Пожалуйста, занесите подписан-
ную анкету в комнату 100 шестого мая.
И вот он там, анкета вручена, истребитель сигарет Уэнлесс ушел (он
и вправду смахивает на сумасшедшего доктора в фильме о Циклопе), вмес-
те с одиннадцатью другими выпускниками он отвечает на вопросы о своих
религиозных убеждениях. Не страдал ли он эпилепсией. Нет. Отец умер
внезапно от инфаркта, когда Энди было одиннадцать лет. Мать погибла в
автомобильной катастрофе, когда ему было семнадцать, - жуткое, мучи-
тельное воспоминание. Единственной близкой родственницей осталась
сестра матери тетя Кора; она уже в годах.
Отвечая НЕТ, НЕТ, НЕТ, он двигался вниз по колонке с вопросами.
Только на один вопрос ответил Да. "Были ли у вас когда-нибудь переломы
или серьезные растяжения связок? Если Да, уточните". В нужной графе он
нацарапал, что сломал кость левой лодыжки, играя в бейсбол двенадцать
лет назад.
Он просматривал свои ответы, двигая кончиком шариковой ручки вверх.
В этот момент кто-то дотронулся до его плеча и девичий голос, мягкий,
с небольшой хрипотцой, спросил: "Не дадите ли ручку, если освободи-
лась? В моей кончилась паста". - "Конечно", - сказал он, повернувшись
и протягивая ручку. Симпатичная девушка. Высокая. Слегка рыжеватые во-
лосы, восхитительный цвет лица. Одета в нежно-голубой свитер и корот-
кую юбку. Стройные ноги. Без чулок. Будущая жена оценена вскользь.
Он передал ручку - она благодарно улыбнулась. Наклонилась - лампы
на потолке медными огоньками отразились в ее волосах, небрежно стяну-
тых сзади широкой белой лентой.
Он отнес анкету ассистентке в глубине комнаты.
- Спасибо, - сказала ассистентка запрограммированным голосом робо-
та. - Комната семьдесят, утром в субботу, в девять часов. Пожалуйста,
не опаздывайте.
- Какой пароль? - просипел Энди. Ассистентка вежливо засмеялась.
Энди вышел из лекционного зала, пошел через вестибюль к большим
двойным дверям (за ними наступающее лето зеленило двор, по двору бес-
цельно слонялись студенты) и тут вспомнил о своей ручке. Он махнул бы
на нее рукой: всего-то девятнадцатицентовый "Бик", но ему еще предсто-
яло писать перед началом последних экзаменов. Да и девушка симпатич-
ная, может, стоило ее, как говорится, покадрить. У него не было иллю-
зий ни относительно своей наружности и комплекции - довольно ординар-
ных, - ни по поводу возможного статуса девушки (уже встречается или
обручена), но день выдался замечательный, и у него было хорошее наст-
роение. Решил подождать. По крайней мере еще раз глянуть на ее ноги.
Девушка вышла минуты через три-четыре, под мышкой - блокноты и ка-
кая-то рукопись. Она действительно была прелестна - Энди рассмотрел,
что ноги стоили ожидания: не просто хороши - загляденье!
- А, вы здесь, - улыбаясь сказала она.
- Да, - сказал Энди Макги. - Что вы обо всем этом думаете?
- Не знаю, - сказала она. - Подруга говорит, что это постоянные
эксперименты - в прошлом семестре она участвовала в одном из них с
таблицами Дж. Б. Раина по передаче мыслей на расстояние, получила
пятьдесят долларов, хотя почти ничего не отгадала. Вот я и подумала...
- Она завершила мысль пожатием плеч и аккуратно откинула свои медные
волосы назад через плечо.
- Я тоже ничего не знаю, - сказал он, беря свою ручку. - Ваша под-
руга на отделении психологии?
- Да, - ответила она, - и друг мой там. Он в одном из классов док-
тора Уэнлесса, но не попал в эксперимент: доктор не берет своих учени-
ков.
Друг. Неудивительно, что высокая рыжеволосая красавица имеет друга.
Так устроен мир.
- А как вы сюда попали? - спросила она.
- Та же история. Приятель в психотделении. Между прочим, я - Энди.
Энди Макги.
- Я - Вики Томлинсон. Меня все это немного беспокоит, Энди Макги.
Вдруг начнется какой-нибудь наркотической бред или что-то еще?
- По-моему, все довольно безобидно. Даже если это наркотик, что
ж... наркотик в лаборатории это не то, что можно подцепить на улице.
Мягкого действия, вводится в спокойной обстановке. Может, они будут
крутить музыку "Крим" или "Джефферсон эйрплейн". - Энди усмехнулся.
- Что вы знаете о ЛСД? - спросила она с легкой усмешкой, которая
ему очень понравилась.
