— похлопал его по плечу Артем. — Не передумал еще бросить все к чертовой матери?
— Пока нет, Михалыч. На днях мне для содействия присылают каких-то очень способных ребят из ФСБ, — последнюю фразу Левченко произнес с явным пренебрежением. — Знаю я эти приколы: приедут кабинетные молокососы и начнут учить меня ширинку застегивать!
— А может нам, Эдуардович, как в старые добрые времена — свалить куда-нибудь подальше, где нет телефонов, порыбачить, у костра посидеть? — предложил Горин.
— Обещаю, что когда это все кончится, так и сделаем, Артем, — заверил его Левченко.
К ним подошла Ольга.
— Ну ладно, Михалыч, ты извини — времени совсем нет, — заторопился Левченко, пятясь к своей машине. — Зашел бы как-нибудь, что ли?
— И вправду, Артем, приходи, — добавила Ольга.
— Когда-нибудь заскочу, — Артем помахал им рукой. — Дочери привет передавайте…
Александр как-то вдруг ссутулился и приобрел столь жалкий вид, что Горин пришел в недоумение. Ольга бросила на мужа полный отчаяния взгляд и тоже опустила глаза.
— Аленка? — осторожно спросил Артем.
Левченко закивал, и Горин догадался, что тот пытается сдержать слезы.
— Что с ней? — он подскочил и схватил Эдуардовича за плечи.
— С ней уже все в порядке, — Ольга подошла к мужу и взяла его за руку.
— Какой-то больной недоумок подкараулил ее в подъезде, — произнес Левченко. — Сделать ничего не успел, напугал лишь. Теперь вот успокоительным дочь поим. — он кивнул в сторону аптеки. — Клянусь, Михалыч, если бы я этого урода тогда поймал, то бил бы его головой о стену до тех пор, пока бы меня не оттащили… — у него сжались кулаки.
— Не трать нервы на всякую падаль, Эдуардович, все же обошлось, слава богу, — попытался успокоить его Горин.
— Слишком много этой падали развелось, Михалыч, слишком много, — Левченко заглянул Артему в глаза. — Этот городишко уже давно нуждается в хорошей метле, которая выбросит на помойку и долбанутого Трофейшика, и его плюгавых подражателей!
— Так и будет, Эдуардович, — кивнул Артем. — Возможно даже, что на этой метле будет стоять инвентарный номер ФСБ.
— Поживем — увидим, — буркнул Александр, вяло махнул рукой и пошел к машине, увлекая за собой жену.
— Я вас всех как-нибудь навещу! — крикнул Горин им вслед, но звук ревущего двигателя помешал супругам Левченко его расслышать.
Вдохнув выхлоп, Артем схватился за фонарный столб, чтобы не упасть от внезапного головокружения. Когда темнота в глазах прошла, он поковылял к своей «девятке».
Вечером следующего дня несколько танцовщиц «Крэйзи Мальвины», в числе которых была и Рита, должны были выступить на вечеринке дружественного ночного клуба «Униформик». Существовала своеобразная традиция, по которой долженствовало давать «смотр художественной самодеятельности» для какого-нибудь более престижного заведения. Как можно было догадаться из названия, базовым элементом антуража в этом клубе являлась униформа всех видов, в которую были облачены охранники, официантки, танцовщицы и весь остальной обслуживающий персонал.
Вот и Борису Львовичу, чтобы выглядеть перед коллегами из «Униформика» достойно, пришлось раскошелиться на новые костюмы для девушек, соответствующие традициям местного заведения.
Торжество происходило в одном из залов «Униформика», в котором также имелась небольшая сцена и стоял длинный стол с закусками и напитками наподобие свадебного, за которым все и разместились. Помимо хозяев заведения за столом находились Борис Львович со своими сотрудниками, а также Горин, за последнее время ставший в «Мальвине» почти своим.
Первая подопечная Бориса Львовича изображала горничную в белоснежном переднике. Пушистой метелкой она «смахивала пыль» со зрителей.
