Ив беспомощно смотрел в потолок.
Что-то, что находится в земле. Бобби Андерсон нашла это и начала
выкапывать, а парень, который живет у нее, ей помогал... Его, этого парня,
зовут... зовут...
Ив так и не смог вспомнить, как его зовут, зато вспомнил взгляд,
которым Бич Джериган проводил парня, когда тот прибыл в Хейвен. Как же
все-таки его зовут?
Постепенно Ив начал дремать. Но в голове неотвязной мухой жужжала
мысль:
Что же ты обнаружила, Руфь? Что узнала? Почему они убили тебя?
Ив перевернулся на левый бок.
Давид жив... но, чтобы вернуть его, я должен отправиться в Хейвен.
Он перевернулся на правый бок.
Они убьют меня, если я вернусь. Мне повезло: они позволили уехать нам
с Хилли. Теперь же они ненавидят меня. Я прочел это в их глазах еще тогда,
когда пропал Давид. Я увез Хилли, потому что ему был нужен доктор... а
может, они просто хотели избавиться от меня. В любом случае, мне повезло,
что я уцелел. Никогда больше они не позволят мне уехать. Так как же я могу
вернуться? Я не могу.
Он ворочался с бока на бок, вынужденный принимать решение:
возвращаться в Хейвен и быть убитым или бездействовать и тем самым
ускорить смерть Давида.
Лишь в полночь он сумел заснуть, и ему ничего не снилось.

Он проспал дольше, чем спят в его возрасте, и проснулся во вторник в
четверть одиннадцатого. Впервые за долгое время он чувствовал себя свежим
и выспавшимся. Он принял решение. Он рискнет. Рискнет ради спасения Давида
и Хилли.
Он думал, что сможет вернуться в город в день похорон миссис
Мак-Косленд, в день похорон Руфи.

Батч "Страшила" Дуган был самым большим человеком, которого Иву
когда-либо приходилось видеть.
- Присаживайтесь, мистер Хиллмен, - доброжелательно сказал он. - Что
я могу сделать для вас?
- Ну, возможно, вы могли бы кое в чем мне помочь. - Ив пришел сюда
совершенно трезвым, чтобы хорошо контролировать каждое свое слово. - Из
газет я узнал, что завтра похороны Руфи Мак-Косленд.
Дуган кивнул:
- Да, я собираюсь поехать. Руфь была моим близким другом.
- А собирается ехать еще кто-нибудь из Дерри?
Дуган покраснел.
- Да. Еще несколько человек. Я просто хочу выехать немного раньше. А
почему вы...
- Думаю, вы обо мне знаете.
- Мистер Хиллмен...
- Возможно, то, что я сейчас расскажу вам, покажется бредом выжившего
из ума старика, но постарайтесь дослушать до конца и понять, прежде чем
выносить суждение.
В голосе Ива было столько нажима, что Дуган только кивнул, не сказав
при этом ни слова.
Страшила слушал старика и думал. А может быть, Хиллмен в чем-то прав?
Исчезновение двух его подчиненных - громил не хуже его самого - было, по
меньшей мере, странным. Смерть Руфи... И ее слова, когда накануне он
звонил ей...
Скажи старику, чтобы он ушел.
Нет, лучше пусть останется.
Как можно поверить в то, что он говорит?
Можно или нельзя... но мне уже совершенно не хочется ехать в Хейвен.
Скажи, пусть он уходит.
Нет, пусть останется.
Я могу исчезнуть, как Давид Браун.
Пусть останется.
Или со мной произойдет несчастный случай, как с Руфью Мак-Косленд.
Прочь.
- Я верю вам, мистер Хиллмен, - наконец сказал он.

