и еще шесть - под постоянным наблюдением,
прежде, чем вам можно будет доверить самостоятельную работу. Всего вместе
- больше года.
- Ох-ох! - она села в кресло.
Рендер коснулся сезонов, фаз дня и ночи, дыхания сельской местности и
города, элементов, открыто бегущих по небу и всех танцующих сигналов,
которыми он пользовался для построения миров. Он разбил час времени и
попробовал примерно семь веков.
- О'кей, все готово.
Это произошло быстро и с минимумом советов со стороны Рендера. На
секунду все стало серым. Затем мертвенно-белый туман. Затем он сам собой
разошелся, как от порыва ветра, хотя Рендер не чувствовал ветра.
Он стоял рядом с ивой у озера, а Эйлин полускрывали ветви и решетки
теней. Солнце клонилось к закату.
- Мы вернулись, - сказала она. - Я все время боялась, что это так и
не произойдет, но я снова вижу все и вспоминаю.
- Хорошо, - сказал он. - Посмотрите на себя.
Она посмотрела в озеро.
- Я не изменилась.
- Нет.
- А вы изменились, - продолжала она, глядя на него. - Вы стали выше,
и есть какая-то разница...
- Нет, - ответил он.
- Значит, я ошиблась, - быстро сказала она. - Я еще не все понимаю,
что вижу.
- Ясно.
- Что мы будем делать?
- Смотрите.
На ровной дороге она увидела кар. Он шел издалека, прыгал по горам,
жужжал у подножия холмов, кружился по прогалинам и расцвечивал их голосом
в серое и серебро синхронизированной силы, и озеро дрожало от звуков. Кар
остановился в сотне футов за кустарником; это был С-7.
- Пошли со мной, - сказал Рендер, взяв Эйлин за руку. - Поедем.
Они прошли меж деревьев, обогнули последний куст. Она дотронулась до
гладкого кокона, до его антенны, до окон - и окна сразу просветлели. Она
посмотрела через них внутрь кара и кивнула.
- Это ваш Спиннер.
- Да. - Он открыл дверцу. - Садитесь. Мы возвращаемся в клуб. Сейчас
самое время. Воспоминания свежи и будут в меру приятны или нейтральны.
- Приятны, - сказала она, садясь в машину.
Он захлопнул дверцу, обогнул кар и сел. Она смотрела, как он набирает
воображаемые координаты. Кар прыгнул вперед и ровным ходом пошел мимо
деревьев. Рендер чувствовал возрастающее напряжение, поэтому не менял
сценария. Эйлин поворачивалась на вращающемся сиденье и осматривала
внутренность кара, а затем снова уставилась в окно. Она смотрела на
убегающие назад деревья. Рендер увидел рисунок тревоги и затемнил окна.
- Спасибо, - сказала она. - Мне вдруг стало слишком много видения -
все несется мимо, как...
- Понятно, - сказал Рендер, поддерживая ощущение движения. - Я так и
предполагал. Но вы становитесь выносливее. Теперь расслабьтесь, - добавил
он через минуту, и где-то была нажата кнопка.
Эйлин расслабилась, и они ехали все дальше и дальше. Наконец, кар
замедлил ход, и Рендер сказал:
- А теперь один непродолжительный взгляд в окно.
Он пустил в ход все стимуляторы, которые способствовали удовольствию
и расслаблению, и выстроил вокруг кара город. Она смотрела сквозь
просветленные окна на профили башен и монолитные блоки жилищ, затем
увидела три кафетерия, дворец развлечений, аптеку, медицинский центр из
желтого кирпича с алюминиевыми кадуцеями над аркой, сплошь застекленную
школу, сейчас пустую, еще аптеку и множество каров, припаркованных или
несущихся мимо, и людей, входящих и выходящих, идущих мимо домов,
садящихся и вылезающих из каров; и было лето, и предзакатный цвет
фильтровался на цвета города и одежды людей, идущих по бульвару или
стоящих на террасах и балконах, разговаривающих на улице, женщину с
пуделем, ракеты, сновавшие высоко в небе.
Затем мир исчез. Рендер поддерживал абсолютный мрак, приглушил все
ощущения, кроме чувства движения.
Через некоторое время появился тусклый свет; они все еще сидели в
Спиннере, окна снова стали непрозрачными.
- Боже! - сказала она. - Мир так наполнен! Я в самом деле видела все
это?
- Я не хотел дойти до этого сегодня, но вы хотели. Похоже, что вы
были готовы.
- Да, - сказала она, и окна вновь просветлели. Она быстро
повернулась.
- Все исчезло, - сказал он. - Я только хотел, чтобы вы бегло
взглянули.
