- У меня есть несколько гипотез на сей счет, - неопределенно
отвечал Архангел Михаил. - Мне нужно будет тщательно их
взвесить. А теперь, мой друг, если ты действительно хорошо
отдохнул, не пора ли приняться за дело? У нас накопилось много
корреспонденции, ее нужно разобрать.
Архангел Михаил во многом был педантом: он отвечал на каждое
из огромного количества писем, поступавших к нему со всех
концов света - как из Подлунного мира, так и из Рая.
- Я сейчас займусь корреспонденцией, сэр, - ответил Ангел
Гавриил и направился в свой маленький кабинетик, расположенный
в северном крыле особняка. Раньше это крыло называлось домиком
для слуг, но впоследствии было переименовано в Комнаты для Не
Очень Важных Гостей.

* ЧАСТЬ 3
Глава 1
Сидя в ящике Пандоры, Илит просто не находила себе места.
Кроме обычных неудобств, которые вынужден терпеть каждый
заключенный, она испытывала адские муки оскорбленной гордости.
По правде говоря, никто не смел так подшучивать над нею еще со
времен Приама, царя Трои. Приам грозился поймать ее и запереть
в деревянный ящик с каким-то секретом, придуманным лично им.
Но где ему было поймать ее! Она не пошла в ловушку, словно
глупая мышь в мышеловку. Прошли года, миновало несколько
столетий. Где сейчас Троя? Ее разрушили до основания. И где
сейчас царь Приам? Он погиб вместе со своим городом. А Илит
жива и здорова - отчасти потому, что не совала свою
хорошенькую головку в разные хитрые деревянные ящики...
Это тебе достойное наказание за твою гордыню, одернула себя
Илит. Не надо быть о себе слишком высокого мнения, чтобы,
потеряв всякую осторожность, не попасть в беду. Она всегда
считала себя осмотрительной и осторожной, не в пример другим
девушкам. И что же? Она в ловушке. Попалась самым глупейшим
образом!
Илит предавалась меланхолии, когда ящик вдруг осветился
изнутри мягким золотистым светом. Свет становился все ярче, и
вот в туманной мгле постепенно стал вырисовываться прекрасный
пейзаж. Перед Илит расстилался зеленый луг, справа была роща,
а далеко впереди, у самого горизонта, синели горные вершины.
Где-то негромко пела свирель.
Илит услышала, как кто-то окликнул ее. Голос явно
принадлежал мужчине:
- Илит, ты здесь? Ты попала в беду? Позволь, я помогу тебе.
Свет в ящике Пандоры стал еще ярче.
- Кто говорит со мной? - спросила Илит.
- Я, Зевс, - послышался все тот же голос, доносившийся будто
бы издалека. - Как видишь, у меня еще хватает сил на такие
фокусы, хотя я и не обладаю прежней мощью. Но ты так и не
сказала мне, что ты здесь делаешь.
- Вот, сижу в ящике, - пожаловалась Илит. - Кто-то похитил
меня и держит взаперти.
Илит всего лишь раз встречалась с Зевсом лично. Это было в
римскую эпоху, когда греческие боги снова обрели власть над
миром - правда, ненадолго. Тогда Илит просила у него место
какого-нибудь второстепенного божества или Духа природы -
например, нимфы или дриады. Зевс обещал подумать. Больше они
не встречались, и Илит уже успела забыть об этом.
- А почему он держит тебя взаперти? - спросил Зевс.
- Он боится, что я его убью. Что ж, пожалуй, так оно и
будет!
Зевс вздохнул:
- Ты совсем как моя дочь, стрелометательница Артемида. Такая
же упрямая. Но почему бы тебе не сыграть с ним маленькую
шутку?
- Сыграть с ним шутку? Что ты имеешь в виду?
- Например, внушить ему мысль, что тебе понравилось сидеть в
этом ящике и ты ни за что на свете не согласишься выйти
оттуда.
- Он не поверит мне.
- А ты попробуй. Те, кто похищает молоденьких женщин и
держит их под замком - всякие террористы и тому подобное, -
они же все как один чокнутые. Ну, придумай, сочини что-нибудь.
- Ты хочешь сказать - солги?
- Да, именно это я и хочу сказать.
- Но ведь лгать нехорошо! Так порядочные духи не поступают!
- Но ведь ты всегда можешь впоследствии очиститься от своего
греха, или, как теперь у вас говорят, искупить его. Я, по
крайней мере, часто так делал, когда нарушал мной же самим
установленные законы и правила. В конце концов, на карту
поставлена твоя свобода!
- Нам не позволено лгать, - заявила Илит, но уже не столь
категорично, как вначале.
