Следы когтей зверя были все еще видны на ободранном стволе мопани, его кости валялись здесь же в траве, белея на солнце.
В течение двух дней Лотар и его люди работали над сооружением постоянной и прочной стоянки для Сантен. Они окружили одинокое дерево частоколом из стволов мопани, а с внешней стороны наложили колючих веток, защитив от хищников.
Вырыли яму для туалета, загородив ее со всех сторон и соединив с частоколом тоннелем из столбов, также перевязанных колючками. Палатку Сантен установили посередине лагеря в тени дерева, а перед ней соорудили открытый очаг, где можно было разводить огонь. У входа в лагерь в частоколе сделали тяжелые крепкие ворота и построили хижину для охраны.
— Сварт Хендрик будет спать здесь и всегда услышит, если вдруг ты позовешь его, — сказал Лотар.
У лесной опушки, в двухстах шагах от лагеря, построили еще один частокол — для слуг и рабочих. Когда все было закончено, Лотар снова подошел к Сантен.
— Я сделал все, что было необходимо.
Она кивнула.
— Да, свою часть сделки ты отработал. Возвращайся через три месяца, и я выполню то, что причитается с меня.
Он уехал буквально через час на втором грузовике, взяв с собой лишь одного негра-водителя, необходимое количество воды и бензина на обратный путь в Виндхук.
Пока они смотрели, как грузовик исчезает среди деревьев мопани, Сантен сказала Хендрику:
— Я разбужу вас завтра в три часа утра, я хочу, чтобы с нами отправились четверо строительных рабочих. Пусть возьмут свои одеяла и посуду, а также еды на десять дней.
Луна освещала путь, когда Сантен вела их по узкой тропе к пещере пчел. Возле темневшего входа она объяснила, в какое место они пришли, и Сварт Хендрик перевел ее слова для тех, кто не понимал африкаанс:
— Если вы будете вести себя спокойно и не побежите, то опасность вам не угрожает.
Но когда рабочие услышали глухой гул от жужжания невиданного количества пчел, все разом отпрянули от расщелины, побросав свой груз и теснясь бессловесной угрюмой кучкой у входа в пещеру.
— Сварт Хендрик, скажите им, что у них есть выбор, — тихо проговорила Сантен. — Они могут либо следовать за мной, либо вы перестреляете их одного за другим.
Овамбо передал эти слова с необыкновенным наслаждением, снимая с плеча свою винтовку столь отработанным и каким-то будничным движением, что рабочие, похватав с земли свои мешки, мгновенно столпились позади Сантен. Как всегда, переход через пещеру щекотал нервы, но быстро закончился. Когда они вошли по одному в тайную долину, луна серебрила рощицу монгонго, заливая светом блестящие голые вершины скал.
— У нас впереди много работы, жить мы будем здесь, в долине, пока все не закончим. Таким образом, вам придется проходить через пчелиный улей еще только раз. Когда мы будем уходить отсюда.
Абрахам Абрахамс проинструктировал Сантен до последних мелочей относительно того, как отмечать колышками участок земли, отведенный под разработку недр. Он выписал для нее образец метки и показал, как ее устанавливать. С помощью металлического метра продемонстрировал, как следует размечать участок по диагонали, устанавливая каждый колышек с небольшим перекрытием, без малейших просветов между ними, что лишило бы любой зацепки еще одного желающего захватить этот же участок.
И тем не менее это была утомительная, однообразная и изматывающая работа. Даже имея при себе четырех рабочих и Сварта Хендрика, помогавших ей, Сантен должна была проводить все измерения сама и надписывать колышки, а затем прикреплять их к пограничным столбам, сделанным из распиленных стволов монгонго.
С наступлением сумерек она уходила в подземный грот и отмокала в горячем бассейне, смывая с себя пот и изгоняя усталость из каждой нывшей от боли косточки. Чувствовала, что живот тяжелеет ежедневно. Эта беременность не была похожей на первую; Сантен вся раздалась, быстро уставала, внутри засела боль, словно зародыш догадывался об ее отношении к нему и мстил за это. Особенно жестокими были боли в спине. К концу девятого дня их пребывания в долине Сантен уже знала, что скоро ей понадобится отдых.
К этому времени все дно долины было пересечено аккуратными линиями колышков, возвышавшихся на маленьких пирамидках из камней. Бригада постепенно освоилась с работой, и дело двигалось теперь быстрее.
«Еще один день, — пообещала себе Сантен, — а потом ты сможешь отдохнуть».
Вечером на десятый день работа была завершена: размечен каждый квадратный фут долины.
