– Я только хотел помочь. Несправедливо уничтожать целый вид.
– Мы же некогда так и сделали. В этом ничего дурного нет. Но важны причины такого действия. Вашему Фремонту и его корпорации не удалось найти убедительных причин. А потому их надо остановить. Верховная Паутина будет действовать.
Протянулась волосатая нога и подтолкнула Кинсолвинга, заставляя подняться. Едва держась на ногах, инженер поплелся к туннелю, ведущему из маленькой серой комнатки.
– А как насчет сжигателя мозгов?
– Оставьте его. За этим осужденным дурнем придут другие. – Проходя мимо поставщика, Квиккс пнул его еще раз.
– Куда мы идем?
Квиккс фыркнул и протолкнул Кинсолвинга в туннель впереди себя. Пронзительные слова, доносящиеся сзади, заморозили внутренности Бартона:
– Мы идем к Верховной Паутине. Должен состояться суд. Надо судить Межзвездные Материалы, Фремонта, вас.
Должен состояться суд. Эти слова звенели снова и снова в голове Бартона Кинсолвинга, когда Квиккс пропихивал его через длинный коридор наружу – к лифту, который опустил их до первого этажа.
Глава восемнадцатая
Камерон пошевелился, когда почувствовал, что его переносят. Он слабо заметался от боли, которая была сильнее, чем он мог вынести. Руки отказывались шевелиться, голова наполнилась взрывающимися звездами, через громадную черную дыру в центре ее уходили все силы. На минуту Камерон перестал бороться и попытался вспомнить, что же произошло. Как он пришел в это жалкое состояние? Попытался – и не смог. Мысли смешались, проваливаясь в развалины, как обстреливаемое лазером здание, прах заслонял видимость, ли перебивал шум.
– Черт возьми, – сказал кто-то на расстоянии световых лет. – Привяжите его. Он не должен умереть.
Камерон почти узнал жужжание и постукивание. Роботы. Он знал, что такие звуки издают роботы. Это его самые лучшие. Его пальцы создавали чудеса. Он же гений программирования и чертежей. Да, роботы. Его роботы!
Он попытался удержать эту мысль, но ничего не получилось. Боль побеждала, он ощущал только онемение. Упал в черную дыру, даже не пытаясь бороться с ее роковым притяжением.
Сознание возвращалось к Камерону медленно, но память отказывалась поведать, как это произошло.
– С ним все в порядке? – спросил жалобный голос.
Камерон с усилием открыл один глаз и взглянул на яркий свет. Боль на задней части сетчатки заставила его снова отступить и зажмурить глаза.
В мозгу проступали воспоминания, вытесняя черную яму, которая продолжала высасывать его сознание. Камерон вспоминал свою жизнь на Земле, сиротство, оскорбления, свои клятвы никогда больше не допустить подобного.
– Нет! – простонал Камерон. – Убирайся прочь. Дай мне быть собой. Я могу сам это сделать. Для чего ты мне?
Сильные руки схватили его за плечи и потрясли. Боль почти вырвала Камерона из безнадежного цепляния за этот мир.
– Не надо, – раздался металлический голос. – Вы делаете больно пациенту.
– Да мне все равно, пусть я убью этого сукина сына. Мне надо выяснить, что там произошло.
Камерон припоминал кусками. Гумбольт. Директор. Директор Кеннет Гумбольт. А голос робота? Автоврач. Рана? Он ранен? Наверняка так. Гумбольт не проявлял слабости. Камерон застонал, боль возросла, когда его принялся трясти Гумбольт.
Слабость превосходила все границы. Камерон погрузился в себя и вытащил изнутри невероятную силу воли, которая освободила его от учителей в сиротском доме, силу, которая вознесла его на гребень власти в Межзвездных Материалах. Он ухватился за наказывающую его руку Гумбольта и выкрутил ее так сильно, как только смог.
Громкий крик директора придал ему сил. Камерон выкручивал сильнее, чувствуя, как поддаются кости в запястье, пальцы поворачиваются назад в неестественном направлении.
– Дьявол! Камерон, прекратите же!
Камерон осмелился открыть глаза. На губах его играла улыбка. Он держал руку Гумбольта обманчиво нежно. Директор не мог знать, что Камерон собрал всю силу своей ревности, чтобы удержаться и не упасть в обморок.
– Разве я делаю вам больно, Кеннет? – удивился он. Голос его звучал слабо. Ему никогда не надо показывать свою слабость. Только не перед таким червем, как Гумбольт. И ни перед кем.
– Что произошло на складе? – спросил Гумбольт. Камерон ослабил хватку и выпустил директора. Тот погладил свое запястье.
