Лошади начнут паниковать. И их будет не удержать и не успокоить. — Внезапно он улыбнулся. — Думаю, пришло время триумфального возврата пехоты!
— Черт побери, — пробормотал Анастасий. — А ведь он прав.
— Ненавижу ходить пешком, — простонал Валентин.
— Ты ненавидишь? — спросил Анастасий. — Да на тебе нет ни грамма жира! Как, ты думаешь, я себя чувствую?
— Почти стемнело, — с беспокойством перебил их Гармат.
И на самом деле спускалась ночь. В сгущающихся сумерках пока еще было возможно разобрать силуэты неповрежденных пиратских судов, но с трудом.
— И новолуние, — добавил Эон. — Через несколько минут станет совсем темно.
С корабля выпустили очередную партию ракет. Велисарий отметил, что кшатрии опять изменили угол наклона бамбуковых приспособлений, чтобы все шесть ракет полетели в один корабль. Даже так в цель попала только одна. К счастью, попала она в центр палубы и взорвалась с оглушительным грохотом. Стало очевидно, что это судно также обречено.
Как раз перед тем, когда ночь полностью вступила в свои права, пиратские суда начали окружать индийский корабль. Однако они пока держались на некотором расстоянии, ожидая наступления полного мрака. Из-за отсутствия света и из-за того, что пиратские суда рассредоточились, стало ясно: от ракет теперь будет мало толка.
Правда, выпустили еще две партии ракет. Потом Венандакатра отдал новые распоряжения, и три ракетных расчета перетащили свои приспособления на другую сторону корабля, на правый борт. Оставшиеся на левом борту три расчета рассредоточили свои орудия по длине судна. По всей вероятности, таким образом планировалось отбивать тех, кто попытается забраться на борт индийского корабля.
Венандакатра выкрикнул новые приказы. Прислушиваясь, Велисарий начал понимать значение слов. Камень снова каким-то магическим образом помогал ему. Малва говорили на языке хинди, из которого Велисарий не знал ни слова. Но внезапно в мозгу появился смысл сказанного. Резкие ответы кшатриев на приказы Вснандактры оказались абсолютно понятными.
— Индийские расчеты недовольны, — прошептал Гармат. — Они жалуются…
— Они обгорят, если выполнят приказы Венандакатры, — с отсутствующим видом закончил фразу Велисарий.
Советник был поражен.
— Я не знал, что ты говоришь по-хинди.
Велисарий уже собирался ответить, но захлопнул рот. Гармат снова странно смотрел на него.
«Мне придется ему что-то объяснить, когда все это закончится. Черт побери всех умных советников!»
Венандакатра закричал на подчиненных, подавляя протест. Жрецы Махаведы его поддержали, обещая вызвать из трюма «очистителей» махамимамсов.
Кшатрии огрызнулись, но поспешили подчиниться. Теперь бамбуковые приспособления смотрели вниз. Притащили дополнительные охапки шкур и положили позади. Но по хмурым и обеспокоенным лицам кшатриев было ясно: они считают шкуры недостаточным барьером, чтобы закрыть людей от пламени, вылетающего из хвоста ракет.
Еще одна чужая мысль прошла сквозь барьер. Ударная волна.
Ночь полностью вступила в свои права. Освещение отсутствовало, кроме тусклого света нескольких светильников, которые держали в руках воины-йетайцы. Велисарий заметил, что Венандакатра внимательно смотрит на него. Мгновение спустя индус с очевидным нежеланием направился на нос корабля.
Когда он подошел, Велисарий заговорил первым, не дав Венандакатре шанса открыть рот.
— Я отлично понимаю, что пираты сконцентрируют атаку на носу и корме, куда нельзя поставить ваши… ваше оружие. Займитесь кормой, Венандакатра. За нос можете не беспокоиться. Тут враг не пройдет.
