Положив телефонную трубку, Ухов сел подписывать ежемесячные отчеты, но перепутал официальные бумаги одну с другой, сломал карандаш, плюнул в пепельницу, снова снял трубку и по внутренней связи вызвал капитана Ряхина.
Явился капитан Ряхин, бледный в предчувствии нагоняя, но настроенный отражать атаки начальства.
— Здравия желаю, — с порога отчеканил капитан.
— И тебе того же, — пробурчал полковник Ухов, — садись.
Капитан Ряхин присел на краешек стула.
— Ну, как дела идут? — осведомился полковник. — Меня интересует, когда отпадет необходимость в этом твоем экстрасенсорном выродке Ленчике? Ты знаешь, что он устроил из нашего образцово-показательного «обезьянника»?
— Что? — поинтересовался Ряхин.
— Бардак! — рявкнул полковник. — И помойку! Задержанные, как на постоялом дворе, мясо жрут и телевизор смотрят. От кого, от кого, а от тебя, Ряхин, я такого вопиющего нарушения дисциплины не ожидал! Позор! А если комиссия нагрянет с проверкой? Ты не думай, я тебя прикрывать не буду!
— Поселение свидетеля Ленчика на проживание в «обезьяннике» всецело одобрено начальством в вашем лице полковника Ухова, — хмуро ответил Ряхин.
— Я вынужден был пойти на эти меры всецело в целях следствия, — парировал полковник. — И при условии, что это самое следствие будет в самые кратчайшие сроки закончено! А вы… какие у вас результаты?
Капитан Ряхин медленно поднялся со стула и, щелкнув каблуками, вытянул руки по швам.
— Результаты, — негромко, но вместе с тем очень внушительно выговорил он, — имеют место быть впечатляющими. Налицо, — договорил капитан, еще понизив голос, — налицо крупный заговор, раскрытием которого наша милиция укрепит свою репутацию как действительно силовой структуры.
Полковник Ухов осекся.
— То есть? — переспросил он.
Ряхин слово в слово повторил все, что сказал ранее, и добавил еще:
— По моему личному профессиональному мнению, в заговоре замешаны структуры ФСБ, которые преступно используют данные им государством полномочия для совершения преступлений.
Мясистое лицо Ухова вытянулось. Он порывисто поднялся с места, взмахнул руками, словно хотел выразить что-то невыразимое, и снова опустился в кресло.
— Поясни, — шепотом попросил он.
— Поясняю, — заговорил Ряхин. — Расследуя похищение из городской клинической больницы номер один мертвого тела, неизвестно кому принадлежащего, я вышел на одного из свидетелей преступления — охранника Ленчика. Во время снятия показаний на территорию больницы, где происходило снятие показаний, проникли двое неопознанных объектов, представились сотрудниками Федеральной Службы Безопасности и предъявили полностью подтверждающие это документы. Пока я находился в процессе изучения вышеозначенных документов, неопознанные объекты попытались похитить важного свидетеля охранника Ленчика. Открыв преследование, я открыл предупредительный огонь в воздух, но не попал, потому что у меня не было патронов Тем не менее беззаконное похищение мне удалось предотвратить, хотя свидетель Ленчик получил тяжелую психическую травму, выражающуюся в боязни появляться в неохраняемом милицией пространстве.
Ухов открыл рот и оглянулся по сторонам, хотя в кабинете, кроме него и капитана, никого не было.
— Далее, — продолжал капитан Ряхин. — Сопоставив факты вышеизложенного факта и факт побега при странных обстоятельствах другого важного свидетеля — сторожа Семенова, я путем оговоренных в Уставе умозаключений дошел до предположения, предполагающего не побег свидетеля сторожа Семенова, а его похищение.
— Ты хочешь сказать, — хриплым шепотом проговорил полковник Ухов, — что Семенова похитили эти твои из ФСБ?
— Так точно, — отчеканил капитан Ряхин, наслаждаясь произведенным на полковника эффектом. — Но и это еще не все, — тоном опытного коммивояжера добавил он.
— Что еще?
— Сегодня ко мне поступил сигнал от сознательных горожан нашего города о том, что на улицах нашего города имела место быть погоня двух неопознанных объектов за одним неопознанным объектом. Описание этих неопознанных объектов и тех неопознанных объектов, что я видел в больнице при похищении, полностью совпадает, из чего я, опять же путем оговоренных в Уставе умозаключений, вывел следующее: сотрудники ФСБ продолжают свою непонятную преступную деятельность. Не исключено, что тем неопознанным объектом, за которым они гнались в погоне, является свидетель Семенов, которого наши специалисты до сих пор не могут найти.
