Судя по тому, как Яковизий приподнял бровь, наклонил голову и стал ждать продолжения, он тоже знал, что это не ответ. И Крисп, слегка запинаясь, попытался ответить:
– Должен признать, что в храмах меня не станут почитать как святого, но я надеюсь, что летописцы сумеют написать, что я хорошо правил Видессом. Во всяком случае, я для этого упорно работал. И если я бываю при необходимости резок, то, как мне кажется, я и мягок, если могу. Сыновья мои становятся мужчинами, и мужчинами не из худших. Этого достаточно? – Он услышал в своем голосе мольбу, чего не замечал за собой уже много лет: Автократор выслушивает прошения, а не просит сам.
Яковизий склонился над табличкой. Когда стиль дописал последнюю строчку, он протянул табличку Криспу, который принял ее с некоторой тревогой. Он достаточно хорошо знал Яковизия и не сомневался, что старый соратник будет с ним откровенен. Во всяком случае, написанное он сумел прочесть без труда: постоянное корпение над документами предотвратило развитие дальнозоркости, обычной для большинства людей его возраста.
«То, что ты способен задать такой вопрос после стольких лет на троне, говорит в твою пользу, – написал Яковизий. – Очень многие Автократоры забывали о нем через несколько дней после помазания. А о твоем ответе могу сказать, что на трон Видесса изредка садились святые, но большинство из них плохо кончили, потому что мир – место не святое. Так что до тех пор, пока ты будешь помнить, каким невинным – и привлекательным – мальчиком ты когда-то был, ты можешь надеяться на лучшее».
– Я принимаю твои слова, – сказал Крисп, медленно наклонив голову.
«Попробуй только не согласиться, – добавил Яковизий. – Я прибегаю к лести только тогда, когда надеюсь заманить кого-нибудь к себе под одеяло, и после стольких лет нашего знакомства я лишь сейчас начинаю сомневаться, что мне когда-нибудь повезет с тобой».
– Ты неисправим, – сказал Крисп.
«Раз ты об этом упомянул, то я согласен», – написал Яковизий и просиял, сочтя слова Криспа за комплимент. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью; отсутствие языка превращало зевание в зрелище не из приятных, и Яковизий давно привык не демонстрировать каверну своего безъязыкого рта.
«С твоего позволения, ваше величество, – написал он, – я пойду к себе, отдохну после путешествий. Ты и ныне ужинаешь сразу после заката?»
– Я достаточно долго прожил, чтобы стать рабом привычек, – ответил Крисп, кивнув. – И с кем из своих красавчиков слуг ты намерен отдохнуть до вечера?
Яковизий напустил на себя комически невинный вид, поклонился и вышел.
Крисп предположил, что его шпилька все-таки уколола Яковизия – или подсказала ему идею. Допив вино, он поставил свой кубок рядом с кубком Яковизия. Вино давно остыло, но подмешанные в него имбирь и корица приятно пощипывали язык.
Вошел Барсим с подносом, чтобы забрать кубки.
– Сегодня со мной будет ужинать Яковизий, – сказал ему Крисп. – Передайте поварам, что он пожелал увидеть на столе как можно больше разных блюд из морских продуктов – он сказал, что весьма утомлен макуранской бараниной.
– Я передам просьбу почтенного господина, – степенно согласился Барсим. Его присутствие за столом позволит поварам продемонстрировать все свои способности.
– Хмм, – буркнул Крисп, притворно оскорбившись. – Я ведь не виноват в том, что вырос в бедной деревне.
Крисп, охотно наслаждаясь изысканными блюдами, все же предпочитал простую пищу, к которой привык с детства. Многие придворные повара поэтому жаловались, что им подрезают крылья.
На город уже опускались сумерки, когда вернулся Яковизий, облаченный в пышное и поблескивающее одеяние из ткани, прошитой серебряными нитями. Барсим проводил его и Криспа в ту же малую обеденную палату, где они днем пили вино.
