У него, конечно, будет головная боль, как от распоследнего похмелья, но по крайней мере он будет на пути к выздоровлению.
Уже на стоянке, когда они садились в «вольво», Дэвид спросил:
— Ты не против, если, перед тем как вернуться в гостиницу, мы заедем проверить дядин дом? Я хочу убедиться, что там все заперто.
Бернис кивнула, но что-то ее, очевидно, тревожило.
— Твой дядя словно предупреждал тебя. К чему все эти разговоры о том, что ты должен сам взять все под контроль, иначе мы все погибнем?
— А, это долгая история. — Дэвид устало улыбнулся. — И больше похожая на фантастическую сказку, если уж на то пошло.
Бернис улыбнулась в ответ, но голос ее прозвучал серьезно:
— Предположим, я верю в сказки. — Она внимательно смотрела на него. — Почему бы тебе не рассказать мне ее?
— Ладно. — Дэвид кивнул, спрашивая себя, с чего это она так заинтересовалась словами старика. — Я расскажу тебе то, что рассказал мне он.
Пока Бернис переключалась на заднюю передачу и задом выводила машину со стоянки, Дэвид начал рассказ.
Глава 25
1
К тому времени, когда они подъехали к Милл-хаус, небо было уже ровно серым. За десять минут езды Дэвид успел пересказать Бернис всю семейную легенду. Девушка слушала с напряженным вниманием, как будто его рассказ имел непосредственное отношение к ее собственной жизни.
Дэвид не знал, чем ее так могла заинтересовать эта история. Божественная кровь? Вампирские воинства? Наказ создать новые империи? Сам Дэвид списал эту историю как диковину, пустую байку.
Выключив мотор, Бернис осталась сидеть в машине. Бледное овальное лицо хранило серьезное выражение, словно она переваривала услышанное. Не в первый раз у Дэвида создалось впечатление, будто, разом перевернув две страницы в книге, он пропустил какой-то существенный элемент сюжета. Он что, слишком туп, чтобы понять, какой именно? Откуда у него ощущение, что все эти события — признание Электры, что она слышит шумы в подвале гостиницы, исчезновение пары из номера 101, контузия дяди — вместе складываются в единую связную картину? Только он почему-то не понимал, что это за картина. Или он смотрит на нее не под тем углом?
Налетевший ветер слегка качнул машину. Деревья, окружающие дом дяди, раскачивались, будто встряхивались огромные лохматые звери. Монстры просыпаются, сказал он самому себе. Чудовища просыпаются.
Какие чудовища? Какие монстры?
Деревья. Потому что так они и выглядят. Огромные деревянные чудовища, просыпающиеся от ночного сна, стряхивающие росу с похожих на скелеты конечностей-суков.
Нет, подумал он. Я чувствую, как просыпается что-то иное.
Чудовища пробуждаются.
Они возвращаются к жизни.
Он стряхнул с себя ощущение гнетущего холода, которое волнами накатывалось на него с того момента, как заговорил на больничной каталке дядя.
— Уже почти утро, — сказал Дэвид, намеренно прерывая ставшее почти осязаемым молчание. — Устала? Со слабой улыбкой Бернис качнула головой:
— Слишком много впечатлений.
Он открыл дверь машины, и в кабину тут же ворвался холодный воздух.
— Не думаю, что на эта уйдет много времени. Идешь со мной?
— Только попробуй меня остановить, — двусмысленно ответила она.
Через ворота в стене, похожей на крепостную, они прошли в сад. Ветер вздыхал, стряхивая с ветвей крупные капли воды. Бернис подняла воротник дубленки.
Дэвиду отдали ключи от дома (их забрала с собой полиция, чтобы затем передать в регистратуру в больнице). Он проверил двери дома. Все было надежно заперто.
— Живописно. — Бернис говорила вполголоса, словно из-за ландшафта чувствовала себя крохотной и незначительной. — Смотри, через сад течет ручей.
— Исток Леппинга, как мне сказали, — отозвался Дэвид. — Подожди здесь, я только запру дверь в мастерскую.
