Антон вздохнул. Они с Витей сидели на боковых металлических нарах. Замкнутое гулкое пространство ящика пропитано было ночным холодом и синим светом. Мертвенно, будто под водой, белело зарешеченное оконце в запертой двери. Белесые квадратики лунного света, проникавшего через решетку, лежали на полу. Антон не мог даже подняться на ноги и распрямить затекшую спину. Во-первых, Витя, с которым он был скован наручниками, был тяжел и недвижим, как прибрежный камень, а во-вторых, потолок железного ящика все равно не позволил бы Антону как следует распрямиться.
— Давно стоим, — вслух проговорил Антон. — Куда-то подъехали и стоим. Если бы к отделению подъехали, нас бы высадили давно и заперли в камере. А сейчас…
Он поднялся с нар, насколько позволила длина цепи наручников, проковылял к окошку. Вытягивая шею, выглянул наружу.
— Ни черта не видно, — прохрипел он. — Ночь. Только дома какие-то и вывески. Не похоже, чтобы мы у отделения стояли. Тогда что же? Менты вышли, и водитель с ними. И куда-то делись. Может быть, с ними что-то случилось? — забеспокоился Антон. — А нам сидеть тут до скончания века. В смысле — до утра.
Он снова вздохнул и вернулся на место. Витя все так же храпел. Антон посидел немного, прикрыв глаза, затем, действуя свободной левой рукой, пошарил по карманам, вытащил авторучку, блокнот и задумался. Навеянное лунным светом вдохновение постепенно погружало его в ставшее уже в последнее время вполне привычным состояние творческого транса.
Несколько минут он, закатив зрачки под веки, бессмысленно улыбался, бормоча под нос какие-то несвязные строчки, потом всплеснул руками — звякнула цепь наручников — и порывисто открыл блокнот, пролистал снизу доверху исписанные листки, чертыхнулся, не найдя ни одного сантиметра свободного места.
Мыча в нетерпении, Антон сунул блокнот и ручку обратно в карман, а на свет извлек жестяную пробку от пива. Неудобно извернувшись, он принялся царапать левой рукой на окрашенной металлической стене неровные строчки:
Решетка… Сижу я.
Темница сыра.
А рядом товарищ.
Пора, брат, пора!
Взмахни же крылом…
Когда участок стены, куда он мог дотянуться, был исцарапан полностью, Антон удовлетворенно утих. Витя всхрапнул, заворочался во сне и вдруг открыл глаза.
— Привет, — сказал Антон.
Витя не ответил, скривился и заерзал на нарах.
— Ты чего? — спросил Антон. Витя страдальчески икнул.
— Плохо тебе?
— Плохо, — подтвердил Витя.
— Пить хочешь?
Он помотал головой.
— Есть?
— Нет, — ответил Витя. — Как раз наоборот.
— Что это значит? — забеспокоился Антон.
— Какать.
— Черт! Антон попытался вскочить, но цепь удержала его.
— Может, потерпишь? — спросил он.
Витя плаксиво сморщился и жестом дал понять, что вряд ли.
— Ч-черт, — проговорил снова Антон. — Что же делать-то? Здесь же закрытое пространство. Решетка — и та изнутри прочным стеклом пробита. Задохнемся мы.
В животе у Вити родился, прокатился и умер утробный звук, похожий на гремевший в отдалении гром.
— Гражданин начальник! — громко позвал Антон. — Гражданин начальник!
Тишина в ответ.
— У нас проблемы! — продолжал взывать Антон. — Проблемы у нас! Если вы не поторопитесь, то и у вас будут проблемы. — Он окинул взглядом изрядные габариты Вити и добавил: — Машину потом в утиль сдавать надо будет.
Никто ему ничего не ответил.
— Да что они там, — вертясь на месте, проворчал Антон. — Померли, что ли, все? Эй! Э-эй!
Покричав еще несколько минут, Антон понял, что помощи ждать неоткуда. Витя между тем, надувая щеки и пыхтя, как прохудившаяся гармошка, ерзал на нарах.
— Ну хорошо, — решился Антон. — Надо бежать отсюда Куда-нибудь. Все равно куда. Теперь ночь, а в этом городе темных подъездов и подворотен сколько угодно. Только вот как выбраться из этого ящика? Вставай!
Витя вскочил на ноги с такой прытью, что машина качнулась. Это навело Антона на мысль.
— Давай! — крикнул он. — Бегай из стороны в сторону! От одной стенки к другой!
— Зачем? — спросил Витя и схватился за живот.
— Не задавай вопросов! — бледнея от нехороших предчувствий, проговорил Антон. — Делай, что тебе говорят!
Витя прыгнул к одной стене, потом к другой. Антон едва устоял на ногах.
— Еще! — тем не менее завопил он. — Сильнее! Быстрее!!! Витя забегал быстрее.
