У женщины с ярко накрашенными губами, свысока взиравшей на Сетиса, руки от локтей до плеч были увиты золотыми спиралями браслетов. Она что-то сказала и рассмеялась. К ней обернулись сразу несколько человек.
Сетиса до сих пор тошнило, он едва держался на ногах.
— Надо отсюда выбираться!
В освещенном шатре он различил силуэт Аргелина. Генерал стоял среди купцов принца Джамиля и их жен, его телохранители почтительно отступили на пару шагов. Были там и другие гости — сановники из Города, главный бальзамировщик, верховный попечитель гробниц. Интересно, присутствуют ли здесь Девятеро жриц? У Сетиса зашлось сердце. Может быть, Мирани их спасет?
— Кто вы такие? Где ваши приглашения, прах побери?
Только этого им не хватало. Юный эфеб в новеньком, с иголочки, мундире. Сетис взглянул на Орфета.
— Приглашения нам не нужны, — тихо молвил он, не поднимая глаз. — Мы всего лишь слуги.
— Слугам положено ждать в лодках.
— Я выпал за борт.
Теперь их окружили со всех сторон. Подошла послушать компания молодых щеголей; они ухмылялись, обнимая девушек-флейтисток. Многие были навеселе.
— Вот и плавал бы всю ночь вокруг корабля, — посоветовал кто-то. Остальные расхохотались.
Орфет придвинулся поближе к Сетису.
— А это еще кто такой?
— Он меня вытащил.
Эфеб сурово поглядел на Орфета. И задал вопрос, которого Сетис боялся больше всего:
— Чьи вы слуги?
К ним направлялись люди Аргелина. Сетис облизал пересохшие губы, быстро огляделся. Блестящая публика, самодовольные ухмылки. Посмотрел еще раз.
— Вот его, — проговорил он.
Все обернулись. Позади толпы стоял, облокотившись о поручень, высокий элегантный человек в роскошной зеленой мантии. Его светлые волосы были хитроумно подвязаны, на шее поблескивало изящное серебряное ожерелье, ухоженные руки поигрывали бокалом вина. Он неторопливо отхлебнул глоток.
— Это правда, господин? — в голосе эфеба послышалось куда больше почтения.
Взмахнув начерненными ресницами, щеголь бросил взгляд на Орфета. Потом на Сетиса. Глаза у него были необычные — удлиненные, как ядра миндаля, опасные, как у пустынного зверя. Стиснув кулаки, Сетис выдержал пристальный взгляд.
Человек выпрямился и сделал шаг вперед.
— Да, офицер, признаюсь, — промолвил он тоном скучающего аристократа, а потом, скрестив руки на груди, рявкнул: — В чем дело, раб?
— Меня… захлестнуло волной, хозяин. — Сетис стиснул зубы, чтобы сдержать дрожь. — Я упал за борт. Меня спас Ор… Орфилиус.
— Он напрасно потратил время. — Рослый щеголь обернулся к эфебу. — Самый никчемный из моих рабов. Только посмотрите на него! Мокрая курица. Ни на что не годен.
— Продал бы ты его, господин. — Эфеб потерял интерес к происходящему, поклонился и отошел. Сетис вздохнул облегченно, хоть и с горечью. Теперь можно смываться! Но щеголь допил вино и грациозно обернулся к гостям.
— Замечательная мысль! — Он улыбнулся, но глаза оставались холодны. — Может, и правда продать этого раба? Кто желает его приобрести? Алия, дорогая, сколько ты мне за него дашь?
Дама с накрашенными губами хихикнула.
— Два сикля.
— Всего два? Маловато. Посмотри, он молод и красив.
Сетис отважился поднять глаза на Орфета. Толстяк был насторожен, глядел исподлобья. Оба понимали, что Шакал издевается над ними. Пусть для кого-то он и знатный господин, но при этом он грабитель могил, вожак самой дерзкой банды в Порту. Сетис подозревал, что об этом никто, кроме него с Орфетом, не знает, и их единственным средством защиты оставался шантаж.
— Три! — провозгласил какой-то старик.
Флейтистка, обнимавшая его, засмеялась. Шакал искоса взглянул на Сетиса.