Там их уже ждал новый кувшин, охлаждавшийся в серебряном ведерке со снегом.
Вестиарий налил каждому по чаше.
«Ах, наконец-то светлое, – написал Яковизий. – Наверное, кто-то услышал мои мольбы».
– Наверное, кое-кто и в самом деле их услышал, почтенный господин, сказал Барсим. – А теперь прошу меня извинить…
Он выскользнул за дверь и вернулся с салатницей.
– Салат из латука и цикория, политый уксусом, ароматизированным рутой, финиками, перцем, медом и молотым тмином – сия приправа, как утверждают, весьма полезна для здоровья, – и выложенный сверху анчоусами и колечками из щупалец осьминога.
Яковизий встал и по-солдатски отдал Барсиму честь, а потом расцеловал в безбородые щеки. Вестиарий удалился в некотором смятении чувств. Крисп спрятал улыбку и набросился на салат, оказавшийся весьма вкусным. Яковизий резал свою порцию на очень маленькие кусочки. Ему приходилось запивать каждый глоточком вина и откидывать голову, чтобы глотать.
С его лица не сходила блаженная улыбка, и вскоре он написал:
«Ах, осьминог! Если бы ты, ваше величество, предложил такого красавца с щупальцами Царю царей Рабиабу, то он, несомненно, убежал бы от него быстрее, чем от вторгшейся в Макуран видесской армии. Что до, то макуранцы живут весьма ограниченной – или, быть может, лучше сказать „заграниченной“ – жизнью».
– Значит, они сами дураки. – Крисп ел медленно, чтобы не опережать Яковизия. Когда Барсим сменил тарелки, Крисп спросил:
– Скажи мне, почтенный господин, удалось ли тебе узнать, почему усы Рабиаба подрагивали от тайного ликования?
«Нет, не удалось. По крайней мере, я в этом не уверен, – ответил Яковизий.
Вид у него был задумчивый. – Мне невыносима сама мысль, что макуранец оказался хитрее и изворотливее меня.
Должно быть, старею. Но я вот что скажу, ваше величество: так или иначе, но это касается нас».
– В этом я не сомневался. Ничто не может сделать Рабиаба счастливее, чем возможность трахнуть Видесс. – Крисп поймал взгляд Яковизия. – Метафорически, конечно.
Яковизий курлыкающе рассмеялся. «Разумеется, ваше величество», – написал он.
Барсим вернулся с новым блюдом.
– Лук-порей, отваренный в воде и оливковом масле, – объявил он, – а затем тушенный в оливковом масле и бульоне из кефали. К нему на гарнир устрицы в соусе из масла, меда, вина, яичных желтков и перца.
Попробовав устриц, Яковизий написал крупными буквами: «Я хочу жениться на поваре».
– Но он мужчина, почтенный господин, – заметил Барсим.
«Тем лучше», – написал Яковизий, после чего вестиарий поспешно удалился.
Через некоторое время он вернулся с новым блюдом и очередным кувшином вина. На сей раз повара осчастливили их паштетом из наперченной печени кефали, запеченной в форме в виде рыбины и политой свежевыжатым оливковым маслом, а также кабачками, запеченными с мятой, кориандром и тмином и фаршированными кедровыми орешками, растертыми с медом и вином.
– Теперь я смогу неделю не есть, – радостно объявил Крисп.
– Но, ваше величество, главные блюда еще впереди, – с тревогой заметил Барсим.
– Тогда две недели, – поправил себя Крисп. – Подавайте.
Кончик его носа слегка онемел. Кстати, сколько вина он уже выпил?
Восхитительный вкус рыбной печени прекрасно дополнял сладкую начинку кабачков.
Барсим вынес форму из-под печеночного паштета и блюдо из-под кабачков.
Крисп ощутил, как что-то коснулось его ноги чуть выше колена. Таинственный предмет оказался рукой Яковизия.
– О благой бог! – воскликнул Автократор. – Ты до сих пор не оставил надежд?
