Они и проводники, и грозные враги. На один страшный миг ей почудилось, будто они берут ее за руку, будто ее пальцев касаются то мягкая лапка, то членистая клешня скорпиона.
Потом она наткнулась на него и догадалась, что Креон остановился.
— Отсюда нам будет видно, кто идет следом за тобой. — Он присел на корточки, его пальцы нашарили ее руку и мягко потянули вниз. — У меня здесь много потайных глазков и наблюдательных точек.
Пыль осела. Зашуршали мелкие камушки.
Сквозь стену пробился луч света — тусклый отблеск масляной лампы. Мирани увидела небольшую дырочку, не крупнее вишни. Темная тень Креона заслонила ее, потом отодвинулась. Наверное, он обернулся к ней; мелькнули резкий профиль, кривая улыбка.
— Посмотри-ка.
Она подалась вперед. Руки утонули в гравии.
В глазок был виден один из туннелей, по которому они только что прошли. По нему кто-то пробирался, ощупью, держа в вытянутой руке лампу. Фигура была закутана в плащ, но от платья персикового цвета исходил хорошо знакомый, всепоглощающий запах розового масла.
Мирани ахнула, не веря своим глазам.
— Не может быть!
Огонек лампы в вытянутой руке затрепетал. Фигура обернулась; Мирани увидела хорошенькое, чуть пухловатое личико, тонкие светлые волосы.
— Мирани! — прошептала девушка. — Вернись! Это я!
— Это одна из Девятерых? — еле слышным шепотом спросил Креон.
— Крисса! Та самая, что предала меня, шпионка Термин. Никогда бы не подумала, что у нее хватит храбрости прийти сюда в одиночку.
Креон, должно быть, улыбнулся.
— Ее храбрость на исходе. Она боится.
Это походило на правду. Крисса дошла до развилки и не решалась вступить ни в один из коридоров. Она опустилась на землю.
— Ох, Мирани! — зарыдала она. — Куда ты подевалась?
Мирани попятилась.
— Не поддавайся на ее слезы, — шепнула она. — Крисса только делает вид, будто она такая беспомощная. Когда-то я обманулась и долго верила ей. Что мы с ней сделаем?
— Оставим ненадолго. Не хочу, чтобы она видела меня или Сферу. Пойдем скорее.
Идти было недалеко. Вниз по лестнице, за угол, через груду щебня, и вот они вышли на открытое место. Креон сказал:
— Теперь можешь зажечь лампу. — Его голос отозвался гулким эхом, как будто потолок находился высоко-высоко.
Когда от трута наконец взметнулся язычок пламени и фитилек вспыхнул, Мирани поставила лампу на пол и отступила на шаг. Желтый огонек окреп, наполнил подземную залу тусклым сиянием.
Стены пещеры от пола до самой вершины сводчатого потолка были расписаны вихрем сумасшедших красок — синей и оранжевой, золотой и шафрановой. Царица Дождя распростерла руки, и широкие рукава трепетали, как крылья, а весь потолок был накрыт ее плащом. Со свода свисали жемчужины, настоящие, тысячи. Белые и кремовые, они сплетались в длинные цепочки, опускавшиеся до плеч Мирани, и ей казалось, будто она стоит под струями окаменевшего дождя и капли, твердые и безупречные, замерли в воздухе, не долетев до земли.
Креон стоял среди жемчужных струй, сложив руки на груди, и следил за ней подслеповатыми глазами. Долговязый, как выразилась Патти, с мертвенно-бледной кожей, с белесыми волосами, падающими на плечи, туника с заплаткой на рукаве. Мирани встречалась с ним только раз, когда он разговаривал с Алексосом на неизвестном языке богов. И, может быть, однажды внутренним зрением видела, как перед началом мира Бог сражался со своей тенью.
— Как поживает мой младший брат? — голос был сух.
Она сглотнула.
— Хорошо. Вот только Орфет исчез.
— Он мне говорил. Мы с ним разговариваем в сновидениях. Мы нужны друг другу — у нас обоих внутри таится Бог. — Он огляделся, достал откуда-то деревянную табуретку и сел, вздернув колени. Жестом пригласил сесть и Мирани.