— Пожалуй, больше он и не стоит.
Сетис сделал шаг вперед.
— Мы погибли, — прошептал он. — Аргелин.
Из шатра вышел генерал. Сквозь толпу было хорошо видно его гладкое лицо с аккуратной темной бородкой, на груди посверкивал бронзовый панцирь. Ни косметики, ни украшений. Он с холодным неодобрением обвел взглядом разряженных гостей.
Сетис проворно юркнул в гущу народа. Гости поклонились, Шакал слегка попятился.
— Моя лодка стоит у кормового трапа, — проговорил он, не оборачиваясь. — Спускайтесь в нее. Ждите меня.
Сетис не стал мешкать. Аргелин слишком хорошо его знал. Орфет уже затерялся в толпе; он, если хотел, мог двигаться неслышно, с удивительной для толстяка ловкостью. И, похоже, он знал, где находится кормовой трап; Сетис-то об этом понятия не имел.
Аргелин, кажется, собрался уходить. Он отвел главу делегации купцов в сторонку. Сетис, перелезая через борт, услышал его голос.
— … за ваше гостеприимство, принц Джамиль. Что же касается волеизъявления Оракула, я тут не властен. Никому не дано понимать Бога.
Чернобородый принц мрачно кивнул.
— Для нас это стало большим разочарованием. Вам это известно.
— Мне очень жаль.
— Мне хотелось бы знать, не нуждается ли Оракул в… дополнительных дарах.
— Чтобы Бог изменил свое решение? — улыбнулся Аргелин.
Сановники впились друг в друга долгими взглядами. Глаза Жемчужного Принца были темны и внимательны.
— Всё что угодно, — тихо произнес он.
Улыбка Аргелина поблекла. Он ответил:
— Благодарю. Но кто я такой, чтобы влиять на волю Бога?
Принц Джамиль и глазом не моргнул.
— Вы генерал. Лучший друг Гласительницы. Не сомневаюсь, если бы вы очень захотели, то смогли бы вмешаться. На миг Аргелин чуть не потерял самообладание. Но сдержался и ответил невеселым смехом.
— Вы меня переоцениваете. Я ничем не могу вам помочь.
Сетис слушал, прицепившись снаружи к борту, как паук. Аргелин обернулся в его сторону, и юноша поспешно пригнул голову. С качающейся веревочной лестницы он услышал слова Джамиля:
— Я немедленно отправлю гонца поставить Императора в известность о нашей неудаче.
Аргелин помолчал, его бронзовые доспехи блеснули.
— Значит, вы пока не уезжаете?
— Нет. Погощу у вас еще немного. — Принц вежливо развел руками. Полы его красного шелкового халата взметнулись, как языки пламени. — Сначала закончим торговать. Мои друзья и их жены мечтают увидеть достопримечательности вашей великолепной страны. Город Мертвых, гробницы и статуи Архонов. Может быть, устроим поездку к знаменитым Зверям пустыни.
Орфет потянул Сетиса за ногу. Тот нетерпеливо отбрыкнулся. Лицо генерала потемнело.
— Будьте осторожны.
— Почему?
— Пустыня опасна. Там много разбойников и шакалов.
— Со мной вооруженные слуги, генерал.
Аргелин кивнул.
— Не сомневаюсь. Но пустыня безводна и необитаема. В ней кишат змеи и скорпионы. И разве Бог не сказал вам, что всякого, кто ступит туда, настигнет его гнев?
Чернобородый принц соединил кончики пальцев. Его лицо помрачнело.
— Сказал. Но я думал, его слова неизвестны никому, кроме жрицы и моих спутников.
Молчание стало напряженным. Генерал осознал свой промах, и его щеки вспыхнули. Однако когда он заговорил, его голос звучал чуть ли не насмешливо.
— Доброй ночи, господин Джамиль.
Орфет сдернул Сетиса с трапа, и тот, задыхаясь, упал на дно лодки.
— Не мешкай! — проворчал Орфет.
Лодка закачалась на волнах, едва не опрокинувшись под неравномерно распределенной тяжестью. Сетис в ужасе ухватился за борт и обнаружил, что дно лодки устлано подушками, а сразу за носом возвышается шатер из яркого лилового шелка с плотно задернутым пологом, чтобы посторонний глаз не мог заглянуть внутрь. Над бортом горели фонари, их пламя отбрасывало на воду пляшущие блики.
