Снова: на пустом, лишенном солнца небе начинают формироваться гигантские лица. Холодные лица. Безжалостные лица. Человеческие, но без обычного человеческого тепла.
Полководец нахмурился. Почти…
— Ты говоришь, что опасность для тебя представляем мы? В будущем? И что ты пришел в прошлое за помощью? Но это сумасшествие!
Грани задрожали и повернулись, почти в отчаянии. Теперь они требовали и направляли требование на цель . Но цель хорошо выучила урок. Мысли все еще слишком сложные, чтобы перейти границу. Она повелительно отправила грани назад: терпение, терпение.
Снова гигантские лица. Человеческие лица. Ужасные. Покрытые чешуйками, как у дракона.
— Дева Мария, Матерь Божия, — прошептал он. — Это правда.
Эмоция вылетела из камня подобно взрыву. Подобно крику ребенка — не ярости, а глубокой, очень глубокой обиды из-за предательства родителей. Чистая мысль с силой прорвалась сквозь барьер.
Ты обещал.
Да, подумал Велисарий, это жалобный плач ребенка, у которого что-то отняли, но идущий от магического кристалла.
Полководец взвесил камень на руке. Как и раньше, Велисария поразила полная невесомость камня. Тем не менее он каким-то образом не уплывал прочь, а оставался на ладони. Подобно доверчивому ребенку.
— Я не понимаю тебя, — прошептал Велисарий. — Пока не понимаю. Но… если тебя на самом деле предали, я сделаю для тебя все, что смогу.
От этой мысли у него на лице появилась улыбка, правда, очень грустная.
— Только я не знаю, что могу сделать. Почему ты считаешь, что я в состоянии помочь?
Внезапно от камня поступила тепловая волна. На глаза Велисария чуть не навернулись слезы. Он вспомнил один важный для себя момент: несколько недель назад Фотий наконец его принял. Вначале мальчик капризничал и упрямился, не понимая, кто этот неизвестный ранее, странный огромный дядька, называющий себя его отцом. Но прошло время, и однажды вечером мальчик заснул перед очагом. Почувствовав сонливость, он забрался на колени к Велисарию, положил маленькую головку ему на плечо. Доверил себя отцу, чтобы тот согревал и охранял его ночью.
Велисарий какое-то время молчал, размышляя. Он знал: что-то пошло не так, произошло нечто ужасное — в будущем, которого он не мог представить. Опасность. Опасность. Опасность.
Он понял, что камень очень устал, и решил прекратить допрос. Медленно, но общение становилось легче. Терпение, терпение. У него и так достаточно опасностей в настоящем, с которыми в любом случае приходится сталкиваться.
Но тем не менее оставался один вопрос.
— Почему ты пришел сюда, в прошлое? Что здесь может быть, что поможет тебе… справиться с опасностями будущего?
Теперь камень быстро терял свечение. Но слабый образ все равно дошел.
Лицо, появляющееся из земли, из паутины, птичьих крыльев и лавровых листьев. Его лицо.
Глава 8

— Сделано идеально, — объявил Велисарий.
— Это самая глупая ловушка, которую я когда-либо видел, — заметил Маврикий. — В нее не попадет даже школьник. Даже школьник-гунн.
— Школьников-гуннов не бывает.
— Вот это я и пытаюсь до тебя донести, — проворчал Маврикий.
Велисарий улыбнулся. Широко, но хитровато.
— У меня отличный план, и ты это знаешь. Тебе просто не нравится отведенная тебе в нем роль.
— И это еще не все! Смешно использовать лучшую тяжелую конницу…
— Достаточно, Маврикий, — полководец говорил спокойно, но Маврикий сразу же узнал этот тон. Гектонтарх замолчал. Несколько минут они с Велисарием стояли на вершине небольшой горы на левом фланге римского войска. Оба молчали, просто наблюдали за сбором персидских сил, подходящих с востока. Вражеская армия все еще находилась на значительном расстоянии, но Велисарий уже различал первые отряды легкой конницы, начинающие оглядывать позиции римлян.
Персам не дали подобраться ближе чем на милю от римских рядов: им навстречу вышли три алы легкой конницы гуннов из ливанской армии. Последовал быстрый обмен стрелами, затем персидские разведчики отступили. Потерь с обеих сторон практически не наблюдалось. Велисарий был вполне удовлетворен результатами встречи: для выполнения его плана требовалось, чтобы у персов не появилось возможности хорошо рассмотреть занятые им позиции.