— Вас немного, — нахмурился Венандакатра. — Я мог бы прислать…
— Нет. Большее количество людей просто создаст толпу, и нам будет труднее сражаться. Мне некогда придумывать, как включить воинов малва в нашу тактику. В то время, как римляне и аксумиты — давние союзники, давно привыкшие сражаться бок о бок. — Ложь сама текла из его рта.
Лицо Гармата ничего не выражало. Сарвены утвердительно что-то буркнули, как и Анастасий с Валентином. Эон хотел что-то сказать, но не успел, получив локтем в бок от давазза. Менандр казался смущенным, но индус в его сторону не смотрел, да и Валентин тут же гневно взглянул на молодого фракийца. Тот мгновенно изменил выражение лица.
— Вы уверены? — спросил Венандакатра.
Велисарий дружелюбно улыбнулся.
— Я же говорил: вы будете рады, что мы находимся на вашем корабле.
Венандакатра сморщился, но ничего не возразил. Секунду спустя он уже шел назад, выкрикивая новые приказы. Велисарий мог понять значение слов и знал: отданные резким голосом Венандакатры команды абсолютно излишни и бессмысленны. Недовольный начальник создает шум, чтобы увериться в собственной значимости. Только и всего.
— Омерзительная личность, — пробормотал Гармат. — Когда-то давно у аксумитов был такой царь. Саравит казнил его и на следующий день учредил институт даваззов.
— Вы в самом деле считаете, что они нас атакуют? — внезапно спросил Менандр. Заметив, как все повернулись к нему, молодой катафракт распрямил спину. — Я не боюсь! — рявкнул он. — Просто это… не имеет смысла.
— Боюсь, имеет, — вздохнул Гармат и скорчил гримасу. — Я сам наполовину араб и хорошо знаю сородичей своей матери. Племена с южного берега Аравийского полуострова очень бедны. По большей эсти это рыбаки и контрабандисты. Большой корабль, подобный нашему, для них — несметное богатство. Они с радостью понесут серьезные потери, чтобы захватить его.
Усанас рассмеялся.
— Верь старому мудрому полукровке, молодой римлянин. Самые презренные люди в мире — эти арабы. Полны порока и грехов!
Гармат прищурился.
— О много пороков! Много грехов!
Гармат сморщился, словно от боли.
— Похотливы, скупы, жестоки!
Гармат нахмурился.
— Склонны к предательству, ленивы, завистливы!
Гармат смотрел гневно.
— Были бы обжорами, если бы не такая бедность!
Гармат скрипнул зубами.
— Жаль, арабам неизвестна трусость.
Гармат улыбнулся. Усанас грустно покачал головой.
— Потому что арабы глупы. Трусость — это единственный полезный порок человечества. Естественно, арабы ничего о ней не знают.
— Они приближаются, — объявил Валентин. — Я их не вижу, но слышу.
Велисарий взглянул на Валентина. Как и часто в прошлом перед самым сражением, катафракт напомнил полководцу ласку. Резкие черты лица, длинное худое тело, подобное сжатой пружине, застывшая поза, но поза готового к прыжку зверя или готовой распрямиться пружины и, самое главное, высшая степени концентрации. В такие минуты органы чувств Валентина работали сверхъестественным образом.
Велисарий вздохнул. Теперь ему предстояло сделать выбор, и этот выбор больше нельзя было откладывать.
«К чертям собачьим тайны, — решил он. — Эти люди — все — мои друзья. Я не могу их предать».
Полководец подошел к палубному ограждению на носу корабля.
— К нам приближаются два судна, — объявил он и показал пальцем. — Вот отсюда и отсюда. То, что справа, ближе.
Он услышал легкий кашель у себя за спиной.
— Поверь мне, Гармат. Я вижу их так ясно, как если бы сейчас был светлый день Они там, где я сказал.
Он посмотрел через плечо и хитровато улыбнулся.
— Лоцман, на которого ты сегодня показывал, Усанас, ведет ближайший корабль. Ты сегодня о чем-то хвастался, если мне не изменяет память.
