- Приехал помочь тебе.
- Да, мне нужна твоя помощь, - медленно протянул Гарднер. И, отвечая
на его вопросительный взгляд, пояснил:
- Я хочу, чтобы кто-нибудь наконец поцеловал меня в зад.
Пятница, 5 августа.
С 1960 года над Хейвеном не проходило ни одной линии самолетов
гражданской авиации. Именно тогда был закрыт аэропорт в Бангоре. Только
редкие военные самолеты пролетали иногда над городком. Потом все же
правительство решило, что не использовать готовый аэродром в Бангоре -
непозволительная роскошь, и там был создан испытательный полигон.
Участок над Хейвеном назывался квадратом Ж-3, и пролетающие мимо
пилоты регулярно запрашивали сводку о состоянии неба в этом квадрате.
Впрочем, то же самое предпринималось по отношению ко всему Альбиону,
району Больших Озер и Бермудскому треугольнику. Так было заведено - и все
тут.
В 1973 году здесь пропал самолет отряда "Дельта", совершивший перелет
Лондон - Чикаго.
В 1974 году как раз над Хейвеном у большого самолета, совершавшего
чартерный рейс Бангор - Лас-Вегас, отказал один мотор, и пилот с большим
трудом дотянул лайнер до ближайшего аэропорта.
Еще один самолет пропал в 1975 году.
С 1979 года ни один коммерческий самолет не залетал в район Хейвена.
Квадрат Ж-3 стал пользоваться дурной репутацией.
С 1982 года одна частная авиакомпания стала проводить регулярные
исследования в месте, где случилось так много происшествий, но долгое
время ничего странного не было обнаружено.
Пока 5 августа в небе над Хейвеном не оказался пилот Питер Бейли.
Бейли был пилотом, налетавшим около двухсот часов. Он больше всего на
свете любил деньги и поэтому легко согласился, когда та самая частная
авиакомпания предложила ему высокооплачиваемую исследовательскую работу.
Опасности его волновали мало. Он целиком полагался на свою удачу и свой
опыт. И действительно, по мастерству с ним мало кто мог потягаться.
У Бейли было немало друзей среди летчиков. С некоторыми он летал, за
другими наблюдал. Иногда он даже хвалил кого-нибудь. Но во всех его
похвалах прослеживалась одна мысль: он, Бейли, - самый великий пилот на
свете, с которым пока никто не может сравниться.
Он любил играть в гольф. Его партнерами частенько бывали адвокаты, а
эти типы, по общему представлению, знали толк в игре. И все же он
выигрывал у всех!
В тот день он совершал перелет из Питерборо, что возле Нью-Йорка, в
Бангор. В Бангоре он должен был посетить госпиталь, в котором лежал
маленький Хиллмен Браун. Он прочитал о нем в газетах, а поскольку имел
незаконченное медицинское образование и большую любовь ко всяким
интересным случаям, решил проведать мальчика и немного поболтать с
врачами.
Целый день стояла хорошая погода, воздух был совершенно прозрачным.
Бейли предвкушал приятную воздушную прогулку. Однако на подлете к Хейвену
самолет, все время державшийся на высоте одиннадцати тысяч футов, внезапно
поднялся на пятнадцать, а потом опустился до шести тысяч футов.
- Что за черто... - попытался выругаться Бейли.
Он посмотрел вниз и увидел какой-то сгусток яркого света. Он понимал,
что лучше было бы улететь отсюда как можно скорее, но интерес одержал
верх. Он развернул самолет.
- Где же...
Новая вспышка чуть не ослепила его. Лучи света побежали по кабине
пилота.
- Бож-же!
Прямо под ним на фоне густого леса находился огромный серебристый
объект. Бейли не мог пока сказать, что это такое, потому что самолет
внезапно начало сносить ветром.
Он выровнял курс. Внезапно у него разболелась голова. Что же это
такое? Водонапорная башня? Никто и никогда не строит посреди леса
водонапорные башни.