«Я еще жив, – написал Яковизий. – И если не прекратил дышать, то почему должен прекращать все остальное?»
– В этом что-то есть, – признал Крисп. В последнее время «со всем остальным» ему не очень везло, а после такого банкета сегодня нечего и пытаться совершить подвиг. Пока он размышлял, вернулся Барсим с супницей и двумя мисками. Размышления о том, что может оказаться в супнице, сразу отвлекли Криспа от прочих мыслей – верный признак прошедших лет.
Вестиарий объявил:
– Кефаль, тушенная в вине с луком-пореем, собственным бульоном и уксусом, приправленная орегано, кориандром и молотым перцем.
И, дабы доставить вам больше удовольствия, повара добавили еще гребешки и маленьких креветок.
Попробовав первый кусочек, Яковизий написал: «Единственное, что могло бы увеличить мое удовольствие, так это бесконечно растягивающийся желудок, и я прошу передать это поварам!»
– Обязательно передам, почтенный господин, – пообещал Барсим. – Им будет приятно знать, что они доставили вам удовольствие.
Следующим блюдом стало мелко рубленное мясо омаров и креветок, смешанное с яйцами, перцем и бульоном из кефали, обернутое в виноградные листья и поджаренное. За ним последовала каракатица, отваренная в вине с медом, сельдереем и тмином и фаршированная вареными телячьими мозгами и рублеными крутыми яйцами. Лишь выражение ожидания, не сходящее с лица Барсима, не позволило Криспу заснуть прямо в кресле.
– Еще одно блюдо, – предупредил вестиарий. – Смею уверить, оно будет достойно предвкушения.
– Я уже заметно потяжелел, – сказал Крисп, похлопывая себя по животу.
Сейчас он тоже не отказался бы от бесконечно растягивающегося желудка.
Но Барсим, как и всегда, оказался прав. Поставив на стол поднос с большим глубоким блюдом, он сказал:
– Повара попросили меня описать это блюдо как можно подробнее. Если я что-то и пропущу, то винить следует мою память, а не их талант. Итак, я начинаю: на дно кастрюли они положили размоченные кедровые орешки и морских ежей, затем добавили слоями мальву, свеклу, лук-порей, сельдерей, капусту и другие овощи, которые я теперь забыл. Далее они добавили кусочки тушеной курицы, свиные мозги, кровяную колбасу, куриные шейки, кусочки жареного тунца, морскую крапиву, кусочки тушеных устриц и свежий сыр разных сортов. Приправили семенами сельдерея, перцем и асафетидой. Залили молоком со взбитыми яйцами и дали массе затвердеть в ванне с кипятком, сверху положили свежие мидии и снова поперчили. Уверен, что я что-то пропустил и молю лишь не сообщать о моей забывчивости поварам.
– О Фос милосердный! – воскликнул Крисп, более чем с уважением разглядывая большую кастрюлю с крышкой. – Мы должны это есть или молиться на такое чудо? Когда Барсим наполнил тарелки ему и Яковизию, он нашел правильный ответ. – И то, и другое! – объявил он с набитым ртом.
Пирушка затянулась до поздней ночи; время от времени Барсим подбрасывал древесный уголь в жаровни, согревавшие воздух в обеденной палате. Яковизий поднял табличку, где было написано:
«Надеюсь, у вас найдется тачка, чтобы отвезти меня домой, потому что идти я точно не смогу».
– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – ответил вестиарий. – Вскоре будет подан десерт. Надеюсь, вы отдадите ему должное?
Яковизий и Крисп дружно простонали.
– Нам придется или съесть его, или лопнуть, – заявил Автократор. Вероятность любого исхода примерно одинаковая. Ему неоднократно доводилось вести армию в бой, имея меньше шансов на победу.
Однако сладкий пар, нежно курящийся над принесенной Барсимом сковородой, оживил его интерес к еде.
