Перед взлетом он обсуждал свои намерения с Хэнком, и тот пытался отговорить его. А сейчас, летя рядом, в знак неодобрения продемонстрировал свой скривленный рот, а затем на уставшем от войны лице приподнялись брови, и он махнул Майклу, чтобы тот улетал.
Майкл еще немного потянул на себя ручку управления и ушел вниз из строя эскадрильи. Хэнк продолжал вести ее к востоку, а Майкл плавно развернулся на север и начал снижаться.
Через несколько минут эскадрилья исчезла в бесконечном небе, и он остался один. Снижался, пока не достиг нижнего несплошного слоя облаков, а потом стал использовать их как прикрытие. Лавируя от одного к другому холодному сырому облаку и перемещаясь между лежащими среди них открытыми участками, пересек передовую в нескольких милях южнее Дуэ и тут же разглядел новые германские орудийные позиции на опушке леса.
Старая взлетная полоса была отмечена на его полевой карте. Он мог различить ее с расстояния четырех или более миль, ибо при взлетах и посадках колеса «альбатросов» оставили на дерне грязные колеи. Двумя милями далее виднелись германские машины, стоявшие вдоль опушки леса, а среди деревьев позади самолетов Майкл распознал ряды палаток и переносных навесов, под которыми размещались экипажи.
Вдруг послышался звук, похожий на громкий лай, и последовал хлопок взрыва: зенитный снаряд разорвался выше и чуть впереди. Взрыв напоминал созревшую хлопковую коробочку, с треском лопнувшую и выбросившую наружу пушистый белый дым, обманчиво красивый в приглушенном свете под облаками.
— С добрым утром, зениточка, — мрачно поприветствовал Майкл.
Это был пристрелочный выстрел одного из орудий, но за ним тут же последовали глухой удар и хлопок полного зенитного залпа. Воздух вокруг Майкла усеяли разрывы шрапнели.
Майкл направил самолет вниз, увеличивая скорость, и стрелка счетчика числа оборотов перед ним начала подниматься вверх, к красному сектору. Он покопался в кармане, вытащил обернутый материей пакет и положил себе на колени.
Земля и лес быстро летели навстречу, а позади тащился длинный размазанный след рвущейся шрапнели. На высоте двухсот футов над верхушками деревьев Майкл выровнял самолет, и прямо перед ним открылось летное поле. В длинном ряду стояли многокрасочные бипланы, чьи акульи носы были задраны в его сторону. Он искал небесно-голубую машину с крыльями в шашечку, но не мог ее разглядеть.
Вдоль всего края поля происходило оживленное движение. Германские наземные команды, опасаясь потока пулеметного огня из «викерса», бежали в лес, а свободные от боевых дежурств пилоты на ходу пытались натянуть летные куртки и стремглав неслись к стоявшим на стоянке самолетам. Они должны были знать, что бесполезно взлетать и пробовать перехватить британский самолет, тем не менее все же делали такую попытку.
Майкл потянулся к рукоятке пулемета. Самолеты поставлены в аккуратную линию, летчики толпой бегут к ним — он недобро улыбнулся и направил нос машины вниз, вобрав их всех в круговой прицел своего «викерса».
На высоте ста футов опять выровнял машину, убрал правую руку с пулеметной рукоятки и взял с колен матерчатый пакет. Пролетая над центром строя германских самолетов, высунулся из кабины и швырнул пакет за борт. Лента, которую он привязал к пакету, развернулась в потоке воздуха и развевалась до самого момента падения пакета на краю поля.
Снова дав газ и набирая высоту, улетая прочь в направлении слоя облаков, Майкл взглянул в зеркало над своей головой и увидел, как один из немецких пилотов нагнулся над его пакетом. И тут СЕ-5а подпрыгнул и закачался: это германские зенитные орудия снова открыли по нему огонь, снаряд разорвался прямо под самолетом. Уже через несколько секунд Майкл оказался в укрытии из кучевых облаков, его так и не выстрелившие пулеметы остались холодными, а в нижней части фюзеляжа и крыльев появились повреждения от шрапнели.
Майкл взял курс на Морт Омм. В полете размышлял о только что сброшенном пакете.
Ночью он оторвал длинную полосу ткани от одной из своих рубашек, чтобы использовать ее как мету, и зашил для тяжести в один конец пригоршню патронов 303-го калибра. А в другой — большими стежками — свое рукописное послание.
Вначале подумывал попытаться написать по-немецки, но затем признался сам себе, что его немецкий безнадежно неподходящ для такого случая. Конечно же, в истребительной эскадрилье фон Рихтгофена наверняка найдется офицер, который сможет достаточно хорошо прочитать по-английски, а затем перевести то, что он написал.
«Германскому пилоту голубого „альбатроса“ с черно-белыми шашечками на крыльях.