- Крайне мало, - признался он. - Пробовал дважды - впервые два года
назад, а раз - в прошлом году. В некотором смысле я почувствовал себя
лучше. Он прочистил голову... по крайней мере, мне так показалось.
После этого всякой дряни в голове вроде стало меньше. Но я не хотел бы
привыкать к нему. Мне не нравится ощущение потери контроля над собой.
Можно угостить вас кока-колой?
- Хорошо, - согласилась она, и они вместе пошли к зданию студенчес-
кого клуба.
Он купил две бутылки кока-колы, и они провели остаток дня вместе.
Вечером выпили по несколько кружек пива в местной забегаловке. Оказа-
лось, она хочет разбежаться с другом и не знает, как вести себя в этих
обстоятельствах. Он, видимо, вообразил, что они уже женаты, рассказала
она Энди, и категорически запретил ей участвовать в эксперименте Уэн-
лесса. Именно поэтому она не отказалась, подписала анкету и теперь го-
това на все, хотя и страшновато.
- Этот Уэнлесс действительно смахивает на сумасшедшего доктора, -
сказала она, рисуя пивной кружкой круги на столе.
- Как вам нравится фокус с сигаретами? Вики хихикнула:
- Довольно странный способ бросить курить, а? Он спросил, не зайти
ли за ней утром в день эксперимента. Она охотно согласилась.
- Хорошо пойти туда вместе с другом, - сказала она и посмотрела на
него ясными голубыми глазами. - Знаете, я действительно немного боюсь.
Джордж был так... - как это сказать?.. - непреклонен.
- Почему? Что он говорил?
- В том-то и дело, - сказала Вики. - Он, по сути, ничего не гово-
рил, кроме того, что не доверяет Уэнлессу и вряд ли кто в отделении
доверяет ему, но многие записываются на его опыты, потому что он руко-
водит подготовкой выпускников. К тому же это безопасно: Уэнлесс своих
учеников отсеивает. Он потянулся через стол, коснулся ее руки.
- Как бы то ни было, мы оба, возможно, получим дистиллированную во-
ду, - сказал он. - Не волнуйся, крошка. Все в порядке. Оказалось, все
совсем не в порядке. Совсем.
* * *
Олбани
аэропорт Олбани мистер
эй, мистер, приехали
Трясущая его рука. Голова болтается на шее. Ужасная головная боль -
боже! Тупая, стреляющая боль. - Эй, мистер, мы в аэропорту.
Энди открыл глаза, тут же закрыл перед ослепительным светом ртутно-
го фонаря. Раздался чудовищный, ревущий вой, он нарастал, нарастал,
нарастал, Энди содрогнулся от него. В уши словно втыкали стальные вя-
зальные спицы. Самолет. Взлетает. Это дошло сквозь красный туман боли.
О да, теперь все это доходит до меня, доктор.
- Мистер? - Таксист казался обеспокоенным. - Мистер, как вы себя
чувствуете?
- Голова болит. - Голос его, казалось, звучит откуда-то издалека,
погребенный под звуком милосердно затихающего реактивного двигателя. -
Который час?
- Почти полночь. Движение замирает. Не говорите, сам скажу. Автобу-
сов не будет, если вы собрались куда-то. Вас не отвезти домой?
Энди попытался вспомнить байку, рассказанную таксисту. Необходимо
ее вспомнить, несмотря на головную боль. Стоит ему сказать что-то про-
тиворечащее тому, что он говорил раньше, и в голове таксиста возникнет
вторичная реакция. Может, она пройдет сама собой, скорее всего прой-
дет, а может, и нет. Таксист ухватится за какой-то момент, зациклится
на нем, подчинится этой мысли, а затем она будет просто разрывать ему
мозг. Так уж случалось.
- Моя машина на стоянке, - сказал Энди. - Не беспокойтесь.
- А-а, - таксист облегченно улыбнулся. - Знаете, Глин просто не по-
верит всему этому. Эй! Не говорите, сам...
- Конечно, поверит. Вы же верите, да? Водитель расплылся в улыбке:
- У меня крупная купюра для доказательства, мистер. Спасибо.
- Вам спасибо, - сказал Энди. Трудно, но нужно быть вежливым. Труд-
но, но нужно продолжать. Ради Чарли. Будь он один, давно покончил бы с
собой. Человек не приспособлен к такой боли.
- Вы уверены, что в порядке, мистер? У вас ужасно бледный вид.
- Все хорошо, спасибо. - Он стал будить Чарли. - Эй, ребенок. - Не
хотел произносить ее имени. Может, зря, но осторожность, подобно дыха-
нию, стала для него естественной. - Проснись, мы приехали.
Чарли что-то забормотала, попыталась увернуться от него.
- Давай, кукляшка. Проснись, малышка.
Веки Чарли, задрожав, поднялись и открыли ясные голубые глаза,
унаследованные от матери, - она села, потирая лицо.
