широкую грудь. - Но у меня и масса тела побольше, да и с утра дел не слишком много. Она рассмеялась и проглотила две капсулы.- Как мальчик? - спросила Кара.

- Почему бы тебе самой его не проведать?

Он провел ее по короткому соединительному коридору к маленькой комнатке, примыкающей к лазарету и хирургической палате. Только одна из шести кроватей была занята. Бледный, исхудавший Заэль лежал на ней в своем бесконечном сне, подключенный к системам жизнеобеспечения и биомонитору. Возле его кровати стояли единственный стул и тумбочка, на которой покоились лампа, информационный планшет и блюдце, полное окурков.

- Есть какие-нибудь изменения? - прошептала Кара.

- Ага. Он проснулся и принялся танцевать. Совсем забыл тебе рассказать.

- Трепло! - прошипела она с усмешкой.

- Когда он проснется, боюсь, я буду тосковать. - Фра-ука произнес эти слова с удивившей ее грустью. - Кто тогда будет слушать мои истории?

- Тебе чего-нибудь принести? - спросила она, но Фра-ука только покачал головой. - Что ж, спокойной ночи и... спасибо.

Она ушла. Фраука подошел к стулу и уселся на него, прикурив лхо-папиросу и включив планшет. Мерцание монитора отразилось на его лице.

- Так, где я остановился? - произнес он. - Ах да... «Ее розовые соски напряглись от возбуждения. Она запищала от восхищения, когда его набедренная повязка упала на палубу. Очень медленно он...»

- У тебя кровь из носа идет.

- Что?

- У тебя кровь из носа идет.

- Проклятие! - произнес Фраука, поднося палец к верхней губе.

Он отложил информационный планшет, раздавил папиросу в блюдце и извлек из кармана носовой платок. Вы-терев нос, он уставился на замаранную ткань. Кровь у него шла уже не в первый раз. Старые пятна казались налетом ржавчины.

- Не сильно. Уже прекратилось.

- Но все-таки шла.

- Да. Ну и что? - Он убрал платок и пару раз шмыгнул носом.

- Что?

- Да, что? - Фраука достал новую лхо-папиросу. -

Что? Почему ты спрашиваешь?

- Я жду ответа.

- Она просто шла. Заткнись уже.

- Без причины кровь из носа не пойдет.

- А я уверен, что так бывает. И в моем случае, сынок, я просто неудачно в нем поковырялся.

- В обеих ноздрях сразу?

- Окажи мне услугу. Заткнись. Я читаю.

- Мне уже надоели эти бесконечные грязные рассказы.

- А вот мне - нет, - отрубил Фраука, снова поднимая планшет. - «Ее полные груди были столь же белыми и округлыми, как и...» - Он опустил планшет и посмотрел на мальчика.- Ты хоть знаешь, что я должен сделать, если ты проснешься?

- Да. Я ощущаю тяжесть пистолета в твоем кармане и тяжесть обещания, данного тобой Креслу, в твоей голове.

- Ладно...

Последовала долгая пауза.

- Я неприкасаемый, - произнес затем Вистан. - И не существует никакой возможности для тебя ощутить что-нибудь в моей голове.

- И все же?

- Заткнись. Где я там остановился?

- Что-то там о грудях?

- Верно. Точно.

- Ты хоть понимаешь, что больше не можешь доверять ни одному из них? Понимаешь? Слишком много грязных историй. Слишком много тайн. Кара, Тониус, Бэллак, Шейл...

- Поэтому-то я никому и не скажу. А ты?

Мальчик недвижно, точно мертвый, лежал на кровати.

Верно... где я там остановился?

Она направлялась по центральному коридору к мости-когда появился Белкнап.

- Привет, - сказала она.

- Все еще «просто проходишь мимо»? - спросил он. Кара кивнула.

- Шолто уснул. Слишком много «тупиловки». Знаешь, а у него много забавных историй. Не поверишь, но он полагает, что в его роду были...

- Мне страшно! - резко перебила она.

Он посмотрел на нее. Объяснять причины не было необходимости.

- Пойдем в лазарет.

- Не могу. Я должна быть на мостике. Сеанс связи через пять минут.

- Хорошо. Не беспокойся. Проверь системы. А я пока схожу все настрою, а затем вернусь за тобой.

Она снова кивнула.

- Все будет хорошо, - сказал он, беря ее ладони, складывая их в знамение аквилы и прижимая их к ее груди. - Не теряй веру.

Белкнап поцеловал Кару, и она с такой силой обняла его за шею, словно собиралась сломать ее.

- Через десять минут, - произнес он, высвобождаясь.

И они разошлись.

На мостике обнаружился Файфланк, он сидел на месте главного рулевого и проводил какие-то непонятные системные проверки. Когда вошла Кара, человекопес поднял на нее взгляд и что-то прорычал, а затем вернулся к своей работе.

Кара села за вокс-терминал, потерла глаза обеими ладонями и сделала глубокий вдох.

Пульт засветился. Автоматика пробудила системы. Руны вспыхнули и побежали по главному коммутационному экрану. Кара подождала, пока успокоятся графики, а затем ввела код связи.

Гнездо жаждет Коготь, - напечатала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55