Артефакт, - подумал он, слабея от восторга. - Артефакт, космический
корабль инопланетян... а может быть, какая-нибудь штучка, принадлежащая
правительству? Но если этот объект принадлежит правительству, то почему он
никак не замаскирован? Он отчетливо видел вокруг предмета свежевскопанную
землю. Сердце его учащенно забилось. Внезапно стрелка компаса начала
описывать круги против часовой стрелки, все индикаторные лампочки
одновременно засветились красным светом. Затем самолет резко бросило в
небо. Высотомер показал двадцать две тысячи футов... А потом стрелка разом
упала на отметку "ноль".
Мотор чихнул раз, другой и заглох. Сердце Бейли тоже, казалось,
остановилось. В глазах мелькали искры - зеленые и красные. Сейчас я
разобьюсь, - промелькнуло в голове у пилота. Краешком глаза он увидел, что
шкала термометра, показывающего температуру за бортом, сперва подскочила с
отметки сорок семь до пятидесяти восьми, а затем резко упала до пяти и, на
мгновение замерев, взлетела до девятисот девяноста девяти. Там термометр
зашкалил и вышел из строя.
- Господи, да что же это такое происходит! - простонал Бейли, и тут
один из его передних зубов вдруг выскочил изо рта, ударился о приборный
щиток и упал на пол.
Мотор вновь зарычал.
- Черт, - прошептал он, трясясь от страха. Из отверстия,
образованного на месте выпавшего зуба, лилась кровь, струйкой стекая на
рубашку.
Он вновь оказался над странным объектом в лесу.
Мотор пару раз чихнул и умолк. Самолет терял высоту. Четыре тысячи
футов... три с половиной тысячи... три тысячи... две с половиной. Дорога
была настолько близка, что Бейли мог рассмотреть на ней буквально каждую
травинку.
- Мамочка! - прошептал он. - Сейчас я умру!..
Он с силой надавил на газ. Мотор опять заработал - и тут же заглох.
- Нет! - простонал Бейли. - Чертов самолет, не смей!
Но он был бессилен. Самолет с силой врезался в землю, и раздался
взрыв. То, что было раньше Питером Бейли, разлетелось на мелкие кусочки...
Суббота, 6 августа.
Ньют и Дик сидели в кафе. На столике между ними лежала газета. На
передней полосе крупными буквами был набран заголовок:
УЖАСНАЯ ТРАГЕДИЯ: КРУШЕНИЕ САМОЛЕТА.
Там же была помещена фотография с места происшествия. В том, что на
ней было изображено, было довольно трудно узнать самолет, которым Питер
Бейли так гордился.
Рядом с газетой стоял завтрак. Но мужчины не притрагивались к нему.
Около двадцати любопытных шастают вокруг города, обследуя место
аварии, - мысленно сказал Ньют.
Все из города? - спросил Дик.
Да.
У нас могут начаться проблемы?
Нет, не думаю. Какое отношение имеем мы к случившемуся?
Дик покачал головой: Никакого. Ты готов?
Да.
Они вышли из кафе, не расплатившись. В последнее время деньги
перестали играть в Хейвене какую-нибудь роль. Хейвен вообще приближался к
тому состоянию, которое некоторые называют коммунизмом.
Они направлялись к городскому залу. Воображаемая башня с часами
претерпела изменения. То она была на месте, крепкая и устойчивая, как сама
земля, то вдруг исчезала, и на ее месте появлялось синее ясное небо. Потом
все повторялось снова. Только тень, отбрасываемая башней, оставалась на
прежнем месте, независимо от того, была при этом башня или нет. Но это
никого не беспокоило.
Из Дерри приехали Томми Джеклин и Эстер Бруклин, - сказал Дик. Они
намерены поставить здесь не менее пяти станций техобслуживания. И они
привезли много батареек на продажу. В Дерри считают, что Хейвен помешан на
батарейках.