Открытая дверь в мастерскую раскачивалась на ветру.
— Все на месте? — Бернис обхватила себя руками, будто ей было холодно.
— Думаю, да, но не мешает проверить. Последнее, что нужно дяде, это вернуться домой и обнаружить, что взломщики поставили все вверх дном.
— Он здесь живет один?
Дэвид кивнул.
— Его жена умерла лет пятнадцать назад.
— Похоже, ничто не тронуто.
Дэвид быстро оглядел кузню. Бутылка виски по-прежнему стояла на полке, огонь в жаровне погас, но жар, исходящий от камней, чувствовался до сих пор. Меч, над которым трудился дядя, лежал на наковальне.
— Совсем по-артуровски, а? — Он кивнул на меч. — Мой дядя делал реплику магического фамильного меча.
— А, того, что был найден в рыбе?
— Того самого. — Дэвид попытался произнести эти слова беспечно, но сам воздух, казалось, был насыщен чем-то многозначительным и недосказанным, как будто вот-вот случится что-то невероятное. Чудовища просыпаются...
— Я запру, — сказал он, когда оба они вышли на улицу. Он закрыл тяжелую дверь.
— Так зачем твоему дяде понадобился динамит?
— Для того, чтобы взломать стальные прутья, закрывавшие вход в пещеру со стороны холма — вон там.
— Но для чего, во имя...
Остановившись, он поглядел на Бернис. Ветер швырял волосы ей в лицо. Глаза девушки были расширены и серьезны.
— Как он сказал, чтобы натравить мертвых на живых, — отозвался Дэвид. — Он спустил на нас армию вампиров.
— Ты в это веришь?
Дэвид рассмеялся, но в этом смехе был привкус печали.
— Нет, конечно. Несчастный старикан, наверное, слишком долго просидел здесь, на продуваемых всеми ветрами холмах. Старые сказки Леппингтонов, без сомнения, стали у него навязчивой идеей. — Он вдруг бросил на нее удивленный взгляд: — А почему ты спрашиваешь? Ты поверила?
Не успела Бернис открыть рот, чтобы ответить, как по заднему двору гулким эхом раскатился грохот. Раздался он со стороны здания, венчающего вход в пещеру. Повернувшись, Дэвид увидел, что тяжелые двери постройки распахнуты и раскачиваются на ветру. Время от времени одна из створок с грохотом ударялась о косяк.
Дэвид вздохнул.
— Надо думать, милый дядюшка оставил после себя в пещере полный кавардак. Динамит? Ну и ну, готов поспорить, у полиции возникнет немало вопросов, где он его раздобыл. — Он зашагал в сторону каменной постройки с парой качающихся на ветру дверных створок.
— Осторожно, — встревожилась Бернис. — Если там был взрыв, в пещере может быть небезопасно.
— Не беспокойся, — улыбнулся он в ответ. — Меня туда на... Клещами не затащишь. Правда, лучше бы закрыть двери на случай, если ребятишкам взбредет в голову исследовать подземелья.
Он подпер дверь, опустил болт в специально выдолбленную в половой доске дыру. Потом он поймал вторую дверь, готовясь закрыть и ее тоже.
Тут он на мгновение помедлил, вглядываясь в темный зев пещеры, лежащей за отделанным деревом входом. На полу виднелись капли крови. Он представил себе, как дядя взрывает стальное заграждение: сила взрыва отбрасывает его на стену, потом он, шатаясь, выбирается за двери, на нетвердых ногах добредает до дому, где еще успевает позвонить в «скорую помощь», по лицу у него течет кровь...
Пасть туннеля завораживала. Он поймал себя на том, что всматривается в кромешную тьму. Тьму, казавшуюся чем-то большим, чем просто отсутствие света. Казалось, протяни руку и сможешь пощупать эту прочерченную пурпурными сполохами тьму. Создавая ощущение чьего-то присутствия, сама тьма как будто стала формой.
