– Мы говорим по-русски, говорим! – отчаянно крикнул колдун, когда я повторил свой вопрос, заглядывая в трюмное помещение из-за косяка (на фиг надо, чтобы в последний миг кто-нибудь саданул из арбалета). – Кто ты, о могучий дух?
– «Кто-кто», дед Пихто! – передразнил я. – Сначала сами назовитесь. Кто такие, откуда и куда путь держите. Главное – зачем.
– Мы мирные странники, плывем с диплотомической миссией, – ответил капитан.
Еще можно было предположить, несмотря на перекосившееся лицо колдуна, что у предводителя экспедиции от страха что-то с дикцией приключилось, поэтому я переспросил:
– С какой-какой миссией?
– С диплотомической, – внятно повторил капитан, блестяще доказав, что дипломатия – последнее дело, которым он мог бы зарабатывать на жизнь.
Замерший колдун подавил полувздох-полувсхлип.
– Это хорошо, – серьезно сказал я. – Много нынче всякой шантрапы по морям шляется. А ты, значит, диплотом? Очень хорошо. Диплотомия – вещь полезная, без нее никуда.
Капитан начал понимать, что сболтнул не то, и вдруг заграссировал:
– Э, я хотель гово'ить д'угой… Я очень плохой 'усский…
– Согласен, русский из тебя никакущий. Так что хватит ломать комедию, кайся: чьих будешь?
– Говори, что уж теперь, – сказал колдун.
– Сам говори, – ворчливо ответил капитан, отворачивая лицо.
Сам так сам. Колдун развел руками и, щурясь в мою сторону (прикольно так, когда люди машинально пытаются высмотреть невидимку – реакция практически у всех одинаковая), вопросил:
– О могущественный дух! Смиренно прошу тебя ответить, почему ты не пропускаешь нас к Чудо-юдиному острову?
– Почему не пропускаю? Хм, а ты оглянись вокруг: заряженные бомбарды, разбойные рожи… Ты сам куда-нибудь пропустил бы таких?
– Иначе нельзя, – вставил капитан. – Это очень опасные воды.
– Но мы не собираемся никому причинять вреда, – заверил колдун.
– Значит, к Чуду-юду намылились? А по какому, позвольте, вопросу?
– Это мы будем обсуждать только с самим Чудом-юдом, – решительно заявил капитан.
– Хорошо, диплотом , – усмехнулся я. – Обсуждай. Я и есть Чудо-юдо.
Капитан презрительно фыркнул, а колдун сказал:
– Неправда! Мы знаем, что Чудо-юдо – вполне видимое страшное чудовище.
– Очень страшное, – подтвердил я. – Не боитесь воочию узреть?
– Не первый год плаваю, – важно ответил капитан. – Всякого повидал.
– Ну смотри, – сказал я и, сняв с головы малахай-невидимку, заткнул за пояс. Продемонстрировал собеседникам фас, профиль. – Как, подхожу под описание?
– В-вполне, – судорожно сглотнув, признал колдун.
Капитан, теребивший рубаху в поисках медальона на груди, энергично закивал.
– Надеюсь, теперь-то вы назовете себя?
– Мы действительно прибыли сюда по воле бургундского короля Луи Филиппа Второго, о Чудо-юдо, – помявшись, заговорил колдун. – Мы – это отважный покоритель морей, граф Жорж де Фужер, – кивок в сторону человека, которого я про себя окрестил капитаном, – и я, скромный знаток герметичных наук, магистр Франческо Унальтрапарте. И миссия наша в некотором смысле действительно дипломатическая. Но она слишком деликатна, чтобы обсуждать ее здесь.
Они стойко выдержали мой взгляд, исполненный скептицизма. Диплотамы, как же… Авантюристы, искатели либо сокровищ, либо тайных знаний – примерно как наш Рудя.
– Хорошо, вас двоих приглашаю посетить остров, – решился я. Почему нет? Вреда они мне причинить не смогут, а вот послушать не помешает. Жуткие байки о волшебном острове и его ужасных Хранителях, распускаемые, вероятнее всего, змеистым купечеством, похоже, только привлекали непоседливых мореходов. Но данные библиотеки о подобных легендах явно устарели, и следует уже наконец выяснить, что про меня рассказывают. Нельзя исключать, что мне придется иметь дело еще не с одним десятком авантюристов. – Но всем остальным придется подождать на море. Кто без разрешения ступит на берег – пусть пеняет на себя.
– Не вопрос, – ответил граф де Фужер.
Мы вышли на палубу, и он отдал несколько коротких приказов.
– Еще пусть бомбарды разрядят, – присовокупил я.