– Тертые абрикосы, отваренные до нежности в молоке, затем политые медом и слегка присыпанные молотой корицей, – объявил вестиарий и поклонился Яковизию.
– Почтенный господин, повара просят прощения за то, что не смогли включить в это блюдо что-либо морское.
«Передай, что я их прощаю, – написал Яковизий. – После сегодняшнего пира я еще не решил, что мне следует отрастить – плавники или щупальца».
На вкус абрикосы оказались столь же хороши, как и их аромат.
Крисп, тем не менее, ел очень медленно, потому что объелся сверх всякой меры. Он успел справиться лишь с половиной своей порции, когда в палату торопливо вошел Барсим. Император приподнял бровь; такое упущение было евнуху несвойственно.
– Простите, ваше величество, но с вами желает поговорить маг Заид.
Полагаю, его вопрос довольно срочный.
– Быть может, он пришел сообщить мне, что Диген наконец-то откинул копыта, – с надеждой отозвался Крисп. – Пригласите его сюда, почитаемый господин. Жаль только, что он не пришел пораньше и не спас нас от обжорства; пришлось справляться своими силами.
Войдя в палату, Заид начал простираться перед императором, но Крисп остановил его взмахом руки. Поблагодарив его легким поклоном, Заид поприветствовал Яковизия, которого хорошо знал.
– Рад вашему возвращению, почтенный господин. Вас слишком долго не было с нами.
«А мне отлучка показалась еще более долгой», – написал Яковизий.
Барсим принес кресло для мага.
– Угощайся абрикосами, – предложил Крисп. – Только скажи сперва, что привело тебя сюда в столь поздний час. Сейчас уже около полуночи. Неужели Диген наконец-то отправился в лед?
К его удивлению, Заид ответил совсем другое:
– Нет, ваше величество, по крайней мере, мне об этом неизвестно. Мое известие касается вашего сына Фостия.
– Ты отыскал способ развязать Дигену язык? – нетерпеливо спросил Крисп.
– Опять-таки нет, ваше величество. Как вам известно, до сих пор мне не удавалось установить источник той магии, что скрывала его младшее величество от моих поисков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Должен признать, что в храмах меня не станут почитать как святого, но я надеюсь, что летописцы сумеют написать, что я хорошо правил Видессом. Во всяком случае, я для этого упорно работал. И если я бываю при необходимости резок, то, как мне кажется, я и мягок, если могу. Сыновья мои становятся мужчинами, и мужчинами не из худших. Этого достаточно? – Он услышал в своем голосе мольбу, чего не замечал за собой уже много лет: Автократор выслушивает прошения, а не просит сам.
Яковизий склонился над табличкой. Когда стиль дописал последнюю строчку, он протянул табличку Криспу, который принял ее с некоторой тревогой. Он достаточно хорошо знал Яковизия и не сомневался, что старый соратник будет с ним откровенен. Во всяком случае, написанное он сумел прочесть без труда: постоянное корпение над документами предотвратило развитие дальнозоркости, обычной для большинства людей его возраста.
«То, что ты способен задать такой вопрос после стольких лет на троне, говорит в твою пользу, – написал Яковизий. – Очень многие Автократоры забывали о нем через несколько дней после помазания. А о твоем ответе могу сказать, что на трон Видесса изредка садились святые, но большинство из них плохо кончили, потому что мир – место не святое. Так что до тех пор, пока ты будешь помнить, каким невинным – и привлекательным – мальчиком ты когда-то был, ты можешь надеяться на лучшее».
– Я принимаю твои слова, – сказал Крисп, медленно наклонив голову.
«Попробуй только не согласиться, – добавил Яковизий. – Я прибегаю к лести только тогда, когда надеюсь заманить кого-нибудь к себе под одеяло, и после стольких лет нашего знакомства я лишь сейчас начинаю сомневаться, что мне когда-нибудь повезет с тобой».
– Ты неисправим, – сказал Крисп.