Оказывается, Бернис тоже всматривалась во тьму. Будто эта темная дорога к сердцу горы обладала способностью гипнотизировать. И кто знает, что лежит за ней? Пещеры, туннели. Озеро из легенды. Озеро и огромная рыбина с серебряной чешуей, которая плавает и плавает медленными кругами где-то глубоко под землей.
Было во всем этом что-то завораживающее. Хотелось просто шагнуть вперед, пройти в пещеру, позволить бархатистой тьме поглотить тебя.
— Дэвид. — Голос Бернис звучал очень тихо, чуть громче шепота. — Дядя просил тебя вспомнить, что ты видел в пещере.
Дэвид безмолвно кивнул.
— Он сказал, это важно. Что когда ты был маленьким, он брал тебя с собой в пещеру и ударял по прутьям ограды железным прутом.
— Да.
— Зачем он это делал?
— Не знаю.
— Прутья клетки иногда трясут, чтобы привлечь внимание запертого в ней животного, так?
— Да. — Голос Дэвида упал до шепота. Все мускулы словно свело судорогой. Внезапно мир оказался далеко. С тем же успехом голос Бернис мог доноситься со дна глубокого колодца.
Все его внимание было приковано к пещере, уходящей в недра холма, будто артерия, что змеится внутри человека, чтобы войти в его бьющееся сердце.
— Ты помнишь, что видел тогда, Дэвид?
— Нет.
— Ты стоял здесь с дядей. Он потряс прутья клетки... звяк, звяк, звяк... Что ты тогда увидел?
Внезапно он изо всех сил вцепился в дверь, зубы у него щелкнули — это резко дернулись мускулы, заставив сомкнуться челюсти. Ощущение чего-то, налетающего из глубин памяти. Рухнула стена — и все, что лежало за ней, хлынуло наружу.
— Дэвид. Что ты видел?
— Я видел их... — Он повернулся к Бернис. В душе у него было холодно, очень холодно. — Я видел их... они вышли из темноты.
— Их, Дэвид? Кто это был?
— Люди. — Горло у него перехватило, это тело предприняло последнюю отчаянную попытку не дать вернуться воспоминаниям. Он конвульсивно содрогнулся. — В пещере. Там были люди. Десятки людей. Я помню лица... они были белые. Белые, как кусок кости. — Он встретился взглядом с глазами Бернис — широко открытыми испуганными глазами. — И это были чудовищные монстры.
2
Леппингтон, город, а не человек, претерпевал трансформацию от ночи к дню. Уже открылись газетные киоски. Мальчишки катили по городу на велосипедах с сумками, тяжелыми от воскресных газет, в свою очередь, распухших от воскресных приложений, которые так никто и не прочтет до конца.
Бескрайние скотобойни светились над городом, их кирпичные бока еще сияли после грозы. Огромные помещения для забоя хранили безмолвие. Полы чисты, воздух тих и тяжел после дезинфекции.
Река Леппинг, вздувшаяся после дождя, шумно перекатывалась по валунам, вокруг которых вода белела от пены.
В большинстве домов шторы еще задернуты, их обитатели спят допоздна.
В доме семьи Моббери, стоящем на муниципальном участке на окраине, ненадолго проснулся отец Дианы. С мгновение он смотрит в затененный потолок, слушая, как по долине шумит легкий ветер. Диана вчера не вернулась домой. Новый дружок, думает он. Она, вероятно, сейчас опять где-то веселится — в Уитби, или в заливе Робин Гуда, или где там еще. Хороший отец этого бы не одобрил, думается ему.
Большинство родителей строгих правил сказали бы своей взбалмошной дочери двадцати с лишним лет: мол, успокойся, выйди замуж, заведи детей. Но жизнь в Леппингтоне, как ядро, влачит за собой монотонность. Большинство молодоженов живут здесь же, в муниципальных домах, и на муниципальное же пособие по безработице. Он видел, как матери-подростки катят коляски с детьми. Эти матери выглядели так, словно из них высосали все соки; на их лицах уже отштампованы унылые мины затюканных домохозяек, которым предстоит еще один день механического отправления все тех же обязанностей: стирка, уборка с пылесосом, глажка, смена подгузников, и так далее, и до бесконечности. Эти люди обескровлены; давая волю воображению, он представлял себе их живыми мертвецами нашего времени. Всем им решительно нечего ждать, не на что надеяться.