– Разве ты не знаешь, что вокруг острова кишмя кишат пираты? – удивился граф. – Лишь чудом мы сумели проскочить мимо них.
– Чудо называлось моими магическими способностями, – пояснил Франческо. – Но они небезграничны. Пираты могут напасть в любую минуту.
– Парни, если вы вздумаете стрелять в кого-то из этих бандур, то сделаете за врага всю работу! Ради вашей же безопасности прошу: разрядите.
– Это правда, – нехотя признал де Фужер. – Снаряжение ни к черту не годится.
– Что, кстати, вызывает у меня сомнения: неужели ваш Луи Филипп, забыл какой по счету, настолько беден?
– Трудно быть богатым в мире, где колдовство подменяет дворянскую честь и национальную гордость, – не без пафоса ответил граф. – Но дело в другом: это все для маскировки. Чтобы не привлекать внимания к бургундским интересам, я тайно прибыл в Ирландию, где купил корабль и навербовал экипаж. Англичане никогда не дадут ирландцам расправить крылья – ничего, кроме этих лоханок и разномастного отребья там найти невозможно.
– Зато, благодаря этой хитрости, доблестному графу удалось уйти от пристального внимания как англичан, так и пиратов, – добавил Франческо тоном, не оставлявшим сомнений, что он не прочь заявить авторские права на «хитрость».
Их проблема. Уж мне-то точно бояться нечего: этих бомбард можно было опасаться, только стоя в радиусе тридцати метров.
– Прошу на плот!
Честно сказать, не очень-то Франческо походил на итальянца, слишком бледной была его кожа. Да и де Фужер с его жесткими, будто стамеской тесанными чертами, не походил на аристократа. Однако я довольно скоро убедился, что они были именно теми, за кого себя выдавали.
Правда, насчет дипломатической миссии они, как я и подозревал, приврали. То есть в плавание пустились действительно по воле короля, только король даже не подозревал, что граф и маг взялись за исполнение его воли. Оба успели в чем-то проколоться не очень давно, и Луи Филипп Второй даже близко не желал их видеть, грозя одному лишением дворянства, а другому Святой инквизицией.
Общее несчастье свело и сдружило этих двоих… То есть попыталось сдружить.
– Сколько раз говорить: мы не еретики, а ученые! – взвился Франческо. – И пользы от нас больше, чем от всего вашего дворянского сброда, вместе взятого! К счастью, Луи Филипп Второй – образованный человек…
– К несчастью! – не удержался от замечания де Фужер. – Слишком умная голова еще никого до добра не доводила. Ученый человек слабоволен, чем вся ваша братия и воспользовалась: обсели нашего короля, как мухи пирожное! И ведь он их слушает, вот что досадно!
– Да если бы не мы…
– Если бы не вы, бургундцы уже давно бы с кем-нибудь воевали, как нормальные люди. Я поклялся Луи Филиппу в верности и клятвы не нарушу, но когда старик отдаст концы, с радостью поддержу того, кто пообещает очистить нашу страну от колдовской язвы.
– Да, когда наш добрый Луи Филипп отдаст ко… Богу душу, магам придется искать новое пристанище. Но до той поры прекрасная Бургундия – приют великих умов со всего света, хранилище многих знаний. Мы располагаем сведениями даже о Заллусе!
– Удивил! – скривился граф. – Кто не знает Заллуса? Все знают Заллуса, и что с того? Заллус – всего лишь крупный маготорговец, обратиться к которому мешает только скудная казна. Вон сколько людей пользуется его услугами…
– Но чем это заканчивается? – воскликнул Франческо. – Заллус срывает куш, а потом бросает своих клиентов на произвол судьбы. Сначала он поддерживал викингов, помог им стать знатными мореходами, но в один прекрасный день предложил свою помощь шведскому королю, и тот мигом привел страну к покорности, а недовольным конунгам пришлось бежать, чтобы не погибнуть. Потом Заллус оставил шведского короля без магической поддержки, и тот быстро потерял влияние – датчане обошли его шаткую державу во всем. Нынешние халландские викинги тоже начинали свой страшный путь при помощи колдовства – почти наверняка и здесь можно обнаружить след Заллуса. Однако уже сегодня любому мыслящему человеку ясно, что долго драккманны не протянут: лет через десять англичане вытеснят их с морей окончательно. И как только сделают это, сами станут не нужны Заллусу…
Не очень хорошее знакомство с историей, особенно с ее здешним вариантом, не позволило мне сразу уловить, что Франческо начал говорить о событиях десятого-одиннадцатого веков. Зато де Фужер, воспользовавшись паузой, заметил:
– Почему бы тогда не списать на Заллуса, например, падение Римской империи? Королевская власть сплотила Швецию триста лет назад!