Когда очередь дошла до Риты, в зале притушили свет (к явному сожалению Артема, который к настоящему времени уже почти совсем перестал видеть в полумраке). После этого из-за кулис появилась огненная дорожка, бегущая по предварительно нанесенному на сцене следу. Пламя описало кромку подиума, и стало намного светлее. На этот спецэффект публика отреагировала довольно эмоционально.
Рита вышла на сцену в форме пожарного, только чрезмерно яркой и облегающей. В руках у нее был огнетушитель, который она положила на сцену и начала танцевать. Рита настолько изящно кружилась между языками пламени, что Горин искренне любовался ею, да и свист и возгласы вокруг не давали сомневаться, что Рита, безусловно, талантливее большинства своих коллег. Заключительным аккордом стало извержение «возбужденного» пеногона на огненную дорожку. В наступившей темноте Рита исчезла со сцены. Вслед ей прозвучали бурные овации, самые искренние из которых принадлежали Горину.
Вечеру предстояло быть долгим, поэтому, чтобы хоть как-то ослабить традиционные приступы боли, Артем принялся методично напиваться. Когда было совсем туго, он запирался в туалете и глотал пилюли. Выступления окончились, и Рита с сослуживицами присоединились к общему столу. Горин шепнул ей, что восхищен, а она в ответ попросила его не злоупотреблять спиртным. Но Артем уже переступил ту грань, когда это еще возможно, да и болевые спазмы подстегивали его к тому чтобы стакан не оставался пустым подолгу.
В какой-то момент Горин обнаружил, что не может встать, чтобы сходить и принять таблетки. Его тело словно оцепенело, боль вдруг совсем прошла, но вместе с этим онемели и перестали чувствоваться все мышцы. Лицо его застыло в глупой улыбке, как у кукольного клоуна, и ему оставалось лишь ждать, когда это состояние пройдет…
Постепенно ощущение собственного тела начало возвращаться. Это происходило не без предательских мурашек. Когда все, наконец, нормализовалось, Горин осушил очередную рюмку с чем-то крепким, взял тросточку и встал…
В первое мгновение ему показалось, что ноги остались стоять у стола, тогда как остальное тело направилось в сторону туалетной комнаты. Успев подметить такую досадную деталь, Артем рухнул на пол, задев угол стола и уронив с него при этом часть посуды. Женщины взвизгнули. Горин попытался подняться, но судорога в ноге дернула его назад с такой силой, что он развернулся и отлетел к стене. Распространяясь от бедра, судорожные волны принялись сотрясать все тело. Артем корчился и бился головой о ковровое покрытие на полу. Несколько человек, в числе которых была и Рита, пытались как-то помочь. Очередной приступ заставил Горина покатиться по полу, пока он не столкнулся с ножкой стола. Столовые приборы звякнули. Артем распластался по полу, вытянувшись, словно струна, и затих. Боль ушла так же внезапно, как и появилась.
«Что с ним? Может, „Скорую“ вызвать?» — гулко отдавалось в его голове.
— Ты в порядке? — Сквозь слезящуюся пелену на глазах он различил склонившуюся над ним Риту.
— Все нормально, уже намного легче, — коверкал он слова еще плохо слушающимися губами.
— Я же просила тебя не пить так много! — с упреком произнесла она.
— Прости, — он попытался улыбнуться.
— Давай-ка я тебя освежиться провожу, — охранник из «Мальвины» подал ему тросточку и помог подняться.
— Не обращайте внимания, продолжайте, — едва ворочая языком, обратился к присутствующим Горин, когда охранник вел его к выходу.
Прохладный ночной воздух слегка отрезвлял.
— Куришь? — спросил охранник, доставая пачку сигарет.
Артем отрицательно помотал головой.
— Молодец, — охранник затянулся.
Горин почувствовал, как запах табака резко отдается у него в носу, и поморщился.
