- Рози снова метнула в его
сторону быстрый, в этот раз слегка стеснительный взгляд. - Значит ли
твое молчание, что ты ничего не заметил, или тебе не понравились?
Он с улыбкой повернулся к ней.
- И {заметил, и понравились}, просто голова занята другим -
боялся, что больше тебя не увижу.
- Извини, что заставила поволноваться.
Она действительно сожалела о том, что стала причиной беспокойства
Билла, но одновременно была {рада} тому, что он переживал. Чувствовала
ли она что-то подобное во время встреч с Норманом в молодости? Рози не
помнила. Память лишь подсказала, что он лапал ее под одеялом однажды
вечером, когда они наблюдали за гонками на выживание, но все остальное
пряталось - по крайней мере, сейчас - в густом тумане.
- Ты решила последовать примеру женщины на картине, верно? На
той, которую купила в моей лавке?
- Может быть, - осторожно сказала она. Не показалось ли ему это
странным? Может, поэтому он не отозвался ни словом о ее новой
прическе?
Но он опять удивил ее, вероятно, еще сильнее, чем тогда, когда
задал вопрос об Уэнди Ярроу.
- Большинство женщин после того, как покрасят волосы, больше
всего похожи на женщин с крашеными волосами, - произнес он. - Мужчины
обычно делают вид, что не замечают этого, однако они все видят, поверь
мне. Но ты... как будто те волосы, с которыми ты появилась в ломбарде,
были крашеными, а теперь они настоящие. Может, это похоже на самую
идиотскую глупость, которую тебе когда-либо доводилось слышать, но я
говорю то, что думаю... причем блондинки, как правило, крайне редко
выглядят натуральными. Кстати, я советую тебе заплетать волосы в косу,
как у женщины на картине. Ты станешь похожа на принцессу викингов. И
коса сделает тебя еще привлекательнее в сексуальном смысле.
Оброненное им слово попало на красную кнопку внутри нее, давая
волю чувствам, одновременно волнующим и крайне тревожным. "Мне не
нравится секс, - подумала она. - Секс мне никогда не нравился, но..."
Она увидела, что с другой стороны к входу в Корн-билдинг
приближаются возвращающиеся после перерыва Курт и Рода. Четверка
встретилась возле видавших виды вращающихся дверей студии звукозаписи.
Рода с откровенным любопытством окинула Билла с ног до головы
оценивающим взглядом.
- Билл, это люди, с которыми я работаю, - сказала Рози. Вместо
того, чтобы утихнуть, жар продолжал нарастать, подкрадываясь к щекам и
раскрашивая их ярким румянцем. - Рода Саймонс и Куртис Гамильтон.
Рода, Курт, это...
На короткое, черное, как бездонная пропасть, мгновение она
{забыла}, совершенно забыла, как зовут человека, который успел стать
для нее таким значительным и близким. Затем, слава Богу, имя всплыло в
сознании.
- Билл Штайнер, - закончила она.
- Приятно познакомиться, - произнес Куртис, пожимая руку Билла.
Он бросил взгляд на здание, очевидно, уже видя себя с наушниками на
голове.
- Друг Рози - мой друг, как говорится в пословице, - объявила
Рода, протягивая руку. Тонкие браслеты на запястье слабо звякнули.
- Рад повстречаться с вами, - сказал в ответ Билл и снова
повернулся к Рози. - Надеюсь, наша поездка в субботу не отменяется?
Помедлив секунду, она утвердительно кивнула.
- Заеду за тобой в половине девятого. Не забудь одеться потеплее.
- Хорошо.
Она почувствовала, как горячая волна, от которой вдруг потвердели
соски, а в кончиках пальцев возникло острое покалывание, заливает все
тело. Его взгляд снова попал на горячую красную кнопку, но в этот раз
в ее реакции было больше радости, чем страха. Она неожиданно ощутила
непреодолимое желание - смешное, но удивительно сильное - обхватить
его обеими руками... затем ногами... а потом просто забраться на него,
как на дерево.
- Ну что ж, тогда до встречи, - произнес Билл. Склонившись к ней,
он чмокнул ее в уголок губ. - Рода, Куртис, приятно было
познакомиться.
Он повернулся и зашагал прочь, насвистывая.
- Не сочтите за дерзость, Рози, у вас прекрасный вкус, - покачала
головой Рода. - Какие глаза!
- Мы всего лишь друзья, - неуклюже соврала Рози. - Я
познакомилась с ним...