В пещере были стул и стол, и больше никакой мебели. Плетеное сиденье заскрипело под ней; оно было старое, расшатанное.
— Где мы?
— В гробнице Колтоса. — Он посмотрел по сторонам. — Как видишь, разграблена. Много веков назад.
— Как они сюда пробрались?
— Так же, как и мы. Вон оттуда.
В углу пещеры в стене была прорублена большая дыра. За ней царила темнота. Мирани в ужасе заглянула туда.
— Неужели они всё украли? Где тело Архона?
— В безопасности. — Он внимательно смотрел на нее, улыбался про себя. — У меня есть потайные места, Мирани, далеко внизу. Гробницы Четвертой Династии вырыты слишком близко к поверхности, их легко разграбить. Но ворам нужны только сокровища. За долгие годы я перенес тела всех Архонов глубоко в недра земли. Не бойся за них. Это мое царство, и я хорошо его стерегу.
Она кивнула, в памяти воскрес рассказ Сетиса о громадной пещере под расселиной Оракула. Пещере, наполненной копиями всего, что есть на Земле. Это напомнило ей о цели прихода.
— У нас мало времени. Алексос сказал, у тебя есть кое-что для нас, и сдается мне, это Сфера Тайн. Бог сказал мне…
— Я его тень, Мирани. — Он откинулся назад, по лицу блуждали сероватые жемчужные отблески. — Я знаю о Сфере.
Между ними на столе возвышалась деревянная подставка, накрытая грязной тряпкой, весьма напоминавшей половую. Протянув бледную руку, Креон откинул покров.
— Как видишь, я принес ее тебе.
Над головой звенел и переливался жемчужный дождь. Серебряная сфера на подставке отражала его блики. Мирани встала, подняла Сферу. Она была тяжелая. Наверное, литая. Письмена, которые она мельком заметила накануне, оказались хитроумной вязью, выгравированной на металле. Сейчас, при близком рассмотрении, значки казались похожими на те, какие она видела в древних свитках, хранящихся в библиотеке на Острове, позабытых и погрызенных мышами. Линии перекрещивались, складывались в нечто вроде карты, испещренной символическими изображениями животных, треугольниками; сбоку виднелись три небольшие звездочки. Мирани подняла глаза и почувствовала, как отражение Сферы озарило ей лицо.
— Что это такое?
Креон пожал плечами.
— Древнее приспособление, насыщенное энергией. Надо его прочитать, и тогда оно укажет дорогу.
— Куда?
Он поморщился, грустно улыбнулся.
— Куда пожелаешь. Или это слишком опасное место?
Мирани медленно села.
— Может быть. У нас у всех очень разные желания. Ретия хочет стать Гласительницей. Орфету нужны песни. Сетис мечтает разбогатеть.
— А ты?
Настал ее черед пожать плечами. От теплых пальцев Мирани на холодном серебре оставались туманные следы.
— Не знаю. Хочется, чтобы всё уладилось. Чтобы все стали счастливы.
Креон подался вперед, внезапно напрягся.
— Это не под силу даже Богу. Придется заплатить слишком высокую цену. Мирани, слушай меня внимательно. Вы с Алексосом принесли людям дождь из садов Царицы Дождя, но ничего не изменилось. Нам нужен постоянный приток воды, который существовал, когда еще не пересохли реки. Здесь, внизу, где ночь никогда не кончается, я лежу без сна и слушаю. Слышу, как земля высыхает, Мирани. Слышу, как она шуршит и корчится, как съеживаются корни растений. Слышу, как медленно растрескиваются камни, как шакалы грызут кости в пустыне, как иссыхает мягкая плоть. Слышу муравьев и скорпионов. Иногда слышу даже людские сновидения, они рассеиваются, испаряются, и люди, проснувшись, забывают о них. Помнят только маленькие дети, и они плачут. Солнце иссушает нас, выпивает нашу жизнь, и внутри у нас навеки поселилась бескрайняя жажда. — Он встал и нетерпеливо прошелся. Жемчужины, постукивая, тянулись за ним, цеплялись за плечи. — Нам нужна вода, которая придет из глубины, из самого сердца земли, и напоит реки. Нужен всемирный потоп. Внезапно он обернулся.