Для разнообразия давазз не улыбался. Усанас уставился во тьму, потом назад на полководца.
— Ты — колдун, — объявил он.
Велисарий скорчил гримасу.
Улыбка все-таки появилась. Это было неизбежно. Кожа Усанаса была настолько черной, что увидеть его в ночи казалось практически невозможным, только его силуэт. Но улыбка раба сверкнула, как маяк во тьме.
— Не проблема, — сказал давазз. Затем показал на других воинов. — Эти аксумиты и римляне — цивилизованные люди. Поэтому они полны глупых предрассудков. Считают колдовство чем-то плохим. — Я — дикарь, с юга, слишком тупой, чтобы смущаться такими мелочами. Я знаю: колдовство такой же факт, как и все остальное в этом мире. Есть хорошее. Есть плохое.
Внезапно тишину прорезал громкий смех Усанаса, удививший всех, находившихся поблизости.
— Отлично! — объявил давазз. — Никогда раньше на моей стороне не сражался добрый колдун.
— Неужели ты в самом деле так хорошо видишь в темноте? — спросил потрясенный принц. — Как такое возможно?
— Да, Эон, вижу. Как такое возможно? — Велисарий колебался. Но только мгновение. Выбор сделан. — Сейчас нет времени. Но после сражения я все объясню. — Он взглянул на Гармата. — Объясню все. — Взгляд на катафрактов и сарвенов. — Вам всем.
Усанас шагнул вперед, поднимая дротик.
— Где лоцман? — лениво спросил он.
Велисарий вытянул вперед руку. Усанас прищурился.
— Все равно слишком темно, — пробормотал он.
В это мгновение послышался голос Венандакатры, отдававшего приказ. Во все стороны полетели ракеты. Несколько кшатриев взвыли от боли, обожженные вырвавшимися из хвостов ракет языками пламени, не погашенными шкурами.
— Чертов идиот, — проворчал Анастасий. — Трусливый ублюдок, он просто паникует.
Он был прав. Ракеты отправились в никуда. Они пролетели над морем, освещая волны.
Это не пригодилось никому, кроме Усанаса. Потому что, несмотря на то что ни одна ракета не достигла цели, окружающая местность внезапно осветилась красным пламенем. Пиратские корабли появились в его отсветах, как и отдельные члены экипажей.
— Вижу лоцмана! — весело закричал давазз.
Он кинул дротик, как тигр, бросающийся на добычу. Дротик исчез вместе с погасшим красным свечением. Никто больше ничего не видел, за исключением Велисария.
Полководец же наблюдал за полетом дротика, выше и выше. Велисарий никогда не видел, чтобы оружие выпускалось с такой силой. А потом оно полетело вниз… Воистину мечты Евклида становились реальностью.
Ужасный, короткий крик прорезал ночь.
Анастасий, держась за палубные ограждения, склонился вперед, пытаясь рассмотреть, что происходит в море.
— Слушай, Валентин, этот чертов черный ублюдок улыбается? Не могу выдерживать его взгляд.
Валентин рассмеялся.
— Чем-то он мне напоминает маяк в Александрии, — сказал Валентин. — Слепящий маяк в ночи.
Внезапно из темноты прилетело несколько стрел. Конечно, ни одна из них не достигла цели, даже не долетела до борта корабля. Пираты просто таким образом выражали свою ярость.
— Теперь осталось недолго, — объявил Велисарий. И улыбнулся. — Кстати, Анастасий, тебе, наверное, лучше перейти на другой борт. Сейчас вражеский корабль по эту сторону не самый ближний. Он просто болтается на волнах: нет больше лоцмана.
Анастасий что-то проворчал с отвращением. Усанас взял в руки еще один дротик.
— Может, этот чертов идиот, трусливый ублюдок, индийский господин выстрелит для нас еще одной партией ракет? — весело спросил он. — Тогда я заставлю еще одну пиратскую галеру качаться на волнах.
— Я убью его, — пробормотал Анастасий.