Во всяком случае, у Дианы жизнь иная. Где бы, с кем бы она ни была, он молился, чтобы ей было весело.
На том мистер Моббери повернулся на другой бок и снова заснул.
3
Возвращение в гостиницу было заполнено молчанием, прерываемым автоматными очередями вопросом и ответов. Окружающий мир — для Дэвида Леппингтона — все еще оставался похожим на сон, даже в этом безжалостном железно-сером предутреннем свете.
Бернис Мочарди говорила быстро, как детектив, подошедший к самой разгадке какого-нибудь особенно запутанного и загадочного убийства.
— Ты что-нибудь еще помнишь?
— Нет... ничего.
— Ты сказал, что вспомнил, как видел людей в пещере, когда был маленьким?
— Да.
— Как будто они были там заперты в клетку? Узники?
— Думаю, да. — Ощущение нереальности происходящего не исчезало. Дэвид прикусил губу. Он чувствовал себя так... как будто слегка свихнулся... другого слова и не подобрать.
Просигналив правый поворот, Бернис свернула на Главную улицу.
— Ты сказал, что думал, это чудовища.
— Чудовища? Да, ну, это была интерпретация шестилетнего ребенка.
— Но что это были за чудовища? Откуда они взялись?
— Послушай, Бернис. Я даже не знаю, было ли то, что я видел столько лет назад, на самом деле.
— Что ты имеешь в виду?
— Я мог вообразить себе все это — или я мог вспоминать детский кошмарный сон.
— Дэвид! Это — подавленное воспоминание. Теперь ты выпустил его. Я однажды читала, как люди...
— Под гипнозом вспоминают о том, как их украли инопланетяне или как их изнасиловал начальник бойскаутов. — Он улыбнулся — во всяком случае попытался, но даже ему самому улыбка показалась жидкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Уже на стоянке, когда они садились в «вольво», Дэвид спросил:
— Ты не против, если, перед тем как вернуться в гостиницу, мы заедем проверить дядин дом? Я хочу убедиться, что там все заперто.
Бернис кивнула, но что-то ее, очевидно, тревожило.
— Твой дядя словно предупреждал тебя. К чему все эти разговоры о том, что ты должен сам взять все под контроль, иначе мы все погибнем?
— А, это долгая история. — Дэвид устало улыбнулся. — И больше похожая на фантастическую сказку, если уж на то пошло.
Бернис улыбнулась в ответ, но голос ее прозвучал серьезно:
— Предположим, я верю в сказки. — Она внимательно смотрела на него. — Почему бы тебе не рассказать мне ее?
— Ладно. — Дэвид кивнул, спрашивая себя, с чего это она так заинтересовалась словами старика. — Я расскажу тебе то, что рассказал мне он.
Пока Бернис переключалась на заднюю передачу и задом выводила машину со стоянки, Дэвид начал рассказ.
Глава 25
1
К тому времени, когда они подъехали к Милл-хаус, небо было уже ровно серым. За десять минут езды Дэвид успел пересказать Бернис всю семейную легенду. Девушка слушала с напряженным вниманием, как будто его рассказ имел непосредственное отношение к ее собственной жизни.
Дэвид не знал, чем ее так могла заинтересовать эта история. Божественная кровь? Вампирские воинства? Наказ создать новые империи? Сам Дэвид списал эту историю как диковину, пустую байку.
Выключив мотор, Бернис осталась сидеть в машине. Бледное овальное лицо хранило серьезное выражение, словно она переваривала услышанное. Не в первый раз у Дэвида создалось впечатление, будто, разом перевернув две страницы в книге, он пропустил какой-то существенный элемент сюжета. Он что, слишком туп, чтобы понять, какой именно? Откуда у него ощущение, что все эти события — признание Электры, что она слышит шумы в подвале гостиницы, исчезновение пары из номера 101, контузия дяди — вместе складываются в единую связную картину? Только он почему-то не понимал, что это за картина. Или он смотрит на нее не под тем углом?