— Знаешь, почему нашу страну называют Двуземельем?
— Нет.
— Одна земля — это земля наверху, обитель живых. Другая — внизу, обитель мертвых. Два этих царства связаны между собой через Оракул, но Оракул запятнан предательством, он превратился в отравленный колодец, и нужно найти другой источник для питья, Мирани. Колодец чудес.
Он повернул голову, прислушиваясь.
— Тебе пора идти. Твоя подруга плачет. Делай что хочешь, только не позволяй ей увидеть Сферу. — Он подошел, взял Сферу у нее из рук, завернул в тряпицу. — Тот писец, Сетис. Он умеет читать древние письмена. Может быть, сумеет расшифровать и эти, но будь осторожна. Он заносчив и алчен. Я еще не понял, что он за человек
Мирани взяла у него сверток. Креон раздвинул перед ней свисающие нити жемчуга, она взяла лампу и оглянулась.
— А ты? — с любопытством спросила она. — Здесь, в темноте, один. Чего желаешь ты?
Он отступил в темноту.
— Того, что у меня уже есть, — прошептал он. — Ничего.
* * *
Крисса с визгом вскочила на ноги. Черная подводка вокруг глаз превратилась в грязные потеки.
— Ох, Мирани, — всхлипывала она. — Где ты была? Это ты, правда?
— Конечно, я! — с досадой воскликнула Мирани, вышла из темноты и остановилась, кипя от гнева. — Почему ты шпионишь за мной, Крисса? Неужели Гермия не могла найти кого-нибудь поумнее тебя? Откуда ты знаешь, где я была?
— Я расспросила уборщицу. И я за тобой не шпионила. — Крисса фыркнула. — По крайней мере, не дл я них. С Гермией я порвала. Только и знает: «Сделай то, сделай это». Как будто я рабыня, а не жрица из числа Девятерых. Никто со мной не разговаривает. Никто меня больше не любит.
Мирани прошла мимо нее в темноту, припоминая наставления Креона.
— А чему ты удивляешься? Ты же пыталась меня убить. Они боятся, что станут следующими.
Крисса, захлебываясь слезами, поплелась за ней.
— Подожди, Мирани. Подожди, пожалуйста.
Мирани остановилась так резко, что Крисса чуть не налетела на нее.
— Жду.
— Я стала другой. С прежней жизнью покончено. Теперь я хочу быть на твоей стороне.
— На моей стороне?
— На стороне Бога. Ты ведь его слышишь. А Гермия нет. Она только всё придумывает, я это точно знаю. Поэтому я и решила помириться с тобой, Мирани. — На ее зареванном лице светилась неведомая прежде решимость. Мирани на миг поднесла к ней лампу и посмотрела, как пляшут в детских голубых глазах отраженные огоньки.
— Как я смогу верить тебе, Крисса? — прошептала она.
Крисса утерла слезы.
— Я так и знала, что ты это скажешь. Вот увидишь. Я твердо решила исправиться. Теперь я стану твоей подругой и докажу это.
Мирани молча направилась к лестнице. Подъем казался бесконечным, а наверху еще предстояло пробираться по коридорам, выйти на пронизываемую ветрами площадь, искать паланкин, будить носильщиков. И только в паланкине, на полпути к Мосту, она нашла в себе силы снова заговорить с Криссой.
— Ретия никогда не станет тебе доверять.
— А мне всё равно, доверяет она мне или нет. — К Криссе вернулось прежнее самодовольство. Она поправляла макияж, глядя в маленькое зеркальце. — Ретия — это не ты. Ты мне всегда нравилась, Мирани, даже когда только пришла в Храм и все над тобой смеялись. Мы с тобой дружили. Потом мне показалось, что ты выступаешь против Бога, но сейчас, когда Архоном стал Алексос, я вижу, что ошибалась. Теперь мы больше не будем ссориться, правда? — Она закрыла зеркальце и, удовлетворенная, подняла глаза. Мирани не верила своим ушам. И все-таки дела обстояли не просто. Слова Криссы могли оказаться правдой. Крисса всегда искала своей выгоды и была вполне способна без лишних угрызений совести перейти на другую сторону, если это ее устраивало.
