— Задайте им жару, сэр. — И Мак спрыгнул вниз, чтобы вытащить тормозные башмаки из-под колес шасси.
Майкл инстинктивно сделал глубокий вдох, словно вот-вот собирался нырнуть в одну из прохладных зеленых заводей реки Тугела, а потом плавно открыл дроссельную заслонку, и большая машина покатилась вперед.
Холм позади шато опять был безлюдным, но Майкл ничего другого и не ожидал. Он поднял было нос самолета в положение для набора высоты, но передумал и круто развернулся, почти касаясь верхушек дубов концом крыла.
Вышел из разворота, причем замок оказался прямо впереди, и пролетел мимо на высоте черепично-розовой крыши. Он не увидел признаков жизни и, как только миновал шато, выполнил разворот восьмеркой и подлетел снова, все так же на уровне крыши.
На этот раз заметил движение. Одно из окон рядом с кухней распахнулось. Кто-то размахивал оттуда куском желтой ткани.
Майкл опять подлетел к шато, но на этот раз опустившись так, что колеса шасси почти касались каменной стены, окружавшей огород Анны. И увидел в окне Сантен. Он не мог ошибиться в этой темной копне волос и огромных глазах. Она перегнулась далеко через подоконник, что-то крича и размахивая желтым шарфом, который был на ней в тот день, когда они вместе летали знакомиться с Шоном Кортни.
Подняв нос самолета и прибавив скорости, чтобы забраться повыше и подальше, Майкл почувствовал, что силы его восстановились. Безмятежно-пассивное настроение, владевшее им ранее, испарилось, и он ощутил в себе заряд энергии. Увидел ее — теперь все будет хорошо!
— Это Майкл! — радостно воскликнула Сантен, поворачиваясь от окна к кровати, на которой сидела Анна. — Я видела его, Анна, это был определенно он. О, такой красивый, прилетел разыскать меня назло папе!
Лицо Анны покрылось морщинами и покраснело от неодобрения.
— Если жених увидит свою невесту в день свадьбы, это к несчастью.
— О, чепуха, Анна, ты иногда говоришь такую чушь. О, Анна, он такой красивый!
— А ты не будешь красивой, если мы до вечера не закончим.
Сантен взбила и расправила юбки и уселась на кровать рядом с Анной. Она положила себе на колени старинные, цвета слоновой кости кружева подвенечного платья и, подняв иголку к свету, сощурилась, чтобы вдеть в нее нитку.
— Я решила, — сообщила она Анне, возобновив работу над каймой платья, — у меня будут только сыновья, по меньшей мере шестеро сыновей, и никаких дочерей. Быть девицей — такая скука, я не хочу причинять огорчения этим моим девочкам.
Сантен сделала с дюжину стежков и остановилась.
— Я так счастлива, Анна, и так взволнованна! Как ты думаешь, придет генерал? Когда, как ты считаешь, закончится эта глупая война, чтобы мы с Мишелем могли поехать в Африку?
Слушая, как она болтает, Анна слегка повернула голову, пряча свою полную любви улыбку.
Желтый СЕ-5а мощно прокладывал себе путь сквозь мягкое серое брюхо неба. Майкл выбрал один из разрывов в нижнем слое облаков, с ревом пронесся через него и вырвался в открытый коридор. Высоко вверху была та же крыша из сплошных облаков, но ниже ее — прозрачный, как хрусталь, воздух. Когда альтиметр показал восемь тысяч футов, Майкл выровнял машину. Он находился в чистом пространстве, был в равной степени удален от слоев облачности выше и ниже его самолета, но через разрывы в облаках мог различать знакомые ему ориентиры.
Городки Кантен и Обиньи-о-Бак были покинуты жителями, являя собой разбитые снарядами руины. Всего несколько каменных каминов уцелело в волнах войны, которые прокатывались то в одну, то в другую сторону. Они торчали подобно могильным памятникам посреди грязной истерзанной земли.
Эти два городка отстояли друг от друга на четыре мили, дорога, что когда-то соединяла их, была стерта с лица земли, а линии передовых позиций, словно пара искалеченных гадюк, извивались через коричневые поля между городками. Воронки от снарядов, заполненные застоявшейся водой, подмигивали Майклу, будто глаза слепцов.
Взглянул на часы. Было без четырех минут четыре, и глаза немедленно возвратились к своему бесконечному поиску в пустынном небе. Майкл по очереди снимал руки с рычагов управления, сжимал и разжимал пальцы, одновременно энергично шевеля пальцами ног в сапогах из кожи куду, расслабляясь, как бегун перед выстрелом стартового пистолета. Потянулся обеими руками вверх, к рукоятке пулемета, чтобы проверить машину, она летела ровно. Пристрелял оба пулемета, по короткой очереди из каждого, и кивнул, подув на затянутые в перчатку пальцы правой руки.