Камерон обратился к врачу:
– Запястье директора Гумбольта повреждено. Осмотри и почини, если нужно.
– Камерон, – запротестовал Гумбольт, но притих и дал автоврачу выполнить работу.
– Только небольшое растяжение, сэр, – доложил послушный робот. – Однако вы подверглись опасности.
– Подробности, – рявкнул Гумбольт.
Холодные глаза Камерона сосредоточились на Кеннете, который осмелился протестовать против того, чтобы им командовал мастер роботов. Гумбольт не сказал ничего. Он сидел, потирая запястье.
– У вас гематома твердой мозговой оболочки.
– Дальше, – потребовал Камерон. В голове у него так пульсировало, что хотелось закричать. Только присутствие директора сдерживало его.
– Вы перенесли сотрясение мозга, которое повредило тонкую оболочку, покрывающую мозг. Лечение подействовало хорошо.
– Я чувствую себя, точно гора мусора, – пожаловался Камерон.
– Есть еще кое-что, что можно легко выполнить. Рекомендуется вернуться на Гамму Терциус-4, где вам будет оказана неотложная медицинская помощь должными средствами.
– Особой нужды нет, – возразил Камерон. – Я же могу двигаться.
– Надо полечить определенные повреждения мозга. Для такой тонкой работы на этой планете не существует подходящих средств. Я только мобильный автомедик, а не госпиталь, – вмешался робот.
– Мы отвезем вас на Гамму-Терциус-4, – сказал Гумбольт. – После того, как поговорим. Что случилось? Кто вас ударил? – насмешка в голосе Гумбольта причинила Камерону более сильную боль, чем состояние головы.
– Я... я не помню. Не точно. Все взвилось, как вихревые поля.
– Амнезия, полная и частичная, часто наступает как результат таких серьезных повреждений головы. Вы можете обнаружить, что память возвращается медленно или не возвращается вовсе, – объяснил автоврач. – Вот мой диагноз: после получения должного лечения вы полностью восстановите свою память, не будете страдать от последствий удара.
– Черт! – взъярился Гумбольт. – Так вы не знаете, поймали ли Кинсолвинга или нет? Он мог вас ударить, а после уйти невредимым.
Камерон не мог вспомнить. Он попробовал представить наиболее вероятное развитие ситуации точно так же, как программировал бы патрульного робота, проверяя любую возможность.
– Это был Кинсолвинг, – сказал он. – Он, должно быть, сбежал со сжигателем мозгов.
– Что? Почему?
– Я могу только гадать. Что-то случилось с моими роботами-убийцами, они погибли. Было невозможно удрать из ловушки, которую я устроил, не выведя из строя всех роботов. Как он ухитрился, я понятия не имею.
– Остатки роботов с выжженными мозгами упакованы.
– Я их осмотрю потом. Должно же быть что-то, указывающее, как он сумел...
– А почему вы думаете, что у него сжигатель мозгов?
– Он лишил меня сознания, – вспомнил Камерон, теперь его мозг заработал эффективнее, потому что перед ним встала определенная задача. – Он мог сколько угодно бродить по складу, пока я лежал в отрубе. Поверху патрулировали несколько летающих роботов, и они были запрограммированы на то, чтобы не выпускать никого.
– Целые часы прошли с тех пор, как мы привезли аппараты, сжигающие мозги. Вы хотите сказать, что Кинсолвинг туда что-то положил? Бомбу? Снаряд?
– Успокойтесь, Кеннет, – Камерон достаточно оправился, чтобы опять ощущать неприязнь к эмоциональным всплескам директора. – У него может быть аппарат, но раз роботы не заметили ничего, когда клети перегружались, я сомневаюсь, чтобы в них находились датчики или бомбы. Нет, он взял один аппарат. Для доказательства.
– Чудики даже не проверили клети после того, как мы сгрузили их с корабля.
– Прямо сейчас начинать распределение самых действенных аппаратов опасно, Кеннет.
– Я уже приказал это делать. Мы должны как можно скорее пустить их в дело. План требует!
– План требует только успеха. Вы же рискуете!
– Говорить легко. Поглядите-ка на себя: вы ранены. Сотрясение мозга. И кто это сделал? Тот самый человек, убить которого вы сюда присланы.
– Вы изучили предшествующие обстоятельства? Как он вышел?
– Через запасной туннель. Открыл механизм замка и вернулся по тому же пути, по которому пришел.
Камерон откинулся назад с облегчением:
– Значит, мои роботы позаботились о решении нашей общей проблемы. Любой выходящий со склада привлек бы их внимание. Он мог вывести из строя механических убийц, но никакое средство не могло бы помешать воздушным стражам.
