Недаром она воспринималась всем населением пещеры, как великий праздник.
Из рассказов Угишти Вася узнал, что охотникам требуется много времени и труда для того, чтобы выследить зверя, изучить его повадки, любимые тропы, по которым он ходит на водопой. Много времени и сил уходит на устройство ямы, которую надо было вырыть за короткое время, — от водопоя до водопоя животного, — и не только вырыть, но и замаскировать ее ветками и дерном. Не только одному, но и двум — трем человекам сделать это при помощи своих примитивных орудий было не под силу. Поэтому люди шли на охоту большими коллективами.
Даже когда зверь попадал в приготовленную для него ловушку, убить его было не простым делом. Наконечники копий часто ломались о массивную тушу. Большие камни, обделанные в виде треугольника, для нанесения удара, нелегко было поднять. Охота здесь являлась не развлечением, а тяжелым физическим трудом. В случае удачи люди были сыты всего несколько дней, так как каждый член рода имел право на свою долю, независимо от пола и возраста.
Но удачи в последнее время не было, и люди голодали. Как обычно, женщины и дети целыми днями бродили по лесу в поисках кореньев, диких плодов, желудей и ягод. Приносимое ими моментально съедалось.
Вася чувствовал себя донельзя скверно. Не только потому, что был постоянно голоден, так же как и все обитатели пещеры, но и потому, что женщины ежечасно донимали его мольбами послать им еще хорошую охоту. Чтобы умилостивить «капризное божество», старуха сшила одежды из лучших шкурок и Васе и Валерику. Мальчики мучились сознанием своего бессилия. Положение становилось невыносимым, и дети решили бежать, но помешал неожиданный случай.
Это произошло в один из самых обычных дней, когда в пещере оставались только старики, женщины и дети. Охотники где-то бродили в тщетных поисках зверя. Женщины плели корзины из молодых побегов ивы, принесенных ребятишками. Корзины им были нужны для запаса на предстоящую зиму желудей, которые в дни неудачной охоты часто были их единственной пищей. Старейший на этот раз не пошел с охотниками и, чтоб не сидеть без дела, отделывал на каменном столе листовидный наконечник копья из кремня.
Старухе было совсем плохо. Она лежала у костра и, несмотря на покрывающие ее шкуры, дрожала от холода. Кюльжан не отходила от доброй бабушки и то растирала ее ледяные руки, то прикладывала к ее ногам нагретые в очаге камни. Вася и Валерик мрачно наблюдали за этой картиной. Отощавший Дозор дремал, жалобно поскуливая во сне.
Бесшумно вошли в пещеру охотники, вернувшиеся после очередных неудачных поисков. Избегая взглядов женщин, они сразу же подсели к старейшему и стали с ним тихо о чем-то совещаться. Как ни старался Вася узнать о чем идет речь, он не мог разобрать ни одного слова из их разговора. Старейший отложил свою работу и внимательно слушал охотников, покачивая седой головой. Видимо, он колебался, но охотники настаивали, и он, встав, протянул руку к своему посоху, который брал только в торжественных случаях.
Все поспешно поднялись. В наступившей тишине старейший медленно и печально произнес:
— Слушайте, меня, дети и дети детей моих. Души предков разгневались на нас, и наши рты забыли вкус мясной пищи. Ноги наших охотников ослабели и не могут пойти далеко за крупным зверем. Смерть грозит нашему роду. Чтобы спасти жизнь всех, по обычаю должен умереть самый старый и самый слабый из нас.
Взоры всех присутствующих обратились к лежавшей у костра старухе.
— Что это они затевают! — с испугом прошептал Валерик.
— Твое слово, мать! — обратился в это время к старухе старейший.
— Пусть будет так, как велит обычай, — еле шевеля губами, ответила та.
— Чья рука должна помочь тебе уйти к душам предков? — продолжал старейший.
Старуха медленно обвела глазами присутствующих. Взгляд ее остановился на высоком охотнике, который с видимым волнением следил за этой сценой.
— Пусть мой старший сын… — устало проговорила она и, закрыв глаза, откинулась на шкуру.
— Пусть будет так, — заключил старейший. — Женщины и дети, покиньте пещеру!
Кюльжан, только теперь поняв страшный смысл происходящего, отчаянно зарыдала и, бросившись к старухе, крепко обняла ее.
— Не дам… Не дам бабушку… — кричала она, захлебываясь слезами.