— Давай! Давай-давай!!! — вопил Антон, чувствуя, как пол ходуном ходит у него под ногами. — Еще немного. Вот… еще немного.
* * *
Машина, лязгая железом, раскачивалась на пружинящих колесах.
Водила в военном ватнике дежурил у входных дверей сауны «Малина». Пару часов он продремал в обнимку с монтировкой, прислонившись к двери. Проснувшись, он зевнул, потом лениво подумал на тему, что бы такое могло его разбудить, потом посмотрел на часы и снова зевнул.
— Закурить бы, — проговорил он, сунул монтировку под мышку и полез в карман за сигаретами.
Сигарет не нашлось. Водила вспомнил, что оставил их, должно быть, на приборной доске в машине, еще зевнул и, оглянувшись на дверь, которую поставлен был сторожить, пошел к машине.
Путь его был не долог, но и не так короток — два квартала безлюдной ночной улицы. Когда до конечного пункта назначения оставалось всего несколько шагов, он поднял голову и прислушался. Затем присвистнул, потер глаза и уши в надежде стряхнуть с себя сонную оторопь.
Машина его заметно раскачивалась. Из нутра ее, где помещались, как он помнил, двое задержанных, неслись приглушенные металлическими стенками возбужденные вопли:
— Еще! Сильнее! Быстрее!!
— Тьфу ты! — сплюнул водила. — И правда Ефремов говорит — педиков поймали. Надо же, чем они в машине занимаются.
Брезгливо морщась, он открыл дверцу, прихватил с приборной доски сигареты и закурил.
— Давай! — неслось из железного ящика. — Давай-давай! Еще немного!!! Вот еще немного!!!
— Ну дают, — проговорил водила, — ничего. В тюряге у них тоже будет чем позабавиться. Там таких, как они, любят.
Он усмехнулся и побрел на место своего дежурства. Мало-помалу непристойные звуки, летевшие из железного ящика, стихали за его спиной. Потом что-то тяжело грохнуло, и водила даже сбавил шаг, услышав, как взвыли два голоса.
— Экстаз, — припомнил водила слышанное когда-то слово. Он пожал плечами и не думал больше о том отвратительном, что, как он считал, творится в железном ящике его машины.
* * *
Витя запыхался. Антон тоже измучился, летая за массивным его телом — туда-сюда. Машина, конечно, раскачивалась из стороны в сторону, но Антон чувствовал, что для того, чтобы осуществился задуманный им план, надо приложить еще немного усилий.
— Прыгай на стенки! — посоветовал он. — Со всего размаху! Давай!
Витя, с которого градом катился пот, развернулся, присел немного и прыгнул, ударившись плечом о стенку. Машина опасно накренилась, секунду пробалансировала на двух колесах и снова тяжело грохнулась на все четыре.
— Поднажми! — заорал Антон. Следующая попытка оказалась удачнее.
Витя приложился о стенку не плечом, а головой. Металл загудел. Машина дрогнула всеми своими механическими внутренностями, перевалилась, заскрипела и вдруг с оглушительным грохотом опрокинулась набок. Витя и Антон повалились друг на друга, причем сверху на них приземлились нары, невесть как оторвавшиеся от своих креплений.
Антон взвыл от боли, Витя завизжал. Зато теперь они были свободны. От удара о землю бока машины покорежились, а дверца с зарешеченным окошком, погнувшись, отлетела совсем. Витя, оправившись от последствий падения первым, выполз наружу, волоча за собою Антона.
— А теперь, — ощупывая большую шишку на голове, проговорил Антон, — бегом отсюда!
— Куда? — спросил Витя.
Антон огляделся. Неподалеку темнела будка таксофона.
— Для начала — вон туда, — скомандовал он. — Еще минутку потерпишь?
— Да-а, — простонал Витя, обхватив руками урчащий живот. — Но только минутку.
— Тогда бегом.
Они перелетели через дорогу. Антон достал из кармана недавно купленную телефонную карту, сунул ее в прорезь на крышке таксофона, поднял трубку и набрал номер мобильного господина Полуцутикова.
Господин Полуцутиков ответил тут же.
— Алло? — раздался из телефонных динамиков его встревоженный голос.
— Это Антон, — сглотнув, проговорил Антон.
— Ну наконец-то! Ты где пропадал? Я думал, что-то случилось.
— Случилось, — сказал Антон. — Слушай, у меня мало времени.
Витя вдруг охнул и засучил ногами.
— Скорее, — зашептал он, — дядя. Я больше не могу.
— Помоги нам! — крикнул в трубку Антон.
— Где вы находитесь?!
— Мы…
Раскатистый грохот заглушил его голос.
— Эй! Э-э-эй! — надрывалась телефонная трубка голосом господина Полуцутикова. — Антон! Антон, ты где?! Ты ранен?