— Фронтовик, что ли? — спросил охранник, кивнув на тросточку.
— Да нет, несчастный случай на охоте, — ответил Горин.
— Понятно. Ритка классно танцует, правда?
— Согласен, — кивнул Артем.
— Ей бы в нормальном месте выступать, а не в таких гадюшниках.
— А разве ей здесь плохо? — спросил Горин.
— Из-за бабок она здесь, неужели не ясно? — охранник сплюнул. — В наших театрах только на потребительскую корзину натанцевать можно.
— Она бесспорно талантлива, — произнес через некоторое время Горин.
— И местным боссам приглянулась, — охранник бросил окурок в урну. — Ну что, полегчало?
— Да, я в полном порядке, — Горин, слегка пошатываясь, направился обратно в клуб.
То, что он там увидел, не привело его в восторг. Рита, совершенно голая, в одних босоножках, ходила по столу, а один из хозяев заведения поливал ее струями шампанского, бутылку с которым он специально тряс. Борис Львович истерически хохотал.
— Хочу быть твоим огнетушителем! — кричал захмелевший мужик с шампанским. — Львович, ты же в курсе, как я люблю это французское шампанское… — он схватил Риту за щиколотку и облизал.
Рита засмеялась, взяла у него бутылку и приложилась к горлышку. Она тоже уже была изрядно опьяневшей.
— Эй, друг, полегче! — Горин рванулся к столу, но у него на пути молниеносно оказался Борис Львович.
— Какого хрена ты лезешь? — яростно зашипел он. — Она на работе, понял, или тебе объяснить подоходчивее?
— До меня долго доходит все последнее время, Львович, поэтому давай, объясняй — чем отличается танцовщица от проститутки, — Артем попытался оттолкнуть его, но охранник удержал его за руку.
— Слушай, забыл твое имя, — лицо Бориса Львовича скривилось. — У меня и так проблем хватает без тебя. Не суетись под ногами! — он кивнул охраннику и быстро вернулся к столу.
Тот мягко, но настойчиво потянул Артема к выходу. Видя, что место Риты на столе заняла другая девушка, Горин не стал упираться.
— Он ведь прав, — произнес охранник, когда они снова оказались на улице. — За это ей и платят. Она делала это до тебя, делает сейчас и будет этим заниматься, пока связана с этим бизнесом. Да ты не переживай, — он похлопал хмурого Горина по плечу. — Обычно все этим и ограничивается…
— Чем «этим»?
— Парой шлепков по попке, — ответил охранник. — Следить за этим — моя работа. Давай-ка тебе такси поймаем, приятель. Что-то ты совсем плох.
— А Рита?
— Я лично привезу ее и провожу до самой двери.
— Ладно, тебе я верю. — Горин пожал охраннику руку и побрел, опираясь на тросточку, к такси, дежурящим у выхода из клуба.
Когда Рита вернулась домой, уже светало, и Артем крепко спал.
— Боря, я теперь твоя вечная должница! — воскликнула Рита, встала из кресла, перегнулась через стол и чмокнула Бориса Львовича в щеку.
Они находились следующим днем в его кабинете, в клубе «Крэйзи Мальвина».
— Вряд ли, — ухмыльнулся Борис Львович, крутя в руках зажигалку. — «Униформик» мне за тебя отступных не пожалел.
— Ты хоть торговался, не продешевил? — улыбнулась Рита.
— Да ты что — оторвал от сердца практически! Ты там только смотри, не забывай нас…
— Уже прощаешься? А я, может быть, еще подумаю, поломаюсь, вдруг мне и в «Мальвине» хорошо… Да шучу, шучу, — она рассмеялась.
— Слушай, а что за инвалид за тобой волочится постоянно? — спросил Борис Львович. — Не надоело тебе еще? В сестру милосердия играешь или в «Гринпис» записалась?