На веслах ждал сумрачный чернокожий великан. Возле него сидел вооруженный рыжеволосый мужчина, которого Сетис хорошо помнил. Его звали Лис. Он изумленно воззрился на новоприбывших.
Орфет плюхнулся на хлипкую скамейку.
— Привет, — угрюмо сказал он. — Кажется, ты рад нас видеть.
Единственным ответом был блеск изогнутого клинка, молниеносно выхваченного из ножен. Но в этот миг лодка опять качнулась. В нее легко спрыгнул Шакал.
— Гребите, — велел он. — Живей.
Сетис уцепился за первое, что попалось под руку. Это оказался локоть Орфета. От сильной качки его чуть не вывернуло. Он закрыл глаза; Орфет расхохотался и отдернул руку.
— Бедненький писака. Желаешь снова оказаться у себя за уютным столом, да?
Шакал неторопливо сел, вытянул длинные ноги. Потом подался вперед и внимательно рассмотрел неожиданных гостей.
— Боюсь, Лис, это наш единственный улов за сегодняшнюю ночь.
— И всё? А бриллианты?
— Ситуация изменилась. Остальных я уже предупредил. Смываемся.
Лис потрясенно разинул рот.
— Божий хвост! Мы такие планы строили… Людей набрали. Столько работы проделали!
— Насмарку, — холодные глаза Шакала впились в Сетиса. — Всё насмарку.
Лис сплюнул, держа нож наготове.
— Вожак, я так ждал этого дня! — И бросил на Сетиса полный ярости взгляд. — Давай вырежем им языки, потом свяжем и бросим в море. Пусть утонут, держась друг за дружку.
Орфет ухмыльнулся.
— Только вместе с тобой, красавчик.
Не успел Лис возмутиться, как Шакал схватил Сетиса за грудки и притянул к себе.
— Мне его мысль нравится. В гробнице Состриса ты, писец, нас предал. И где же моя награда за то, что я помог тебе спасти вашего дражайшего Архона? Мы договорились, а ты не сдержал слово!
По спине Сетиса заструился пот.
— У нас ничего не вышло.
— Ты меня удивляешь.
— Это правда! У Архона нет никакой власти. Он всего лишь мальчишка…
— И к тому же чокнутый, насколько я помню. Но ты за его счет неплохо поживился. Эта туника стоит не один сикль. — Шакал коснулся ткани, и его лицо переменилось. Не успел Сетис отстраниться, как ловкие пальцы вора выхватили из кармана тугой сверток. Шакал с любопытством склонился над добычей. — Это еще что такое?
— Не открывай!
Едва эти слова сорвались с языка, как Сетис понял, что ничего глупее он сказать не мог. Шакал изумленно приподнял брови и взглянул на своих людей. Потом осторожно развернул ткань и увидел звезду.
Яркое сияние озарило его лицо, отразилось в продолговатых глазах. Он отшатнулся; гребцы, в ужасе выругавшись, бросили весла.
Через минуту Шакал спросил еще раз:
— Так что же это такое?
— Звезда, — угрюмо ответил Сетис. Он давно догадался, чем всё это кончится. Шакал безмятежно кивнул.
— Звезда, значит.
— Она упала с неба.
— Вот как. Отлично. Она послужит прекрасной платой за маленькое приключение, в которое ты меня нынче втянул. — Он опять завернул звезду, приглушив свет. — Запишем в счет твоего долга.
Сетис лихорадочно подбирал слова. Но вместо ответа лишь торопливо перегнулся через борт и долго содрогался в приступе рвоты, чудом не задев пурпурные занавеси. Гребец осклабился, Лис хрипло хохотнул. Орфет ухмыльнулся.
— Боже мой, — мягко промолвил Шакал. — Может быть, лучше сначала доставить вас на берег, а потом уже сказать, чего я от вас хочу?
— От нас? — переспросил Орфет.
— От вас. И от вашего Архона, и от маленькой жрицы.