— Нет, — стараясь дышать носом, проговорил Антон. Он оглядел смутившегося Витю и добавил: — Пока холостой выстрел.
— Да что там у вас происходит?!
— Не могу долго говорить, — отвечал Антон, — вкратце — так. Нас менты снова задержали. Посадили в патрульную машину, ну, в железный ящик, где задержанных перевозят, потом отвезли куда-то, вышли из машины и пропали. А нас оставили! Мы до ночи сидели и затем решили бежать. Бежали. А Витя…
Снова грохнуло. На этот раз так, что Антон едва не выронил трубки из рук. Витя виновато улыбнулся и положил ладони на урчащий живот.
— Опять холостой, — задыхаясь, прохрипел Антон. — Но скоро боевыми начнет. Слушай, забери нас отсюда! А то я боюсь, если мы по городу так и пойдем скованные, нас снова повинтят!
— Где вы находитесь?
Антон огляделся. Рядом с таксофоном на стену была прибита табличка с номером дома и названием улицы.
— Борисова-Мусатова, — прочитал Антон. — Дом семь.
— Понял, — ответил господин Полуцутиков. — Сейчас выезжаю.
— Только мы посреди улицы торчать не будем, — предупредил Антон. — Неровен час менты, которые нас поластали, вернутся, тогда еще хуже будет.
— Погоди, погоди. Борисова-Мусатова, семь, говоришь? Мне мои коллеги-бизнесмены рассказывали, что неподалеку там есть сауна «Малина». На самом деле не сауна, а самая настоящая «малина» — так у вас называется.
— Я знаю. Скорее!
— Туда менты обычно не суются. Подруливай к сауне и спрячься где-нибудь поблизости. А я подъеду и тебя найду.
— Ладно, — сказал Антон.
Он хотел попрощаться, но новый залп заставил его замолчать. Тогда, чтобы не терять времени, он повесил трубку.
— Бежим! — крикнул он Вите.
Витя не заставил себя долго упрашивать.
* * *
Ряхин клял себя за непредусмотрительность. Почему он не захватил электрического фонаря, когда выезжал из отделения? Спешка. Сказались спешка и усталость бессонной ночи. А ведь в кабинете у капитана, в ящике стола, был прекрасный фонарь на батарейках — подарок отца на пятнадцатилетие. Теперь приходилось довольствоваться зажигалкой, предоставленной Галыбко. Зажигалка была дешевой, свет давала тусклый, слабенький, синее газовое пламя металось во всех направлениях, при каждом шаге угрожало погаснуть и почему-то создавало столько теней, что казалось, в них запутаться было легче, чем в темноте.
— А большой у них подвал, — прокряхтел кто-то за спиной капитана, должно быть, Ефремов.
— Большой, — хихикнули в ответ — это точно Галыбко. Зажигалка наконец погасла.
— Газ закончился, — сказал на это Галыбко, хотя и так было понятно.
Они прошли в полном мраке еще несколько метров. Под ногами мерзко хлюпала грязь. Капитан Ряхин внезапно остановился. В спину ему ткнулся мясистым носом Ефремов, а в спину Ефремова — Галыбко.
— Пришли, товарищ капитан? — осведомился прапорщик, очевидно, полагая, что Ряхин как старший по званию был способен увидеть что-либо в кромешной темноте.
Ряхин не ответил, занятый тем, что ощупывал стену, вдруг возникшую прямо перед ним.
— Тупик, товарищ капитан? — догадался Ефремов.
— Нет, — закончив свои исследования, ответил Ряхин. — Это дверь. Кажется, деревянная. Замок здесь мною был определен как хлипкий.
— Выбивать будем? — деловито поинтересовался Ефремов. — Тогда отойдите, я сейчас эту дверь с одного раза заделаю. Я на этих выбиваниях насобачился уже. У меня жена постоянно ключи теряет. Отошли? А то я не вижу.
— Отошли, — сказал капитан Ряхин откуда-то справа.
— Отошли, — сказал Галыбко откуда-то слева.
— Тогда… Оп-па!
Темнота скрипнула сухим деревянным треском, потом послышалось, как на пол рухнуло что-то твердое и плоское. Потом старшина Ефремов сказал:
— Готово дело.
Капитан Ряхин вошел в открытое помещение первым. Он пошарил по стене в поисках выключателя и, как ни странно, поиски увенчались успехом. Звонко щелкнула кнопка, и в ярком электрическом свете возникла небольшая комната, у стены которой стоял Ряхин, а по ту сторону порога — старшина Ефремов и прапорщик Галыбко. Все трое моргали, морщились и разглядывали друг друга радостно, словно виделись первый раз после долгой разлуки.
— Ну-ка! — бодро проговорил Галыбко. — Что тут у нас?
Он переступил порог и ахнул. Вошедший следом за ним Ефремов развел руками и носом издал звук, похожий на гудение вскипевшего чайника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48