— Сомневаюсь, — ответил Валентин. Внезапно он тоже улыбнулся. — И не надо изображать из себя злопамятного идиота. Ты похож на капризного ребенка. Может, ты хочешь, чтобы он бросил дротик в другую сторону?
— Нет, но… — скривился Анастасий.
Больше он ничего сказать не успел. Из тьмы показался силуэт пиратского корабля, словно поднимающийся из моря дракон. С него раздавались воинственные кличи. Мгновение спустя индусы выпустили очередную партию ракет.
Теперь все вокруг было освещено. Смешались воедино красный огонь взрывов, свист стрел и лязг орудий. Анастасий поднял огромный лук и убил пирата, затем еще одного, и еще, и еще. На таком расстоянии его стрелы разрезали грудь врага подобно тому, как мясник режет курицу. Даже если бы пираты были одеты в доспехи, им бы это не помогло. На таком расстоянии стрелы Анастасия проходили и сквозь щиты.
А теперь, когда он увидел, как на волнах качается еще одна пиратская галера, лишенная лоцмана, в его сердце не осталось никаких эмоций, кроме чувства товарищества. Потому что на самом деле катафракт Анастасий не был злопамятным капризным мальчиком, задирающим нос по любому поводу. Он был солдатом, занимающимся своим делом.
И он очень хорошо выполнял свою работу.
Глава 16
Хотя ночь стояла безлунная, сама битва освещалась каким-то жутким светом, то и дело мелькали ослепительные вспышки. Даже несмотря на напряженную обстановку, собственное состояние и необходимость отдавать команды, Велисарий восхищался этой картиной.
Если, конечно, вообще можно употребить слово «восхититься» по отношению к сцене из ада.
К тому времени, как первые пиратские галеры оказались рядом с индийским кораблем и стали закидывать на него абордажные крюки, на плаву остались лишь четыре арабских судна. Другие или пылали, объятые огнем, или затонули. Неровные траектории полета ракет теперь не имели значения. Теперь цель стояла прямо напротив и совсем рядом, и ракеты посылали почти не целясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Черт побери, — пробормотал Анастасий. — А ведь он прав.
— Ненавижу ходить пешком, — простонал Валентин.
— Ты ненавидишь? — спросил Анастасий. — Да на тебе нет ни грамма жира! Как, ты думаешь, я себя чувствую?
— Почти стемнело, — с беспокойством перебил их Гармат.
И на самом деле спускалась ночь. В сгущающихся сумерках пока еще было возможно разобрать силуэты неповрежденных пиратских судов, но с трудом.
— И новолуние, — добавил Эон. — Через несколько минут станет совсем темно.
С корабля выпустили очередную партию ракет. Велисарий отметил, что кшатрии опять изменили угол наклона бамбуковых приспособлений, чтобы все шесть ракет полетели в один корабль. Даже так в цель попала только одна. К счастью, попала она в центр палубы и взорвалась с оглушительным грохотом. Стало очевидно, что это судно также обречено.
Как раз перед тем, когда ночь полностью вступила в свои права, пиратские суда начали окружать индийский корабль. Однако они пока держались на некотором расстоянии, ожидая наступления полного мрака. Из-за отсутствия света и из-за того, что пиратские суда рассредоточились, стало ясно: от ракет теперь будет мало толка.
Правда, выпустили еще две партии ракет. Потом Венандакатра отдал новые распоряжения, и три ракетных расчета перетащили свои приспособления на другую сторону корабля, на правый борт. Оставшиеся на левом борту три расчета рассредоточили свои орудия по длине судна. По всей вероятности, таким образом планировалось отбивать тех, кто попытается забраться на борт индийского корабля.
Венандакатра выкрикнул новые приказы. Прислушиваясь, Велисарий начал понимать значение слов. Камень снова каким-то магическим образом помогал ему. Малва говорили на языке хинди, из которого Велисарий не знал ни слова. Но внезапно в мозгу появился смысл сказанного. Резкие ответы кшатриев на приказы Вснандактры оказались абсолютно понятными.
