Поэтому он свернул на другую улицу, еще более узкую, чем та, по которой бежал до этого, и, перемахнув через несколько строений из вертикальных и горизонтальных планок (забор! забор!), убежал так далеко, что теперь уже не слышно было криков бегущих следом за ним существ.
Наконец он остановился у небольшого по сравнению с остальными каменного прямоугольника, высота и длина которого были примерно одинаковы. Целенаправленно ли он выбирал дорогу или прибежал сюда случайно, странный человек не знал. Знал только, что именно в этот прямоугольник, высота и длина которого были примерно одинаковы, ему и нужно.
Он обошел каменный прямоугольник кругом и заметил наконец вход в него.
Не похожим ни на какое другое было это чувство, не покидающее его с той самой минуты, как он очутился в этом мире, — почти все здесь казалось ему смутно знакомым.
«Но ведь тут ничто не может быть знакомым, — подумал он. — Я очутился в этом мире в первый раз — это я знаю точно».
Существа, встречающиеся ему на пути, пока он двигался внутри каменного прямоугольника, были более похожи на него, чем те, что остались снаружи. По крайней мере они не шарахались от него, не останавливались и не кричали вслед непонятные слова, как те, другие.
Он остановился перед светлым прямоугольником. Высота его равнялась его росту, а ширина превышала его ширину раза в три.
«Дверь», — всплыло в его памяти определение этого прямоугольника.
Человек толкнул дверь.
Она гулко скрипнула и подалась. Он шагнул в образовавшееся отверстие и очутился в каком-то отсеке, заполненном непонятными предметами. Ему вдруг подумалось, что весь этот каменный прямоугольник разделен внутри на подобные отсеки, как и остальные такие же каменные прямоугольники. С чего он вдруг решил, что остальные каменные прямоугольники подобны этому — высота и длина которого примерно равны, — он и сам не знал.
* * *
Капитан Ряхин поднялся из-за своего рабочего стола и в крайнем возбуждении прошелся по кабинету. Дело, о котором ему только что сообщили по телефону, представлялось очень интересным. Запутанное и непонятное, оно должно быть раскрыто, а вот когда будет раскрыто, несомненно, принесет капитану Ряхину заслуженную славу и справедливо Издаваемый почет.
Присев за стол, Ряхин подвинул себе папку с чистыми бумагами и на картонной обложке надписал аккуратным поярком:
— «Дело о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем».
Затем раскрыл папку и глубоко задумался над первым белым листом.
В дверь его кабинета постучали.
— Вследствие моего раздумья убедительно прошу не беспокоить, — не поднимая головы от бумаг, веско проговорил капитан Ряхин.
Дверь тем не менее, скрипнув, отворилась. Видно, тот кто намеревался войти в кабинет капитана, убедительной просьбы не понял. Что было, в сущности, немудрено, так как капитан Ряхин постоянно использовал в своей речи обороты и конструкции, созданные исключительно для составления милицейских протоколов. Поэтому даже сведущему в этом отношении человеку его зачастую понять было сложно. Даже молодая жена Галина поначалу удивлялась, когда вместо того, чтобы по-человечески попросить ужина, Ряхин вытягивался на кухне и, закатив глаза к потолку, вещал:
— Вследствие тяжелых умственных усилий, затраченных мною на моей повседневной деятельности, приказываю разогреть спичкой и газом кастрюлю с щами и сковородку с котлетами, предварительно нарезав на равные по весу куски половину батона белого хлеба, так как я испытываю острое чувство крайнего голода.
Вот и сейчас капитан Ряхин, строго глядя, проговорил:
— В случае непонимания рекомендую восстановить в памяти текст моего приказа, мысленно повторить его несколько раз, а затем высказать, что именно вызвало непонимание. В случае дальнейшего непонимания…
— Отставить! — прозвучало в ответ.
Капитан Ряхин поднял наконец глаза, выпустил из рук папку с делом о мертвом теле и, грохнув крышкой стола, вскочил на ноги, выпятив грудь.
— Отставить, — уже смягчаясь, повторил полковник Ухов и прикрыл за собой дверь. — Вечно ты, Виталька, гонору на себя напустишь. Сотрудник-то ты хороший, только больно много о деле думаешь. Отдыхать тебе надо чаще.
— Покой нам только снится, товарищ полковник, — строчкой из песни ответил Ряхин.
— Ну то-то… ети твою бабушку в тульский самовар… — ухмыльнулся Ухов.