— Начинайте готовиться к возвращению, — велела Сантен Сварту Хендрику. — Мы уходим сегодня ночью.
Когда он повернулся, чтобы идти, добавила:
— Ты хорошо поработал, Хендрик. Ты настоящий лев и можешь быть уверен, я буду помнить об этом, когда буду платить тебе.
Тяжелая работа, которую они выполняли вместе, сделала их ближе, и Хендрик хмыкнул, услышав ее слова:
— Если бы у меня было десять жен, таких же сильных, как вы, которые работали бы так же, как вы, госпожа, я бы тогда посиживал в тени целый день и попивал пиво.
— Это лучший комплимент, который мне когда-либо говорили, — ответила Сантен по-французски, засмеявшись и чуть не падая с ног от усталости.
Вернувшись в лагерь к Дереву Льва, Сантен отдыхала всего день, а утром следующего устроилась за столом в тени мопани и стала заполнять анкеты на приобретение участка для разработки недр. Это также была нудная, но ответственная работа, ибо они установили 416 колышков, которые надо все до единого перенести из записной книжки на специальную карту-схему долины. Абрахам Абрахамс объяснил ей, что это чрезвычайно важно, поскольку каждый колышек будет тщательно проверяться государственным инспектором по шахтам, и любая неосторожная ошибка может обойтись затем в целое состояние.
Только на пятый день Сантен положила на стол последнюю заполненную анкету, а затем упаковала кипу форм в пакет из плотной почтовой бумаги и запечатала воском.
«Дорогой г-н Абрахамс, — писала она. — Пожалуйста, зарегистрируйте прилагаемые анкеты-заявки на мое имя в конторе горных разработок и депонируйте документы в банке „Стэндард“ в Виндхуке на мой счет, которым вы, как мой адвокат, имеете право распоряжаться.
Буду чрезвычайно вам признательна, если бы вы смогли навести справки относительно приглашения независимого и высококвалифицированного консультанта по горным разработкам. Заключите с ним контракт на осмотр и оценку собственности, являющейся предметом данных анкет, и отправьте его ко мне тем же транспортом, каким вам доставят это письмо.
Когда транспорт будет возвращаться, пожалуйста, проверьте, чтобы он был загружен запасами, какие я перечислила ниже, и оплатите все, взяв деньги с моего счета.
И последняя просьба. Буду вам чрезвычайно признательна, если, не раскрывая моего местонахождения, вы телеграфируете полковнику Гарри Кортни в Тейнисграаль и справитесь о моем сыне Майкле и моей компаньонке Анне Сток. Передайте всем троим мою любовь и преданность, заверьте относительно моего хорошего здоровья и сообщите, что я страстно хочу видеть их всех снова.
С искренней благодарностью и наилучшими пожеланиями,
Сантен де Тири Кортни».
Отдав пакет и письмо водителю грузовика, она отправила его в Виндхук. Поскольку дорога теперь была ровной и гладкой, а все тяжелые участки приведены в порядок, грузовик вернулся обратно уже через восемь дней. Рядом с водителем в кабине сидел высокий пожилой джентльмен.
— Разрешите представиться, миссис Кортни? Меня зовут Руперт Твентимен-Джонс.
Он больше смахивал на предпринимателя, чем на инженера по горным разработкам. Одет был в черный официальный костюм с высоким воротничком и черным галстуком. Волосы у него также были темными, но какими-то тусклыми и прилизанными, а бакенбарды, наоборот, очень пушистыми и белыми, будто клочки ваты. Нос и кончики ушей покрывали жуткие болячки от солнечных ожогов. Создавалось фантастически-странное впечатление, будто их изгрызли мыши. Под глазами, как у таксы, набухли мешки. Общее выражение лица было столь же бесконечно печальным, что и у этой породы собак.
— Здравствуйте, мистер Джонс.
— Доктор Твентимен-Джонс, мадам, — поправил он Сантен скорбно. — Двуствольный, как ружье. У меня для вас письмо от мистера Абрахамса.
И он вручил его Сантен так, будто это был смертный приговор.
— Спасибо, доктор Твентимен-Джонс. Не хотите ли чашечку кофе, пока я читаю?
«Пожалуйста, пусть вас не вводит в заблуждение печальная мина этого господина, — писал Абрахамс. — Он был ассистентом у д-ра Меренски, открывшего алмазные прииски в Шпирекбиде, а сейчас регулярно консультирует директоров Объединенных Копей Де Биосов. Если вам потребуются дальнейшие доказательства его компетентности и занимаемого положения, то поразмышляйте над простым фактом: по одному этому контракту он получит 1 200 гиней.