Сетис вытер слезящиеся глаза и надтреснутым голосом проговорил:
— Не волнуйся, мы заплатим. У Алексоса есть деньги.
— Мне нужны не только деньги, — с предельной ясностью возразил Шакал. — Если Архон желает получить своего любимого музыканта с полным набором ушей и пальцев, он должен помочь мне в моем маленьком замысле.
— В каком еще замысле?
Грабитель ощупал звезду, выпустил наружу серебристый лучик. Потом искоса взглянул на Сетиса.
— Затевается что-то странное.
— Странное? Где?
Тихий шепот Шакала был едва различим сквозь приглушенный плеск весел.
— В Лунных горах.
Она возвращается в Царство Теней
Посреди пустыни мрачной громадой высился Город Мертвых. Паланкин мерно покачивался на плечах у носильщиков. Мирани отодвинула уголок полупрозрачной занавески и выглянула. Словно неприступные черные башни, высокую стену венчали колоссальные статуи Архонов. Двести шестьдесят девять властителей выстроились длинной чередой, уходящей в глубину веков к легендарному Саргону. Они сидели, сложив исполинские руки на исполинских коленях, и глядели в море. Пока Архоны несут свою неусыпную вахту, гласила легенда, ни один враг не сможет одолеть Двуземелье. А внизу, в глубоких гробницах, покоились их тела, выпотрошенные и забальзамированные, укутанные в сверкающие, шитые золотом покровы, скрытые в девяти саркофагах, потаенные и прекрасные, отданные на съедение жукам, на поселение скорпионам.
Мирани прикусила губу. Опустила занавеску, откинулась на спинку красного сиденья, уперлась ладонями в стенки мягко покачивающегося паланкина. Гробницы. До чего же страшно спускаться в них опять.
После той страшной ночи в Царстве Теней, когда ее похоронили заживо за то, что она предала Оракула, Мирани ни разу не бывала в Городе. На Острове тоже было опасно, но там хотя бы сияет солнце, белые здания полны света, распускаются и благоухают цветы. Город же представлял собой бескрайний лабиринт, полный затхлости и пыли, переплетение туннелей, в которых живут и трудятся счетоводы и писцы, художники и ювелиры, миллионы рабов и зловещие бальзамировщики в масках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Сетиса до сих пор тошнило, он едва держался на ногах.
— Надо отсюда выбираться!
В освещенном шатре он различил силуэт Аргелина. Генерал стоял среди купцов принца Джамиля и их жен, его телохранители почтительно отступили на пару шагов. Были там и другие гости — сановники из Города, главный бальзамировщик, верховный попечитель гробниц. Интересно, присутствуют ли здесь Девятеро жриц? У Сетиса зашлось сердце. Может быть, Мирани их спасет?
— Кто вы такие? Где ваши приглашения, прах побери?
Только этого им не хватало. Юный эфеб в новеньком, с иголочки, мундире. Сетис взглянул на Орфета.
— Приглашения нам не нужны, — тихо молвил он, не поднимая глаз. — Мы всего лишь слуги.
— Слугам положено ждать в лодках.
— Я выпал за борт.
Теперь их окружили со всех сторон. Подошла послушать компания молодых щеголей; они ухмылялись, обнимая девушек-флейтисток. Многие были навеселе.
— Вот и плавал бы всю ночь вокруг корабля, — посоветовал кто-то. Остальные расхохотались.
Орфет придвинулся поближе к Сетису.
— А это еще кто такой?
— Он меня вытащил.
Эфеб сурово поглядел на Орфета. И задал вопрос, которого Сетис боялся больше всего:
— Чьи вы слуги?
К ним направлялись люди Аргелина. Сетис облизал пересохшие губы, быстро огляделся. Блестящая публика, самодовольные ухмылки. Посмотрел еще раз.
— Вот его, — проговорил он.
Все обернулись. Позади толпы стоял, облокотившись о поручень, высокий элегантный человек в роскошной зеленой мантии. Его светлые волосы были хитроумно подвязаны, на шее поблескивало изящное серебряное ожерелье, ухоженные руки поигрывали бокалом вина. Он неторопливо отхлебнул глоток.
— Это правда, господин? — в голосе эфеба послышалось куда больше почтения.