Они дошли до стоянки перед зданием полицейского участка.
- Я заеду за вами завтра утром.
Глаза Ива расширились:
- Но вы даже не спросили меня, что я собираюсь делать.
- Это неважно. Я в любом случае буду с вами. А собираетесь вы, как я
понял, в лес. Вы хотите посмотреть, что же скрывается там, под землей.
Ив посмотрел на него долгим взглядом и покачал головой:
- Когда со мной есть кто-нибудь еще, я чувствую себя лучше, особенно
если этот кто-нибудь - сам Страшила Дуган. Но помните: они там, в Хейвене,
вовсе не глупы. Они ожидают, что вы приедете на ее похороны. Если они не
дождутся вас там, они начнут выяснять почему.
Двое мужчин стояли и смотрели друг на друга; на горизонте садилось
солнце, а на земле лежали длинные тени.
Обоим было страшно. Иву было страшно возвращаться, а Дугану после
всего услышанного...
- Ладно, - сказал внезапно Ив. - Слушайте внимательно, Страшила
Дуган. Позвоните тем, с кем собирались завтра ехать на похороны и найдите
любую причину, по которой не поедете. Звоните вечером как можно большему
количеству людей и всем рассказывайте, что ужасно больны.
- Но почему я должен... - И Дуган побагровел: он понял. Они могут
прочесть мысли его подчиненных и узнать причину его отсутствия.
- Послушайте моего совета, - продолжал Ив. - Ради спасения души
Руфи... воспользуйтесь им. И еще: завтра с вами могут начать происходить
разные странные вещи.
- Они происходят уже сегодня, - вставил Дуган. - Ладно, я все понял.
Дайте мне ваш адрес здесь, в Дерри, и утром я заеду за вами на своей
личной машине. Мы полетим в Хейвен, как космический корабль к звездам.
- Машина - это моя проблема, - сказал Ив. - Этой пользоваться нельзя:
ее знают в Хейвене. Я возьму в аренду другую. А вы должны появиться у меня
не позже восьми. Нам придется довольно далеко объезжать.
- Зачем?
- Нам не стоит появляться со стороны Альбиона.
- А почему машину нужно арендовать?
- Приятель, вы задаете слишком много вопросов! - И Ив так комично
закатил глаза, что Дуган рассмеялся.
- Это моя работа, - сказал Страшила, отсмеявшись. - И потом, ведь
никто в Хейвене не знает, как выглядит моя личная машина.
- И все же сделаем так, как я сказал. Некоторая осторожность не
помешает.
- Ладно, - кивнул Батч. - Я согласен. В восемь часов. Ваша машина,
ваш план. Кажется, я таки схожу с ума.
- Если завтра мы доживем до этого времени суток, тогда и поговорим о
сумасшествии, - с горечью пошутил Хиллмен.
Отъехав от полицейского участка, Ив сперва побывал в больнице, но
задержался там недолго, отправившись оттуда в контору по найму машин. На
автозаправке он попутно выяснил все интересовавшие его вопросы по поводу
дороги, по которой они завтра поедут.

Медсестра у постели Хилли читала записку.
Хилли!
Мы с тобой можем никогда больше не увидеться, и я хочу сказать тебе,
что если ты поднимешься с постели и в этом будет доля моей помощи, я стану
самым счастливым дедушкой в мире. Я верю, что Давид все еще жив, и знаю,
что ты не виновен в его исчезновении. Я люблю тебя, малыш, и надеюсь, что
мы вскоре увидимся вновь.
Дедушка.
Но он никогда больше не увидит Хилли Брауна.

9. ПОХОРОНЫ
Начиная с девяти часов утра в город начали стягиваться те, кто знал и
любил Руфь Мак-Косленд. На центральной улице с трудом можно было найти
место для парковки. Машины заняли и прилегающие к ней улочки и переулки.
Стоял ясный и светлый денек, скорее сентябрьский, чем июльский. Небо
было ярко-синим, температура не превышала 22 градусов Цельсия, дул легкий
ветерок. Как будто Хейвен встречал приехавших на похороны особенно
доброжелательно.
Звонили колокола. Их звон особенно красиво разносился по окрестностям
вокруг города. Все приехавшие и пришедшие ощущали величие момента. Весь
Хейвен, и стар и млад, был здесь. Высоко в небо устремлялась башня,
украшенная часами, и те из приезжих, кто слышал, что она взорвалась и
взлетела в воздух, удивленно поглядывали на башню, но тут же забывали об
этом.
Звонили колокола. Народ стал заходить в помещение старой, но
просторной методистской церкви, где у входа их с улыбкой встречал
преподобный отец Гухрингер.
Подъехала на автомобиле Бобби Андерсон. На ней было новое голубое
платье. Она не хотела прерывать работу, но Гарднер вызвался ее подменить,
и вот она здесь. Сам же Гарднер посетить похороны отказался. Он крепко
спал после выпитого накануне. Андерсон тоже была уставшей, но сегодня ею
владело какое-то странное чувство. Возможно, из-за Руфи, возможно, из-за
Давида, возможно, из-за всего города. "Превращение" продолжалось, это
происходило со всеми жителями города, за исключением Гарда. И это было
хорошо. Скоро, уже совсем скоро...
Колокола, колокола, колокола.
Хейвен как будто отвечал им. Все они - Тремейны и Дженнингсы,
Аппельгейты и Голдменсы, Дюплесси и Арчинбурги - добропорядочные граждане
штата Мэн. Все они теперь были заодно: их мысли... их чувства... они были
вместе, они слушали, и звон колоколов пульсировал в их жилах.

