Слон обхватил их хоботом и поднял ввысь; сила исполинского животного легко противостояла обезумевшему потоку.
Аргелин оглянулся на пещеру. Оттуда в спешке выбегали солдаты.
— Мы в ловушке, — прошептала Ретия. — И он это знает. Бросает на произвол судьбы.
— Боюсь, что это еще не всё. — Мирани поняла значение его взгляда, заметила, как он подал знак подниматься на вершину обрыва.
И слоны ушли прочь.
* * *
Вода ударила в них, как стена. Горячая, дымящаяся, она устремилась из пещеры и повлекла их за собой. Орфету удалось уцепиться за выступающий камень и встать на ноги. Он очутился на расщепленной вершине горы, протянул руку и одним могучим рывком вытащил из воды Архона. Мальчик, вереща от восторга, взмыл над поверхностью потока. Вслед за ним выбрались Сетис и Лис, а потом — Шакал. Они сидели на камнях, дрожа от холода и с удивлением глядя на реку, возникшую из ниоткуда.
— Ура, получилось! — вскричал счастливый Алексос. — Мы вернули людям реку! Она красивая, правда, Орфет?
Толстяк усмехнулся.
— Просто чудо, дружище.
Река с ревом низвергалась с гор, катила камни, валуны. Далеко внизу она наполнила сухое русло Драксиса и устремилась к морю. Такой напор способен смести любую преграду, подумалось Сетису. Грохот возвращающегося потока разбудит всех жителей Порта, выгонит их из домов. Ибо божественное деяние скрывает в себе и опасность, и чудо, кому-то оно дарит жизнь, а кому-то смерть. Как случилось с Гермией. Неужели Мирани в самом деле стала Гласительницей?
Шакал стоял, глядя на восток. Там, вдалеке, небо озарилось розоватым светом. Восходящее солнце заливало пустыню ослепительными лучами: ожившая река пылала, точно огненная, тянулась к морю, наполняя притоки и ручьи, остужая растрескавшиеся, опаленные зноем камни.
К Шакалу приблизился Сетис.
— Ну и суматоха начнется в городе, — прошептал он.
* * *
— Мы утонем, — прошептала Ретия. Мирани отпрянула от черного водоворота.
— Где ты? — прошептала она. — Приходи скорее! Ответ прозвучал радостно.
«Мы испили из Колодца Песен».
— А река? — спросила Мирани.
«Мы вернули золотые яблоки. Видимо, Царица Дождя простила нас».
Несмотря на то, что вода доходила ей почти до груди, Мирани рассмеялась, поняв, что голос Бога снова с ней. Но потом заметила, что Ретия тоже его слышала: изумленный взгляд рослой девушки устремился в глубину пещеры.
Он стоял среди теней, высокий и худой, с белыми волосами, с лишенной цвета кожей. Протягивал узкую руку и манил их за собой.
«Мирани, пойдем со мной. Скорее».
Мирани подтолкнула Ретию.
— Пошли!
— А он…
— Пошли скорее!
Карниз на стене пещеры уходил в глубину, во тьму. Держа под мышкой маску Гласительницы, Мирани спешила за Креоном. Его силуэт белел далеко впереди. Один раз она поскользнулась и сдавленно вскрикнула: вода была черная, горячая, курилась паром, как будто подымалась из немыслимой глубины. Ретии вода была уже по грудь, она брела, задыхаясь. Над глубокой расселиной Креон остановился.
— Это единственный выход.
Ретия все-таки умудрилась презрительно фыркнуть.
— Куда, вниз?! Ты с ума сошел!
— Пещеры соединяются с туннелями, уходящими в гробницы. Вся эта гора пронизана лабиринтом, созданным много веков назад. Вода его не наполнит. — Он печально посмотрел на девушек. — Ты должна пойти со мной, Мирани. До возвращения Архона это будет единственное безопасное место. Аргелин убил Гласительницу, и на него обрушится божественный гнев. Вся наша жизнь теперь изменится.
— Но Мирани стала Гласительницей. Почему мы должны прятаться в гробницах? — воскликнула Ретия.
— Другого пути нет. — Он оглянулся. — Видите?
Над Островом поднимался дым. Рассветные лучи озаряли черный клубящийся столб, уходивший вертикально вверх, будто от погребального костра.
— Все-таки он добился своего. — В лицо Ретии плеснула вода, и она закашлялась. — Уничтожил Оракул.
Всходило солнце. Его сияние тронуло стену пещеры у них над головами. Креон торопливо отвел глаза.
— Пора идти.
Расселину быстро заливала вода. Он погрузился в нее, набрал полную грудь воздуха и исчез. Над головой у него сомкнулась чернота.
Ретия сказала:
— Будь что будет. Прыгай со мной.
Над морем, над новорожденной рекой вставало солнце. Его свет брызнул в глаза Мирани.
Гермия мертва, и теперь она стала Гласительницей. Но до поры до времени ей придется жить в темноте, в изгнании, вне закона.
— Они вернутся, — прошептала она. Ретия пожала плечами.
— А что они смогут сделать? Мальчишка, толстяк музыкант да писец.
— И Шакал. — Мирани опустила глаза и посмотрела на маску. Ее пустые глазницы наполнились водой, из разверстой прорези для рта изливалась темнота. — Они сумеют одолеть Аргелина. Отомстят за Гермию.
Ретия схватила ее за руку.
— Гермия не хотела бы, чтобы он проиграл. И это хуже всего.
Мирани поскользнулась, потеряла равновесие. Потом подняла голову и заговорила, обращаясь к солнцу:
— Не задерживайся. Нам без тебя очень плохо.