Томми Джеклин и Эстер Бруклин? - переспросил Ньют. - Боже, но ведь
они еще совсем дети! А разве у Томми вообще есть водительские права?
Нет, - раздраженно сказал Дик. - Но ему уже исполнилось пятнадцать, и
скоро он их получит. Кроме того, он большой мальчик и выглядит старше, чем
есть на самом деле. Так что с ними все в порядке.
Да, всем им нужны батарейки, а достать их становится все сложнее,
потому что жителям Хейвена все труднее покидать Хейвен. Некоторые, выехав
за городскую черту, вообще могут умереть. Это под силу только молодым,
например, Ньюту и Дику. В Хейвене никого не удивляло, что Хилли Брауна не
могут вывести из коматозного состояния. Причина наверняка в том, что
старый Хиллмен увез его из города.
Что ж, - сказал задумчиво Ньют.
Да, ничего не попишешь, - ответил Дик. - Мы не может оставить эту
штуку без нее и мы не выживем.
Без нее и без батареек, - мог бы сказать он. Ведь Хейвен сейчас, как
детская игрушка, работал на батарейках. И их нужно все больше, как только
можно больше.
Ньют Беррингер был встревожен. Нужно проследить, чтобы с Томми и
Эстер все было в порядке.
И он знал, что будет переживать все время, пока не узнает, что
детвора (так он называл в уме Томми и Эстер) благополучно сделала свои
дела.
Воскресенье, 7 августа.
Гарднер стоял возле корабля, глядя на него и вспоминая об
авиакатастрофе, случившейся здесь на днях. Не нужно заканчивать колледж,
чтобы уловить связь между происшествием и кораблем.
Сегодня Фримен Мосс, его самый последний помощник, не появился.
Очевидно, ему стало так же плохо, как и всем предыдущим. Впервые с момента
исчезновения Бобби Гард был один.
Перед ним стояла проблема выбора, и Гард видел три разных ее решения.
Решение первое: работать, как обычно.
Решение второе: бежать отсюда как можно дальше. Он уже пришел к
выводу, что в случае смерти Бобби ему нужно будет исчезнуть из этих мест,
если он хочет спасти свою шкуру. Чтобы реализовать это решение, ему
хватило бы получаса. Если он решит бежать, они об этом никогда не смогут
узнать.
Бежать. Но куда? Дерри, Бангор, даже Августа... все это слишком
близко. Может быть, Портленд? Может быть. Бежать, бросить все, бросить...
Бросить Бобби? Своего старого доброго друга, все еще любимую им Бобби, о
которой вот уже две недели нет никаких вестей?!
Решение третье: избавиться от этой штуки. Взорвать ее. Разрушить ее.
При всей своей нелюбви ко всем видам оружия (а то, что корабль
представлял собой мощное оружие, Гард понял, анализируя причины
авиакатастрофы), он не мог не понимать, что разрушение корабля чревато
новым Чернобылем, еще более ужасным по силе. Никто не может знать, сколько
разных штучек хранится внутри его. Но из-за этого чертова корабля все
время погибают люди! Сколько смертей случилось за последнее время?! А
сколько их еще будет!
Гарднер был уверен: авиакатастрофа - не последнее событие в этом
печальном списке.
Затерянный корабль создавался как грозное оружие, и создателем его
были не гуманоиды - в этом Гарднер был уверен. Не обладая их образом
мышления, как можно разгадать, что таится внутри корабля? И что можно
сделать?
Такие варианты решения стояли перед Гардом, и третий вариант вовсе не
был никаким решением... и внезапно его руки поняли то, что не смогла
понять голова. Они потянулись к бутылке, спрятанной под деревом. Самое
правильное решение - напиться, несмотря на то, что часы показывали только
полдевятого утра.
Что-то будто кольнуло его в висок.
Он оглянулся.