Ив Хиллмен и Батч Дуган ехали на арендованном Ивом "джипе" по лесной
дороге. Странно, - думал Дуган. Никогда еще он не видел такого тихого
леса, где не слышно ни единой птицы.
Внезапно тишину прорезал странный звук.
- Что за чертовщина?..
- Колокола, что же еще? - отозвался Дуган. - Они звучат очень
красиво. Наверное, сейчас начнутся похороны.
Они похоронят Руфь на горе... Какого черта я здесь делаю с этим
ненормальным старикашкой?
Но он понимал, что менять что-либо уже слишком поздно.
- Колокола в методистской церкви, сколько я себя помню, звонили
совершенно иначе, - сказал Ив. - Кто-то подменил их.
- Ну и что?
- Ну и ничего! Ладно, Страшила Дуган, нам надо думать о другом.
Дуган оглянулся. На заднем сидении "джипа" лежала старая потертая
сумка.
- Хотел спросить тебя, что в этой сумке.
- Разные старые вещи. Тебя это не касается.
Они проехали указатель, говорящий о том, что машина въезжает в черту
города.
- Скажи, - после долгого молчания вновь обратился к нему Дуган, - что
же мы все-таки будем искать?
- Не знаю. Но пойму, что это оно, если увижу.
Дуган промолчал, выругавшись про себя, и поднес ко лбу руку. Именно
здесь была сосредоточена головная боль, начавшаяся как только они
пересекли пограничную черту.

Все присутствующие в церкви ждали, когда преподобный Гухрингер начнет
свою проповедь. Он слыл мастером на эти вещи.
И вот он начал:
- Мы провожаем в последний путь Руфь Мак-Косленд...
Большинство жителей Хейвена сидели, держа у рта носовые платки.
Возможно, некоторых приезжих это удивило, но это была вынужденная мера.
Как звезды падают с неба в августе, так выпадали зубы у хейвенцев. Но не
только с ними происходила эта беда. Некоторые приезжие тоже потеряли по
зубу на следующий день.
У некоторых смертельно болела голова, и эту боль невозможно было
снять таблетками.
И у большинства из них во время проповеди и после нее, и в
особенности на следующий день, стали появляться разные идеи. Они приходили
внезапно, и многим хотелось закричать: "Эврика!", но они не смели нарушить
тишину, царившую на похоронном богослужении.
Жители Хейвена хорошо видели эти перемены и радовались от души. Они
понимали, что чем больше людей побывало здесь сегодня, тем больше
"превратившихся" и "превращающихся" будет на свете, и таким образом они
выполнят требования Великой Идеи.

Дуган и Хиллмен ехали по трассе. Дуган чувствовал себя несколько
угнетенно, но не смог бы объяснить почему. Конечно, старик сумасшедший,
мысль о том, что Хейвен стал змеиным гнездом, - паранойя. К этому
прибавилось нервное напряжение, растущее где-то в глубине души Страшилы.
Нервы ни к черту, - подумал он.
- Почему ты держишься за голову? - спросил Ив.
- Потому что она болит.
- Если ветер подует, станет немного легче.
Боже, что он здесь делает? И почему ему так нехорошо?
- Я чувствую себя так, будто кто-то бросил таракана в мой кофе.
- Угу.
Дуган посмотрел на него:
- Но ведь ты себя так не чувствуешь, верно? У тебя все хорошо?
- Я устал, но голова у меня действительно не болит, и я спокоен.
- А почему она должна у тебя болеть? - торопливо спросил Дуган.
Разговор напоминал ситуацию из "Алисы в стране чудес". - Головная боль,
мне кажется, не передается на расстоянии.
- Если тебя и еще шестерых ребят запереть в тесной комнате, то через
десять минут у всех вас будет болеть голова, верно?
- Ну, наверное, так. Но то...
- Конечно, нет. Да и с погодой нам повезло. Именно поэтому я думаю,
что то, что мы ищем, обладает огромной мощностью, потому что ты это уже
ощутил. Я вижу, что ощутил. - Хиллмен помолчал, потом вдруг загадочно
проронил:
- У тебя уже есть какие-нибудь идеи, Страшила?
- Что ты имеешь в виду?
- Ладно, - Хиллмен облегченно вздохнул. - Если появятся идеи, скажи
об этом мне.
- Это безумие, - Дуган, казалось, по-настоящему рассердился. - Все,
что ты говоришь, - бред. Давай-ка, разворачивайся и поехали назад. Я хочу
вернуться, Хиллмен.
Ив внезапно сосредоточился на одной фразе, звучащей в его мозгу. В
последние три дня, проведенные в Хейвене, он узнал, что Брайен, Мэри,
Хилли и Давид могли читать мысли друг друга, он же мог их только
чувствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46