— Теперь негодяи будут держаться подальше, — проворчал Маврикий.
— Хорошо бы, — ответил Велисарий. — Почти полдень. Вскоре поднимется ветер.
Маврикий посмотрел на небо.
— Надо надеяться. Но если нет…
— Достаточно.
Велисарий отправился к противоположной от врага части горы, к своему коню. Он слышал, как за его спиной Маврикий начал отдавать приказы, но поскольку шел быстро, уже не различал отдельных слов. Приказы адресовались недовольным фракийским катафрактам. Крайне недовольным. Фракийские катафракты смотрели на любой пеший поход — а в еще большей степени сражение не в седле — с энтузиазмом пьяницы, которому предложили стакан с водой. Они были элитой, а их тут заставляют служить охранниками сборища ничтожных, презренных, черт их побери, обычных лучников-пехотинцев. Натуральных плебеев. К тому же еще и варваров.
На самом деле они были правы. Четыреста лучников, стоявших на вершине горы, составляли наемный отряд, набранный исключительно из жителей горных районов южной Анатолии. Нецивилизованный народ, но очень крепкие ребята. И привычные к пешим сражениям на горной местности, как с луками, так и с любым другим оружием, которое умеют держать в руках.
Велисарий улыбнулся. Он знал своих катафрактов. После того как фракийцы увидят горных стрелков в действии, они не смогут устоять против брошенного вызова. На самом деле Велисарий считал своих катафрактов лучшими лучниками в ливанской армии. И они определенно постараются это доказать. К тому времени, как персы попробуют согнать их с возвышенности, фракийцы уже придут в ярость.
Велисарий на мгновение остановился на спуске вниз и снова осмотрел место.
Идеальная горка. Крутые склоны, каменистые. Самая худшая местность для кавалерийской атаки. А персидская знать смотрит на пешее сражение, как епископы на вечное проклятие. Пусть Бог поможет надменным негодяям, когда они будут пытаться проехать на защищенных броней лошадях вверх по этим склонам, да еще одновременно сражаясь против спешившихся фракийских катафрактов и айсоров из горных местностей Анатолии.
Он снова стал спускаться по западному склону горы. Рядом с подножием остановился у лощины, где держали фракийских лошадей. Велисарий приказал группе самых молодых и самых неопытных катафрактов держать лошадей во время битвы. Они выразили еще большее недовольство, чем ветераны.
Один из них, парень по имени Менандр, подвел Велисарию его коня.
— Командир, я наверняка мог бы…
— Молчать!
Затем Велисарий смилостивился.
— Знаешь, Менандр, вероятно, персы отправят отряд вокруг горы, чтобы атаковать нас сзади. Предполагаю, схватка здесь будет горячей и яростной.
— В самом деле?
— О, да. Отчаянная схватка. Отчаянная.
Велисарий надеялся, что врет. Если персам удастся пройти так далеко вокруг возвышенности и они обнаружат лощину с фракийскими лошадьми, это будет означать одно: персы прорвались сквозь римский ряд тяжелой конницы, защищающий левый флаг, и его план провалился. И его армии, скорее всего, пришел конец. Но Менандр повеселел. Парень помог Велисарию вскочить в седло. Обычно Велисарий прекрасно справлялся сам. Но не сегодня, поскольку был облачен в броню. Ни один катафракт, облаченный в доспехи, не в состоянии сесть в седло без какой-либо подставки или помощи другого человека.
Удобно устроившись на спине коня, Велисарий вздохнул с облегчением. В сотый раз он мысленно похвалил себя за здравый смысл: все его фракийцы пользовались скифскими седлами вместо хлипких римских. Римское «седло» представляло собой тонкую подстилку. Скифские седла делались из хорошей кожи и — самое важное — имели заднюю и переднюю луку. На скифском седле у облаченного в броню кавалериста по крайней мере был какой-то шанс не свалиться с лошади во время битвы.
Велисарий услышал шум позади себя. Он повернулся и увидел, как двое его катафрактов рысью спускаются с горы. По крайней мере, настолько быстро, насколько возможно в чешуйчатых доспехах и латах. Броня закрывала верхнюю часть тел, правые руки и нижнюю часть туловища до середины бедра. На катафрактах также были шлемы с гребнями и открытым забралом, в германском стиле — застегивающиеся под подбородком. Их предпочитало большинство фракийцев. К верхней части левых рук пристегивались небольшие круглые щиты, поэтому левая рука могла спокойно держать лук; из-под доспехов виднелись плотные стеганые брюки для верховой езды персидского фасона и, конечно, они не забыли полный набор оружия. Он включал длинное копье, мощный лук, колчан со стрелами, длинные персидские мечи, используемые только кавалеристами, кинжалы и особое личное оружие, предпочитаемое тем или другим человеком. В данном случае у одного была булава, у другого — легкий короткий меч.