Налетевший ветер слегка качнул машину. Деревья, окружающие дом дяди, раскачивались, будто встряхивались огромные лохматые звери. Монстры просыпаются, сказал он самому себе. Чудовища просыпаются.
Какие чудовища? Какие монстры?
Деревья. Потому что так они и выглядят. Огромные деревянные чудовища, просыпающиеся от ночного сна, стряхивающие росу с похожих на скелеты конечностей-суков.
Нет, подумал он. Я чувствую, как просыпается что-то иное.
Чудовища пробуждаются.
Они возвращаются к жизни.
Он стряхнул с себя ощущение гнетущего холода, которое волнами накатывалось на него с того момента, как заговорил на больничной каталке дядя.
— Уже почти утро, — сказал Дэвид, намеренно прерывая ставшее почти осязаемым молчание. — Устала? Со слабой улыбкой Бернис качнула головой:
— Слишком много впечатлений.
Он открыл дверь машины, и в кабину тут же ворвался холодный воздух.
— Не думаю, что на эта уйдет много времени. Идешь со мной?
— Только попробуй меня остановить, — двусмысленно ответила она.
Через ворота в стене, похожей на крепостную, они прошли в сад. Ветер вздыхал, стряхивая с ветвей крупные капли воды. Бернис подняла воротник дубленки.
Дэвиду отдали ключи от дома (их забрала с собой полиция, чтобы затем передать в регистратуру в больнице). Он проверил двери дома. Все было надежно заперто.
— Живописно. — Бернис говорила вполголоса, словно из-за ландшафта чувствовала себя крохотной и незначительной. — Смотри, через сад течет ручей.
— Исток Леппинга, как мне сказали, — отозвался Дэвид. — Подожди здесь, я только запру дверь в мастерскую.
Открытая дверь в мастерскую раскачивалась на ветру.
— Все на месте? — Бернис обхватила себя руками, будто ей было холодно.
— Думаю, да, но не мешает проверить. Последнее, что нужно дяде, это вернуться домой и обнаружить, что взломщики поставили все вверх дном.
— Он здесь живет один?
Дэвид кивнул.
— Его жена умерла лет пятнадцать назад.
— Похоже, ничто не тронуто.
Дэвид быстро оглядел кузню. Бутылка виски по-прежнему стояла на полке, огонь в жаровне погас, но жар, исходящий от камней, чувствовался до сих пор. Меч, над которым трудился дядя, лежал на наковальне.
— Совсем по-артуровски, а? — Он кивнул на меч. — Мой дядя делал реплику магического фамильного меча.
— А, того, что был найден в рыбе?
— Того самого. — Дэвид попытался произнести эти слова беспечно, но сам воздух, казалось, был насыщен чем-то многозначительным и недосказанным, как будто вот-вот случится что-то невероятное. Чудовища просыпаются...
— Я запру, — сказал он, когда оба они вышли на улицу. Он закрыл тяжелую дверь.
— Так зачем твоему дяде понадобился динамит?
— Для того, чтобы взломать стальные прутья, закрывавшие вход в пещеру со стороны холма — вон там.
— Но для чего, во имя...
Остановившись, он поглядел на Бернис. Ветер швырял волосы ей в лицо. Глаза девушки были расширены и серьезны.
— Как он сказал, чтобы натравить мертвых на живых, — отозвался Дэвид. — Он спустил на нас армию вампиров.
— Ты в это веришь?
Дэвид рассмеялся, но в этом смехе был привкус печали.
— Нет, конечно. Несчастный старикан, наверное, слишком долго просидел здесь, на продуваемых всеми ветрами холмах. Старые сказки Леппингтонов, без сомнения, стали у него навязчивой идеей. — Он вдруг бросил на нее удивленный взгляд: — А почему ты спрашиваешь? Ты поверила?