Камерона встревожил этот пункт. Его убийцы должны быть непобедимыми, но их вывели из строя. Вероятно, летающих роботов постигла та же печальная судьба. Но как он мог признать это перед Гумбольтом?
– Мы не нашли его трупа.
– Неважно, – голова Камерона затряслась.
– Директор Гумбольт, – прервал автоврач. – Жизненные функции мистера Камерона показывают опасную нерегулярность. Его необходимо поместить в состояние анабиоза до тех пор, пока не смогут приступить к действиям лучшие системы Гаммы Терциус-4.
– Анабиоз? – глаза Камерона широко раскрылись. – Ну уж нет! Не теперь. Только когда меня поднимут на орбиту.
– У нас имеются два-три корабля, готовые к взлету, – вспомнил Гумбольт. – Мы сейчас же отправим вас на «Плутон». Я подожду, чтобы осуществить распределение, и отправлюсь следом на «Персефоне».
– Идите и проследите за этим, Кеннет, – Камерон изо всех сил напрягал свой голос. – Не знаю, сколько я еще продержусь.
– Пускай распроклятый робот вас посадит. Когда очнетесь, вы будете уже в главной резиденции.
– Проследите сами, Кеннет, – голос Камерона сделался ледяным. Директор пробормотал что-то неразборчивое и бросился вон из помещения.
Камерон лежал, комната кружилась безумными кругами которые постоянно изменялись. Когда вращение стен чуть-чуть успокоилось, Камерон приказал:
– Принеси мой рабочий ящик.
– Рекомендуется анабиоз. Вы не в том состоянии, чтобы проверять мои медицинские решения. Ваши мыслительные способности повреждены.
– Рабочий ящик, а тогда можешь приводить меня в состояние анабиоза.
– Нет! – автоврач уже пришел к заключению, что Камерон не отвечает за свои действия из-за повреждения головы.
– "Море кормим собою мы тысячи лет, – процитировал Камерон, – Но оно не насытилось нами"* .
– Перемена программы принимается, – ответил автоврач. Камерон кивнул и тут же пожалел об этом. Что-то у него в голове неладно.
– Мой рабочий ящик!
Автоврач протестующе зажужжал. В поле зрения Камерона появился маленький робот, несущий электронный ящик. Камерон пошевелился. Робот поставил свой груз так, что Камерон смог его достать. Камерон прижал замок большим пальцем и открыл крышку. Внутри лежал воздушный робот, едва достигавший десяти сантиметров в длину и пяти миллиметров в ширину.
– Код активизации: «Ettu, Гумбольт»* . – Камерон наблюдал, как сквозь туман, за движениями робота-малютки. Ящик дернулся и снова застыл, когда робот взлетел и неподвижно повис в воздухе.
Гордость за великолепную работу переполняла Камерона. Этот молчаливый убийца нес смерть в четырех формах, его программа позволяла выполнять задачу в самых сложных ситуациях, он обладал особыми способностями, которые позволяли давать трехмерное донесение после того, как он выполнял задание.
– Понимаешь свою задачу? – спросил Камерон. Робот был слишком мал, чтобы иметь громкоговоритель, но его почти невидимые зеленые огоньки просигналили, что он ждет только окончательной команды, чтобы выполнить свою миссию.
Камерон с усилием открыл глаза и уставился на летающий кусок серебра. Он знал, что крохотный лазер настроен на сетчатку его глаза, что он ожидает команды, которую может дать только он сам, Камерон. Ресницы мастера роботов опустились, глаза поднялись и опять опустились. Когда он снова взглянул, в воздухе было пусто.
Камерон отправил шесть не таких сложных, но способных воздушных роботов защищать первого на пути с планеты до находящегося на орбите грузового корабля. Он не доверял Гумбольту. Нельзя не убить его, особенно в состоянии теперешней слабости. Камерон улыбнулся. Гумбольт скоро перестанет представлять собой проблему. Приказы председателя Фремонта будут выполнены.
Но что насчет Бартона Кинсолвинга? Улыбка Камерона увяла. Если бы только он мог вспомнить, что произошло на складе. Виноват, конечно, Кинсолвинг. Он единственный на это способен.
– Автоврач, – позвал Камерон.
– Да, мистер Камерон?
– Анабиоз. Делай. Немедленно.
Камерон заморгал, когда наркотические вещества проникли ему под кожу и полились в вены. Затем он почувствовал прохладу. Камерон перестал сражаться с болью и расслабился, способный четко размышлять, если не вспоминать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80