Она не договорила. Внезапно все объяснения обстоятельств
знакомства с Биллом показались ей чрезвычайно сложными, не говоря уже
о том, что свидетельствовали они далеко не в ее пользу. Она пожала
плечами и нервно засмеялась.
- Ну да вы сами понимаете.
- Как же, как же, - подтвердила Рода, провожая взглядом
удаляющегося Билла. Затем повернулась к Рози и восторженно захохотала.
- {Конечно}, понимаю. В груди такой старой развалюхи, как я,
лишившейся даже внешних признаков женственности, до сих пор бьется
сердце истинного романтика, который верит, что вы и мистер Штайнер
будете только очень хорошими друзьями. Впрочем, вернемся к нашим
баранам. Вы готовы?
- Да, - сказала Рози.
- И теперь, когда вы... скажем, привели свои личные дела в
относительный порядок, смеем ли мы надеяться на некоторый прогресс в
профессиональном отношении?
- Я уверена, что теперь дело пойдет на лад, - заявила Рози и не
ошиблась.
VI. ХРАМ БЫКА
1
В тот четверг перед тем, как отправиться спать, Рози снова
воткнула шнур недавно купленного телефона в розетку и позвонила Анне.
Она спросила, не появились ли какие-нибудь новые сведения, не видел ли
кто-нибудь Нормана в городе. В ответ на оба вопроса прозвучало
категорическое нет, Анна заверила ее, что все в порядке, и в качестве
утешения добавила набившую оскомину пословицу, гласящую, что
отсутствие новостей - тоже хорошая новость. У Рози имелись свои
сомнения в истинности последнего постулата, но она сочла за лучшее
придержать их при себе. Вместо этого она, запинаясь, принесла Анне
соболезнования по поводу гибели ее бывшего мужа, размышляя, есть ли у
мисс Хорошие Манеры правила поведения в подобных случаях.
- Спасибо, Рози, - откликнулась Анна. - Питер был странным и
трудным человеком. Он любил людей, но его самого любить было трудно.
- Мне он показался очень милым.
- Я так и думала. Для посторонних людей он являлся воплощением
доброго самаритянина. Для семьи и тех, кто пытался войти в число его
друзей, - а как вам известно, я принадлежала и к тем, и к другим, - он
скорее был левитом. Однажды во время ужина, устроенного в честь Дня
Благодарения он схватил со стола жареную индейку и запустил ею в
своего брата Хала. Точно не помню, из-за чего, собственно, возник спор
между ними; если не ошибаюсь, они обсуждали не то ООП, не то Сезара
Чавеса. Обычно все скандалы между ними возникали на почве этих двух
тем.
Анна вздохнула.
- В субботу днем соберется кружок поминовения - мы рассядемся на
складных стульях, как пьяницы на заседании общества "Анонимные
алкоголики", и будем говорить о нем по очереди. Во всяком случае, я
{думаю}, что все сведется к разговорам.
- Выглядит довольно необычно и мило.
- Вам так кажется? - спросила Анна. Рози представила, как ее
собеседница удивленно вскинула брови в своей высокомерной манере и
стала еще больше похожа на Мод. - Мне все это представляется довольно
глупым мероприятием, но, возможно, вы правы. Как бы там ни было,
некоторое время пикник обойдется без моего присутствия, но я приеду
позже, покинув кружок без особого сожаления. Хотя, конечно же,
несчастные женщины нашего города потеряли в его лице настоящего друга,
а это большая утрата.
- Если его убил Норман...
- Ну вот, вы опять за свое. Я знала, что этого не миновать.
Поверьте, мне приходится иметь дело с женщинами, которых сгибают,
ломают, комкают и коверкают миллионами разных способов на протяжении
нескончаемых лет, и мне известно, что у них развивается комплекс
мазохистского величия. Один из типичных синдромов пострадавшей женщины
наряду с нелюдимостью и депрессией. Помните взрыв космического корабля
"Челленджер"?
- Да... - Рози была заинтригована и не понимала, к чему клонит
Анна, но катастрофу она помнила хорошо.
- В тот же день ко мне прибежала женщина - вся в слезах. На руках
и щеках у нее были красные отметины: она щипала и била себя. Она
заявила, что эти замечательные отважные мужчины и милая
женщина-учительница погибли из-за нее. Когда я спросила, почему она
так считает, посетительница объяснила, что написала не одно, а целых
{два} письма в поддержку программы запуска пилотируемых космических
кораблей, одно в "Чикаго Трибьюн", второе - члену палаты
представителей от их штата. Дело в том, что через некоторое время
пострадавшие женщины начинают автоматически принимать на себя вину. И
не только за что-то конкретное - за {все}.