Капитан Ряхин хотел было заметить полковнику, что не пристало милицейскому начальнику выражаться нецензурными выражениями, но в порядке субординации смолчал. Только два раза вне очереди моргнул своими круглыми, похожими на пуговицы глазами и едва заметно шевельнул вытянутыми по швам руками — что означало у капитана крайнюю степень возмущения.
Ухов снова усмехнулся, юмористически вытянув оседланную подковкой усиков верхнюю губу, но тут же построжел.
— Ладно, — сказал он, — тебе как передовику нашего производства поручается разобраться с одним странным заявителем. Понимаешь, утром в дежурку ворвался какой-то крендель, с ходу признался в убийстве, краже, обмане и потребовал немедленного суда, а затем приговора… И смертной казни через показательное развешивание себя на площадях столичных городов и периферии. Ты уж с ним поговори помягче. Глядишь, что-нибудь ценное вызнаешь, дело громкое раскроешь. А там уж и конец квартала близок — внеочередное повышение можешь получить или премию в размере одной второй от заработной платы.
Капитан Ряхин хотел тотчас же горячо выкрикнуть что-нибудь вроде:
— Честь служить Отечеству важнее наград! — но не выкрикнул, зная по своему горькому опыту, что подобные высказывания легко сходят с рук только общепризнанным героям, а рядовых оперативных сотрудников, не успевших еще Доказать собственную исключительность, но говорящих такие речи, почему-то не понимают. Поэтому капитан Ряхин ограничился только нейтральным:
— Служу России!
— Вот и хорошо, — кивнул полковник Ухов. — Сейчас явителя введут. Ты уж помягче с ним, — попросил напоследок полковник, направляясь к выходу, — а то он что-то больно того… ети его бабушку в тульский самовар… что-то он больно нервный.
— Служу России! — снова рявкнул капитан и встал по стойке «вольно» только тогда, когда полковник Ухов вышел, притворив за собой дверь.
В коридоре тотчас послышался гулкий бас полковника:
— Ведите к Ряхину! — и сразу после этого — бестолковый лошадиный топот и невнятные плачущие выкрики.
Отчаянно не любивший суету и неразбериху капитан Ряхин поморщился. Через секунду дверь его кабинета с треском распахнулась. Возникший на пороге встрепанный и оборванный человек тут же обрушился ниц и, дробя коленями служебный паркет, пополз к капитану.
— Отставить! — приказал изумленный Ряхин, но пришелец, кажется, не услышал его.
— Христом-богом! — заголосил стремительно приближавшийся заявитель. — Богородицей-заступницей! Молю, гражданин начальник, судите меня честным народным судом! Это я убил охранника Ленчика! Это я открыл врата ада и выпустил зомби наружу! Это я.
Капитан Ряхин указал коленопреклоненному заявителю на кресло напротив стола. Заявитель, молитвенно сложив руки, подполз к креслу, но садиться в него не стал, а униженно остановился рядом.
— Фамилия? — строго спросил капитан.
— Семенов — моя фамилия, — блуждая безумными глазами по кабинету, проговорил заявитель. — Сторож я. В клинической больнице номер один сторожем работал.
«Ага, — мысленно проговорил Ряхин. — Звонок, который мне был из больницы номер один, прямым совпадением совпадает с визитом заявителя».
— Сторож Семенов, — вслух сказал капитан. — Вы сегодня утром сбежали с поста, своим внешним видом поставив персонал клинической больницы номер один в состояние недоумения. Нам все известно. Так какие показания вы хотите дать по поводу незаконного открытия ворот?
— Каких ворот? — прохрипел сторож Семенов.
— Только что вы заявили, что, будучи сторожем в больнице номер один у ворот ада, вы по преступной халатности не закрыли вышеозначенные ворота, что привело к гибели охранника Ленчика, — напомнил капитан недавнее высказывание сторожа.
— Врата ада! — взвыл сторож и, вскинув руки, несколько раз тяжко бухнулся лбом в паркет. — Мир вечной скорби и зубовного скрежета огненной рекой входит в наш город! Зомби и вурдалаки ползут по обагренной кровью земле. Гражданин начальник! Я из больницы сразу в церковь побежал и причастился. Грех я на себя великий взял! Отвечать буду по земным и небесным законам сразу! Судите меня сначала земным судом! А потом меня ждет суд высший!
— Вас еще не судят, — нахмурился капитан, — следствие только начинается. Так что рано вам говорить о передаче Дела из районного суда в высшую государственную прокуратуру.