«Раз ты об этом упомянул, то я согласен», – написал Яковизий и просиял, сочтя слова Криспа за комплимент. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью; отсутствие языка превращало зевание в зрелище не из приятных, и Яковизий давно привык не демонстрировать каверну своего безъязыкого рта.
«С твоего позволения, ваше величество, – написал он, – я пойду к себе, отдохну после путешествий. Ты и ныне ужинаешь сразу после заката?»
– Я достаточно долго прожил, чтобы стать рабом привычек, – ответил Крисп, кивнув. – И с кем из своих красавчиков слуг ты намерен отдохнуть до вечера?
Яковизий напустил на себя комически невинный вид, поклонился и вышел.
Крисп предположил, что его шпилька все-таки уколола Яковизия – или подсказала ему идею. Допив вино, он поставил свой кубок рядом с кубком Яковизия. Вино давно остыло, но подмешанные в него имбирь и корица приятно пощипывали язык.
Вошел Барсим с подносом, чтобы забрать кубки.
– Сегодня со мной будет ужинать Яковизий, – сказал ему Крисп. – Передайте поварам, что он пожелал увидеть на столе как можно больше разных блюд из морских продуктов – он сказал, что весьма утомлен макуранской бараниной.
– Я передам просьбу почтенного господина, – степенно согласился Барсим. Его присутствие за столом позволит поварам продемонстрировать все свои способности.
– Хмм, – буркнул Крисп, притворно оскорбившись. – Я ведь не виноват в том, что вырос в бедной деревне.
Крисп, охотно наслаждаясь изысканными блюдами, все же предпочитал простую пищу, к которой привык с детства. Многие придворные повара поэтому жаловались, что им подрезают крылья.
На город уже опускались сумерки, когда вернулся Яковизий, облаченный в пышное и поблескивающее одеяние из ткани, прошитой серебряными нитями. Барсим проводил его и Криспа в ту же малую обеденную палату, где они днем пили вино.
Там их уже ждал новый кувшин, охлаждавшийся в серебряном ведерке со снегом.
Вестиарий налил каждому по чаше.
«Ах, наконец-то светлое, – написал Яковизий. – Наверное, кто-то услышал мои мольбы».
– Наверное, кое-кто и в самом деле их услышал, почтенный господин, сказал Барсим. – А теперь прошу меня извинить…
Он выскользнул за дверь и вернулся с салатницей.
– Салат из латука и цикория, политый уксусом, ароматизированным рутой, финиками, перцем, медом и молотым тмином – сия приправа, как утверждают, весьма полезна для здоровья, – и выложенный сверху анчоусами и колечками из щупалец осьминога.
Яковизий встал и по-солдатски отдал Барсиму честь, а потом расцеловал в безбородые щеки. Вестиарий удалился в некотором смятении чувств. Крисп спрятал улыбку и набросился на салат, оказавшийся весьма вкусным. Яковизий резал свою порцию на очень маленькие кусочки. Ему приходилось запивать каждый глоточком вина и откидывать голову, чтобы глотать.
С его лица не сходила блаженная улыбка, и вскоре он написал:
«Ах, осьминог! Если бы ты, ваше величество, предложил такого красавца с щупальцами Царю царей Рабиабу, то он, несомненно, убежал бы от него быстрее, чем от вторгшейся в Макуран видесской армии. Что до, то макуранцы живут весьма ограниченной – или, быть может, лучше сказать „заграниченной“ – жизнью».
– Значит, они сами дураки. – Крисп ел медленно, чтобы не опережать Яковизия. Когда Барсим сменил тарелки, Крисп спросил:
– Скажи мне, почтенный господин, удалось ли тебе узнать, почему усы Рабиаба подрагивали от тайного ликования?
«Нет, не удалось. По крайней мере, я в этом не уверен, – ответил Яковизий.
Вид у него был задумчивый. – Мне невыносима сама мысль, что макуранец оказался хитрее и изворотливее меня.
Должно быть, старею. Но я вот что скажу, ваше величество: так или иначе, но это касается нас».