— Да-да, — потирая ладонью лоб, пробормотал Ухов. — Я слышал об этом случае. Двое каких-то в черных костюмах гнались за мужиком по проезжей части. Авария, а потом какой-то бред о том, что один из этих черных попал под грузовик, а другой его высвободил, голыми руками подняв грузовик и протащив его несколько метров. После чего оба как ни в чем не бывало продолжили погоню.
— Так точно, — щелкнул каблуками капитан Ряхин.
— Н-ну, а может быть, этот случай к вашему расследованию не имеет никакого отношения? — предположил полковник.
— Имеет, — твердо ответил капитан. — Самое прямое. Неопознанные объекты с улицы и неопознанные объекты из больницы — одни и те же неопознанные объекты. Точно.
— Н-да, — протянул полковник Ухов и не нашелся больше, что сказать.
— Сотрудники ФСБ готовят преступный заговор, направленный на преступление!
Капитан Ряхин замолчал. Ухов снова поднялся на ноги, в задумчивости прошел несколько шагов и на середине комнаты остановился.
— Ты это… — забормотал он, повернувшись к Ряхину. — Ты меня это… не впутывай. ФСБ, конечно, никакой не заговор готовит, а проводит операцию.
— Направленную на преступление, — закруглил Ряхин.
— Какое, к черту, престу… Ты вот что… — Полковник заложил руки в карманы, качнулся на каблуках и, пряча глаза, проговорил: — Слушай, Виталя. Ты бы это, ети твою бабушку в тульский самовар, не совался бы куда не надо. Знаешь, себе дороже. Заговор или не заговор. Наше дело — ловить криминальных элементов, а не путаться в политику. Так вот я тебе приказываю — не лезь. Забудь про ФСБ и чеканутого этого Ленчика выгони в три шеи из «обезьянника».
— В таком случае он подвергнется вторичному похищению.
— И пускай! — махнул рукой полковник. — Пускай его похищают. ФСБ — это… — Он указал пальцем в аккуратно побеленный потолок. — Там лучше знают, кого похищать, а кого не надо. — И Ухов снова указал на потолок.
И без того круглые глаза капитана Ряхина еще больше округлились. Много лет он ждал именно такого дела — запутанного, таинственного, могущего вылиться в большой и громкий скандал с обличением и торжеством справедливости в конце, а сейчас его непосредственный начальник требует немедленного прекращения этого дела. Подобный поворот событий никак не укладывался в сознании капитана.
— У тебя какое важнейшее на сегодняшний квартал дело? — спросил полковник Ухов и, не дожидаясь ответа, сказал сам: — Разобраться с нашествием крыс на рекламное агентство «Попкорн». Мне адвокаты Андреева телефон оборвали, и иностранный инвестор от Гарика Полуцутикова каждый день почти шляется.
Ряхин выждал паузу и проговорил:
— Я опросил сотрудников рекламного агентства «Попкорн». В день нашествия крыс они видели близ помещения агентства двух неопознанных объектов, которые по описанию точно совпадают с неопознанными объектами из больницы и неопознанными объектами с улицы, где была погоня и авария.
Полковник Ухов обмяк.
Он вернулся за свой стол, устало опустился в кресло, подпер голову руками и уставился вниз на поверхность стола подозрительно и враждебно.
— Так, значит… — упавшим голосом проговорил он.
— Преступная деятельность преступников из Федеральной Службы Безопасности зашла слишком далеко, — заговорил снова капитан Ряхин. — Наш долг предотвратить это!
Полковник Ухов страдальчески сморщился и поднял глаза на капитана. Твердо сжатые губы и сведенные на переносице брови Ряхина ясно давали понять полковнику, что от расследования приглянувшегося ему дела капитан не отстанет даже под страхом смертной казни.
— Наш долг — предотвратить преступную вседозволенность тех, кто пользуется привилегиями секретных агентов, не являясь секретными агентами на самом деле, то есть не выполняя обязанности защитника граждан от всяческой угрозы, — голосом торжественным и громким объявил капитан. — Я убежден в том, что мы стоим на пороге раскрытия самого скандального заговора, заговора в высших эшелонах безопасности страны. Наш долг — предостеречь. Потому что, если мы не сделаем это сейчас, потом может быть поздно. Сотрудники ФСБ, и заговорщики в том числе, и так имеют много возможностей для своей деятельности. Кто знает, может быть, сейчас они подслушивают наш разговор через установленные в кабинете подслушивающие устройства. В специальной литературе я читал, что подслушивающие устройства чаше всего устанавливают в малодоступных местах помещения — в люстрах, например.