— Зачем ты так? — обиделась Рита. — Артем нормальный парень, а от несчастных случаев никто из нас не застрахован…
— Знаешь, сколько я таких перевидал? — Борис Львович встал с кресла, обошел стол и присел на его край. — Где-нибудь в Афгане или Чечне склады с тушенкой охранял, пока не контузило, а теперь героя из себя корчит, правдолюб-морализатор, мать его!
— Но ты же его совсем не знаешь!
— И знать не хочу, Ритуля, ты же молодая здоровая баба, да тебе стоит только свистнуть — целая очередь из нормальных мужиков выстроится…
— Перестань, Борис! — оборвала его Рита. — Прежде всего это моя личная жизнь.
— Ладно, извини за наставления, — дружелюбно улыбнулся он. — Ты умная девочка, я знаю. Во всем сама правильно разберешься и решишь. Забегай, не забывай своих бывших коллег.
— Не прощаюсь еще, — Рита помахала Борису Львовичу ручкой и вышла из кабинета.
Через неделю она уже вполне освоилась на новом месте работы. В «Униформике» не скупились на транспорт для развоза персонала, и поэтому в сопровождающих функциях Горина отпала всякая надобность. Да, в общем-то, от него было бы мало толку: Артему стоило значительных усилий, чтобы даже доковылять пару раз в день до лавочки у подъезда, подышать свежим воздухом.
Они почти перестали видеться. Когда Рита под утро возвращалась, Артем уже спал, под действием обезболивающих и успокоительных. Днем, наоборот, отсыпалась она, пока Горин пытался выгуливаться, борясь с собственными ногами, да смотрел по телевизору новости про безуспешные розыски Трофейшика и целую кучу психов, выдающих себя за своего кумира. Вечером, пока Рита принимала ванну, Артем разогревал принесенную ею из клуба еду, варил кофе, выдавливал из апельсинов сок, и они ужинали. Пока Рита выкуривала сигарету, Артем стоял на балконе — последнее время его обоняние стало чрезвычайно болезненно реагировать на резкие запахи. Доктор по телефону объяснил Горину, что это побочная аллергическая реакция на обезболивающие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Пока нет, Михалыч. На днях мне для содействия присылают каких-то очень способных ребят из ФСБ, — последнюю фразу Левченко произнес с явным пренебрежением. — Знаю я эти приколы: приедут кабинетные молокососы и начнут учить меня ширинку застегивать!
— А может нам, Эдуардович, как в старые добрые времена — свалить куда-нибудь подальше, где нет телефонов, порыбачить, у костра посидеть? — предложил Горин.
— Обещаю, что когда это все кончится, так и сделаем, Артем, — заверил его Левченко.
К ним подошла Ольга.
— Ну ладно, Михалыч, ты извини — времени совсем нет, — заторопился Левченко, пятясь к своей машине. — Зашел бы как-нибудь, что ли?
— И вправду, Артем, приходи, — добавила Ольга.
— Когда-нибудь заскочу, — Артем помахал им рукой. — Дочери привет передавайте…
Александр как-то вдруг ссутулился и приобрел столь жалкий вид, что Горин пришел в недоумение. Ольга бросила на мужа полный отчаяния взгляд и тоже опустила глаза.
— Аленка? — осторожно спросил Артем.
Левченко закивал, и Горин догадался, что тот пытается сдержать слезы.
— Что с ней? — он подскочил и схватил Эдуардовича за плечи.
— С ней уже все в порядке, — Ольга подошла к мужу и взяла его за руку.
— Какой-то больной недоумок подкараулил ее в подъезде, — произнес Левченко. — Сделать ничего не успел, напугал лишь. Теперь вот успокоительным дочь поим. — он кивнул в сторону аптеки. — Клянусь, Михалыч, если бы я этого урода тогда поймал, то бил бы его головой о стену до тех пор, пока бы меня не оттащили… — у него сжались кулаки.
— Не трать нервы на всякую падаль, Эдуардович, все же обошлось, слава богу, — попытался успокоить его Горин.