Она смотрела. Снаружи теперь было темно, и они ехали по мосту.
Двигались они медленно. Других машин не было. Под ними была плоскость, а в
небе множество звезд; они освещали дышащую воду, уходящую под мост. Косые
подпоры моста спокойно проходили мимо.
- Вы это сделали, и я вам очень благодарна, - сказала она. - Кто же
вы?
Видимо он хотел, чтобы она спросила об этом.
- Я Рендер. - Он засмеялся.
Они продолжали путь по темному, пустому теперь городу и, наконец,
подъехали к клубу, в большой паркинг-купол. Там он тщательно исследовал
все ее ощущения, готовый убрать мир в нужный момент, но этого не
потребовалось.
Они вышли из кара и пошли в клуб, который он решил не переполнять
людьми. Они сели за свой столик недалеко от бара в маленькой комнате с
комплектом доспехов рядом и заказали ту же еду, что и раньше.
- Нет, - сказал он, оглядев себя, - это не мое.
Доспехи снова оказались рядом со столом, а Рендер - в своем сером
костюме с черным галстуком и серебряным зажимом из трех лепестков.
Оба засмеялись.
- Я не тот тип, чтобы носить жестяной костюм, и хотел бы, чтобы вы
перестали видеть меня в нем.
- Простите, - она улыбнулась, - я сама не знаю, зачем и как я это
сделала.
- Я знаю, и склонен к уточнению. Итак, я еще раз предупреждаю вас. Вы
осознаете факт, что все это иллюзия. Я принял этот способ для вас, чтобы
получить полную выгоду. Для большинства же моих пациентов это реальность,
которую они переживают. Это производит контр-травму или символическую
последовательность, даже более сильную. Но вы знаете параметры игры и,
хотите вы или нет, это дает вам другой вид контроля, не тот, с каким я
обычно имею дело. Прошу вас, будьте осторожны.
- Простите, я не хотела этого.
- Я знаю. Нам принесли еду, которая у нас была.
- Уф! Выглядит она страшно. Неужели мы ели эту дрянь?
- Да, - фыркнул он. - Вот нож, вот вилка, а это ложка. Вот ростбиф,
картофельное пюре, горошек, а это масло...
- Боже!
- Это - салат, это - речная форель - ммм! Это картофель фри, это
бутылка вина... Ну-ка посмотрим, я ведь не платил за него - римский Конти,
и бутылка Икема для... Эй!
Комната закачалась.
Он оголил стол, уничтожил ресторан. Они снова оказались на прогалине.
Сквозь просвечивающую ткань мира он видел, как рука двигалась по панели.
Кнопки были нажаты. Мир снова стал осязаемым. Их пустой столик стоял
теперь у озера, и была летняя ночь, и скатерть казалась очень белой при
ярком свете луны.
- Как глупо с моей стороны, - сказал он. - Ужасно глупо. Я, видимо,
ввел их одновременно. Актуальный основной вид, словесный стимулятор могли
потрясти особу, видящую это впервые. Я так увлекся Творчеством, что забыл
о пациенте. Приношу свои извинения.
- Я уже в порядке. В самом деле.
Он вызвал холодный ветер с озера.
- ...А это луна, - добавил он жалобно.
Она кивнула. Она носила крошечную луну в центре лба, и эта луна
сияла, как и та, над ними, и заливала серебром волосы и платье Эйлин.
На столе стояла бутылка Конти и два стаканчика.
- Откуда это?
Она пожала плечами. Он налил вино в стаканчики. Оно может оказаться
безвкусным, - сказал он.
- Нет. Вот... - она подала ему вино.
Он пригубил и понял, что вино имеет вкус - фруктовый, как бы давили
сок из винограда, выращенного на островах Благословения, гладкого,
мясистого, а хмель выжат из дыма горящего мака. Он с самого начала понял,
что его рука, вероятно, перегородила дорогу сознанию, симфонизируя
чувственные сигналы и контрпередачу, и это привело его совершенно
неосознанно сюда, к озеру.
- Так уж вышло, заметил он, а теперь нам пора возвращаться.
- Так скоро? Я еще не видела кафедрального...
- Да, так скоро.
Он хотел, чтобы мир кончился, и мир кончился.
- Здесь холодно, - сказала она, одеваясь, - и темно.
- Я знаю. Сейчас Я смешаю чего-нибудь выпить и уберу машину.
Он глянул на запись, покачал головой и пошел к своему бару.
- Это не совсем Конти, - заметил он, протягивая руку за бутылкой.
- Ну и что ж? Я не возражаю.