Очевидно, не поняв ни слова из речи Ряхина, Семенов заплакал и стал неумело, но истово креститься.
Капитан же опустился за стол и притянул к себе папку с надписью: «Дело о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем». И крупно вывел на первом листе: «Допрос».
— Итак, — поднимая глаза на всхлипывающего Семенова, проговорил капитан Ряхин. — Переходите прямо к даче показаний.
— Перехожу, — заголосил сторож, — Христом-богом… Богородицей-заступницей… Перехожу…
* * *
Человек в розовой ночной рубашке топтался в захламленном общем коридоре, не имея ни малейшего понятия о том, зачем он пришел сюда и что ему дальше делать. Клубящийся в его голове серый туман полностью скрывал сознание, а память казалось, отключилась в тот момент, когда он ощутил себя в этом новом мире лежащим под забором. Четыре двери располагались вдоль стен коридора — по две с каждой стороны. Странный человек прошелся по коридору, внимательно осматриваясь по сторонам. Ему вдруг показалось, что он уже когда-то бывал здесь — в этом месте, — и бывал не раз. Остановившись у одной из дверей, он задумался.
«Не может быть, — запульсировала в его отуманенном мозгу робкая мысль. — Я впервые в этом страшном мире. Значит, не могу ничего помнить. Однако… почему-то меня тянет открыть именно эту дверь».
Так он и сделал — толкнул ногой дверь. Когда она не поддалась, он толкнул сильнее, а потом отошел к противоположной стене, разбежался и в дверь ударился всем телом. Негромко хрястнув, она слетела с петель.
Человек в женской ночной рубашке переступил порог и двинулся дальше — к первой попавшейся комнате. У входа в комнату он замер.
В углу на небольшом возвышении, название которого вспомнил он почти сразу — «кровать», — человек внезапно заметил существо, похожее на которое еще не встречал в этом мире. Существо обладало не четырьмя конечностями, а восемью. Оно ритмично сокращалось и издавало нечленораздельные восклицания и вздохи.
Не зная пока, что же ему делать дальше, человек произнес вслух первое же всплывшее в его сознании слово, кажется, из тех, что кричали похожие друг на друга существа, недавно преследовавшие его.
— Блядь! — Он постарался передать ту экспрессию, которую существа в это слово вкладывали при произнесении. То, что произошло потом, напугало странного человека так, что он присел на корточки и закрыл лицо руками. Пыхтящее и ритмично сокращающееся существо распалось надвое. Каждая половинка теперь была очень похожа на тех существ, что он видел на улицах между каменными прямоугольниками. Половинки пыхтящего существа обладали четырьмя конечностями, круглым предметом сверху их туловища (голова!) и небольшим отверстием в нижней части головы (рот!), из которого стали доноситься громкие малопонятные звуки. Кроме того, человек заметил, что половинки пыхтящего существа были без всяких оболочек в отличие от него и существ на улицах. При общей схожести они имели значительные различия в районе между нижними конечностями. У одной из половинок между нижними конечностями располагалась еще одна конечность, уступающая по размерам остальным четырем, а у второй половинки ничего подобного не было.
— Вам чего, гражданин?! — закричала одна из половинок.
— По какому праву ты, урод, в квартиру врываешься? — закричала вторая половинка.
— Это моя квартира, понял? — добавила первая половинка.
Странный человек опешил. Слова «квартира» и «моя» показались ему очень-очень знакомыми. И он проговорил, с трудом выговаривая чуждые своему речевому аппарату звуки:
— Моя квартира.
— Что-о?! — взревела вторая половинка — то, что обладала дополнительной конечностью в нижней половине туловища. — Это наша квартира! Мы ее недавно купили! А ну Пошел вон, придурок, а то я тебе сейчас глаз на жопу натяну, понял, сука?
— Сука! — повторил странный человек услышанное раньте слово.
— Ну все, — принимая вертикальное положение, внушительно проговорила половинка с дополнительной конечностью. —. Сейчас я тебя мочить буду, урод.
Надо сказать, человек в женской ночной рубашке намерений половинки не понял, но как только эта половинка, размахивая всеми наличествующими конечностями, подскочила к нему, в мозгу человека сработал какой-то давний рефлекс — не размахиваясь, он врезал кулаком нападавшему в челюсть, от чего тот перелетел через кровать, грохнулся затылком о пол и затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48