Должно быть, в глазах Мирани мелькнуло сомнение. Крисса улыбнулась и поправила платье.
— А теперь, — сказала она с очень довольным видом, — расскажи, зачем ты спускалась в эти ужасные гробницы? И что у тебя в свертке?
— Не расскажу. — Пальцы Мирани плотнее сжали ткань.
Паланкин качнулся, остановился, потом сильно накренился влево. Крисса ахнула, ухватилась за кисточки. Снаружи послышались голоса, крики. Чья-то рука резко отдернула занавески, в паланкин заглянул мужчина. Он был с головы до ног укутан длинным плащом, виднелся только один глаз, да в каждой руке сверкало по ножу.
Крисса в ужасе завизжала. Незнакомец сунул в руки Мирани кусок пергамента, насмешливо поклонился и произнес:
— Приходи туда. — И исчез.
Вокруг поднялась паника. Носильщики чуть не выронили паланкин; к ним на помощь сбегались другие рабы.
— Госпожа Мирани, госпожа Крисса, вы целы?
— … напали разбойники…
— … их было десятеро…
— … нет, двенадцать…
Крисса словно оцепенела.
— Почему они нас не ограбили?
Мирани медленно отложила записку.
— Потому что у них и так уже есть то, что им нужно.
— Что же?
— Орфет. Они похитили Орфета.
Третий дар
Золотые яблоки
Может ли Бог совершить преступление?
Однажды, давным-давно, я пришел туда, где хранятся сновидения всего мира.
Сны о музыке, детские мечты об игрушках, ненаписанные стихотворения, бережно хранимые воспоминания старух. Все они были там, лежали грудами на полу пещеры.
Ничего не бери, предупредила меня Царица Дождя. И поставила чудовищ и многоголовых драконов сторожить вход.
Я ничего не мог с собой поделать. Я стащил три золотых яблока.
Они были такие маленькие!
Но я никогда больше не мог найти ту пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Потом она наткнулась на него и догадалась, что Креон остановился.
— Отсюда нам будет видно, кто идет следом за тобой. — Он присел на корточки, его пальцы нашарили ее руку и мягко потянули вниз. — У меня здесь много потайных глазков и наблюдательных точек.
Пыль осела. Зашуршали мелкие камушки.
Сквозь стену пробился луч света — тусклый отблеск масляной лампы. Мирани увидела небольшую дырочку, не крупнее вишни. Темная тень Креона заслонила ее, потом отодвинулась. Наверное, он обернулся к ней; мелькнули резкий профиль, кривая улыбка.
— Посмотри-ка.
Она подалась вперед. Руки утонули в гравии.
В глазок был виден один из туннелей, по которому они только что прошли. По нему кто-то пробирался, ощупью, держа в вытянутой руке лампу. Фигура была закутана в плащ, но от платья персикового цвета исходил хорошо знакомый, всепоглощающий запах розового масла.
Мирани ахнула, не веря своим глазам.
— Не может быть!
Огонек лампы в вытянутой руке затрепетал. Фигура обернулась; Мирани увидела хорошенькое, чуть пухловатое личико, тонкие светлые волосы.
— Мирани! — прошептала девушка. — Вернись! Это я!
— Это одна из Девятерых? — еле слышным шепотом спросил Креон.
— Крисса! Та самая, что предала меня, шпионка Термин. Никогда бы не подумала, что у нее хватит храбрости прийти сюда в одиночку.
Креон, должно быть, улыбнулся.
— Ее храбрость на исходе. Она боится.
Это походило на правду. Крисса дошла до развилки и не решалась вступить ни в один из коридоров. Она опустилась на землю.
— Ох, Мирани! — зарыдала она. — Куда ты подевалась?
Мирани попятилась.
— Не поддавайся на ее слезы, — шепнула она. — Крисса только делает вид, будто она такая беспомощная. Когда-то я обманулась и долго верила ей. Что мы с ней сделаем?