За спиной стояла Бобби.
Рот Гарднера от неожиданности приоткрылся. Он помахал перед глазами
рукой, как бы отгоняя видение. Но Бобби не исчезла. Она была вполне
реальной, хотя и потеряла большую часть волос на голове, а скулы ее были
плотно обтянуты кожей; она напоминала человека, случайно выздоровевшего от
неизлечимой болезни. Ее правая рука была перевязана. И...
...и на ее лицо был нанесен грим. Грим, до неузнаваемости меняющий ее
облик. Но это она... это Бобби... это не сон...
Его глаза внезапно наполнились слезами. Только сейчас он понял, как
одинок был без нее.
- Бобби? - спросил он. - Это действительно ты?
Бобби улыбнулась той самой хорошо знакомой ему улыбкой, которую он
так любил. Это была она, Бобби. Бобби, его любимая.
Он подошел к ней, обнял, положив голову ей на плечо. Ему уже давно
хотелось это сделать.
- Привет, Гард, - сказала она и заплакала.
Он заплакал тоже. Он поцеловал ее. Поцеловал ее. Поцеловал.
Она обняла его здоровой рукой.
- Но Бобби, - говорил он, целуя ее, - ты не должна...
- Тсс. Я должна. Это мой последний шанс, Гард. Наш последний шанс.
Они целовались, и ее блузка как бы случайно расстегнулась, и под ней
показалось тело, белое и худое, с отвисшей грудью и торчащими ключицами,
но он любил ее и целовал ее, и слезы текли по их лицам.
Гард, мой дорогой, любимый, всегда мой
тссс
О как я люблю тебя
Бобби, я люблю
люблю
поцелуй меня
поцелуй
да
Под ними хрустели еловые иголки. Счастье. Ее слезы. Его слезы. Они
целовались, целовались, целовались без остановки. Встретив ее, Гард понял
одновременно две вещи: как ему ее не хватало и что в лесу не поет ни
единая птичка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Да, мне нужна твоя помощь, - медленно протянул Гарднер. И, отвечая
на его вопросительный взгляд, пояснил:
- Я хочу, чтобы кто-нибудь наконец поцеловал меня в зад.
Пятница, 5 августа.
С 1960 года над Хейвеном не проходило ни одной линии самолетов
гражданской авиации. Именно тогда был закрыт аэропорт в Бангоре. Только
редкие военные самолеты пролетали иногда над городком. Потом все же
правительство решило, что не использовать готовый аэродром в Бангоре -
непозволительная роскошь, и там был создан испытательный полигон.
Участок над Хейвеном назывался квадратом Ж-3, и пролетающие мимо
пилоты регулярно запрашивали сводку о состоянии неба в этом квадрате.
Впрочем, то же самое предпринималось по отношению ко всему Альбиону,
району Больших Озер и Бермудскому треугольнику. Так было заведено - и все
тут.
В 1973 году здесь пропал самолет отряда "Дельта", совершивший перелет
Лондон - Чикаго.
В 1974 году как раз над Хейвеном у большого самолета, совершавшего
чартерный рейс Бангор - Лас-Вегас, отказал один мотор, и пилот с большим
трудом дотянул лайнер до ближайшего аэропорта.
Еще один самолет пропал в 1975 году.
С 1979 года ни один коммерческий самолет не залетал в район Хейвена.
Квадрат Ж-3 стал пользоваться дурной репутацией.
С 1982 года одна частная авиакомпания стала проводить регулярные
исследования в месте, где случилось так много происшествий, но долгое
время ничего странного не было обнаружено.
Пока 5 августа в небе над Хейвеном не оказался пилот Питер Бейли.
Бейли был пилотом, налетавшим около двухсот часов. Он больше всего на
свете любил деньги и поэтому легко согласился, когда та самая частная
авиакомпания предложила ему высокооплачиваемую исследовательскую работу.