Рози вспомнила Билла, который провожал ее до Корн-билдинга,
обнимая за талию. "Не говори, что ты виновата, - сказал он. - Не ты
ведь создала Нормана".
- Долгое время я никак не могла понять эту часть синдрома, -
призналась Анна, - но теперь мне кажется, что я разобралась
окончательно. Кто-то {должен} быть виноват. Иначе вся боль,
одиночество и депрессия не имеют ни малейшего смысла. Иначе человек
сходит с ума. Лучше чувствовать себя виноватым, нежели свихнуться. Но
вам, Рози, уже пора вырастать из этих штанишек.
- Я не понимаю вас.
- Отлично вы все понимаете, - спокойно возразила Анна, после чего
разговор перекинулся на другие темы.
2
Через двадцать минут после того, как она попрощалась с Анной,
Рози лежала в постели с открытыми глазами, сцепив пальцы и сунув руки
под подушку, глядя вверх в темноту, и в ее голове воздушными шарами
проплывали лица. Робби Леффертс, похожий на старичка, продающего
билеты благотворительной лотереи или карточки с предсказанием судьбы;
она увидела, как он протягивает ей билетик с надписью "Выйдешь из
тюрьмы на свободу". Рода Саймонс с торчащим в волосах карандашом,
говорящая Рози, что на ноги следует надевать нейлоновые чулки, а не
лучки. Герт Киншоу, человеческий вариант планеты Юпитер, в неизменных
тренировочных штанах и мужском свитере с V-образным вырезом - и то, и
другое размера XXXL. Синтия Как-ее-там (Рози до сих пор не удалось
запомнить ее фамилию), никогда не унывающая любительница панк-рока с
волосами, выкрашенными в два ярких цвета, рассказывающая, что в
детстве она часами сидела перед картиной, на которой вода в реке
совсем по-настоящему текла.
И Билл, конечно же. Она увидела его карие глаза с проблесками
зелени, волоски на висках, растущие к затылку, увидела даже крошечную
точку шрама на мочке правого уха, которое он когда-то проколол (скорее
всего, еще в колледже, набравшись смелости благодаря нескольким
порциям горячительного), а потом дырочка заросла. Она почувствовала
прикосновение его руки к собственной талии: теплая ладонь, сильные
пальцы; время от времени его бедро касалось ее бедра, и ей хотелось
знать, что он чувствует при этом, волнуют ли его прикосновения так же,
как ее. Сейчас она с готовностью признавала, что ее эти прикосновения,
без сомнения, возбуждают. Билл настолько отличался от Нормана, что
представлялся ей едва ли не гостем из другой Солнечной системы. Она
прикрыла глаза. Погрузилась в воспоминания. Из темноты выплыло еще
одно лицо, проявляясь, как изображение на опущенной в химический
раствор фотобумаге. Лицо Нормана. Норман улыбался, однако его серые
глаза оставались холодными, как куски льда. "Я забрасываю блесну,
дорогая, и в конце концов поймаю тебя на крючок. Лежу на кровати не
так уж и далеко от тебя, между прочим, и думаю о тебе. И очень скоро
мы с тобой поговорим. И я намерен поговорить начистоту. Правда, беседа
не затянется надолго. А когда она завершится..."
Он поднял руку. В ней оказался простой карандаш "Монгол" ¦ 2,
заточенный острее, чем кончик иглы.
"В этот раз я не трону ни твои руки, ни плечи. Сейчас меня больше
интересуют твои глаза. Или язык. Как тебе это нравится, милая?
Получить карандаш в свой квакающий, лживый я..."
Ее глаза резко открылись, и лицо Нормана исчезло. Она снова
зажмурилась и призвала на помощь лицо Билла. Несколько секунд Рози не
сомневалась, что оно не появится, что вместо него вернется Норман, но
этого не случилось.
"В субботу мы едем куда-то на мотоцикле, - подумала она. -
Проведем вместе целый день. Если он вздумает поцеловать меня, я не
стану противиться. Если захочет обнять меня, прикоснуться ко мне,
позволю ему. Это настоящее безумие - до чего же мне хочется быть с
ним."