Взмахнув начерненными ресницами, щеголь бросил взгляд на Орфета. Потом на Сетиса. Глаза у него были необычные — удлиненные, как ядра миндаля, опасные, как у пустынного зверя. Стиснув кулаки, Сетис выдержал пристальный взгляд.
Человек выпрямился и сделал шаг вперед.
— Да, офицер, признаюсь, — промолвил он тоном скучающего аристократа, а потом, скрестив руки на груди, рявкнул: — В чем дело, раб?
— Меня… захлестнуло волной, хозяин. — Сетис стиснул зубы, чтобы сдержать дрожь. — Я упал за борт. Меня спас Ор… Орфилиус.
— Он напрасно потратил время. — Рослый щеголь обернулся к эфебу. — Самый никчемный из моих рабов. Только посмотрите на него! Мокрая курица. Ни на что не годен.
— Продал бы ты его, господин. — Эфеб потерял интерес к происходящему, поклонился и отошел. Сетис вздохнул облегченно, хоть и с горечью. Теперь можно смываться! Но щеголь допил вино и грациозно обернулся к гостям.
— Замечательная мысль! — Он улыбнулся, но глаза оставались холодны. — Может, и правда продать этого раба? Кто желает его приобрести? Алия, дорогая, сколько ты мне за него дашь?
Дама с накрашенными губами хихикнула.
— Два сикля.
— Всего два? Маловато. Посмотри, он молод и красив.
Сетис отважился поднять глаза на Орфета. Толстяк был насторожен, глядел исподлобья. Оба понимали, что Шакал издевается над ними. Пусть для кого-то он и знатный господин, но при этом он грабитель могил, вожак самой дерзкой банды в Порту. Сетис подозревал, что об этом никто, кроме него с Орфетом, не знает, и их единственным средством защиты оставался шантаж.
— Три! — провозгласил какой-то старик.
Флейтистка, обнимавшая его, засмеялась. Шакал искоса взглянул на Сетиса.
— Пожалуй, больше он и не стоит.
Сетис сделал шаг вперед.
— Мы погибли, — прошептал он. — Аргелин.
Из шатра вышел генерал. Сквозь толпу было хорошо видно его гладкое лицо с аккуратной темной бородкой, на груди посверкивал бронзовый панцирь. Ни косметики, ни украшений. Он с холодным неодобрением обвел взглядом разряженных гостей.
Сетис проворно юркнул в гущу народа. Гости поклонились, Шакал слегка попятился.
— Моя лодка стоит у кормового трапа, — проговорил он, не оборачиваясь. — Спускайтесь в нее. Ждите меня.
Сетис не стал мешкать. Аргелин слишком хорошо его знал. Орфет уже затерялся в толпе; он, если хотел, мог двигаться неслышно, с удивительной для толстяка ловкостью. И, похоже, он знал, где находится кормовой трап; Сетис-то об этом понятия не имел.
Аргелин, кажется, собрался уходить. Он отвел главу делегации купцов в сторонку. Сетис, перелезая через борт, услышал его голос.
— … за ваше гостеприимство, принц Джамиль. Что же касается волеизъявления Оракула, я тут не властен. Никому не дано понимать Бога.
Чернобородый принц мрачно кивнул.
— Для нас это стало большим разочарованием. Вам это известно.
— Мне очень жаль.
— Мне хотелось бы знать, не нуждается ли Оракул в… дополнительных дарах.
— Чтобы Бог изменил свое решение? — улыбнулся Аргелин.
Сановники впились друг в друга долгими взглядами. Глаза Жемчужного Принца были темны и внимательны.
— Всё что угодно, — тихо произнес он.
Улыбка Аргелина поблекла. Он ответил:
— Благодарю. Но кто я такой, чтобы влиять на волю Бога?
Принц Джамиль и глазом не моргнул.
— Вы генерал. Лучший друг Гласительницы. Не сомневаюсь, если бы вы очень захотели, то смогли бы вмешаться. На миг Аргелин чуть не потерял самообладание. Но сдержался и ответил невеселым смехом.
— Вы меня переоцениваете. Я ничем не могу вам помочь.