— Слишком много этой падали развелось, Михалыч, слишком много, — Левченко заглянул Артему в глаза. — Этот городишко уже давно нуждается в хорошей метле, которая выбросит на помойку и долбанутого Трофейшика, и его плюгавых подражателей!
— Так и будет, Эдуардович, — кивнул Артем. — Возможно даже, что на этой метле будет стоять инвентарный номер ФСБ.
— Поживем — увидим, — буркнул Александр, вяло махнул рукой и пошел к машине, увлекая за собой жену.
— Я вас всех как-нибудь навещу! — крикнул Горин им вслед, но звук ревущего двигателя помешал супругам Левченко его расслышать.
Вдохнув выхлоп, Артем схватился за фонарный столб, чтобы не упасть от внезапного головокружения. Когда темнота в глазах прошла, он поковылял к своей «девятке».
Вечером следующего дня несколько танцовщиц «Крэйзи Мальвины», в числе которых была и Рита, должны были выступить на вечеринке дружественного ночного клуба «Униформик». Существовала своеобразная традиция, по которой долженствовало давать «смотр художественной самодеятельности» для какого-нибудь более престижного заведения. Как можно было догадаться из названия, базовым элементом антуража в этом клубе являлась униформа всех видов, в которую были облачены охранники, официантки, танцовщицы и весь остальной обслуживающий персонал.
Вот и Борису Львовичу, чтобы выглядеть перед коллегами из «Униформика» достойно, пришлось раскошелиться на новые костюмы для девушек, соответствующие традициям местного заведения.
Торжество происходило в одном из залов «Униформика», в котором также имелась небольшая сцена и стоял длинный стол с закусками и напитками наподобие свадебного, за которым все и разместились. Помимо хозяев заведения за столом находились Борис Львович со своими сотрудниками, а также Горин, за последнее время ставший в «Мальвине» почти своим.
Первая подопечная Бориса Львовича изображала горничную в белоснежном переднике. Пушистой метелкой она «смахивала пыль» со зрителей.
Когда очередь дошла до Риты, в зале притушили свет (к явному сожалению Артема, который к настоящему времени уже почти совсем перестал видеть в полумраке). После этого из-за кулис появилась огненная дорожка, бегущая по предварительно нанесенному на сцене следу. Пламя описало кромку подиума, и стало намного светлее. На этот спецэффект публика отреагировала довольно эмоционально.
Рита вышла на сцену в форме пожарного, только чрезмерно яркой и облегающей. В руках у нее был огнетушитель, который она положила на сцену и начала танцевать. Рита настолько изящно кружилась между языками пламени, что Горин искренне любовался ею, да и свист и возгласы вокруг не давали сомневаться, что Рита, безусловно, талантливее большинства своих коллег. Заключительным аккордом стало извержение «возбужденного» пеногона на огненную дорожку. В наступившей темноте Рита исчезла со сцены. Вслед ей прозвучали бурные овации, самые искренние из которых принадлежали Горину.
Вечеру предстояло быть долгим, поэтому, чтобы хоть как-то ослабить традиционные приступы боли, Артем принялся методично напиваться. Когда было совсем туго, он запирался в туалете и глотал пилюли. Выступления окончились, и Рита с сослуживицами присоединились к общему столу. Горин шепнул ей, что восхищен, а она в ответ попросила его не злоупотреблять спиртным. Но Артем уже переступил ту грань, когда это еще возможно, да и болевые спазмы подстегивали его к тому чтобы стакан не оставался пустым подолгу.