— Стойте! — закричал и Вася, бросаясь к обступившим старуху охотникам. — Если только вы убьете эту женщину… (Вася мучительно соображал, чем ему напугать изголодавшихся людей, чтоб страх пересилил их голод)… Если вы съедите ее… Вы все умрете страшной смертью… — выпалил он первое, что пришло ему в голову.
Охотники стояли в нерешительности. Взгляды всех обратились к старейшему.
— Что же делать нам, — о великие души предков? — спросил тот дрожащим голосом. На такой вопрос мальчик, конечно, не мог сразу ответить, поэтому он оказал, что ему надо посоветоваться с другими душами.
Согласившись подождать, охотники сели вокруг костра и скоро задремали. Вася сжал руками голову и опустился на шкуру возле Валерика. К нему сейчас же подошла Кюльжан.
— Что же ты можешь для них придумать? — сквозь слезы сказала девочка. — Может быть, отдадим им Дозора? Я видела, как они на него посматривают.
Вася отчаянно замотал головой. К нему подошел старейший.
— Может быть, ты хочешь еще посоветоваться с нашими тотемами? — предложил он участливо.
Не понимая, что это значит, Вася все же кивнул головой.
— Все-таки отсрочка времени, — с облегчением подумал он.
Старик разбудил трех охотников и что-то сказал. На их лицах выразился суеверный страх. Однако охотники послушно встали, взяли свои копья и охапку смолистых сосновых лап, лежавших у входа в пещеру. Старейший взял прибор для добывания огня и сделал знак следовать за ним. Ошеломленный мальчик подчинился.
Выйдя из пещеры, старейший, Вася и три охотника долго пробирались сквозь густую чащу дремучего леса и, наконец, вышли к цепи известковых нагорий, покрытых редким кустарником. Старейший раздвинул кусты, и Вася увидел узкую щель в почти отвесной стене. Старик с трудом пролез в нее, Вася послушно сделал то же. За ними последовали охотники, и все вступили в длинный, узкий ход, проточенный дождевой и снеговой водой. Ноги их поочередно погружались в наносные отложения то из илового суглинка, то из песка и гравия. Местами пол пещеры становился твердым, как асфальт, настолько затвердел покрывающий его известковый натек.
Несмотря на окружающую их темноту, старик уверенно шел вперед. Очевидно, этот путь ему был хорошо знаком. Вася шел, держась за край его мехового плаща.
Внезапно он почувствовал прикосновение к своим ногам чего-то живого и мягкого и чуть не вскрикнул от испуга, но тут же успокоился, узнав знакомое прикосновение к руке теплого, влажного языка.
«Молодец, Дозор! Не оставил своего хозяина», подумал мальчик, сразу почувствовав себя бодрее.
— Моя собака идет со мной, — тут же предупредил он старейшего. Тот ничего не ответил, но Вася понял, что старик не протестует против присутствия его четвероногого друга.
Идти становилось все труднее. Ход все суживался, а по пути начали попадаться обломки скалы, камни, слои щебня. Старик пошел медленнее, осторожно ощупывая дорогу своим посохом. Наконец, он остановился, и Вася услышал жужжание, звуки трения деревянной палочки в углублении доски. Скоро в темноте замелькали искорки. Старик подложил кусочек сухого моха, и мох затлел. Один из охотников раздул его, поджег сосновую ветку. Свет ослепил уже привыкшие к темноте глаза Васи, и он невольно прикрыл их руками. Только спустя мгновение он смог осмотреться. Ход уперся в стену с зиявшим в ней круглым отверстием вроде окна. Старик пролез в него. Его примеру последовали остальные. Дозор легко прыгнул за ними и тут же звонко залаял. Ему ответило гулкое эхо.
Вася увидел, что они находятся в большом подземном гроте с черневшим в глубине зеркалом небольшого озера, образовавшегося от стока воды. Яркий свет факела отразился в его смоляно-черной поверхности, радужными искрами преломился в огромных кристаллах горного хрусталя, свисавшего красивыми щетками со стен подземного зала.
Высоко под сводами послышался мягкий шелест, и большие летучие мыши налетели на людей. Бешено лая, Дозор старался подпрыгивать как можно выше, пытаясь схватить странных зверьков.
Защищая голову руками, старик и его спутники торопливо шли дальше, минуя целую вереницу зал подземного дворца. Наконец, они остановились.
— Здесь! — сказал старик.