Опасности его волновали мало. Он целиком полагался на свою удачу и свой
опыт. И действительно, по мастерству с ним мало кто мог потягаться.
У Бейли было немало друзей среди летчиков. С некоторыми он летал, за
другими наблюдал. Иногда он даже хвалил кого-нибудь. Но во всех его
похвалах прослеживалась одна мысль: он, Бейли, - самый великий пилот на
свете, с которым пока никто не может сравниться.
Он любил играть в гольф. Его партнерами частенько бывали адвокаты, а
эти типы, по общему представлению, знали толк в игре. И все же он
выигрывал у всех!
В тот день он совершал перелет из Питерборо, что возле Нью-Йорка, в
Бангор. В Бангоре он должен был посетить госпиталь, в котором лежал
маленький Хиллмен Браун. Он прочитал о нем в газетах, а поскольку имел
незаконченное медицинское образование и большую любовь ко всяким
интересным случаям, решил проведать мальчика и немного поболтать с
врачами.
Целый день стояла хорошая погода, воздух был совершенно прозрачным.
Бейли предвкушал приятную воздушную прогулку. Однако на подлете к Хейвену
самолет, все время державшийся на высоте одиннадцати тысяч футов, внезапно
поднялся на пятнадцать, а потом опустился до шести тысяч футов.
- Что за черто... - попытался выругаться Бейли.
Он посмотрел вниз и увидел какой-то сгусток яркого света. Он понимал,
что лучше было бы улететь отсюда как можно скорее, но интерес одержал
верх. Он развернул самолет.
- Где же...
Новая вспышка чуть не ослепила его. Лучи света побежали по кабине
пилота.
- Бож-же!
Прямо под ним на фоне густого леса находился огромный серебристый
объект. Бейли не мог пока сказать, что это такое, потому что самолет
внезапно начало сносить ветром.
Он выровнял курс. Внезапно у него разболелась голова. Что же это
такое? Водонапорная башня? Никто и никогда не строит посреди леса
водонапорные башни.
Артефакт, - подумал он, слабея от восторга. - Артефакт, космический
корабль инопланетян... а может быть, какая-нибудь штучка, принадлежащая
правительству? Но если этот объект принадлежит правительству, то почему он
никак не замаскирован? Он отчетливо видел вокруг предмета свежевскопанную
землю. Сердце его учащенно забилось. Внезапно стрелка компаса начала
описывать круги против часовой стрелки, все индикаторные лампочки
одновременно засветились красным светом. Затем самолет резко бросило в
небо. Высотомер показал двадцать две тысячи футов... А потом стрелка разом
упала на отметку "ноль".
Мотор чихнул раз, другой и заглох. Сердце Бейли тоже, казалось,
остановилось. В глазах мелькали искры - зеленые и красные. Сейчас я
разобьюсь, - промелькнуло в голове у пилота. Краешком глаза он увидел, что
шкала термометра, показывающего температуру за бортом, сперва подскочила с
отметки сорок семь до пятидесяти восьми, а затем резко упала до пяти и, на
мгновение замерев, взлетела до девятисот девяноста девяти. Там термометр
зашкалил и вышел из строя.
- Господи, да что же это такое происходит! - простонал Бейли, и тут
один из его передних зубов вдруг выскочил изо рта, ударился о приборный
щиток и упал на пол.
Мотор вновь зарычал.
- Черт, - прошептал он, трясясь от страха. Из отверстия,
образованного на месте выпавшего зуба, лилась кровь, струйкой стекая на
рубашку.
Он вновь оказался над странным объектом в лесу.
Мотор пару раз чихнул и умолк. Самолет терял высоту. Четыре тысячи
футов... три с половиной тысячи... три тысячи... две с половиной. Дорога
была настолько близка, что Бейли мог рассмотреть на ней буквально каждую
травинку.
- Мамочка! - прошептал он. - Сейчас я умру!..