В какой-то момент Горин обнаружил, что не может встать, чтобы сходить и принять таблетки. Его тело словно оцепенело, боль вдруг совсем прошла, но вместе с этим онемели и перестали чувствоваться все мышцы. Лицо его застыло в глупой улыбке, как у кукольного клоуна, и ему оставалось лишь ждать, когда это состояние пройдет…
Постепенно ощущение собственного тела начало возвращаться. Это происходило не без предательских мурашек. Когда все, наконец, нормализовалось, Горин осушил очередную рюмку с чем-то крепким, взял тросточку и встал…
В первое мгновение ему показалось, что ноги остались стоять у стола, тогда как остальное тело направилось в сторону туалетной комнаты. Успев подметить такую досадную деталь, Артем рухнул на пол, задев угол стола и уронив с него при этом часть посуды. Женщины взвизгнули. Горин попытался подняться, но судорога в ноге дернула его назад с такой силой, что он развернулся и отлетел к стене. Распространяясь от бедра, судорожные волны принялись сотрясать все тело. Артем корчился и бился головой о ковровое покрытие на полу. Несколько человек, в числе которых была и Рита, пытались как-то помочь. Очередной приступ заставил Горина покатиться по полу, пока он не столкнулся с ножкой стола. Столовые приборы звякнули. Артем распластался по полу, вытянувшись, словно струна, и затих. Боль ушла так же внезапно, как и появилась.
«Что с ним? Может, „Скорую“ вызвать?» — гулко отдавалось в его голове.
— Ты в порядке? — Сквозь слезящуюся пелену на глазах он различил склонившуюся над ним Риту.
— Все нормально, уже намного легче, — коверкал он слова еще плохо слушающимися губами.
— Я же просила тебя не пить так много! — с упреком произнесла она.
— Прости, — он попытался улыбнуться.
— Давай-ка я тебя освежиться провожу, — охранник из «Мальвины» подал ему тросточку и помог подняться.
— Не обращайте внимания, продолжайте, — едва ворочая языком, обратился к присутствующим Горин, когда охранник вел его к выходу.
Прохладный ночной воздух слегка отрезвлял.
— Куришь? — спросил охранник, доставая пачку сигарет.
Артем отрицательно помотал головой.
— Молодец, — охранник затянулся.
Горин почувствовал, как запах табака резко отдается у него в носу, и поморщился.
— Фронтовик, что ли? — спросил охранник, кивнув на тросточку.
— Да нет, несчастный случай на охоте, — ответил Горин.
— Понятно. Ритка классно танцует, правда?
— Согласен, — кивнул Артем.
— Ей бы в нормальном месте выступать, а не в таких гадюшниках.
— А разве ей здесь плохо? — спросил Горин.
— Из-за бабок она здесь, неужели не ясно? — охранник сплюнул. — В наших театрах только на потребительскую корзину натанцевать можно.
— Она бесспорно талантлива, — произнес через некоторое время Горин.
— И местным боссам приглянулась, — охранник бросил окурок в урну. — Ну что, полегчало?
— Да, я в полном порядке, — Горин, слегка пошатываясь, направился обратно в клуб.
То, что он там увидел, не привело его в восторг. Рита, совершенно голая, в одних босоножках, ходила по столу, а один из хозяев заведения поливал ее струями шампанского, бутылку с которым он специально тряс. Борис Львович истерически хохотал.
— Хочу быть твоим огнетушителем! — кричал захмелевший мужик с шампанским. — Львович, ты же в курсе, как я люблю это французское шампанское… — он схватил Риту за щиколотку и облизал.
Рита засмеялась, взяла у него бутылку и приложилась к горлышку. Она тоже уже была изрядно опьяневшей.
— Эй, друг, полегче! — Горин рванулся к столу, но у него на пути молниеносно оказался Борис Львович.
— Какого хрена ты лезешь? — яростно зашипел он. — Она на работе, понял, или тебе объяснить подоходчивее?
— До меня долго доходит все последнее время, Львович, поэтому давай, объясняй — чем отличается танцовщица от проститутки, — Артем попытался оттолкнуть его, но охранник удержал его за руку.
— Слушай, забыл твое имя, — лицо Бориса Львовича скривилось. — У меня и так проблем хватает без тебя. Не суетись под ногами! — он кивнул охраннику и быстро вернулся к столу.