- Так значит, мы договорились, слышишь, Илит? Попробуй
поговорить с этим жалким смертным. Заставь его посмотреть на
вещи твоими глазами. Если это не поможет, прибегни к хитрости,
к обману. В конце концов, мир прекрасен, и он стоит того,
чтобы снова его увидеть ценой одной лишь маленькой лжи. Ты
даже не совершишь большого греха - ты всего лишь ответишь
хитростью на его хитрость: ведь он первый обманом заманил тебя
в ловушку. Подумай, Илит! Ты так молода и хороша собой, что
держать тебя в этом противном ящике - просто преступление!
В сотый раз проиграв все варианты предстоящего разговора с
противным толстым торговцем, Илит критически оглядела себя в
магическом зеркале. Глаза умело подведены, волосы уложены.
Правда, лицо выглядит намного бледнее, чем обычно, но это
пустяки. Если ее план удастся, на ее щеках вновь заиграет
здоровый румянец.
- Вестфал! - позвала Илит. - Вы здесь, Вестфал?
- Да, я здесь, - ответил из дальнего угла комнаты бедняга,
уже третью ночь подряд не смыкавший глаз.
- А почему вы здесь? Разве вам не нужно ходить на работу,
заниматься делами?
- Конечно, нужно! - жалобно ответил Вестфал. - Из-за этой
дурацкой истории я терплю серьезные убытки. Я же не могу
оставить вас здесь одну без присмотра. Потому-то я и не
спускаю глаз с крышки этого ящика.
- Но почему?
- Потому что стоит мне на несколько часов оставить вас
одну - и вы обязательно выберетесь из ящика. Или заколдуете
меня...
- Ну, заколдовать вас, положим, я могла бы в любой момент, -
сказала Илит кокетливо, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос
звучал естественно. - Но я не хочу этого делать. Неужели вы
принимаете меня за злую колдунью, Вестфал?
- Ох, после всего, что вы мне тут наговорили, я решил, что
разумнее всего будет приготовиться к самому худшему.
- Вы меня огорчаете, Вестфал, - вздохнула Илит. - Подумайте
сами, какой женщине понравится, если ее оторвут от привычных
дел, запихают в ящик и отнесут куда-то, словно мертвый груз. А
ведь мы, колдуньи, мало чем отличаемся от простых женщин -
особенно когда это касается чувств. Мы всего лишь женщины,
Вестфал, даже самые ангелоподобные из нас. И мы хотим, чтобы с
нами обращались, как с настоящими леди, черт побери!
- Да-да, теперь я это очень хорошо понимаю, - ответил
Вестфал. - Но, к сожалению, уже поздно, и невозможно что-либо
изменить.
- Ну, лучше уж поздно, чем никогда, - голос Илит был
сладким, как патока. - А вот насчет перемен... Откройте-ка
крышку, и я думаю, мы сумеем договориться. Вы нравитесь мне,
Вестфал.
- Правда? - воскликнул тот.
- Ну, конечно, даю честное ангельское слово - ведь я еще и
ангел, дорогой Питер. Так вот, я даю вам свое честное
ангельское слово, что я пальцем вас не трону, если вы откроете
крышку.
Вестфал подошел к туалетному столику и, набрав в грудь
побольше воздуха для храбрости, чуть-чуть приоткрыл крышку...
Словно черный вихрь пронесся по комнате. Казалось, само
солнце померкло и земля вздрогнула - это Илит вырвалась на
свободу из своей тесной тюрьмы. Жуткие тени замелькали по
стенам - это Илит начала творить страшные заклинания, призывая
на помощь Гекату, древнюю богиню колдовства. Питер Вестфал
почувствовал, как волосы у него на голове встали дыбом от
ужаса.
- Вы обещали, что не тронете меня! - сдавленно крикнул он.
Внезапно наступила тишина, и комната опустела. Вестфал
отправился в забытый Богом уголок в самой глухой части Лимба,
а Илит поднялась в воздух, чтобы явиться с докладом к
Архангелу Михаилу. Ящик Пандоры так и остался стоять на
туалетном столике возле кровати Питера Вестфала. Крышка его
была откинута, и волшебное зеркало слабо мерцало в полутьме.

Глава 2
Аззи постучался в дверь Аретино ровно через неделю после
того, как они расстались - минута в минуту. Аретино провел
гостя в верхний этаж, в маленькую гостиную, где они опустились
в мягкие кресла, обитые парчой. Аретино приготовил дорогое
вино для своего гостя. Слуга принес легкую закуску к вину.