— Индийские расчеты недовольны, — прошептал Гармат. — Они жалуются…
— Они обгорят, если выполнят приказы Венандакатры, — с отсутствующим видом закончил фразу Велисарий.
Советник был поражен.
— Я не знал, что ты говоришь по-хинди.
Велисарий уже собирался ответить, но захлопнул рот. Гармат снова странно смотрел на него.
«Мне придется ему что-то объяснить, когда все это закончится. Черт побери всех умных советников!»
Венандакатра закричал на подчиненных, подавляя протест. Жрецы Махаведы его поддержали, обещая вызвать из трюма «очистителей» махамимамсов.
Кшатрии огрызнулись, но поспешили подчиниться. Теперь бамбуковые приспособления смотрели вниз. Притащили дополнительные охапки шкур и положили позади. Но по хмурым и обеспокоенным лицам кшатриев было ясно: они считают шкуры недостаточным барьером, чтобы закрыть людей от пламени, вылетающего из хвоста ракет.
Еще одна чужая мысль прошла сквозь барьер. Ударная волна.
Ночь полностью вступила в свои права. Освещение отсутствовало, кроме тусклого света нескольких светильников, которые держали в руках воины-йетайцы. Велисарий заметил, что Венандакатра внимательно смотрит на него. Мгновение спустя индус с очевидным нежеланием направился на нос корабля.
Когда он подошел, Велисарий заговорил первым, не дав Венандакатре шанса открыть рот.
— Я отлично понимаю, что пираты сконцентрируют атаку на носу и корме, куда нельзя поставить ваши… ваше оружие. Займитесь кормой, Венандакатра. За нос можете не беспокоиться. Тут враг не пройдет.
— Вас немного, — нахмурился Венандакатра. — Я мог бы прислать…
— Нет. Большее количество людей просто создаст толпу, и нам будет труднее сражаться. Мне некогда придумывать, как включить воинов малва в нашу тактику. В то время, как римляне и аксумиты — давние союзники, давно привыкшие сражаться бок о бок. — Ложь сама текла из его рта.
Лицо Гармата ничего не выражало. Сарвены утвердительно что-то буркнули, как и Анастасий с Валентином. Эон хотел что-то сказать, но не успел, получив локтем в бок от давазза. Менандр казался смущенным, но индус в его сторону не смотрел, да и Валентин тут же гневно взглянул на молодого фракийца. Тот мгновенно изменил выражение лица.
— Вы уверены? — спросил Венандакатра.
Велисарий дружелюбно улыбнулся.
— Я же говорил: вы будете рады, что мы находимся на вашем корабле.
Венандакатра сморщился, но ничего не возразил. Секунду спустя он уже шел назад, выкрикивая новые приказы. Велисарий мог понять значение слов и знал: отданные резким голосом Венандакатры команды абсолютно излишни и бессмысленны. Недовольный начальник создает шум, чтобы увериться в собственной значимости. Только и всего.
— Омерзительная личность, — пробормотал Гармат. — Когда-то давно у аксумитов был такой царь. Саравит казнил его и на следующий день учредил институт даваззов.
— Вы в самом деле считаете, что они нас атакуют? — внезапно спросил Менандр. Заметив, как все повернулись к нему, молодой катафракт распрямил спину. — Я не боюсь! — рявкнул он. — Просто это… не имеет смысла.
— Боюсь, имеет, — вздохнул Гармат и скорчил гримасу. — Я сам наполовину араб и хорошо знаю сородичей своей матери. Племена с южного берега Аравийского полуострова очень бедны. По большей эсти это рыбаки и контрабандисты. Большой корабль, подобный нашему, для них — несметное богатство. Они с радостью понесут серьезные потери, чтобы захватить его.
Усанас рассмеялся.
— Верь старому мудрому полукровке, молодой римлянин. Самые презренные люди в мире — эти арабы. Полны порока и грехов!
