Разговор тем временем сам собой перешел на сегодняшнюю
пьесу.
В ответ на реплику Аззи, нашедшего пьесу не слишком
оригинальной, Вестфал изрек: - Но она и не претендует на
оригинальность, поймите, сударь! Это просто нравоучительная
история, рассказанная нам в назидание...
- Нравоучительная история? Рассказанная в назидание? - с
иронией переспросил Аззи. - Что ж, давайте посмотрим, какого
рода назидание в ней преподнесено, так сказать. Терпи - и все
образуется само собой, так? Небеса наградят тебя за твое
терпение. Но мы же знаем, - тут Аззи усмехнулся, - что скорее
смажут то колесо, которое громче всех скрипит. Если ни на что
не жаловаться, то вряд ли дождешься перемен в своей судьбе.
Между прочим, в этой пьесе Бог, хоть он и не появляется на
сцене ни разу, изображается жутким тираном. Будь я на месте
героев пьесы, я бы боролся против такой тирании! В конце
концов, кто сказал, что Бог всегда прав? Неужели у человека не
может быть собственной воли? Ведь рассудок дан ему, чтобы он
жил своим умом! Если бы я был драматургом, я придумал бы кое-
что поинтереснее занудной морали...
Вестфал расценил эти слова Аззи как вызов и собирался было
вступить с ним в жаркий спор, но, подумав немного, решил
промолчать. От таких слов и впрямь веяло ересью, если не
попахивало серой, однако благоразумнее всего в данной ситуации
было не ввязываться в дискуссию. Приметив повелительные манеры
этого заносчивого молодого джентльмена (по крайней мере, за
джентльмена этот господин себя выдавал), Вестфал решил, что
он, должно быть, переодетый агент Церкви, которому вменено в
обязанность вызывать на откровенность доверчивых простаков.
Тайные агенты Церкви совали свой нос повсюду, и чаще всего они
выдавали себя именно за лиц дворянского происхождения - ведь
благородные господа пользовались большей свободой по сравнению
с простыми горожанами. Поэтому торговец зерном Питер Вестфал
счел за лучшее перевести разговор на другую тему, а вскоре и
откланялся, сославшись на поздний час и обилие дел, которые
предстоит сделать завтра.
Питер Вестфал и его друзья отправились по домам, но Аззи еще
долго сидел за столиком в "Пестрой корове", размышляя, что ему
делать дальше.
Можно, конечно, немного поволочиться за Илит. Аззи
показалось, что при определенном стечении обстоятельств он
может рассчитывать на успех. Однако в конечном итоге Аззи
решил осуществить свой первоначальный план - совершить
путешествие на Континент. Идея разыграть пьесу самому,
пришедшая Аззи в голову за кружкой эля, начинала ему все
больше нравиться. Его пьеса не будет идти ни в какое сравнение
с этими нравоучительными историями, навевающими смертную тоску
на людей со вкусом. Эта пьеса будет самой безнравственной из
всех когда-либо сочиненных в подлунном мире!
Глава 3
Идея постановки пьесы, в которой привычная мораль будет
перевернута с ног на голову, запала в душу Аззи. Приходится
признать: под маской нигилиста и циника, которую положено
носить всякому порядочному демону, скрывался романтик. Аззи не
отказался от честолюбивых мечтаний юности. Он жаждал подвигов.
Он верил в удачу и ждал своего звездного часа, время от
времени пускаясь в различные авантюры; примером тому могли
служить две истории - с Прекрасным Принцем и с доктором
Фаустом. Теперь он решил, что пришла пора удивить мир, и
вынашивал новый план.
Пьеса! Безнравственная пьеса! Такая пьеса, которая разрушит
все привычные представления о человеческом уделе и повернет
колесо Фортуны в сторону Темных Сил.
Уж конечно, такую задачу никак не назовешь легкой. Ему
придется крутиться как белке в колесе, чтобы осуществить свой
план. Однако он имел на примете нужного человека, который мог
бы помочь ему справиться с ролью режиссера-постановщика
Безнравственной Пьесы: Пьетро Аретино, считавшегося одним из
самых замечательных драматургов и поэтов эпохи Ренессанса.
Если удастся уговорить Аретино...