— Мне необходимо выпить, — сказал он сам себе и вынул из кармана серебряную флягу Эндрю. Набрав полный рот виски, тихо побулькал и проглотил. Огонь проник в кровь, но Майкл воспротивился искушению выпить еще. Закрыл пробкой флягу и бросил ее назад в карман. Коснулся левого руля, чтобы начать разворот по прямоугольному патрульному маршруту, и в этот момент далеко впереди заметил черную, размером с блоху, точечку на фоне серого матраса туч. Выполнил разворот, не выпуская ее из виду и в то же время моргая, как всегда, когда проверял положение обнаруженного противника.
Другой самолет находился на высоте восьми тысяч футов, в точности на высоте Майкла, и быстро приближался, летя с севера, со стороны Дуэ. Майкл почувствовал, как адреналин в его крови смешивается с алкоголем. Щеки горели, внутренности сжал спазм. Он плавно прибавил скорость и полетел навстречу.
Сложение скоростей стремительно несло их друг к другу, так что другой самолет чудесным образом рос на глазах. Майкл уже различил ярко-голубую окраску носа, бобышка пропеллера находилась в дымке вращающихся лопастей, широкие же черные ястребиные крылья были распростерты. Между двумя черными пулеметами «шпандау», установленными на кожухе мотора, Кортни увидел верхнюю часть головы пилота в шлеме и блеск стекол его очков, когда тот наклонился вперед, чтобы посмотреть в свои прицелы.
Майкл толчком полностью открыл дроссельную заслонку, и мотор взревел. Левой рукой он держал ручку управления так, как художник кисть, слегка сжимая ее кончиками пальцев и располагая немца посередине концентрических кругов прицела, а правая рука уже тянулась к рукоятке пулемета.
Ненависть и злость Майкла росли так же быстро, как изображение врага, и он повременил с открытием огня. Часы боя в голове стали отсчитывать время, так что оно замедлилось. Дула пулеметов «шпандау» начали подмигивать ему яркими искрами огня, вспыхивающими красным, как Марс в безлунную ночь. Майкл прицелился в голову германского пилота и, с силой нажав на гашетку, ощутил, как его собственный самолет забился от тряски грохота пулеметов.
Ему даже и в голову не приходило уклониться от лобовой атаки. Он полностью был поглощен своим делом, стараясь направить град пуль немцу в лицо, чтобы вырвать ему глаза, выбить мозги из черепа-вместилища. Майкл чувствовал, что пули пулеметов «шпандау» то слабее, то изо всех сил дергают и рвут обшивку и остов машины, слышал, как они проносятся мимо головы с резкими звуками, как перелетающая с места на место дикая саранча, но не обращал на них внимания. Его пули трепали пропеллер немца, и Майкл злился, понимая, что они отклоняются от настоящей цели. Два самолета вот-вот должны были столкнуться, и Майкл весь напрягся перед ударом, не убирая руки с рукоятки пулемета и не пытаясь отвернуть в сторону.
Тогда «альбатрос» резко взмыл вверх, в самое последнее мгновение избежав столкновения. Последовал резкий и сильный удар, который потряс СЕ-5а. Крылья разминувшихся самолетов задели друг друга. Майкл увидел оторванную полоску обшивки, которая развевалась на конце его крыла. До отказа нажал на педали рулей направления и вошел в тот скользящий разворот в горизонтальной плоскости, на который был способен лишь СЕ-5а, и почувствовал, как крылья сжались от напряжения. Машина развернулась. «Альбатрос» был впереди, но вне пределов прицельного огня.
Майкл со всей силой толкнул от себя ручку управления, но дроссель и так уже был полностью открыт, мотор напряженно работал на полной мощности, а «альбатрос» все не давал приблизиться к себе.
Немец повернул и пошел влево наверх, Майкл последовал за ним. Они взбирались все круче, почти выходя в вертикаль, и скорость обеих машин начала падать, но у СЕ-5а — быстрее, так что немец улетал дальше вперед.
— Это другой «альбатрос»! — Шокированный, Майкл понял, что перемещение радиатора было не единственной модификацией. Он вел бой с самолетом нового типа, более совершенным, быстрым и мощным, чем даже его собственный СЕ-5а.