И набрала в грудь побольше воздуха. Девушки прыгнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Аргелин оглянулся на пещеру. Оттуда в спешке выбегали солдаты.
— Мы в ловушке, — прошептала Ретия. — И он это знает. Бросает на произвол судьбы.
— Боюсь, что это еще не всё. — Мирани поняла значение его взгляда, заметила, как он подал знак подниматься на вершину обрыва.
И слоны ушли прочь.
* * *
Вода ударила в них, как стена. Горячая, дымящаяся, она устремилась из пещеры и повлекла их за собой. Орфету удалось уцепиться за выступающий камень и встать на ноги. Он очутился на расщепленной вершине горы, протянул руку и одним могучим рывком вытащил из воды Архона. Мальчик, вереща от восторга, взмыл над поверхностью потока. Вслед за ним выбрались Сетис и Лис, а потом — Шакал. Они сидели на камнях, дрожа от холода и с удивлением глядя на реку, возникшую из ниоткуда.
— Ура, получилось! — вскричал счастливый Алексос. — Мы вернули людям реку! Она красивая, правда, Орфет?
Толстяк усмехнулся.
— Просто чудо, дружище.
Река с ревом низвергалась с гор, катила камни, валуны. Далеко внизу она наполнила сухое русло Драксиса и устремилась к морю. Такой напор способен смести любую преграду, подумалось Сетису. Грохот возвращающегося потока разбудит всех жителей Порта, выгонит их из домов. Ибо божественное деяние скрывает в себе и опасность, и чудо, кому-то оно дарит жизнь, а кому-то смерть. Как случилось с Гермией. Неужели Мирани в самом деле стала Гласительницей?
Шакал стоял, глядя на восток. Там, вдалеке, небо озарилось розоватым светом. Восходящее солнце заливало пустыню ослепительными лучами: ожившая река пылала, точно огненная, тянулась к морю, наполняя притоки и ручьи, остужая растрескавшиеся, опаленные зноем камни.
К Шакалу приблизился Сетис.
— Ну и суматоха начнется в городе, — прошептал он.
* * *
— Мы утонем, — прошептала Ретия. Мирани отпрянула от черного водоворота.
— Где ты? — прошептала она. — Приходи скорее! Ответ прозвучал радостно.
«Мы испили из Колодца Песен».
— А река? — спросила Мирани.
«Мы вернули золотые яблоки. Видимо, Царица Дождя простила нас».
Несмотря на то, что вода доходила ей почти до груди, Мирани рассмеялась, поняв, что голос Бога снова с ней. Но потом заметила, что Ретия тоже его слышала: изумленный взгляд рослой девушки устремился в глубину пещеры.
Он стоял среди теней, высокий и худой, с белыми волосами, с лишенной цвета кожей. Протягивал узкую руку и манил их за собой.
«Мирани, пойдем со мной. Скорее».
Мирани подтолкнула Ретию.
— Пошли!
— А он…
— Пошли скорее!
Карниз на стене пещеры уходил в глубину, во тьму. Держа под мышкой маску Гласительницы, Мирани спешила за Креоном. Его силуэт белел далеко впереди. Один раз она поскользнулась и сдавленно вскрикнула: вода была черная, горячая, курилась паром, как будто подымалась из немыслимой глубины. Ретии вода была уже по грудь, она брела, задыхаясь. Над глубокой расселиной Креон остановился.
— Это единственный выход.
Ретия все-таки умудрилась презрительно фыркнуть.
— Куда, вниз?! Ты с ума сошел!
— Пещеры соединяются с туннелями, уходящими в гробницы. Вся эта гора пронизана лабиринтом, созданным много веков назад. Вода его не наполнит. — Он печально посмотрел на девушек. — Ты должна пойти со мной, Мирани. До возвращения Архона это будет единственное безопасное место. Аргелин убил Гласительницу, и на него обрушится божественный гнев. Вся наша жизнь теперь изменится.
— Но Мирани стала Гласительницей. Почему мы должны прятаться в гробницах? — воскликнула Ретия.
— Другого пути нет. — Он оглянулся. — Видите?
Над Островом поднимался дым. Рассветные лучи озаряли черный клубящийся столб, уходивший вертикально вверх, будто от погребального костра.
— Все-таки он добился своего. — В лицо Ретии плеснула вода, и она закашлялась. — Уничтожил Оракул.
Всходило солнце. Его сияние тронуло стену пещеры у них над головами. Креон торопливо отвел глаза.
— Пора идти.
Расселину быстро заливала вода. Он погрузился в нее, набрал полную грудь воздуха и исчез. Над головой у него сомкнулась чернота.
Ретия сказала:
— Будь что будет. Прыгай со мной.
Над морем, над новорожденной рекой вставало солнце. Его свет брызнул в глаза Мирани.
Гермия мертва, и теперь она стала Гласительницей. Но до поры до времени ей придется жить в темноте, в изгнании, вне закона.
— Они вернутся, — прошептала она. Ретия пожала плечами.
— А что они смогут сделать? Мальчишка, толстяк музыкант да писец.
— И Шакал. — Мирани опустила глаза и посмотрела на маску. Ее пустые глазницы наполнились водой, из разверстой прорези для рта изливалась темнота. — Они сумеют одолеть Аргелина. Отомстят за Гермию.
Ретия схватила ее за руку.
— Гермия не хотела бы, чтобы он проиграл. И это хуже всего.
Мирани поскользнулась, потеряла равновесие. Потом подняла голову и заговорила, обращаясь к солнцу:
— Не задерживайся. Нам без тебя очень плохо.
И набрала в грудь побольше воздуха. Девушки прыгнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35