Он с силой надавил на газ. Мотор опять заработал - и тут же заглох.
- Нет! - простонал Бейли. - Чертов самолет, не смей!
Но он был бессилен. Самолет с силой врезался в землю, и раздался
взрыв. То, что было раньше Питером Бейли, разлетелось на мелкие кусочки...
Суббота, 6 августа.
Ньют и Дик сидели в кафе. На столике между ними лежала газета. На
передней полосе крупными буквами был набран заголовок:
УЖАСНАЯ ТРАГЕДИЯ: КРУШЕНИЕ САМОЛЕТА.
Там же была помещена фотография с места происшествия. В том, что на
ней было изображено, было довольно трудно узнать самолет, которым Питер
Бейли так гордился.
Рядом с газетой стоял завтрак. Но мужчины не притрагивались к нему.
Около двадцати любопытных шастают вокруг города, обследуя место
аварии, - мысленно сказал Ньют.
Все из города? - спросил Дик.
Да.
У нас могут начаться проблемы?
Нет, не думаю. Какое отношение имеем мы к случившемуся?
Дик покачал головой: Никакого. Ты готов?
Да.
Они вышли из кафе, не расплатившись. В последнее время деньги
перестали играть в Хейвене какую-нибудь роль. Хейвен вообще приближался к
тому состоянию, которое некоторые называют коммунизмом.
Они направлялись к городскому залу. Воображаемая башня с часами
претерпела изменения. То она была на месте, крепкая и устойчивая, как сама
земля, то вдруг исчезала, и на ее месте появлялось синее ясное небо. Потом
все повторялось снова. Только тень, отбрасываемая башней, оставалась на
прежнем месте, независимо от того, была при этом башня или нет. Но это
никого не беспокоило.
Из Дерри приехали Томми Джеклин и Эстер Бруклин, - сказал Дик. Они
намерены поставить здесь не менее пяти станций техобслуживания. И они
привезли много батареек на продажу. В Дерри считают, что Хейвен помешан на
батарейках.
Томми Джеклин и Эстер Бруклин? - переспросил Ньют. - Боже, но ведь
они еще совсем дети! А разве у Томми вообще есть водительские права?
Нет, - раздраженно сказал Дик. - Но ему уже исполнилось пятнадцать, и
скоро он их получит. Кроме того, он большой мальчик и выглядит старше, чем
есть на самом деле. Так что с ними все в порядке.
Да, всем им нужны батарейки, а достать их становится все сложнее,
потому что жителям Хейвена все труднее покидать Хейвен. Некоторые, выехав
за городскую черту, вообще могут умереть. Это под силу только молодым,
например, Ньюту и Дику. В Хейвене никого не удивляло, что Хилли Брауна не
могут вывести из коматозного состояния. Причина наверняка в том, что
старый Хиллмен увез его из города.
Что ж, - сказал задумчиво Ньют.
Да, ничего не попишешь, - ответил Дик. - Мы не может оставить эту
штуку без нее и мы не выживем.
Без нее и без батареек, - мог бы сказать он. Ведь Хейвен сейчас, как
детская игрушка, работал на батарейках. И их нужно все больше, как только
можно больше.
Ньют Беррингер был встревожен. Нужно проследить, чтобы с Томми и
Эстер все было в порядке.
И он знал, что будет переживать все время, пока не узнает, что
детвора (так он называл в уме Томми и Эстер) благополучно сделала свои
дела.
Воскресенье, 7 августа.
Гарднер стоял возле корабля, глядя на него и вспоминая об
авиакатастрофе, случившейся здесь на днях. Не нужно заканчивать колледж,
чтобы уловить связь между происшествием и кораблем.
Сегодня Фримен Мосс, его самый последний помощник, не появился.
Очевидно, ему стало так же плохо, как и всем предыдущим. Впервые с момента
исчезновения Бобби Гард был один.