Майкл видел широкий размах черно-белых в шашечку крыльев и голову германского пилота, который вытягивал шею, чтобы наблюдать за ним через зеркало, и попытался навести свои пулеметы, сделав небольшой разворот вправо.
Переворотом через крыло немец вывел «альбатрос» на вираж с последующим сваливанием и снова начал лобовую атаку, а его пулеметы коротко освещали противника своими маленькими красными глазками, и на этот раз отвернуть был вынужден Майкл, ибо у немца было преимущество в высоте и в скорости.
В какой-то решающий момент Майкл как бы завис, выполняя вираж, скорость уменьшилась, и немец зашел сзади и сел ему на хвост. Немец был отличным летчиком, все внутри у Майкла похолодело. Он опустил нос машины вниз, чтобы набрать скорость, и в то же самое время бросил свой истребитель в крутой вираж. «Альбатрос» следовал за ним, повторяя его маневр, так что они вращались вокруг друг друга, словно две планеты, привязанные к неизменным орбитам.
Во время кружения, обмена очередями и взглядами за ярко-голубым фюзеляжем, наверху, около сплошного слоя облачности, охотничьи глаза Майкла различили нечто подобное движению крошечных насекомых.
На мгновение его сердце перестало биться, а кровь, казалось, загустела и потекла медленнее, затем, как испуганное животное, сердце рванулось вперед, а дыхание со свистом вырвалось из горла.
«Я имею честь проинформировать вас и в то же время предупредить, — написал немец, — что… цель военных действий состоит в уничтожении врага всеми возможными средствами».
Майкл прочел предупреждение, но понял его смысл только сейчас. Они обратили пришедшую ему в голову вздорную романтическую затею дуэли один на один в смертельную ловушку. Как ребенок, он отдал себя в их власть. Назвал время и место, даже высоту! Голубую машину использовали всего лишь как приманку. Собственная наивность ошеломила Майкла, теперь, когда он увидел, как они, подобно массе насекомых, опускаются из слоя высоко расположенных облаков.
«Сколько их?» Времени считать не было, но похоже, что эта быстрая и бесшумная стая включала полную эскадрилью «альбатросов» нового типа, по крайней мере двадцать машин, и они ярко сверкали, словно драгоценные камни, на фоне хмурых туч-декораций.
«Я не смогу сдержать свое обещание Сантен», — подумал Майкл и посмотрел вниз. Второй слой облачности на две тысячи футов ниже, это отдаленное убежище, но другого не было. Нельзя и пробовать побороться с двадцатью самыми умелыми и опытными летчиками Германии: он не продержится и нескольких секунд, когда они окажутся здесь, а приближалась стая быстро. Голубая же машина не отпускала его в ожидании смертельного удара.
Внезапно оказавшись лицом к лицу со смертью, которую намеренно искал, Майкл захотел жить. Изо всех сил он потянул на себя ручку управления, удерживая СЕ-5а на вираже, потом резко толкнул ее вперед. Майкла швырнуло, он завис на привязных ремнях в перевернутой машине, но тут же полностью овладел управлением и использовал инерцию большого самолета, чтобы войти в крутое пике и рывком, от которого захватило дух, понестись вниз, к слою густых облаков. Этот неожиданный маневр вывел противника Майкла из равновесия, но ненадолго, и «альбатрос» опять погнался за ним со скоростью голубой вспышки, тогда как похожая на рой насекомых многоцветная масса догоняла оба самолета сверху.
Майкл наблюдал за ними в зеркало над головой, осознавая, насколько быстрее эти новые «альбатросы» пикируют. Поглядел вперед на облака. Их серые складки и изгибы, еще несколько секунд назад казавшиеся такими холодными и неприветливыми, были его единственной надеждой на жизнь и спасение, но теперь, когда он принялся удирать, ужас вернулся и навалился, как мрачная и страшная прихотливая женщина-дьявол, лишая храбрости и мужества.
Майкл не успевал, они поймают его прежде, чем можно достигнуть укрытия, и он прильнул к ручке управления, застыв от этого нового парализующего страха.
Стук спаренного пулемета «шпандау» заставил очнуться. В зеркале, вплотную позади себя, он увидел пляшущие красные вспышки, и что-то ударило в нижнюю часть спины так, что все онемело. Сила удара лишала легкие воздуха, но Майкл сообразил, что надо как можно быстрее повернуть в сторону от пулеметов «альбатроса».
Он со всей силой нажал на педали руля направления, пытаясь выполнить пологий скользящий разворот, который вновь поставил бы его лицом к лицу с мучителем, но скорость самолета была слишком велика, угол пикирования слишком крут, и СЕ-5а не послушался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89