Не успела Бернис открыть рот, чтобы ответить, как по заднему двору гулким эхом раскатился грохот. Раздался он со стороны здания, венчающего вход в пещеру. Повернувшись, Дэвид увидел, что тяжелые двери постройки распахнуты и раскачиваются на ветру. Время от времени одна из створок с грохотом ударялась о косяк.
Дэвид вздохнул.
— Надо думать, милый дядюшка оставил после себя в пещере полный кавардак. Динамит? Ну и ну, готов поспорить, у полиции возникнет немало вопросов, где он его раздобыл. — Он зашагал в сторону каменной постройки с парой качающихся на ветру дверных створок.
— Осторожно, — встревожилась Бернис. — Если там был взрыв, в пещере может быть небезопасно.
— Не беспокойся, — улыбнулся он в ответ. — Меня туда на... Клещами не затащишь. Правда, лучше бы закрыть двери на случай, если ребятишкам взбредет в голову исследовать подземелья.
Он подпер дверь, опустил болт в специально выдолбленную в половой доске дыру. Потом он поймал вторую дверь, готовясь закрыть и ее тоже.
Тут он на мгновение помедлил, вглядываясь в темный зев пещеры, лежащей за отделанным деревом входом. На полу виднелись капли крови. Он представил себе, как дядя взрывает стальное заграждение: сила взрыва отбрасывает его на стену, потом он, шатаясь, выбирается за двери, на нетвердых ногах добредает до дому, где еще успевает позвонить в «скорую помощь», по лицу у него течет кровь...
Пасть туннеля завораживала. Он поймал себя на том, что всматривается в кромешную тьму. Тьму, казавшуюся чем-то большим, чем просто отсутствие света. Казалось, протяни руку и сможешь пощупать эту прочерченную пурпурными сполохами тьму. Создавая ощущение чьего-то присутствия, сама тьма как будто стала формой.
Оказывается, Бернис тоже всматривалась во тьму. Будто эта темная дорога к сердцу горы обладала способностью гипнотизировать. И кто знает, что лежит за ней? Пещеры, туннели. Озеро из легенды. Озеро и огромная рыбина с серебряной чешуей, которая плавает и плавает медленными кругами где-то глубоко под землей.
Было во всем этом что-то завораживающее. Хотелось просто шагнуть вперед, пройти в пещеру, позволить бархатистой тьме поглотить тебя.
— Дэвид. — Голос Бернис звучал очень тихо, чуть громче шепота. — Дядя просил тебя вспомнить, что ты видел в пещере.
Дэвид безмолвно кивнул.
— Он сказал, это важно. Что когда ты был маленьким, он брал тебя с собой в пещеру и ударял по прутьям ограды железным прутом.
— Да.
— Зачем он это делал?
— Не знаю.
— Прутья клетки иногда трясут, чтобы привлечь внимание запертого в ней животного, так?
— Да. — Голос Дэвида упал до шепота. Все мускулы словно свело судорогой. Внезапно мир оказался далеко. С тем же успехом голос Бернис мог доноситься со дна глубокого колодца.
Все его внимание было приковано к пещере, уходящей в недра холма, будто артерия, что змеится внутри человека, чтобы войти в его бьющееся сердце.
— Ты помнишь, что видел тогда, Дэвид?
— Нет.
— Ты стоял здесь с дядей. Он потряс прутья клетки... звяк, звяк, звяк... Что ты тогда увидел?
Внезапно он изо всех сил вцепился в дверь, зубы у него щелкнули — это резко дернулись мускулы, заставив сомкнуться челюсти. Ощущение чего-то, налетающего из глубин памяти. Рухнула стена — и все, что лежало за ней, хлынуло наружу.
— Дэвид. Что ты видел?
— Я видел их... — Он повернулся к Бернис. В душе у него было холодно, очень холодно. — Я видел их... они вышли из темноты.
— Их, Дэвид? Кто это был?