Она снова начала погружаться в сон и успела подумать, что ей,
наверное, грезится пикник, который они с Биллом собираются устроить
послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
сторону быстрый, в этот раз слегка стеснительный взгляд. - Значит ли
твое молчание, что ты ничего не заметил, или тебе не понравились?
Он с улыбкой повернулся к ней.
- И {заметил, и понравились}, просто голова занята другим -
боялся, что больше тебя не увижу.
- Извини, что заставила поволноваться.
Она действительно сожалела о том, что стала причиной беспокойства
Билла, но одновременно была {рада} тому, что он переживал. Чувствовала
ли она что-то подобное во время встреч с Норманом в молодости? Рози не
помнила. Память лишь подсказала, что он лапал ее под одеялом однажды
вечером, когда они наблюдали за гонками на выживание, но все остальное
пряталось - по крайней мере, сейчас - в густом тумане.
- Ты решила последовать примеру женщины на картине, верно? На
той, которую купила в моей лавке?
- Может быть, - осторожно сказала она. Не показалось ли ему это
странным? Может, поэтому он не отозвался ни словом о ее новой
прическе?
Но он опять удивил ее, вероятно, еще сильнее, чем тогда, когда
задал вопрос об Уэнди Ярроу.
- Большинство женщин после того, как покрасят волосы, больше
всего похожи на женщин с крашеными волосами, - произнес он. - Мужчины
обычно делают вид, что не замечают этого, однако они все видят, поверь
мне. Но ты... как будто те волосы, с которыми ты появилась в ломбарде,
были крашеными, а теперь они настоящие. Может, это похоже на самую
идиотскую глупость, которую тебе когда-либо доводилось слышать, но я
говорю то, что думаю... причем блондинки, как правило, крайне редко
выглядят натуральными. Кстати, я советую тебе заплетать волосы в косу,
как у женщины на картине. Ты станешь похожа на принцессу викингов. И
коса сделает тебя еще привлекательнее в сексуальном смысле.
Оброненное им слово попало на красную кнопку внутри нее, давая
волю чувствам, одновременно волнующим и крайне тревожным. "Мне не
нравится секс, - подумала она. - Секс мне никогда не нравился, но..."
Она увидела, что с другой стороны к входу в Корн-билдинг
приближаются возвращающиеся после перерыва Курт и Рода. Четверка
встретилась возле видавших виды вращающихся дверей студии звукозаписи.
Рода с откровенным любопытством окинула Билла с ног до головы
оценивающим взглядом.
- Билл, это люди, с которыми я работаю, - сказала Рози. Вместо
того, чтобы утихнуть, жар продолжал нарастать, подкрадываясь к щекам и
раскрашивая их ярким румянцем. - Рода Саймонс и Куртис Гамильтон.
Рода, Курт, это...
На короткое, черное, как бездонная пропасть, мгновение она
{забыла}, совершенно забыла, как зовут человека, который успел стать
для нее таким значительным и близким. Затем, слава Богу, имя всплыло в
сознании.
- Билл Штайнер, - закончила она.
- Приятно познакомиться, - произнес Куртис, пожимая руку Билла.
Он бросил взгляд на здание, очевидно, уже видя себя с наушниками на
голове.
- Друг Рози - мой друг, как говорится в пословице, - объявила
Рода, протягивая руку. Тонкие браслеты на запястье слабо звякнули.
- Рад повстречаться с вами, - сказал в ответ Билл и снова
повернулся к Рози. - Надеюсь, наша поездка в субботу не отменяется?
Помедлив секунду, она утвердительно кивнула.
- Заеду за тобой в половине девятого. Не забудь одеться потеплее.
- Хорошо.
Она почувствовала, как горячая волна, от которой вдруг потвердели
соски, а в кончиках пальцев возникло острое покалывание, заливает все
тело. Его взгляд снова попал на горячую красную кнопку, но в этот раз
в ее реакции было больше радости, чем страха. Она неожиданно ощутила
непреодолимое желание - смешное, но удивительно сильное - обхватить
его обеими руками... затем ногами... а потом просто забраться на него,
как на дерево.
- Ну что ж, тогда до встречи, - произнес Билл. Склонившись к ней,
он чмокнул ее в уголок губ. - Рода, Куртис, приятно было
познакомиться.
Он повернулся и зашагал прочь, насвистывая.
- Не сочтите за дерзость, Рози, у вас прекрасный вкус, - покачала
головой Рода. - Какие глаза!
- Мы всего лишь друзья, - неуклюже соврала Рози. - Я
познакомилась с ним...