— Оставим ненадолго. Не хочу, чтобы она видела меня или Сферу. Пойдем скорее.
Идти было недалеко. Вниз по лестнице, за угол, через груду щебня, и вот они вышли на открытое место. Креон сказал:
— Теперь можешь зажечь лампу. — Его голос отозвался гулким эхом, как будто потолок находился высоко-высоко.
Когда от трута наконец взметнулся язычок пламени и фитилек вспыхнул, Мирани поставила лампу на пол и отступила на шаг. Желтый огонек окреп, наполнил подземную залу тусклым сиянием.
Стены пещеры от пола до самой вершины сводчатого потолка были расписаны вихрем сумасшедших красок — синей и оранжевой, золотой и шафрановой. Царица Дождя распростерла руки, и широкие рукава трепетали, как крылья, а весь потолок был накрыт ее плащом. Со свода свисали жемчужины, настоящие, тысячи. Белые и кремовые, они сплетались в длинные цепочки, опускавшиеся до плеч Мирани, и ей казалось, будто она стоит под струями окаменевшего дождя и капли, твердые и безупречные, замерли в воздухе, не долетев до земли.
Креон стоял среди жемчужных струй, сложив руки на груди, и следил за ней подслеповатыми глазами. Долговязый, как выразилась Патти, с мертвенно-бледной кожей, с белесыми волосами, падающими на плечи, туника с заплаткой на рукаве. Мирани встречалась с ним только раз, когда он разговаривал с Алексосом на неизвестном языке богов. И, может быть, однажды внутренним зрением видела, как перед началом мира Бог сражался со своей тенью.
— Как поживает мой младший брат? — голос был сух.
Она сглотнула.
— Хорошо. Вот только Орфет исчез.
— Он мне говорил. Мы с ним разговариваем в сновидениях. Мы нужны друг другу — у нас обоих внутри таится Бог. — Он огляделся, достал откуда-то деревянную табуретку и сел, вздернув колени. Жестом пригласил сесть и Мирани.
В пещере были стул и стол, и больше никакой мебели. Плетеное сиденье заскрипело под ней; оно было старое, расшатанное.
— Где мы?
— В гробнице Колтоса. — Он посмотрел по сторонам. — Как видишь, разграблена. Много веков назад.
— Как они сюда пробрались?
— Так же, как и мы. Вон оттуда.
В углу пещеры в стене была прорублена большая дыра. За ней царила темнота. Мирани в ужасе заглянула туда.
— Неужели они всё украли? Где тело Архона?
— В безопасности. — Он внимательно смотрел на нее, улыбался про себя. — У меня есть потайные места, Мирани, далеко внизу. Гробницы Четвертой Династии вырыты слишком близко к поверхности, их легко разграбить. Но ворам нужны только сокровища. За долгие годы я перенес тела всех Архонов глубоко в недра земли. Не бойся за них. Это мое царство, и я хорошо его стерегу.
Она кивнула, в памяти воскрес рассказ Сетиса о громадной пещере под расселиной Оракула. Пещере, наполненной копиями всего, что есть на Земле. Это напомнило ей о цели прихода.
— У нас мало времени. Алексос сказал, у тебя есть кое-что для нас, и сдается мне, это Сфера Тайн. Бог сказал мне…
— Я его тень, Мирани. — Он откинулся назад, по лицу блуждали сероватые жемчужные отблески. — Я знаю о Сфере.
Между ними на столе возвышалась деревянная подставка, накрытая грязной тряпкой, весьма напоминавшей половую. Протянув бледную руку, Креон откинул покров.
— Как видишь, я принес ее тебе.
Над головой звенел и переливался жемчужный дождь. Серебряная сфера на подставке отражала его блики. Мирани встала, подняла Сферу. Она была тяжелая. Наверное, литая. Письмена, которые она мельком заметила накануне, оказались хитроумной вязью, выгравированной на металле. Сейчас, при близком рассмотрении, значки казались похожими на те, какие она видела в древних свитках, хранящихся в библиотеке на Острове, позабытых и погрызенных мышами. Линии перекрещивались, складывались в нечто вроде карты, испещренной символическими изображениями животных, треугольниками; сбоку виднелись три небольшие звездочки. Мирани подняла глаза и почувствовала, как отражение Сферы озарило ей лицо.