Мистер Кортни заверил меня, что и мевру Анна Сток, и ваш сын Майкл находятся в чудесном здравии и шлют вам свою любовь, надеясь на ваше скорое возвращение. Отправляю вещи, которые вы просили. После оплаты всего, а также выдачи аванса д-ру Твентимен-Джонсу остаток кредита на вашем счету в банке «Стандарт» составляет 6 фунтов 11 шиллингов и 6 пенсов. Все документы по вашим заявкам на горные разработки депонированы в хранилище банка».
Сантен аккуратно сложила письмо. Итак, от ее наследства и денег, полученных за алмазы Х-ани, осталось чуть больше 66 фунтов — этого едва хватит, чтобы заплатить за билет обратно в Тейнисграаль, если к тому же продать грузовики.
К счастью, Твентимен-Джонсу было заплачено, и у нее были деньги на то, чтобы прожить еще три месяца, учитывая запасы, имевшиеся в лагере.
Сантен взглянула на странного визитера, который неспешно пил кофе, сидя на стуле.
— Двенадцать сотен гиней, сэр! Вы, должно быть, хороший специалист!
— Нет, мадам. — Твентимен-Джонс покачал головой. — Я просто лучший в своей области.
Она повела Твентимен-Джонса через пещеру с пчелами ночью. Когда они выскользнули из прохода в тайную долину, он опустился на камень, промокая лицо носовым платком.
— А вот это не совсем хорошо, мадам. Надо что-то сделать относительно этих буйных насекомых. Боюсь, придется от них избавиться.
— Нет. — Ответ Сантен был мгновенным и твердым. — Мне бы хотелось, чтобы этому месту и этим существам был нанесен как можно меньший ущерб, если только…
— Если только что, мадам?
— Если не появится необходимость в этом.
— Мне не нравятся пчелы. Ужасно опухаю от их укусов, и я готов вернуть вам остаток аванса, так что вы сможете найти другого консультанта.
И Твентимен-Джонс стал собираться.
— Подождите! — остановила его Сантен. — Я осматривала скалы в той стороне. В долину можно попасть и через гребень горы. К несчастью, это означает, что надо будет спускать подъемники и корзины с вершины утеса.
— Что крайне осложнит мое предприятие.
— Пожалуйста, доктор Твентимен-Джонс, без вашей помощи…
Он проворчал нечто нечленораздельное, но затопал в темноту, держа фонарь высоко над головой.
По мере того как рассветало, Твентимен-Джонс начал проводить предварительный осмотр. Весь этот день Сантен просидела в тени монгонго, лишь мельком издали видя, как его нескладная фигура появляется там и сям, с прижатым к груди подбородком, останавливается каждые несколько минут, чтобы подобрать осколок скалы или горсть земли, а затем опять исчезает среди деревьев и скал.
Время шло к вечеру, когда он вернулся туда, где его ждала Сантен.
— Ну? — спросила Сантен.
— Если вас интересует мое мнение, мадам, то говорить о чем бы то ни было слишком рано. Мне понадобится несколько месяцев, прежде…
— Месяцев?! — с тревогой воскликнула Сантен.
— Конечно, — увидев ее лицо, инженер несколько сник. — Но вы же платите мне эти огромные деньги не за то, чтобы я высказал некоторые догадки. Я должен вскрыть пласты и посмотреть, что внизу. На это потребуется время, и это очень тяжелая работа. Мне потребуются все ваши рабочие, а также те, которых я привез с собой.
— Я не подумала об этом.
— Скажите, миссис Кортни, — спросил он мягко, — а что вы надеетесь здесь найти?
Глубоко вздохнув, Сантен за спиной сложила пальцы «фигой», как научила ее Анна, — чтобы не сглазить.
— Алмазы, — сказала она, охваченная мгновенным ужасом оттого, что высказанная вслух надежда непременно навлечет на нее все самое худшее.
— Алмазы! — произнес Твентимен-Джонс таким тоном, будто это было известие о кончине его отца. — Ну что же, посмотрим. — Выражение его лица по-прежнему оставалось сумрачным. — Да, да, посмотрим!
— И когда мы начнем?
— Мы, миссис Кортни? Вы в этом участие принимать не будете. Я никому не позволяю находиться рядом, когда я работаю.
— Но, — попробовала протестовать она, — мне не разрешат даже наблюдать?
— Это одно из тех правил, которые я не меняю никогда, миссис Кортни. Боюсь, вам придется это стерпеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89