– В этом я не сомневался. Ничто не может сделать Рабиаба счастливее, чем возможность трахнуть Видесс. – Крисп поймал взгляд Яковизия. – Метафорически, конечно.
Яковизий курлыкающе рассмеялся. «Разумеется, ваше величество», – написал он.
Барсим вернулся с новым блюдом.
– Лук-порей, отваренный в воде и оливковом масле, – объявил он, – а затем тушенный в оливковом масле и бульоне из кефали. К нему на гарнир устрицы в соусе из масла, меда, вина, яичных желтков и перца.
Попробовав устриц, Яковизий написал крупными буквами: «Я хочу жениться на поваре».
– Но он мужчина, почтенный господин, – заметил Барсим.
«Тем лучше», – написал Яковизий, после чего вестиарий поспешно удалился.
Через некоторое время он вернулся с новым блюдом и очередным кувшином вина. На сей раз повара осчастливили их паштетом из наперченной печени кефали, запеченной в форме в виде рыбины и политой свежевыжатым оливковым маслом, а также кабачками, запеченными с мятой, кориандром и тмином и фаршированными кедровыми орешками, растертыми с медом и вином.
– Теперь я смогу неделю не есть, – радостно объявил Крисп.
– Но, ваше величество, главные блюда еще впереди, – с тревогой заметил Барсим.
– Тогда две недели, – поправил себя Крисп. – Подавайте.
Кончик его носа слегка онемел. Кстати, сколько вина он уже выпил?
Восхитительный вкус рыбной печени прекрасно дополнял сладкую начинку кабачков.
Барсим вынес форму из-под печеночного паштета и блюдо из-под кабачков.
Крисп ощутил, как что-то коснулось его ноги чуть выше колена. Таинственный предмет оказался рукой Яковизия.
– О благой бог! – воскликнул Автократор. – Ты до сих пор не оставил надежд?
«Я еще жив, – написал Яковизий. – И если не прекратил дышать, то почему должен прекращать все остальное?»
– В этом что-то есть, – признал Крисп. В последнее время «со всем остальным» ему не очень везло, а после такого банкета сегодня нечего и пытаться совершить подвиг. Пока он размышлял, вернулся Барсим с супницей и двумя мисками. Размышления о том, что может оказаться в супнице, сразу отвлекли Криспа от прочих мыслей – верный признак прошедших лет.
Вестиарий объявил:
– Кефаль, тушенная в вине с луком-пореем, собственным бульоном и уксусом, приправленная орегано, кориандром и молотым перцем.
И, дабы доставить вам больше удовольствия, повара добавили еще гребешки и маленьких креветок.
Попробовав первый кусочек, Яковизий написал: «Единственное, что могло бы увеличить мое удовольствие, так это бесконечно растягивающийся желудок, и я прошу передать это поварам!»
– Обязательно передам, почтенный господин, – пообещал Барсим. – Им будет приятно знать, что они доставили вам удовольствие.
Следующим блюдом стало мелко рубленное мясо омаров и креветок, смешанное с яйцами, перцем и бульоном из кефали, обернутое в виноградные листья и поджаренное. За ним последовала каракатица, отваренная в вине с медом, сельдереем и тмином и фаршированная вареными телячьими мозгами и рублеными крутыми яйцами. Лишь выражение ожидания, не сходящее с лица Барсима, не позволило Криспу заснуть прямо в кресле.
– Еще одно блюдо, – предупредил вестиарий. – Смею уверить, оно будет достойно предвкушения.
– Я уже заметно потяжелел, – сказал Крисп, похлопывая себя по животу.
Сейчас он тоже не отказался бы от бесконечно растягивающегося желудка.