В данный момент он тоже не возражал. Они выпили, он убрал Яйцо, помог
Эйлин надеть пальто, и они вышли.
Пока они спускались в лифте в подвал, ему хотелось, чтобы мир снова
исчез, но мир не исчезал.

"В стране приблизительно 1 миллиард 800 миллионов жителей и 500
миллионов личных автомобилей. Если человек занимает 2 квадратных фута
поверхности земли, а машина примерно 120, то становится очевидным, что в
то время как люди занимают 2 миллиарда 160 миллионов квадратных футов
нашей страны, экипажи занимают 67,2 миллиарда квадратных футов, то есть
примерно в тридцать один раз большее пространство, чем человеческий род.
Если в данный момент половина Этих автомобилей в действии и содержит в
среднем по два пассажира, то соотношение больше чем 47 к одному в пользу
каров. Как только страна станет одной мощеной плоскостью, люди либо
вернутся в моря, откуда вышли, либо станут жить под поверхностью земли,
либо эмигрируют на другие планеты, и тогда, возможно, технологической
эволюции будет позволено продолжаться по линиям, которые проложили для нее
статистики."
Сибил К. Делфи, Заслуженный профессор в отставке,
Начало речи в Учительском колледже штата Шетовер, Ута.

Папа, я доковылял из школы до такси, а на такси в космопорт, ради
тамошней выставки АФ - Снаружи, как она называется. (О'кей, я преувеличил
ковыляние, хотя оно требует дополнительного внимания).
Все тут нацелено на привлечение молодежи к пятилетней зацепке, как я
понял. Но это сработало. Я хочу присоединиться. Я хочу уйти Наружу. Как ты
думаешь, возьмут меня, когда я подрасту? Я имею в виду - возьмут Наружу, а
не на какую-нибудь работу за разбухшим столом. Как думаешь - возьмут?
Я думаю, да.
Там был важная шишка - полковник, он увидел шкета, шатающегося вокруг
и прижимающего нос к ихним стеклам, и решил дать ему подсознательную
рекламу. Мощно! Он провел меня по Галерее и показал все достижения АФ, от
Лунной базы до Марсопорта. Он прочел мне лекцию о Великих Традициях Службы
и водил меня в полицейскую комнату, где Служба занималась шутками и
соревновалась друг с другом в штуках, где "все решается умением, а не
мускулами", делали скульптуры из подкрашенной воды прямо в воздухе...
Здорово!
Но если по-серьезному, я хотел бы быть там, когда они понесутся на
Пять Внешних и дальше. Не потому, что в проспектах наврано или не
продумано, а просто я думаю, что кто-нибудь более чувствительный мог бы
вести хронику в правильном смысле. Помнишь грубого пограничного
наблюдателя Френсиса Паркмена - Мэри Остин, кажется. Так вот, я решил туда
податься.
Этот мужик из АФ, благодарение богам, не имел покровительственного
тона. Мы стояли на балконе и следили за взлетающими кораблями, и он
говорил мне, что если я буду напряженно учиться, я когда-нибудь поведу их.
Я не стал говорить ему, что я не такой уж недоумок и получу диплом раньше,
чем буду достаточно взрослым для применения его где бы то ни было, даже в
Службе этого полковника. Я просто посмотрел, как корабли взлетают, и
сказал: "Через десять лет я буду смотреть вниз, а не наверх". Затем он
рассказал, какой трудной была его собственная тренировка, но я не спросил,
чего ради он связался с таким вшивым назначением, как у него. Теперь,
подумав, я рад, что не спросил. Он гораздо больше походил на человека из
их рекламы, чем кто-нибудь из их реальных людей. Надеюсь, я никогда не
буду походить на типа из рекламы.
Спасибо тебе за монету, и за теплые носки, и за струнные квинтеты
Моцарта, которые я слушаю прямо сейчас. Я хотел бы получить разрешение
побывать на Луне, вместо того, чтобы ехать на лето в Европу. Может быть?..
Возможно?.. Вдруг?.. Ну, если я смахну тот новый тест, который ты для меня
придумал?.. Но в любом случае, пожалуйста, подумай насчет этого.
Твой сын Пит.

- Алло, Психиатрический Институт.
- Я хотела бы записаться на обследование.
- Минуточку. Я соединю вас со Столом записи.
- Алло, Стол записи.
- Я хотела бы записаться на обследование.
- Минуточку... Какого рода обследование?
- Я хочу увидеть д-ра Шалотт, Эйлин Шалотт. Как можно скорее.
- Сейчас... Я посмотрю ее расписание. Вас устроит следующий вторник,
два часа?
- Прекрасно.
- Ваше имя, пожалуйста.
- Де Вилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19