Примерно к полуночи у Аззи сложился окончательный план. Да,
он отважится сделать это! Выйдя из трактира, Аззи решительно
направился к городским воротам и вскоре оказался среди полей,
под открытым небом. Была тихая, теплая, благоуханная майская
ночь. В небе сияли звезды. Богобоязненные жители города и
ближних деревень давно спали сном праведников. Оглянувшись по
сторонам и уверившись в том, что поблизости нет ни души - как
богобоязенной, так и не очень - Аззи обнажился до пояса,
побросав дорогую одежду на землю. Рыжий демон был великолепно
сложен, как, впрочем, и все сверхъестественные существа,
пользующиеся услугами многочисленных тренажерных залов,
шейпинг-центров и салонов красоты Преисподней за весьма
умеренную (по меркам высшей касты - касты демонов, разумеется)
плату. В подобных заведениях мастера обычно хорошо знали свое
дело, девизом которого являлось "В здоровом теле Злой Дух".
Созданиям Тьмы обыкновенно не приходилось жаловаться на
несовершенство своих форм - в особенности на избыточный вес,
свойственный скорее Созданиям Света.
Итак, обнажившись до пояса, Аззи снял повязку из мягкой
ткани, которой были связаны за спиной его демонические крылья,
похожие на крылья гигантской летучей мыши. С самого начала у
демонов было заведено как можно тщательнее прятать свои
крылья, находясь в людском обществе. Нужно отдать должное
чудесам изобретательности, проявленной здесь демонами: на
какие только уловки не пускались выходцы из Преисподней, чтобы
смертные не обнаружили у них за спиной двух черных
перепончатых крыльев!
Расправив крылья, Аззи вздохнул полной грудью. Какое же это
чудесное ощущение - вновь развернуть два крыла! Связав свою
одежду мягкими полосками материи, еще недавно стягивавшими его
крылья, Аззи закрепил узелок у себя за спиной. Это, конечно,
был не самый удобный способ транспортировки багажа, и Аззи
терял на нем кучу денег - во время полетов они все время
вываливались у него из карманов. Однако за всякое удовольствие
приходится платить, в том числе и за полет. Потерянные деньги
вполне компенсировало восхитительное ощущение полета.
После короткого разбега Аззи подпрыгнул - и полетел,
постепенно набирая высоту.
Скользя над землей, он одновременно совершал путешествие во
времени, продвигаясь вперед вдоль временной оси. Терпкий запах
проносящегося времени щекотал его ноздри.
Вот его тень мелькнула над Ла-Маншем. Аззи взял курс на юго-
восток. Прохладный, пахнущий морем ветер подхватил его и
домчал до берегов Франции в рекордно короткий срок.
Утро застало его над землями Швейцарии, и он начал плавно
набирать высоту, как только на горизонте показались Альпы. Вон
и давний знакомый - перевал Большой Сен-Бернар, а вскоре Аззи
уже пересек границу Северной Италии. Воздух здесь был гораздо
более теплым; даже Аззи, летевший на большой высоте, заметил
это.
Италия! Аззи любил этот край, а Возрождение, в которое он
перенесся, было его любимой эпохой. Демоны, как и многие
другие сверхъестественные существа, обладают практически
безграничными возможностями перемещаться из столетия в
столетие; они не привязаны ко времени, как смертные,
населяющие Подлунный мир. Однако у каждого демона есть свой
"дом" во времени и пространстве, где он чувствует себя
наиболее комфортно. Аззи считал себя демоном эпохи
Возрождения. Пролетая над Италией, он снизился, чтобы получше
разглядеть знакомый пейзаж внизу. Его тень скользила то по
густой зелени виноградников, то по возделанным полям, то по
зеленым вершинам холмов.
Аззи совершил плавный разворот на восток, ловя восходящие
воздушные потоки, и, вновь набрав высоту, помчался туда, где
вдалеке берег и море сливались друг с другом, где плескались
волны Адриатики. Вскоре он уже был в предместьях Венеции.
Лучи заходящего солнца ласкали стены величественного старого
города; каналы, казалось, были наполнены расплавленным
золотом. В сгущающихся сумерках Аззи еще мог разглядеть
гондолы, бесшумно скользящие по поверхности вод Большого
канала. На корме каждой из этих легких лодочек горел фонарик.
Глава 4
А тем временем в английском городке Йорке, недавно покинутом
демоном Аззи, происходили весьма примечательные события.