— Что это такое?
Креон пожал плечами.
— Древнее приспособление, насыщенное энергией. Надо его прочитать, и тогда оно укажет дорогу.
— Куда?
Он поморщился, грустно улыбнулся.
— Куда пожелаешь. Или это слишком опасное место?
Мирани медленно села.
— Может быть. У нас у всех очень разные желания. Ретия хочет стать Гласительницей. Орфету нужны песни. Сетис мечтает разбогатеть.
— А ты?
Настал ее черед пожать плечами. От теплых пальцев Мирани на холодном серебре оставались туманные следы.
— Не знаю. Хочется, чтобы всё уладилось. Чтобы все стали счастливы.
Креон подался вперед, внезапно напрягся.
— Это не под силу даже Богу. Придется заплатить слишком высокую цену. Мирани, слушай меня внимательно. Вы с Алексосом принесли людям дождь из садов Царицы Дождя, но ничего не изменилось. Нам нужен постоянный приток воды, который существовал, когда еще не пересохли реки. Здесь, внизу, где ночь никогда не кончается, я лежу без сна и слушаю. Слышу, как земля высыхает, Мирани. Слышу, как она шуршит и корчится, как съеживаются корни растений. Слышу, как медленно растрескиваются камни, как шакалы грызут кости в пустыне, как иссыхает мягкая плоть. Слышу муравьев и скорпионов. Иногда слышу даже людские сновидения, они рассеиваются, испаряются, и люди, проснувшись, забывают о них. Помнят только маленькие дети, и они плачут. Солнце иссушает нас, выпивает нашу жизнь, и внутри у нас навеки поселилась бескрайняя жажда. — Он встал и нетерпеливо прошелся. Жемчужины, постукивая, тянулись за ним, цеплялись за плечи. — Нам нужна вода, которая придет из глубины, из самого сердца земли, и напоит реки. Нужен всемирный потоп. Внезапно он обернулся.
— Знаешь, почему нашу страну называют Двуземельем?
— Нет.
— Одна земля — это земля наверху, обитель живых. Другая — внизу, обитель мертвых. Два этих царства связаны между собой через Оракул, но Оракул запятнан предательством, он превратился в отравленный колодец, и нужно найти другой источник для питья, Мирани. Колодец чудес.
Он повернул голову, прислушиваясь.
— Тебе пора идти. Твоя подруга плачет. Делай что хочешь, только не позволяй ей увидеть Сферу. — Он подошел, взял Сферу у нее из рук, завернул в тряпицу. — Тот писец, Сетис. Он умеет читать древние письмена. Может быть, сумеет расшифровать и эти, но будь осторожна. Он заносчив и алчен. Я еще не понял, что он за человек
Мирани взяла у него сверток. Креон раздвинул перед ней свисающие нити жемчуга, она взяла лампу и оглянулась.
— А ты? — с любопытством спросила она. — Здесь, в темноте, один. Чего желаешь ты?
Он отступил в темноту.
— Того, что у меня уже есть, — прошептал он. — Ничего.
* * *
Крисса с визгом вскочила на ноги. Черная подводка вокруг глаз превратилась в грязные потеки.
— Ох, Мирани, — всхлипывала она. — Где ты была? Это ты, правда?
— Конечно, я! — с досадой воскликнула Мирани, вышла из темноты и остановилась, кипя от гнева. — Почему ты шпионишь за мной, Крисса? Неужели Гермия не могла найти кого-нибудь поумнее тебя? Откуда ты знаешь, где я была?
— Я расспросила уборщицу. И я за тобой не шпионила. — Крисса фыркнула. — По крайней мере, не дл я них. С Гермией я порвала. Только и знает: «Сделай то, сделай это». Как будто я рабыня, а не жрица из числа Девятерых. Никто со мной не разговаривает. Никто меня больше не любит.
Мирани прошла мимо нее в темноту, припоминая наставления Креона.