Она не договорила. Внезапно все объяснения обстоятельств
знакомства с Биллом показались ей чрезвычайно сложными, не говоря уже
о том, что свидетельствовали они далеко не в ее пользу. Она пожала
плечами и нервно засмеялась.
- Ну да вы сами понимаете.
- Как же, как же, - подтвердила Рода, провожая взглядом
удаляющегося Билла. Затем повернулась к Рози и восторженно захохотала.
- {Конечно}, понимаю. В груди такой старой развалюхи, как я,
лишившейся даже внешних признаков женственности, до сих пор бьется
сердце истинного романтика, который верит, что вы и мистер Штайнер
будете только очень хорошими друзьями. Впрочем, вернемся к нашим
баранам. Вы готовы?
- Да, - сказала Рози.
- И теперь, когда вы... скажем, привели свои личные дела в
относительный порядок, смеем ли мы надеяться на некоторый прогресс в
профессиональном отношении?
- Я уверена, что теперь дело пойдет на лад, - заявила Рози и не
ошиблась.
VI. ХРАМ БЫКА
1
В тот четверг перед тем, как отправиться спать, Рози снова
воткнула шнур недавно купленного телефона в розетку и позвонила Анне.
Она спросила, не появились ли какие-нибудь новые сведения, не видел ли
кто-нибудь Нормана в городе. В ответ на оба вопроса прозвучало
категорическое нет, Анна заверила ее, что все в порядке, и в качестве
утешения добавила набившую оскомину пословицу, гласящую, что
отсутствие новостей - тоже хорошая новость. У Рози имелись свои
сомнения в истинности последнего постулата, но она сочла за лучшее
придержать их при себе. Вместо этого она, запинаясь, принесла Анне
соболезнования по поводу гибели ее бывшего мужа, размышляя, есть ли у
мисс Хорошие Манеры правила поведения в подобных случаях.
- Спасибо, Рози, - откликнулась Анна. - Питер был странным и
трудным человеком. Он любил людей, но его самого любить было трудно.
- Мне он показался очень милым.
- Я так и думала. Для посторонних людей он являлся воплощением
доброго самаритянина. Для семьи и тех, кто пытался войти в число его
друзей, - а как вам известно, я принадлежала и к тем, и к другим, - он
скорее был левитом. Однажды во время ужина, устроенного в честь Дня
Благодарения он схватил со стола жареную индейку и запустил ею в
своего брата Хала. Точно не помню, из-за чего, собственно, возник спор
между ними; если не ошибаюсь, они обсуждали не то ООП, не то Сезара
Чавеса. Обычно все скандалы между ними возникали на почве этих двух
тем.
Анна вздохнула.
- В субботу днем соберется кружок поминовения - мы рассядемся на
складных стульях, как пьяницы на заседании общества "Анонимные
алкоголики", и будем говорить о нем по очереди. Во всяком случае, я
{думаю}, что все сведется к разговорам.
- Выглядит довольно необычно и мило.
- Вам так кажется? - спросила Анна. Рози представила, как ее
собеседница удивленно вскинула брови в своей высокомерной манере и
стала еще больше похожа на Мод. - Мне все это представляется довольно
глупым мероприятием, но, возможно, вы правы. Как бы там ни было,
некоторое время пикник обойдется без моего присутствия, но я приеду
позже, покинув кружок без особого сожаления. Хотя, конечно же,
несчастные женщины нашего города потеряли в его лице настоящего друга,
а это большая утрата.
- Если его убил Норман...
- Ну вот, вы опять за свое. Я знала, что этого не миновать.
Поверьте, мне приходится иметь дело с женщинами, которых сгибают,
ломают, комкают и коверкают миллионами разных способов на протяжении
нескончаемых лет, и мне известно, что у них развивается комплекс
мазохистского величия. Один из типичных синдромов пострадавшей женщины
наряду с нелюдимостью и депрессией. Помните взрыв космического корабля
"Челленджер"?
- Да... - Рози была заинтригована и не понимала, к чему клонит
Анна, но катастрофу она помнила хорошо.
- В тот же день ко мне прибежала женщина - вся в слезах. На руках
и щеках у нее были красные отметины: она щипала и била себя. Она
заявила, что эти замечательные отважные мужчины и милая
женщина-учительница погибли из-за нее. Когда я спросила, почему она
так считает, посетительница объяснила, что написала не одно, а целых
{два} письма в поддержку программы запуска пилотируемых космических
кораблей, одно в "Чикаго Трибьюн", второе - члену палаты
представителей от их штата. Дело в том, что через некоторое время
пострадавшие женщины начинают автоматически принимать на себя вину. И
не только за что-то конкретное - за {все}.