Перед ним стояла проблема выбора, и Гард видел три разных ее решения.
Решение первое: работать, как обычно.
Решение второе: бежать отсюда как можно дальше. Он уже пришел к
выводу, что в случае смерти Бобби ему нужно будет исчезнуть из этих мест,
если он хочет спасти свою шкуру. Чтобы реализовать это решение, ему
хватило бы получаса. Если он решит бежать, они об этом никогда не смогут
узнать.
Бежать. Но куда? Дерри, Бангор, даже Августа... все это слишком
близко. Может быть, Портленд? Может быть. Бежать, бросить все, бросить...
Бросить Бобби? Своего старого доброго друга, все еще любимую им Бобби, о
которой вот уже две недели нет никаких вестей?!
Решение третье: избавиться от этой штуки. Взорвать ее. Разрушить ее.
При всей своей нелюбви ко всем видам оружия (а то, что корабль
представлял собой мощное оружие, Гард понял, анализируя причины
авиакатастрофы), он не мог не понимать, что разрушение корабля чревато
новым Чернобылем, еще более ужасным по силе. Никто не может знать, сколько
разных штучек хранится внутри его. Но из-за этого чертова корабля все
время погибают люди! Сколько смертей случилось за последнее время?! А
сколько их еще будет!
Гарднер был уверен: авиакатастрофа - не последнее событие в этом
печальном списке.
Затерянный корабль создавался как грозное оружие, и создателем его
были не гуманоиды - в этом Гарднер был уверен. Не обладая их образом
мышления, как можно разгадать, что таится внутри корабля? И что можно
сделать?
Такие варианты решения стояли перед Гардом, и третий вариант вовсе не
был никаким решением... и внезапно его руки поняли то, что не смогла
понять голова. Они потянулись к бутылке, спрятанной под деревом. Самое
правильное решение - напиться, несмотря на то, что часы показывали только
полдевятого утра.
Что-то будто кольнуло его в висок.
Он оглянулся.
За спиной стояла Бобби.
Рот Гарднера от неожиданности приоткрылся. Он помахал перед глазами
рукой, как бы отгоняя видение. Но Бобби не исчезла. Она была вполне
реальной, хотя и потеряла большую часть волос на голове, а скулы ее были
плотно обтянуты кожей; она напоминала человека, случайно выздоровевшего от
неизлечимой болезни. Ее правая рука была перевязана. И...
...и на ее лицо был нанесен грим. Грим, до неузнаваемости меняющий ее
облик. Но это она... это Бобби... это не сон...
Его глаза внезапно наполнились слезами. Только сейчас он понял, как
одинок был без нее.
- Бобби? - спросил он. - Это действительно ты?
Бобби улыбнулась той самой хорошо знакомой ему улыбкой, которую он
так любил. Это была она, Бобби. Бобби, его любимая.
Он подошел к ней, обнял, положив голову ей на плечо. Ему уже давно
хотелось это сделать.
- Привет, Гард, - сказала она и заплакала.
Он заплакал тоже. Он поцеловал ее. Поцеловал ее. Поцеловал.
Она обняла его здоровой рукой.
- Но Бобби, - говорил он, целуя ее, - ты не должна...
- Тсс. Я должна. Это мой последний шанс, Гард. Наш последний шанс.
Они целовались, и ее блузка как бы случайно расстегнулась, и под ней
показалось тело, белое и худое, с отвисшей грудью и торчащими ключицами,
но он любил ее и целовал ее, и слезы текли по их лицам.
Гард, мой дорогой, любимый, всегда мой
тссс
О как я люблю тебя
Бобби, я люблю
люблю
поцелуй меня
поцелуй
да
Под ними хрустели еловые иголки. Счастье. Ее слезы. Его слезы. Они
целовались, целовались, целовались без остановки. Встретив ее, Гард понял
одновременно две вещи: как ему ее не хватало и что в лесу не поет ни
единая птичка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46