Тот мягко, но настойчиво потянул Артема к выходу. Видя, что место Риты на столе заняла другая девушка, Горин не стал упираться.
— Он ведь прав, — произнес охранник, когда они снова оказались на улице. — За это ей и платят. Она делала это до тебя, делает сейчас и будет этим заниматься, пока связана с этим бизнесом. Да ты не переживай, — он похлопал хмурого Горина по плечу. — Обычно все этим и ограничивается…
— Чем «этим»?
— Парой шлепков по попке, — ответил охранник. — Следить за этим — моя работа. Давай-ка тебе такси поймаем, приятель. Что-то ты совсем плох.
— А Рита?
— Я лично привезу ее и провожу до самой двери.
— Ладно, тебе я верю. — Горин пожал охраннику руку и побрел, опираясь на тросточку, к такси, дежурящим у выхода из клуба.
Когда Рита вернулась домой, уже светало, и Артем крепко спал.
— Боря, я теперь твоя вечная должница! — воскликнула Рита, встала из кресла, перегнулась через стол и чмокнула Бориса Львовича в щеку.
Они находились следующим днем в его кабинете, в клубе «Крэйзи Мальвина».
— Вряд ли, — ухмыльнулся Борис Львович, крутя в руках зажигалку. — «Униформик» мне за тебя отступных не пожалел.
— Ты хоть торговался, не продешевил? — улыбнулась Рита.
— Да ты что — оторвал от сердца практически! Ты там только смотри, не забывай нас…
— Уже прощаешься? А я, может быть, еще подумаю, поломаюсь, вдруг мне и в «Мальвине» хорошо… Да шучу, шучу, — она рассмеялась.
— Слушай, а что за инвалид за тобой волочится постоянно? — спросил Борис Львович. — Не надоело тебе еще? В сестру милосердия играешь или в «Гринпис» записалась?
— Зачем ты так? — обиделась Рита. — Артем нормальный парень, а от несчастных случаев никто из нас не застрахован…
— Знаешь, сколько я таких перевидал? — Борис Львович встал с кресла, обошел стол и присел на его край. — Где-нибудь в Афгане или Чечне склады с тушенкой охранял, пока не контузило, а теперь героя из себя корчит, правдолюб-морализатор, мать его!
— Но ты же его совсем не знаешь!
— И знать не хочу, Ритуля, ты же молодая здоровая баба, да тебе стоит только свистнуть — целая очередь из нормальных мужиков выстроится…
— Перестань, Борис! — оборвала его Рита. — Прежде всего это моя личная жизнь.
— Ладно, извини за наставления, — дружелюбно улыбнулся он. — Ты умная девочка, я знаю. Во всем сама правильно разберешься и решишь. Забегай, не забывай своих бывших коллег.
— Не прощаюсь еще, — Рита помахала Борису Львовичу ручкой и вышла из кабинета.
Через неделю она уже вполне освоилась на новом месте работы. В «Униформике» не скупились на транспорт для развоза персонала, и поэтому в сопровождающих функциях Горина отпала всякая надобность. Да, в общем-то, от него было бы мало толку: Артему стоило значительных усилий, чтобы даже доковылять пару раз в день до лавочки у подъезда, подышать свежим воздухом.
Они почти перестали видеться. Когда Рита под утро возвращалась, Артем уже спал, под действием обезболивающих и успокоительных. Днем, наоборот, отсыпалась она, пока Горин пытался выгуливаться, борясь с собственными ногами, да смотрел по телевизору новости про безуспешные розыски Трофейшика и целую кучу психов, выдающих себя за своего кумира. Вечером, пока Рита принимала ванну, Артем разогревал принесенную ею из клуба еду, варил кофе, выдавливал из апельсинов сок, и они ужинали. Пока Рита выкуривала сигарету, Артем стоял на балконе — последнее время его обоняние стало чрезвычайно болезненно реагировать на резкие запахи. Доктор по телефону объяснил Горину, что это побочная аллергическая реакция на обезболивающие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74