Рози вспомнила Билла, который провожал ее до Корн-билдинга,
обнимая за талию. "Не говори, что ты виновата, - сказал он. - Не ты
ведь создала Нормана".
- Долгое время я никак не могла понять эту часть синдрома, -
призналась Анна, - но теперь мне кажется, что я разобралась
окончательно. Кто-то {должен} быть виноват. Иначе вся боль,
одиночество и депрессия не имеют ни малейшего смысла. Иначе человек
сходит с ума. Лучше чувствовать себя виноватым, нежели свихнуться. Но
вам, Рози, уже пора вырастать из этих штанишек.
- Я не понимаю вас.
- Отлично вы все понимаете, - спокойно возразила Анна, после чего
разговор перекинулся на другие темы.
2
Через двадцать минут после того, как она попрощалась с Анной,
Рози лежала в постели с открытыми глазами, сцепив пальцы и сунув руки
под подушку, глядя вверх в темноту, и в ее голове воздушными шарами
проплывали лица. Робби Леффертс, похожий на старичка, продающего
билеты благотворительной лотереи или карточки с предсказанием судьбы;
она увидела, как он протягивает ей билетик с надписью "Выйдешь из
тюрьмы на свободу". Рода Саймонс с торчащим в волосах карандашом,
говорящая Рози, что на ноги следует надевать нейлоновые чулки, а не
лучки. Герт Киншоу, человеческий вариант планеты Юпитер, в неизменных
тренировочных штанах и мужском свитере с V-образным вырезом - и то, и
другое размера XXXL. Синтия Как-ее-там (Рози до сих пор не удалось
запомнить ее фамилию), никогда не унывающая любительница панк-рока с
волосами, выкрашенными в два ярких цвета, рассказывающая, что в
детстве она часами сидела перед картиной, на которой вода в реке
совсем по-настоящему текла.
И Билл, конечно же. Она увидела его карие глаза с проблесками
зелени, волоски на висках, растущие к затылку, увидела даже крошечную
точку шрама на мочке правого уха, которое он когда-то проколол (скорее
всего, еще в колледже, набравшись смелости благодаря нескольким
порциям горячительного), а потом дырочка заросла. Она почувствовала
прикосновение его руки к собственной талии: теплая ладонь, сильные
пальцы; время от времени его бедро касалось ее бедра, и ей хотелось
знать, что он чувствует при этом, волнуют ли его прикосновения так же,
как ее. Сейчас она с готовностью признавала, что ее эти прикосновения,
без сомнения, возбуждают. Билл настолько отличался от Нормана, что
представлялся ей едва ли не гостем из другой Солнечной системы. Она
прикрыла глаза. Погрузилась в воспоминания. Из темноты выплыло еще
одно лицо, проявляясь, как изображение на опущенной в химический
раствор фотобумаге. Лицо Нормана. Норман улыбался, однако его серые
глаза оставались холодными, как куски льда. "Я забрасываю блесну,
дорогая, и в конце концов поймаю тебя на крючок. Лежу на кровати не
так уж и далеко от тебя, между прочим, и думаю о тебе. И очень скоро
мы с тобой поговорим. И я намерен поговорить начистоту. Правда, беседа
не затянется надолго. А когда она завершится..."
Он поднял руку. В ней оказался простой карандаш "Монгол" ¦ 2,
заточенный острее, чем кончик иглы.
"В этот раз я не трону ни твои руки, ни плечи. Сейчас меня больше
интересуют твои глаза. Или язык. Как тебе это нравится, милая?
Получить карандаш в свой квакающий, лживый я..."
Ее глаза резко открылись, и лицо Нормана исчезло. Она снова
зажмурилась и призвала на помощь лицо Билла. Несколько секунд Рози не
сомневалась, что оно не появится, что вместо него вернется Норман, но
этого не случилось.
"В субботу мы едем куда-то на мотоцикле, - подумала она. -
Проведем вместе целый день. Если он вздумает поцеловать меня, я не
стану противиться. Если захочет обнять меня, прикоснуться ко мне,
позволю ему. Это настоящее безумие - до чего же мне хочется быть с
ним."
Она снова начала погружаться в сон и успела подумать, что ей,
наверное, грезится пикник, который они с Биллом собираются устроить
послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88