Ужас отразился на лице полковника Ухова. Он вскочил с кресла, принял стойку «смирно» и, глядя на мирно поблескивающие плафоны кабинетной люстры, отрапортовал:
— Ничего такого я здесь не слышал, поскольку, несмотря на фамилию, страдаю болезнью этого органа.
Капитан Ряхин прокашлялся. Ухов опомнился и сел.
— То, что я говорил, — сказал капитан, — я говорил к примеру. В вашем кабинете нет никаких подслушивающих устройств, потому что я сегодня утром провел санкционированную проверку.
Полковник шумно выдохнул и спросил:
— Кто же давал санкции?
— А вы.
— Я?!! — поразился полковник и мысленно проклял свою привычку подписывать служебные бумаги, не глядя. — Где?
Он с грохотом отодвинул ящик своего письменного стола, порылся в бумагах и скоро достал искомую.
— Вот, — отирая с лица струящийся пот, прочитал он. — «Настоящим прошу разрешения провести проверку на предмет обнаружения подслушивающих устройств, установленных преступниками из Федеральной Службы Безопасности. Капитан Ряхин. Подпись — полковник Ухов».
Узнав собственную залихватскую подпись, Ухов посерел и, мигом разорвав бумажку, обрывки свалил в пепельницу и поджег. Затем откинулся на спинку кресла и положил дрожащую руку на левую сторону груди.
— Убьешь ты меня, Ряхин, — глухо простонал полковник. — Свободен. Иди. И с подобными докладами больше не входи ко мне. Уволить тебя, что ли, от греха подальше? — добавил он.
— Увольняйте! — твердо ответил капитан Ряхин, ради исключительного случая позабыв о правилах субординации. — Расследование этого дела я не оставлю никогда!
— Пошел вон!
Чеканя шаг, капитан Ряхин вышел вон.
* * *
Когда Андреев пришел в себя, было уже утро. Ужасно болела голова, и, может быть, поэтому произошедшие вчера события представлялись теперь чем-то вроде просмотренного накануне неприятного фильма с давно знакомыми актерами.
«Авария на глазах у съемочной группы, — касаясь горячей головы дрожащими пальцами, вспоминал Андреев, — женщина, которую я сбил. Психоаналитик. Подвез до дома. Нога подвернулась, палец прищемил. Машина сломалась. Скрипучие ворота, очень больно. А потом? Потерял сознание. А сейчас где я?»
Он оглядел комнату, в которой находился. Низкий, широкий и очень мягкий диван с белоснежным покрывалом. На этом диване, очнувшись, и ощутил себя Андреев. Кремовые обои, плотные коричневые шторы, при взгляде на которые казалось, что сейчас вовсе не утро, а поздний вечер. Какие-то неясные картины на стенах, глубокие кресла и маленький столик, на котором ничего нет. Дверь закрыта. Андреев был в комнате один.
— Где я? — вслух проговорил он сам себе. — Надо думать, у нее дома. У этой, как ее, Анны.
В ту секунду, когда эта мысль полностью овладела его сознанием, Андреев подскочил на диване и пошарил вокруг себя в поисках одежды.
— Надо валить отсюда, — пробормотал он. — Эта психиатр сама какая-то психическая. Есть же такие люди, которые сами по себе притягивают несчастья, вот и она. Сначала я сбил ее, а потом на меня обрушился целый водопад всякого такого.
Тут Андреев замолчал. В его мозгу слабо забрезжила картинка: Анна тащит его вверх по лестнице, пыхтя и изгибаясь под тяжестью его тела. А он, Андреев, урывками приходя в сознание, стонет:
— Отпусти меня, я сам домой пойду.
— Не могу, — говорит Анна, — я взялась лечить вас и я вас вылечу. Мне просто нужно посмотреть, как вы ведете себя в экстремальных ситуациях.
Андреев передернул плечами, стащил с себя покрывало и обнаружил, что полностью обнажен — даже трусов не было.
— Не исключено, что она сама эти самые экстремальные ситуации подстроила. Черт, думал, если я к психоаналитику обращусь, проблемы мои решатся, а мне только хуже стало. Дома не ночевал. Как теперь жене объяснять?
Мелодичный звон заставил Андреева вздрогнуть. Узнав мелодию звонка собственного мобильника, Андреев мгновенно и обильно покрылся потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48