- Папочка? Где мы?
- Олбани, малышка, аэропорт. - И, наклонившись поближе к ней, он
пробормотал: - Ничего больше не говори.
- Хорошо. - Она улыбнулась водителю такси, тот ответил улыбкой. Она
выскользнула из машины, Энди, стараясь не споткнуться, последовал за
ней.
- Еще раз спасибо, - сказал таксист. - Послушайте-ка, эй. Вы - за-
мечательный пассажир. Не говорите, сам скажу. Энди пожал протянутую
руку:
- Будьте осторожны.
- Буду. Глин не поверит, что все это - правда. Таксист влез в маши-
ну и отъехал от кромки тротуара, окрашенной желтой краской. Еще один
самолет взмывал в воздух, моторы ревели, Энди чувствовал, что его го-
лова раскалывается пополам и готова упасть на тротуар, подобно пустой
тыкве. Он споткнулся, и Чарли положила ладони на его руку.
- Ой, папочка, - сказала она. Голос ее доносился издалека.
- Войдем. Я должен присесть.
Они вошли - маленькая девочка в красных брючках, зеленой блузке и
крупный сгорбившийся мужчина с растрепанными темными волосами. Ка-
кой-то служитель аэропорта посмотрел на них и подумал: это же сущий
грех - бугай, бродит после полуночи, судя по всему пьян, как сапожник,
с маленькой дочкой, ведущей его, как собакаповодырь, а ведь она давно
должна спать. Таких родителей надо стерилизовать, подумал служитель.
Они миновали автоматически открывающиеся двери, и служитель совсем
забыл о них, пока минут сорок спустя к бровке тротуара не подъехала
зеленая машина, оттуда вышли двое мужчин и заговорили с ним.
* * *
Было десять минут первого ночи. В холле аэровокзала толпились ран-
ние пассажиры: военнослужащие, возвращавшиеся из отпусков; суматошные
женщины, пасущие потягивающихся, невыспавшихся детей; усталые бизнес-
мены с мешками под глазами; длинноволосые ребята-туристы в больших са-
погах, у некоторых рюкзаки за плечами, одна пара с зачехленными тен-
нисными ракетками. Радио объявляло прибытие и отправление самолетов,
направляло людей туда-сюда, словно какой-то могущественный голос во
сне.
Энди и Чарли сидели рядышком перед стойками с привинченными к ним,
поцарапанными, с вмятинами, выкрашенными в черный цвет телевизорами.
Они казались Энди зловещими, футуристическими кобрами. Он опустил два
последних четвертака, чтобы их с Чарли не попросили освободить места.
Телевизор перед Чарли показывал старый фильм "Новобранцы", а в телеви-
зоре перед Энди Джонни Карсон наигрывал что-то вместе с Санни Боно и
Бадди Хэккетом.
- Папочка, я должна это сделать? - спросила Чарли во второй раз.
Она почти плакала.
- Малышка, я выдохся, - сказал он. - У нас нет денег. Мы не можем
здесь оставаться.
- А те плохие люди приближаются? - спросила она, голос ее упал до
шепота.
- Не знаю. - Цок, цок, цок - у него в голове. Уже не черная лошадь;
теперь это были почтовые мешки, наполненные острыми обрезками железа;
их сбрасывали на него из окна пятого этажа. - Будем исходить из того,
что они приближаются.
- Как достать денег? Он заколебался, потом сказал:
- Ты знаешь.
В ее глазах появились слезы и потекли по щекам. - Это нехорошо. Не-
хорошо красть.
- Знаю, - сказал он. - Но и нехорошо нас преследовать. Я тебе это
объяснял, Чарли. Или, по крайней мере, пытался объяснить.
- Про большое нехорошо и маленькое нехорошо?
- Да. Большее и меньшее зло.
- У тебя сильно болит голова?
- Довольно сильно, - сказал Энди. Бессмысленно говорить ей, что че-
рез час или, возможно, через два голова разболится так, что он не смо-
жет связно мыслить. Зачем запугивать ее больше, чем она уже запугана.
Какой смысл говорить ей, что на сей раз он не надеется уйти.
- Я попытаюсь, - сказала она и поднялась с кресла. - Бедный папоч-
ка. - Она поцеловала его.
Он закрыл глаза. Телевизор перед ним продолжал играть - отдаленный
пузырь звука среди упорно нарастающей боли в голове. Когда он снова
открыл глаза, она казалась далекой фигуркой, очень маленькой в красном
и зеленом, словно рождественская игрушка, уплывавшая, пританцовывая,
среди людей в зале аэропорта.
Боже, пожалуйста, сохрани ее, подумал он. Не дай никому помешать ей
или испугать ее больше, чем она уже испугана. Пожалуйста и спасибо,
господи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53