Велисарий узнал приближающихся катафрактов, догадался об их цели и стал сурово хмуриться. Но когда катафракты приблизились, ему не дали произнести ни слова из заготовленной горячей речи.
— Не утруждай себя, — сказал Валентин.
— Нет смысла, — добавил Анастасий.
— Прямой приказ от Маврикия.
— Совсем недвусмысленный.
— Ты — просто полководец.
— А Маврикий — это Маврикий.
Велисарий скорчил гримасу. Не было смысла отсылать Валентина и Анастасия обратно. Они не станут подчиняться его приказу, и он едва ли сможет на них надавить, поскольку…
Он внимательно посмотрел на двух мужчин.
«Поскольку я думаю, что во всей римской армии навряд ли найдется два более крепких — во всех смыслах — воина».
Поэтому он попробовал рассуждать резонно.
— Мне не требуются телохранители.
— Черт побери, ему не требуются! — последовал резкий ответ Валентина.
— Если когда-то и жил человек, которому требовались телохранители, так это ты, — добавил Анастасий. Как и всегда, голос гиганта звучал подобно раскатам грома. Услышав этот голос, профессиональные басисты зеленели от зависти.
Менандр уже вел коней двух катафрактов. Конь Анастасия был самым крупным жеребцом, которого когда-либо кто-либо видел. Анастасий любил животное, в его отношении сочетались и искренняя привязанность, и просто чувство самосохранения. Ни один конь меньшего размера не смог бы выдержать его вес в полном вооружении. А как иначе сражаться на поле брани? А если еще и конь в броне? Катафракты защищали лошадей чешуйчатыми доспехами. Закрывалась верхняя часть лошадиной головы, шея, отдельные листы предохраняли грудь и верхнюю часть передних ног.
Анастасий помог Валентину забраться в седло, затем забрался сам при помощи Менандра. К тому времени, как он там оказался, молодой катафракт казался полностью измученным этим непосильным трудом.
Велисарий тронулся с места, направляясь к центру римских рядов. За своей спиной он слышал, как два приятеля обмениваются мыслями по поводу сегодняшнего дня.
— Смотри на дело следующим образом, Валентин: очень неприятно сражаться на своих двоих.
— Ничего подобного.
— Ты просто ходить-то не любишь, а уж тут…
— Ну и что? Разве плохо поработать мясником в группе персов, которые пытаются въехать на лошадях вверх по склону?
— Может, он…
— Ты прекрасно знаешь, что нет. Разве он когда-нибудь менял решение?
Тяжелый вздох, словно несколько камней скатились с горы.
— М-м-м? — снова открыл рот Валентин. — Помнишь хоть один раз? Назови мне! Один раз?
Тяжелый вздох. Бормотание, бормотание, бормотание.
— Что ты там в конце сказал, Валентин? — спокойным голосом спросил Велисарий. — Я чего-то не понял.
Молчание.
— Звучало как «черт побери безголовых командиров», — заметил Анастасий.
Шипение.
— Но может и нет, — продолжал Анастасий. — Может быть, этот тощий головорез с отвратительным характером произнес: «Черт по бери простолюдинов». Конечно, глупо такое говорить при сложившихся обстоятельствах. В особенности когда сам он происходит из простолюдинов. Но, может, он сказал и что-то другое. Ты же знаешь, его обычно все раздражает.
Шипение.
Велисарий так и не повернул голову. Просто улыбнулся. Вначале хитровато, потом широко.
«Может, Маврикий и прав. Пусть Бог поможет персу, который попробует попасться мне на пути. Это точно».
Добравшись до укрепленного лагеря в центре римских рядов, Велисарий спешился и вошел через небольшие ворота с западной стороны. Валентин с Анастасием решили остаться снаружи. Слишком трудоемко было спешиваться, а потом снова взбираться в седло, внутрь же этого лагеря на коне не въехать.
Сам по себе лагерь не представлял ничего особенного Его быстро возвели за один день, и состоял он только из рва, за которым поднималась земляная стена. Обычно такие стены укрепляют бревнами, но в этом регионе бревен практически не встречалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63