Вася изумленно вытаращил глаза. Перед ним был целый склад медвежьих черепов. Каждый череп был аккуратно вложен в углубление стены, явно искусственного происхождения. Над каждым черепом был начертан потемневший от времени знак, сделанный, видимо, кровью. Ни один знак не повторялся дважды. Весь пол пещеры был покрыт костями животных, среди которых Вася заметил несколько и человеческих полуразрушенных скелетов. Мальчик перевел на старика вопрошающий взгляд.
— Это наши тотемы, — сказал старейший. — Ты видишь головы зверей, которые в течение долгого, долгого времени отдавали свое мясо нашему роду. Священные знаки над ними — имена великих охотников, которые погибли от зубов и когтей зверя.
— Ага! Значит, это охотничьи трофеи, — догадался Вася.
— А как же эти звери отдавали свое мясо вашему роду? — спросил он, стараясь подражать оборотам речи старейшего.
— Охотник приходил сюда со старейшим в роде и чертил на стене священный знак, — ответил старик, видимо, удивляясь, что Вася не знает такой простой вещи. Тогда к нему выходил зверь, и охотник уговаривал его накормить род. Иногда зверь соглашался, иногда нет. И тогда умирал охотник. Теперь ты должен начертить священный знак на этой скале.
Вася всмотрелся. Большая часть скалы была покрыта множеством изображений какого-то четвероногого. Эти рисунки напоминали детскую мазню, но все же в них можно было признать изображение животного. Очевидно, художник наносил рисунки просто пальцем, макая их в черную, красную и белую краски.
— Ну, если дело только в этом, — обрадовался про себя мальчик, — то я смогу нарисовать и получше. Но где взять краску?
Один из охотников, вся грудь которого была покрыта страшными шрамами от когтей зверя, как будто угадав затруднение Васи, вытащил из-за своего мехового пояса маленькую мозговую кость с растертой в ней краской.
Вася обмакнул в нее палец и, поднявшись на цыпочки, занялся рисованием, стараясь подражать рисункам, находящимся у него перед глазами. Закончив свою работу, он отошел в сторонку, критически осмотрел свое творчество и, ожидая одобрения, горделиво потупился. Но охотники молчали, как будто ожидая еще чего-то.
— Наверное, я что-то не так сделал, — подумал Вася и вопросительно взглянул на старика.
— Ты только вызвал дух великого зверя, — сказал старейший. — Теперь надо его убить.
— Фу! Как это я забыл! — чуть не воскликнул вслух мальчик. — Ведь я же читал про колдовские обряды первобытных людей. Они верили, то есть, верят, что для удачной охоты надо пронзить копьем изображение зверя. Сделаю это. Авось, они ободрятся.
И, взяв из рук охотника копье, Вася острием наконечника перечеркнул свой рисунок.
Неистовый, хриплый лай Дозора, слившийся с диким ревом какого-то зверя, оглушил мальчика. В испуге он обернулся. Откуда-то из бокового хода, преследуемый собакой, появился большой косматый медведь. Увидя людей, он поднялся на дыбы. Злобно сверкали налитые кровью маленькие глазки. С морды клочьями падала пена. Вася почувствовал, что у него похолодело в животе. Мощным ударом лапы медведь отбросил Дозора с такой силой, что пес, перекувыркнувшись через голову, отлетел как мяч к стене пещеры и, стукнувшись об нее, жалобно заскулил.
Медведь приближался к людям. Рычащая косматая морда была уже так близко, что мальчик ощущал горячее, шумное дыхание зверя. Однако тот медлил. Его глаза были устремлены на горящую в руках охотника сосновую ветку.
— Огонь! Вес звери боятся огня!
Вася схватил сразу две большие сосновые лапы, торопливо прижег их и, зажмурясь, ткнул почти в самую морду зверя. Страшно рявкнув, зверь отступил.
— Ага! Не нравится! — воскликнул Вася, сразу ободрившись. — Наступайте, дяденьки! Жгите его хорошенько!!!
Не столько слова, сколько пример, поданный мальчиком, возымел свое действие. Охотники хлестали горящими ветками обезумевшего медведя, и в его рычании уже звучала не столько ярость, сколько страх. Сразу в нескольких местах задымилась его длинная шерсть. Медведь метался по пещере, преследуемый осмелевшими, почуявшими желанную добычу охотниками.
Ловко прицелившись, охотник с грудью, изуродованной шрамами, воткнул копье в глаз зверя. Окривевшее животное бросилось на него и ударом лапы сорвало с его головы часть кожи, вместе с ухом и волосами.
Обливаясь кровью, раненый медведь, шатаясь, сделал несколько шагов в сторону и упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45