Сетис слушал, прицепившись снаружи к борту, как паук. Аргелин обернулся в его сторону, и юноша поспешно пригнул голову. С качающейся веревочной лестницы он услышал слова Джамиля:
— Я немедленно отправлю гонца поставить Императора в известность о нашей неудаче.
Аргелин помолчал, его бронзовые доспехи блеснули.
— Значит, вы пока не уезжаете?
— Нет. Погощу у вас еще немного. — Принц вежливо развел руками. Полы его красного шелкового халата взметнулись, как языки пламени. — Сначала закончим торговать. Мои друзья и их жены мечтают увидеть достопримечательности вашей великолепной страны. Город Мертвых, гробницы и статуи Архонов. Может быть, устроим поездку к знаменитым Зверям пустыни.
Орфет потянул Сетиса за ногу. Тот нетерпеливо отбрыкнулся. Лицо генерала потемнело.
— Будьте осторожны.
— Почему?
— Пустыня опасна. Там много разбойников и шакалов.
— Со мной вооруженные слуги, генерал.
Аргелин кивнул.
— Не сомневаюсь. Но пустыня безводна и необитаема. В ней кишат змеи и скорпионы. И разве Бог не сказал вам, что всякого, кто ступит туда, настигнет его гнев?
Чернобородый принц соединил кончики пальцев. Его лицо помрачнело.
— Сказал. Но я думал, его слова неизвестны никому, кроме жрицы и моих спутников.
Молчание стало напряженным. Генерал осознал свой промах, и его щеки вспыхнули. Однако когда он заговорил, его голос звучал чуть ли не насмешливо.
— Доброй ночи, господин Джамиль.
Орфет сдернул Сетиса с трапа, и тот, задыхаясь, упал на дно лодки.
— Не мешкай! — проворчал Орфет.
Лодка закачалась на волнах, едва не опрокинувшись под неравномерно распределенной тяжестью. Сетис в ужасе ухватился за борт и обнаружил, что дно лодки устлано подушками, а сразу за носом возвышается шатер из яркого лилового шелка с плотно задернутым пологом, чтобы посторонний глаз не мог заглянуть внутрь. Над бортом горели фонари, их пламя отбрасывало на воду пляшущие блики.
На веслах ждал сумрачный чернокожий великан. Возле него сидел вооруженный рыжеволосый мужчина, которого Сетис хорошо помнил. Его звали Лис. Он изумленно воззрился на новоприбывших.
Орфет плюхнулся на хлипкую скамейку.
— Привет, — угрюмо сказал он. — Кажется, ты рад нас видеть.
Единственным ответом был блеск изогнутого клинка, молниеносно выхваченного из ножен. Но в этот миг лодка опять качнулась. В нее легко спрыгнул Шакал.
— Гребите, — велел он. — Живей.
Сетис уцепился за первое, что попалось под руку. Это оказался локоть Орфета. От сильной качки его чуть не вывернуло. Он закрыл глаза; Орфет расхохотался и отдернул руку.
— Бедненький писака. Желаешь снова оказаться у себя за уютным столом, да?
Шакал неторопливо сел, вытянул длинные ноги. Потом подался вперед и внимательно рассмотрел неожиданных гостей.
— Боюсь, Лис, это наш единственный улов за сегодняшнюю ночь.
— И всё? А бриллианты?
— Ситуация изменилась. Остальных я уже предупредил. Смываемся.
Лис потрясенно разинул рот.
— Божий хвост! Мы такие планы строили… Людей набрали. Столько работы проделали!
— Насмарку, — холодные глаза Шакала впились в Сетиса. — Всё насмарку.
Лис сплюнул, держа нож наготове.
— Вожак, я так ждал этого дня! — И бросил на Сетиса полный ярости взгляд. — Давай вырежем им языки, потом свяжем и бросим в море. Пусть утонут, держась друг за дружку.
Орфет ухмыльнулся.
— Только вместе с тобой, красавчик.
Не успел Лис возмутиться, как Шакал схватил Сетиса за грудки и притянул к себе.
— Мне его мысль нравится. В гробнице Состриса ты, писец, нас предал. И где же моя награда за то, что я помог тебе спасти вашего дражайшего Архона? Мы договорились, а ты не сдержал слово!