— А чему ты удивляешься? Ты же пыталась меня убить. Они боятся, что станут следующими.
Крисса, захлебываясь слезами, поплелась за ней.
— Подожди, Мирани. Подожди, пожалуйста.
Мирани остановилась так резко, что Крисса чуть не налетела на нее.
— Жду.
— Я стала другой. С прежней жизнью покончено. Теперь я хочу быть на твоей стороне.
— На моей стороне?
— На стороне Бога. Ты ведь его слышишь. А Гермия нет. Она только всё придумывает, я это точно знаю. Поэтому я и решила помириться с тобой, Мирани. — На ее зареванном лице светилась неведомая прежде решимость. Мирани на миг поднесла к ней лампу и посмотрела, как пляшут в детских голубых глазах отраженные огоньки.
— Как я смогу верить тебе, Крисса? — прошептала она.
Крисса утерла слезы.
— Я так и знала, что ты это скажешь. Вот увидишь. Я твердо решила исправиться. Теперь я стану твоей подругой и докажу это.
Мирани молча направилась к лестнице. Подъем казался бесконечным, а наверху еще предстояло пробираться по коридорам, выйти на пронизываемую ветрами площадь, искать паланкин, будить носильщиков. И только в паланкине, на полпути к Мосту, она нашла в себе силы снова заговорить с Криссой.
— Ретия никогда не станет тебе доверять.
— А мне всё равно, доверяет она мне или нет. — К Криссе вернулось прежнее самодовольство. Она поправляла макияж, глядя в маленькое зеркальце. — Ретия — это не ты. Ты мне всегда нравилась, Мирани, даже когда только пришла в Храм и все над тобой смеялись. Мы с тобой дружили. Потом мне показалось, что ты выступаешь против Бога, но сейчас, когда Архоном стал Алексос, я вижу, что ошибалась. Теперь мы больше не будем ссориться, правда? — Она закрыла зеркальце и, удовлетворенная, подняла глаза. Мирани не верила своим ушам. И все-таки дела обстояли не просто. Слова Криссы могли оказаться правдой. Крисса всегда искала своей выгоды и была вполне способна без лишних угрызений совести перейти на другую сторону, если это ее устраивало.
Должно быть, в глазах Мирани мелькнуло сомнение. Крисса улыбнулась и поправила платье.
— А теперь, — сказала она с очень довольным видом, — расскажи, зачем ты спускалась в эти ужасные гробницы? И что у тебя в свертке?
— Не расскажу. — Пальцы Мирани плотнее сжали ткань.
Паланкин качнулся, остановился, потом сильно накренился влево. Крисса ахнула, ухватилась за кисточки. Снаружи послышались голоса, крики. Чья-то рука резко отдернула занавески, в паланкин заглянул мужчина. Он был с головы до ног укутан длинным плащом, виднелся только один глаз, да в каждой руке сверкало по ножу.
Крисса в ужасе завизжала. Незнакомец сунул в руки Мирани кусок пергамента, насмешливо поклонился и произнес:
— Приходи туда. — И исчез.
Вокруг поднялась паника. Носильщики чуть не выронили паланкин; к ним на помощь сбегались другие рабы.
— Госпожа Мирани, госпожа Крисса, вы целы?
— … напали разбойники…
— … их было десятеро…
— … нет, двенадцать…
Крисса словно оцепенела.
— Почему они нас не ограбили?
Мирани медленно отложила записку.
— Потому что у них и так уже есть то, что им нужно.
— Что же?
— Орфет. Они похитили Орфета.
Третий дар
Золотые яблоки
Может ли Бог совершить преступление?
Однажды, давным-давно, я пришел туда, где хранятся сновидения всего мира.
Сны о музыке, детские мечты об игрушках, ненаписанные стихотворения, бережно хранимые воспоминания старух. Все они были там, лежали грудами на полу пещеры.
Ничего не бери, предупредила меня Царица Дождя. И поставила чудовищ и многоголовых драконов сторожить вход.
Я ничего не мог с собой поделать. Я стащил три золотых яблока.
Они были такие маленькие!
Но я никогда больше не мог найти ту пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35