Старая, согнутая служанка Мег еще не закончила прибирать
общий зал в "Пестрой корове", когда в трактир вошел Питер
Вестфал: после вчерашнего вечера, проведенного с друзьями, у
него болела голова, и он решил освежиться изрядной порцией
эля.
- Мастер Питер, - прошамкала служанка, - не вы ль обронили
вчера вечером одну вещицу? Я нашла ее под тем столом, где вы
вчера пировали с вашими благородными друзьями.
И Мег подала Питеру Вестфалу мешочек из тонкой, искусно
выделанной замши. В мешочке лежал какой-то предмет.
- Да-да, конечно, - поспешно ответил Вестфал, пряча мешочек
в карман широких штанов. Порывшись в кошельке, он достал
фартинг и вручил монету старухе. - Вот тебе, милая, за труды.
Можешь пропустить кружку-другую пива.
Вернувшись к себе домой, на Роттен-лэйн, Питер Вестфал
забрался на чердак. Это было довольно просторное помещение,
освещавшееся через окна на потолке. Тут стояли три массивных
дубовых стола, заваленных различными алхимическими
принадлежностями. Питер Вестфал, следуя моде тех времен,
иногда занимался оккультными науками - алхимией и магией.
Опустившись в кресло, Питер Вестфал осторожно развязал
тесемку замшевого мешочка. Пошарив внутри короткими, толстыми
пальцами, он нащупал какой-то небольшой твердый предмет.
Сердце его забилось сильнее. Он осторожно ухватил этот предмет
двумя пальцами и вытащил из мешочка.
Перед ним лежал гладкий камень золотистого цвета. Повертев
его в руках, Вестфал обнаружил, что на одной из сторон камня
была выгравирована арабская буква "алеф".
Питер Вестфал сразу догадался, что камень этот совсем не
простой. С помощью таких камней можно было вызывать духов,
получать эликсир жизни, переноситься в иные миры и совершать
другие магические обряды, о которых Вестфал наслушался таких
удивительных историй, что вряд ли мог различить, где кончается
правда и начинается вымысел. Такие камни давали своему
владельцу большую власть над миром. Кто владел им раньше?
Питер Вестфал почти не сомневался, что камень выпал из кармана
того самого рыжего молодца, что так смело высказывался вчера
вечером за кружкой эля в трактире.
Питер Вестфал вздохнул и задумался. Вне всякого сомнения,
камень принадлежал этому рыжему. Если бы владелец чудесного
камня потребовал его назад, Питер, само собой разумеется,
отдал бы его. Нехорошо присваивать чужие вещи, особенно те,
которые имеют отношение к магии. Питер еще раз вздохнул и,
ухватив камень двумя пальцами, хотел положить его обратно в
замшевый мешочек.
А до того, как камень попал в руки этого рыжего, он мог
принадлежать могущественнейшему из магов...
И тут мысли Вестфала понеслись в бешеном темпе, обгоняя одна
другую. Голова его закружилась, словно от чаши крепкого вина.
Всю жизнь он мечтал завладеть таким талисманом. Сам он был
слабоват в магии, и без талисмана его алхимические опыты
проходили не слишком удачно. Но теперь, когда судьба
предоставила ему такой уникальный случай... Он всего лишь раз
воспользуется камнем... Нет, два... Нет, три... ну, в общем,
несколько раз. Вряд ли владелец камня станет сердиться на него
за это. Он же вовсе не собирается насовсем оставлять у себя
камень...
Вестфал взял в руки камень:
- Ну-ка, покажи, на что ты способен. Я знаю, что многие
талисманы работают только после того, как над ними произнесешь
заклинания, но если ты и вправду тот, за кого я тебя принимаю,
ты исполнишь мое желание и без пустых формальностей.
Достаточно только отдать тебе ясное приказание. Ну-ка, доставь
мне сюда какого-нибудь духа, который мог бы исполнить мои
желанья, да поживее!"
Питеру Вестфалу показалось, что камень издал глубокий вздох,
как живое существо, пробуждающееся после долгого сна. Он
засветился изнутри - сначала слабо, чуть заметно, затем
разгораясь все ярче и ярче. Черный знак "алеф",
выгравированный на верхней стороне камня, засиял золотистым
светом, затем окрасился в бардовый цвет. Волшебный камень
задрожал и начал пульсировать, словно какая-то сила,
заключенная внутри него, рвалась наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46