Гармат прищурился.
— О много пороков! Много грехов!
Гармат сморщился, словно от боли.
— Похотливы, скупы, жестоки!
Гармат нахмурился.
— Склонны к предательству, ленивы, завистливы!
Гармат смотрел гневно.
— Были бы обжорами, если бы не такая бедность!
Гармат скрипнул зубами.
— Жаль, арабам неизвестна трусость.
Гармат улыбнулся. Усанас грустно покачал головой.
— Потому что арабы глупы. Трусость — это единственный полезный порок человечества. Естественно, арабы ничего о ней не знают.
— Они приближаются, — объявил Валентин. — Я их не вижу, но слышу.
Велисарий взглянул на Валентина. Как и часто в прошлом перед самым сражением, катафракт напомнил полководцу ласку. Резкие черты лица, длинное худое тело, подобное сжатой пружине, застывшая поза, но поза готового к прыжку зверя или готовой распрямиться пружины и, самое главное, высшая степени концентрации. В такие минуты органы чувств Валентина работали сверхъестественным образом.
Велисарий вздохнул. Теперь ему предстояло сделать выбор, и этот выбор больше нельзя было откладывать.
«К чертям собачьим тайны, — решил он. — Эти люди — все — мои друзья. Я не могу их предать».
Полководец подошел к палубному ограждению на носу корабля.
— К нам приближаются два судна, — объявил он и показал пальцем. — Вот отсюда и отсюда. То, что справа, ближе.
Он услышал легкий кашель у себя за спиной.
— Поверь мне, Гармат. Я вижу их так ясно, как если бы сейчас был светлый день Они там, где я сказал.
Он посмотрел через плечо и хитровато улыбнулся.
— Лоцман, на которого ты сегодня показывал, Усанас, ведет ближайший корабль. Ты сегодня о чем-то хвастался, если мне не изменяет память.
Для разнообразия давазз не улыбался. Усанас уставился во тьму, потом назад на полководца.
— Ты — колдун, — объявил он.
Велисарий скорчил гримасу.
Улыбка все-таки появилась. Это было неизбежно. Кожа Усанаса была настолько черной, что увидеть его в ночи казалось практически невозможным, только его силуэт. Но улыбка раба сверкнула, как маяк во тьме.
— Не проблема, — сказал давазз. Затем показал на других воинов. — Эти аксумиты и римляне — цивилизованные люди. Поэтому они полны глупых предрассудков. Считают колдовство чем-то плохим. — Я — дикарь, с юга, слишком тупой, чтобы смущаться такими мелочами. Я знаю: колдовство такой же факт, как и все остальное в этом мире. Есть хорошее. Есть плохое.
Внезапно тишину прорезал громкий смех Усанаса, удививший всех, находившихся поблизости.
— Отлично! — объявил давазз. — Никогда раньше на моей стороне не сражался добрый колдун.
— Неужели ты в самом деле так хорошо видишь в темноте? — спросил потрясенный принц. — Как такое возможно?
— Да, Эон, вижу. Как такое возможно? — Велисарий колебался. Но только мгновение. Выбор сделан. — Сейчас нет времени. Но после сражения я все объясню. — Он взглянул на Гармата. — Объясню все. — Взгляд на катафрактов и сарвенов. — Вам всем.
Усанас шагнул вперед, поднимая дротик.
— Где лоцман? — лениво спросил он.
Велисарий вытянул вперед руку. Усанас прищурился.
— Все равно слишком темно, — пробормотал он.
В это мгновение послышался голос Венандакатры, отдававшего приказ. Во все стороны полетели ракеты. Несколько кшатриев взвыли от боли, обожженные вырвавшимися из хвостов ракет языками пламени, не погашенными шкурами.
— Чертов идиот, — проворчал Анастасий. — Трусливый ублюдок, он просто паникует.
Он был прав. Ракеты отправились в никуда. Они пролетели над морем, освещая волны.