Но Барсим, как и всегда, оказался прав. Поставив на стол поднос с большим глубоким блюдом, он сказал:
– Повара попросили меня описать это блюдо как можно подробнее. Если я что-то и пропущу, то винить следует мою память, а не их талант. Итак, я начинаю: на дно кастрюли они положили размоченные кедровые орешки и морских ежей, затем добавили слоями мальву, свеклу, лук-порей, сельдерей, капусту и другие овощи, которые я теперь забыл. Далее они добавили кусочки тушеной курицы, свиные мозги, кровяную колбасу, куриные шейки, кусочки жареного тунца, морскую крапиву, кусочки тушеных устриц и свежий сыр разных сортов. Приправили семенами сельдерея, перцем и асафетидой. Залили молоком со взбитыми яйцами и дали массе затвердеть в ванне с кипятком, сверху положили свежие мидии и снова поперчили. Уверен, что я что-то пропустил и молю лишь не сообщать о моей забывчивости поварам.
– О Фос милосердный! – воскликнул Крисп, более чем с уважением разглядывая большую кастрюлю с крышкой. – Мы должны это есть или молиться на такое чудо? Когда Барсим наполнил тарелки ему и Яковизию, он нашел правильный ответ. – И то, и другое! – объявил он с набитым ртом.
Пирушка затянулась до поздней ночи; время от времени Барсим подбрасывал древесный уголь в жаровни, согревавшие воздух в обеденной палате. Яковизий поднял табличку, где было написано:
«Надеюсь, у вас найдется тачка, чтобы отвезти меня домой, потому что идти я точно не смогу».
– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – ответил вестиарий. – Вскоре будет подан десерт. Надеюсь, вы отдадите ему должное?
Яковизий и Крисп дружно простонали.
– Нам придется или съесть его, или лопнуть, – заявил Автократор. Вероятность любого исхода примерно одинаковая. Ему неоднократно доводилось вести армию в бой, имея меньше шансов на победу.
Однако сладкий пар, нежно курящийся над принесенной Барсимом сковородой, оживил его интерес к еде.
– Тертые абрикосы, отваренные до нежности в молоке, затем политые медом и слегка присыпанные молотой корицей, – объявил вестиарий и поклонился Яковизию.
– Почтенный господин, повара просят прощения за то, что не смогли включить в это блюдо что-либо морское.
«Передай, что я их прощаю, – написал Яковизий. – После сегодняшнего пира я еще не решил, что мне следует отрастить – плавники или щупальца».
На вкус абрикосы оказались столь же хороши, как и их аромат.
Крисп, тем не менее, ел очень медленно, потому что объелся сверх всякой меры. Он успел справиться лишь с половиной своей порции, когда в палату торопливо вошел Барсим. Император приподнял бровь; такое упущение было евнуху несвойственно.
– Простите, ваше величество, но с вами желает поговорить маг Заид.
Полагаю, его вопрос довольно срочный.
– Быть может, он пришел сообщить мне, что Диген наконец-то откинул копыта, – с надеждой отозвался Крисп. – Пригласите его сюда, почитаемый господин. Жаль только, что он не пришел пораньше и не спас нас от обжорства; пришлось справляться своими силами.
Войдя в палату, Заид начал простираться перед императором, но Крисп остановил его взмахом руки. Поблагодарив его легким поклоном, Заид поприветствовал Яковизия, которого хорошо знал.
– Рад вашему возвращению, почтенный господин. Вас слишком долго не было с нами.
«А мне отлучка показалась еще более долгой», – написал Яковизий.
Барсим принес кресло для мага.
– Угощайся абрикосами, – предложил Крисп. – Только скажи сперва, что привело тебя сюда в столь поздний час. Сейчас уже около полуночи. Неужели Диген наконец-то отправился в лед?
К его удивлению, Заид ответил совсем другое:
– Нет, ваше величество, по крайней мере, мне об этом неизвестно. Мое известие касается вашего сына Фостия.
– Ты отыскал способ развязать Дигену язык? – нетерпеливо спросил Крисп.
– Опять-таки нет, ваше величество. Как вам известно, до сих пор мне не удавалось установить источник той магии, что скрывала его младшее величество от моих поисков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67