По спине Сетиса заструился пот.
— У нас ничего не вышло.
— Ты меня удивляешь.
— Это правда! У Архона нет никакой власти. Он всего лишь мальчишка…
— И к тому же чокнутый, насколько я помню. Но ты за его счет неплохо поживился. Эта туника стоит не один сикль. — Шакал коснулся ткани, и его лицо переменилось. Не успел Сетис отстраниться, как ловкие пальцы вора выхватили из кармана тугой сверток. Шакал с любопытством склонился над добычей. — Это еще что такое?
— Не открывай!
Едва эти слова сорвались с языка, как Сетис понял, что ничего глупее он сказать не мог. Шакал изумленно приподнял брови и взглянул на своих людей. Потом осторожно развернул ткань и увидел звезду.
Яркое сияние озарило его лицо, отразилось в продолговатых глазах. Он отшатнулся; гребцы, в ужасе выругавшись, бросили весла.
Через минуту Шакал спросил еще раз:
— Так что же это такое?
— Звезда, — угрюмо ответил Сетис. Он давно догадался, чем всё это кончится. Шакал безмятежно кивнул.
— Звезда, значит.
— Она упала с неба.
— Вот как. Отлично. Она послужит прекрасной платой за маленькое приключение, в которое ты меня нынче втянул. — Он опять завернул звезду, приглушив свет. — Запишем в счет твоего долга.
Сетис лихорадочно подбирал слова. Но вместо ответа лишь торопливо перегнулся через борт и долго содрогался в приступе рвоты, чудом не задев пурпурные занавеси. Гребец осклабился, Лис хрипло хохотнул. Орфет ухмыльнулся.
— Боже мой, — мягко промолвил Шакал. — Может быть, лучше сначала доставить вас на берег, а потом уже сказать, чего я от вас хочу?
— От нас? — переспросил Орфет.
— От вас. И от вашего Архона, и от маленькой жрицы.
Сетис вытер слезящиеся глаза и надтреснутым голосом проговорил:
— Не волнуйся, мы заплатим. У Алексоса есть деньги.
— Мне нужны не только деньги, — с предельной ясностью возразил Шакал. — Если Архон желает получить своего любимого музыканта с полным набором ушей и пальцев, он должен помочь мне в моем маленьком замысле.
— В каком еще замысле?
Грабитель ощупал звезду, выпустил наружу серебристый лучик. Потом искоса взглянул на Сетиса.
— Затевается что-то странное.
— Странное? Где?
Тихий шепот Шакала был едва различим сквозь приглушенный плеск весел.
— В Лунных горах.
Она возвращается в Царство Теней
Посреди пустыни мрачной громадой высился Город Мертвых. Паланкин мерно покачивался на плечах у носильщиков. Мирани отодвинула уголок полупрозрачной занавески и выглянула. Словно неприступные черные башни, высокую стену венчали колоссальные статуи Архонов. Двести шестьдесят девять властителей выстроились длинной чередой, уходящей в глубину веков к легендарному Саргону. Они сидели, сложив исполинские руки на исполинских коленях, и глядели в море. Пока Архоны несут свою неусыпную вахту, гласила легенда, ни один враг не сможет одолеть Двуземелье. А внизу, в глубоких гробницах, покоились их тела, выпотрошенные и забальзамированные, укутанные в сверкающие, шитые золотом покровы, скрытые в девяти саркофагах, потаенные и прекрасные, отданные на съедение жукам, на поселение скорпионам.
Мирани прикусила губу. Опустила занавеску, откинулась на спинку красного сиденья, уперлась ладонями в стенки мягко покачивающегося паланкина. Гробницы. До чего же страшно спускаться в них опять.
После той страшной ночи в Царстве Теней, когда ее похоронили заживо за то, что она предала Оракула, Мирани ни разу не бывала в Городе. На Острове тоже было опасно, но там хотя бы сияет солнце, белые здания полны света, распускаются и благоухают цветы. Город же представлял собой бескрайний лабиринт, полный затхлости и пыли, переплетение туннелей, в которых живут и трудятся счетоводы и писцы, художники и ювелиры, миллионы рабов и зловещие бальзамировщики в масках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35