Некоторое время почетный гость и хозяин сидели молча,
любуясь видом, открывавшимся из высокого окна. Голубые сумерки
опустились на город, придавая знакомым улицам и площадям
таинственный, почти сказочный вид. Сквозь приоткрытое окно до
Аззи и Пьетро Аретино доносились голоса подгулявших студентов,
горланящих какую-то смешную песенку. Человек и демон не
прерывали молчания, слушая, как грубые голоса выводят
замысловатые рулады.
Аззи переживал один из величайших моментов своей жизни, его
душу переполняли радостные предчувствия. Вот-вот свершится то,
чего он ждал всю жизнь: он начнет одно из тех великих дел,
которые коренным образом изменяют ход истории. Он станет
истинным вершителем судеб всего мира. Достаточно ему сказать
лишь слово - и, кажется, сам земной шар начнет вертеться в
обратную сторону! Это сладостное чувство опьяняло Аззи
сильнее, чем самое крепкое вино. Он всегда хотел быть лидером,
выделяться из толпы. Теперь его мечты осуществятся: наконец-то
он будет определять ход событий, а не подчиняться им!
Сладкие мечты о будущем господстве над миром настолько
увлекли Аззи, что он забыл обо всех остальных делах, забыл о
Пьетро Аретино, терпеливо ждущем его дальнейших указаний, да и
вообще о том, где он сейчас находится. Наконец, очнувшись от
грез, Аззи извинился перед хозяином за столь долгое молчание:
- Вам могло показаться, любезный Аретино, что я несколько
небрежно отнесся к огромной работе, проделанной вами за эту
неделю. Прошу извинить меня: обдумывая наши совместные планы,
я позволил мечтам увести меня слишком далеко... Но я опять
прошу меня извинить: я сказал наши совместные планы, не
удосужившись выслушать ваш окончательный ответ, согласны ли вы
сотрудничать со мной? Быть может, мой замысел кажется вам
слишком ничтожным, чтобы согласиться на подобное
сотрудничество?
- Отнюдь, сударь. Как раз наоборот, это самая выдающаяся
затея из всех, в которых мне приходилось участвовать, и,
кажется, вы сделали правильный выбор, заказав Безнравственную
Пьесу мне, а не кому-нибудь другому, - ответил поэт и
драматург. - А сейчас не угодно ли вам будет послушать древнюю
легенду, которую я собираюсь положить в основу вашей пьесы?
- Легенду? - спросил Аззи. - Что ж, я с удовольствием ее
послушаю. Может оказаться, что я ее знаю - я ведь любитель
древних легенд.
- Это очень старая легенда. В ней есть и Бог, и Адам, и
Люцифер.
- Ба! Знакомые все лица! Начинайте, Пьетро, прошу вас!
Аретино откинулся на спинку кресла и, отпив несколько
глотков вина из своего бокала, начал свой рассказ.
Адам лежал на мягкой траве Эдема, в тени, у чистого ручья,
прикрыв глаза, когда Бог явился ему и строго спросил:
- Адам! Чем это ты занимался?
- Я? - довольно натурально удивился Адам. - Я - ничего... Я
просто лежал в тени и предавался неге.
- Я знаю, что ты предавался неге, - сказал Бог еще более
строгим тоном. - Я ведь постоянно слежу за тобой, за всеми
твоими делами, и Я все вижу. Ведь ты - Мое творение, и Я
обязан наблюдать за твоим развитием. Я спрашиваю, что ты делал
перед тем, как лечь в тени и предаться неге?
- Не помню.
- И все-таки попытайся припомнить. Ты ведь был с Евой,
правильно?
- А, ну конечно, я был с ней. А что, разве в этом есть что-
либо предосудительное? Ведь она моя жена, и вполне
естественно, что я...
- Не пытайся сбить Меня с толку, Адам! Ты прекрасно знаешь,
что никто не собирается осуждать тебя за то, что ты проводишь
время вместе с Евой, своей женой. Я просто хочу, чтобы ты
рассказал мне, что ты делал до того, как предаться неге. Ты
разговаривал с Евой? Отвечай!
- Ну, хорошо, я разговаривал с ней - если, конечно, это
можно назвать разговором. Она опять пересказывала мне то, что
поведали ей птицы небесные - ведь больше с ней ни о чем
невозможно поговорить. Она все время говорит на каком-то
птичьем языке. Я давно хотел спросить Тебя... Как ты думаешь,
с ней все в порядке? То есть я хочу сказать, она в своем уме?
Я обращаюсь с этим вопросом к Тебе, потому что Ты должен лучше
меня разбираться в подобных вещах. В конце концов, Ева -
единственная женщина, с которой мне приходилось общаться, и
мне не с кем ее сравнивать. У меня нет даже матери... Нет, Ты
не подумай, я не жалуюсь. Но эти постоянные разговоры о
птицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46