— Люди. — Горло у него перехватило, это тело предприняло последнюю отчаянную попытку не дать вернуться воспоминаниям. Он конвульсивно содрогнулся. — В пещере. Там были люди. Десятки людей. Я помню лица... они были белые. Белые, как кусок кости. — Он встретился взглядом с глазами Бернис — широко открытыми испуганными глазами. — И это были чудовищные монстры.
2
Леппингтон, город, а не человек, претерпевал трансформацию от ночи к дню. Уже открылись газетные киоски. Мальчишки катили по городу на велосипедах с сумками, тяжелыми от воскресных газет, в свою очередь, распухших от воскресных приложений, которые так никто и не прочтет до конца.
Бескрайние скотобойни светились над городом, их кирпичные бока еще сияли после грозы. Огромные помещения для забоя хранили безмолвие. Полы чисты, воздух тих и тяжел после дезинфекции.
Река Леппинг, вздувшаяся после дождя, шумно перекатывалась по валунам, вокруг которых вода белела от пены.
В большинстве домов шторы еще задернуты, их обитатели спят допоздна.
В доме семьи Моббери, стоящем на муниципальном участке на окраине, ненадолго проснулся отец Дианы. С мгновение он смотрит в затененный потолок, слушая, как по долине шумит легкий ветер. Диана вчера не вернулась домой. Новый дружок, думает он. Она, вероятно, сейчас опять где-то веселится — в Уитби, или в заливе Робин Гуда, или где там еще. Хороший отец этого бы не одобрил, думается ему.
Большинство родителей строгих правил сказали бы своей взбалмошной дочери двадцати с лишним лет: мол, успокойся, выйди замуж, заведи детей. Но жизнь в Леппингтоне, как ядро, влачит за собой монотонность. Большинство молодоженов живут здесь же, в муниципальных домах, и на муниципальное же пособие по безработице. Он видел, как матери-подростки катят коляски с детьми. Эти матери выглядели так, словно из них высосали все соки; на их лицах уже отштампованы унылые мины затюканных домохозяек, которым предстоит еще один день механического отправления все тех же обязанностей: стирка, уборка с пылесосом, глажка, смена подгузников, и так далее, и до бесконечности. Эти люди обескровлены; давая волю воображению, он представлял себе их живыми мертвецами нашего времени. Всем им решительно нечего ждать, не на что надеяться.
Во всяком случае, у Дианы жизнь иная. Где бы, с кем бы она ни была, он молился, чтобы ей было весело.
На том мистер Моббери повернулся на другой бок и снова заснул.
3
Возвращение в гостиницу было заполнено молчанием, прерываемым автоматными очередями вопросом и ответов. Окружающий мир — для Дэвида Леппингтона — все еще оставался похожим на сон, даже в этом безжалостном железно-сером предутреннем свете.
Бернис Мочарди говорила быстро, как детектив, подошедший к самой разгадке какого-нибудь особенно запутанного и загадочного убийства.
— Ты что-нибудь еще помнишь?
— Нет... ничего.
— Ты сказал, что вспомнил, как видел людей в пещере, когда был маленьким?
— Да.
— Как будто они были там заперты в клетку? Узники?
— Думаю, да. — Ощущение нереальности происходящего не исчезало. Дэвид прикусил губу. Он чувствовал себя так... как будто слегка свихнулся... другого слова и не подобрать.
Просигналив правый поворот, Бернис свернула на Главную улицу.
— Ты сказал, что думал, это чудовища.
— Чудовища? Да, ну, это была интерпретация шестилетнего ребенка.
— Но что это были за чудовища? Откуда они взялись?
— Послушай, Бернис. Я даже не знаю, было ли то, что я видел столько лет назад, на самом деле.
— Что ты имеешь в виду?
— Я мог вообразить себе все это — или я мог вспоминать детский кошмарный сон.
— Дэвид! Это — подавленное воспоминание. Теперь ты выпустил его. Я однажды читала, как люди...
— Под гипнозом вспоминают о том, как их украли инопланетяне или как их изнасиловал начальник бойскаутов. — Он улыбнулся — во всяком случае попытался, но даже ему самому улыбка показалась жидкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66