Сэр, невооруженный и беспомощный британский летчик, которого вы жестоко и преднамеренно убили вчера, был моим другом.
Между 16.00 и 16.30 сегодня я буду вести патрулирование в районе над городками Кантен и Обиньи-о-Бак на высоте 8 000 футов. Я буду пилотировать окрашенный в желтый цвет истребитель СЕ-5а.
Надеюсь встретить вас».
Все остальные самолеты эскадрильи уже приземлились, когда Майкл возвратился на базу.
— Мак, похоже, я собрал немного шрапнели.
— Я заметил, сэр. Не беспокойтесь, мигом все исправлю.
— Я не стрелял из пулеметов, но все равно проверь снова прицелы, ладно?
— Пятьдесят ярдов? — Мак спрашивал о расстоянии, на котором Майкл хотел, чтобы огонь из обоих пулеметов — «льюиса» и «викерса» — сходился в одной точке.
— Сделай тридцать, Мак.
— Работать собираетесь почти в упор, сэр. — Механик присвистнул сквозь зубы.
— Надеюсь, Мак, и, кстати, машина чугь-чуть тяжела в хвосте. Отрегулируй ее так, чтобы можно было летать «без рук».
— Я сам позабочусь об этом, сэр.
— Спасибо, Мак.
— Задайте этим ублюдкам хорошенько за мистера Эндрю, сэр.
Майкла ждал адъютант.
— Все самолеты снова в строю, Майкл. По списку двенадцать, несущих боевые дежурства.
— Хорошо. Хэнк возглавит патрулирование в полдень, а я полечу в пятнадцать тридцать девять один.
— Один? — Адъютант удивленно вынул трубку изо рта.
— Один, — подтвердил Майкл. — А затем, в сумерках, патрулирование силами всей эскадрильи, как обычно.
Адъютант сделал запись.
— Кстати, сообщение от генерала Кортни. Он сделает все возможное, чтобы посетить церемонию сегодня вечером. Он полагает, что почти наверняка сможет быть.
Впервые в этот день Майкл улыбнулся. Ему очень хотелось, чтобы Шон Кортни был на его свадьбе.
— Надеюсь, что и ты, Боб, тоже будешь.
— Можешь быть абсолютно уверен. Вся эскадрилья будет там. Ждем этого с нетерпением.
Майклу страшно хотелось выпить. Он направился к офицерской столовой.
— Господи, сейчас ведь восемь часов утра! — Остановился. Чувствовал себя разбитым и высохшим, виски снова согреет и наполнит живительной влагой тело, руки задрожали от сильного желания выпить. Потребовалась вся решимость, чтобы повернуться и пойти прочь от столовой в палатку. Вспомнил, что предыдущую ночь не спал.
Биггз сидел на упаковочном ящике рядом с палаткой, начищая Майклу сапоги, но, завидев его, вскочил и встал по стойке «смирно», с ничего не выражающим лицом.
— Ну, хватит! — Майкл улыбнулся ему. — Извините за вчерашний вечер, Биггз. Чертовски было грубо с моей стороны. Я не хотел вас обидеть.
— Я знаю, сэр. — Биггз смягчился. — Я так же относился к майору.
— Биггз, разбудите меня в три. Мне нужно немного выспаться.
Но разбудил его не Биггз, а голоса и топот бегущих людей, глубокий звук ревущих зенитных орудий, установленных по краю фруктового сада, и над головой — грохот мотора «мерседес».
Майкл, шатаясь, выбрался из палатки с взъерошенными волосами и покрасневшими глазами, все еще полусонный.
— Какого черта? Что здесь происходит, Биггз?
— Гунн, сэр, нахальный тип, из-за него вся база мечется.
Люди на бегу кричали:
— Он снова улетает!
— Даже ни разу не выстрелил!
— Ты его видел?
— «Альбатрос», голубой, с черно-белыми крыльями. Этот дьявол едва не снес крышу столовой!
— Он сбросил что-то, а Боб поднял.
Майкл нырнул обратно в палатку и натянул куртку и теннисные туфли. Когда выбежал снова, услышал, как один или два самолета заводили моторы. Летчики собирались отправиться в погоню за посягнувшим на их базу немцем.
— Остановите этих людей, чтобы они не взлетали! — что есть мочи заорал Майкл и, прежде чем добежал до штаба, услышал, как моторы выключаются.
У дверей собралась небольшая кучка любопытных пилотов, и Майкл протолкнулся через нее как раз тогда, когда адъютант развязал шнур, стягивавший горловину холщового мешка, сброшенного немецким самолетом. Хор вопросов, комментариев и высказывавшихся догадок тут же затих, едва все поняли, что в мешке. Адъютант бережно протянул сквозь пальцы полоску зеленого шелка с прожженными дырами и в пятнах засохшей почерневшей крови.