– Именно триста лет маги наблюдают за Заллусом, – спокойно ответил Франческо. – И только об этом периоде можно говорить с полной уверенностью, но я не сомневаюсь, что в действительности на нем еще много грехов.
– Триста лет, милосердный Боже! Люди столько не живут!
– Правда. Поэтому лично я придерживаюсь той версии, что Заллус – вообще не человек.
– Не верю я в это…
– Конечно! – раздраженно воскликнул маг. – Ты никогда не думаешь над тем, во что веришь. Для тебя неважно, в чем заключается правда, важно только твое мнение о ней – по нраву она тебе или нет. Хорошо, я не собираюсь тебя переубеждать, но пойми: именно поэтому переговоры следует вести мне!
– Ах ты, гнида, – прошипел де Фужер, приподнимаясь. – А ведь распустили мы вас, умников… Думаешь, милостью короля каждый, кто горазд языком болтать, может наносить оскорбления дворянину? Ну уж нет! Погоди, вернемся домой, я тебя, гада…
– Цыц, – сказал я. Сказал ровным голосом – вместо интонации сработал внешний облик. Граф плюхнулся на лавку, маг вздрогнул: похоже, в пылу спора оба совершенно забыли, где находятся. – Будете собачиться – применю грубую физическую силу, не разбирая чинов и заслуг перед прогрессивным человечеством. Не для того я вас на остров пригласил. Давайте о деле.
Само по себе дело у них было простым: бургундскому корою нужна магия!
– И почему же вы решили, что сумеете разжиться здесь магией?
Франческо развел руками:
– Ну как же… Все знают, что это волшебный остров.
– И что? – с непробиваемым спокойствием полюбопытствовал я.
Мы разговаривали в горнице втроем: по настоятельной просьбе гостей ребята оставили нас, ушли к морю. Я не стал возражать: нечего «дипломатам» расслабляться, глядя на человеческие лица, тем более, что к лицу Настасьи, например, граф присматривался особенно пристально…
– Но ведь ты, Хранитель острова, ты – Чудо-юдо, верно? Я понимаю, ты не станешь разглашать свои секреты и не расскажешь, кто и для чего тебя заклял, но прошу, подумай: есть ли у тебя хоть малейшая возможность создать для нас приличную магию?
– Продать? – переспросил я.
– Создать.
– Э-э… так это опять не по адресу. Я не умею. Не обученные мы.
– Правда? – спросил Франческо таким детски обиженным голосом, будто искренне надеялся, что я сейчас воскликну: «Да шутка, шутка!» Интересно, что это он имеет в виду? На всякий случай я произнес самым фальшивым тоном, какой смог изобразить:
– Я – сторож и продавец, не больше. Не маг, не чародей, не чернорабочий на колдовской мануфактуре. Даже приблизительно не представляю себе, как можно создавать магические предметы.
Франческо пожевал губами, теребя в руках какой-то замысловатого плетения амулет из висевших у него на шее, и вдруг выдал:
– Маленькая просьба, Чудо-юдо. Скажи, что дважды два – шесть.
Я так обалдел, что машинально повторил за ним:
– Дважды два – шесть…
– Так, – сосредоточив взгляд на отблесках свечей в золотых завитках амулета, кивнул Франческо. – А еще, что солнце садится на севере.
– Не пойму, что за ахинея.
– Ну тебе же не трудно, правда? Скажи, пожалуйста…
Де Фужер наблюдал за нами с недоверчивым изумлением.
– Да бога ради. Солнце встает, то есть садится на севере. И что с того?
– Хорошо. И последнее: ты мужчина или женщина?
– Конечно, мужчина! А что, какие-то сомнения есть? – взревел я. – Так если кто-то будет издеваться, я ведь и доказать могу!
Де Фужер – уж не знаю, что он там себе вообразил – зашелся глухим хохотом.
– Извини, – невозмутимо ответил Франческо. – Просто это один из безотказных вопросов. Все остальное можно хотя бы в шутку вообразить.
– Это у тебя детектор лжи такой? – запоздало сообразил я, указывая на амулет.
– Мы называем его Отличителем Правды. Еще раз прошу прощения за нелепый допрос, но я усомнился, что мой Отличитель по-прежнему действует.
– Погоди, а ты этим Отличителем всегда пользуешься? – вмешался вдруг де Фужер. Дождавшись утвердительного кивка, уточнил: – И когда мы в Ирландии, в «Подзорной трубе», про девок говорили?.. Ух ты и гад. Не мог сразу сказать, что…
Не слишком-то я понял причину графского возмущения, а если и понял, так не мое это дело, поэтому решительно вернул разговор в прежнее русло:
– Так что тебя заставило усомниться в Отличителе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57