Это не пригодилось никому, кроме Усанаса. Потому что, несмотря на то что ни одна ракета не достигла цели, окружающая местность внезапно осветилась красным пламенем. Пиратские корабли появились в его отсветах, как и отдельные члены экипажей.
— Вижу лоцмана! — весело закричал давазз.
Он кинул дротик, как тигр, бросающийся на добычу. Дротик исчез вместе с погасшим красным свечением. Никто больше ничего не видел, за исключением Велисария.
Полководец же наблюдал за полетом дротика, выше и выше. Велисарий никогда не видел, чтобы оружие выпускалось с такой силой. А потом оно полетело вниз… Воистину мечты Евклида становились реальностью.
Ужасный, короткий крик прорезал ночь.
Анастасий, держась за палубные ограждения, склонился вперед, пытаясь рассмотреть, что происходит в море.
— Слушай, Валентин, этот чертов черный ублюдок улыбается? Не могу выдерживать его взгляд.
Валентин рассмеялся.
— Чем-то он мне напоминает маяк в Александрии, — сказал Валентин. — Слепящий маяк в ночи.
Внезапно из темноты прилетело несколько стрел. Конечно, ни одна из них не достигла цели, даже не долетела до борта корабля. Пираты просто таким образом выражали свою ярость.
— Теперь осталось недолго, — объявил Велисарий. И улыбнулся. — Кстати, Анастасий, тебе, наверное, лучше перейти на другой борт. Сейчас вражеский корабль по эту сторону не самый ближний. Он просто болтается на волнах: нет больше лоцмана.
Анастасий что-то проворчал с отвращением. Усанас взял в руки еще один дротик.
— Может, этот чертов идиот, трусливый ублюдок, индийский господин выстрелит для нас еще одной партией ракет? — весело спросил он. — Тогда я заставлю еще одну пиратскую галеру качаться на волнах.
— Я убью его, — пробормотал Анастасий.
— Сомневаюсь, — ответил Валентин. Внезапно он тоже улыбнулся. — И не надо изображать из себя злопамятного идиота. Ты похож на капризного ребенка. Может, ты хочешь, чтобы он бросил дротик в другую сторону?
— Нет, но… — скривился Анастасий.
Больше он ничего сказать не успел. Из тьмы показался силуэт пиратского корабля, словно поднимающийся из моря дракон. С него раздавались воинственные кличи. Мгновение спустя индусы выпустили очередную партию ракет.
Теперь все вокруг было освещено. Смешались воедино красный огонь взрывов, свист стрел и лязг орудий. Анастасий поднял огромный лук и убил пирата, затем еще одного, и еще, и еще. На таком расстоянии его стрелы разрезали грудь врага подобно тому, как мясник режет курицу. Даже если бы пираты были одеты в доспехи, им бы это не помогло. На таком расстоянии стрелы Анастасия проходили и сквозь щиты.
А теперь, когда он увидел, как на волнах качается еще одна пиратская галера, лишенная лоцмана, в его сердце не осталось никаких эмоций, кроме чувства товарищества. Потому что на самом деле катафракт Анастасий не был злопамятным капризным мальчиком, задирающим нос по любому поводу. Он был солдатом, занимающимся своим делом.
И он очень хорошо выполнял свою работу.
Глава 16
Хотя ночь стояла безлунная, сама битва освещалась каким-то жутким светом, то и дело мелькали ослепительные вспышки. Даже несмотря на напряженную обстановку, собственное состояние и необходимость отдавать команды, Велисарий восхищался этой картиной.
Если, конечно, вообще можно употребить слово «восхититься» по отношению к сцене из ада.
К тому времени, как первые пиратские галеры оказались рядом с индийским кораблем и стали закидывать на него абордажные крюки, на плаву остались лишь четыре арабских судна. Другие или пылали, объятые огнем, или затонули. Неровные траектории полета ракет теперь не имели значения. Теперь цель стояла прямо напротив и совсем рядом, и ракеты посылали почти не целясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63