— Шарф Эндрю, — зачем-то сказал он, — и его серебряная фляга. — Корпус был сильно помят, но пробка заблестела желтым и золотым; когда же адъютант повернул флягу в руках, в ней мягко булькнуло содержимое. Он отложил ее в сторону и одну за другой стал вынимать из мешка другие вещи; наградные колодки Эндрю, янтарный мундштук, снабженный пружинами ларчик для соверенов, в котором все еще было три монеты, бумажник из свиной кожи. Фотография родителей Эндрю, стоящих в парке замка, выпала из бумажника, когда адъютант его перевернул.
— А это что? — Он вынул желтовато-коричневый конверт из толстой блестящей бумаги, запечатанный восковой облаткой. — Адресован, — прочел написанное на конверте, — пилоту желтого СЕ-5а. — И испуганно взглянул на Майкла.
— Это же ты, Майкл… какого черта?
Майкл взял у него конверт и ногтем большого пальца сломал печать.
Внутри был один-единственный лист такой же первосортной бумаги. Письмо было от руки, прописные буквы исполнены в готической манере, но сам текст на совершенном английском.
«Сэр, ваш друг, лорд Эндрю Киллигерран, был похоронен сегодня утром на кладбище протестантской церкви в Дуэ. Наша эскадрилья оказала ему все положенные воинские почести.
Я имею честь проинформировать вас и в то же время предупредить, что на войне никакая смерть не считается убийством. Цель военных действий состоит в уничтожении врага всеми возможными средствами. С нетерпением жду встречи с вами.
ОТТО ФОН ГРАЙМ
Эскадрилья 11 близ Дуэ».
Все, выжидая, смотрели на Майкла, пока он складывал письмо и засовывал его себе в карман.
— Они нашли тело Эндрю и похоронили со всеми положенными воинскими почестями близ Дуэ сегодня утром.
— Чертовски благопристойно с их стороны, — пробормотал один из пилотов.
— Да, для гуннов — да. — Майкл повернулся в сторону двери.
— Майкл, — остановил его адъютант, — я думаю, что Эндрю захотелось бы, чтобы это взял ты.
И протянул Майклу серебряную флягу. Майкл медленно повернул ее в руках. Вмятина на металле, вероятно, возникла от удара. Он содрогнулся.
— Да. Я позабочусь о ней вместо него. — Снова повернулся к двери и прошел через толпу молчавших офицеров.
Биггз помогал ему одеваться даже с большим вниманием к деталям, чем это было обычно.
— Я хорошенько смазал их жиром, сэр, — заметил он, указывая на мягкие сапоги из кожи куду.
Майкл, казалось, не слышал этого замечания. Хотя он и прилег после тревоги, вызванной появлением немецкого самолета, заснуть не удалось. И все же ощущал себя спокойным, даже умиротворенным.
— Что-что, Биггз? — спросил рассеянно.
— Я говорю, что к вашему возвращению выложу для вас вашу парадную форму, и еще я договорился с поваром насчет целых пяти галлонов горячей воды вам на ванну.
— Спасибо, Биггз.
— Не каждый день такое случается, мистер Майкл.
— Это правда, Биггз, достаточно и одного раза в жизни.
— Я уверен, что вы и молодая леди будете очень счастливы. В июне целых двадцать два года, как мы с моей половиной женаты, сэр.
— Да, давно, Биггз.
— Надеюсь, что вы побьете мой рекорд, мистер Майкл.
— Я попытаюсь.
— Еще вот что, сэр. — Биггз был смущен, он не поднимал глаз от шнуровки сапог. — Нам бы не следовало лететь одним, сэр. Совсем не безопасно, сэр, нам следовало бы взять с собой, по крайней мере, мистера Джонсона. Прошу прощения, сэр, я знаю, что не пристало мне так говорить.
Майкл на минуту положил руку на плечо Биггзу. Прежде он этого никогда не делал.
— Пусть ваша ванна будет готова, когда я вернусь домой, — сказал, вставая.
Майкл нагнулся и вышел из-под полога палатки, а Биггз наблюдал за ним, не попрощавшись и не пожелав удачи, хотя, чтобы удержаться от этого, ему пришлось сделать над собой усилие, затем он подобрал сброшенную куртку Майкла и сложил ее подчеркнуто бережно.
Майкл регулировал мотор «вулзли» до тех пор, пока не вышел на хороший, устойчивый режим. Затем критически прислушивался с полминуты и взглянул на Мака, стоявшего на крыле рядом с кабиной в струе воздуха, отбрасываемого пропеллером.
— Чудесно, Мак! — перекрывая шум мотора, прокричал Майкл, и тот разулыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89