Кое-что я не понимаю, но папа так хорошо объясняет, что все-таки что-нибудь в голове останется. А физика у нас у всех самый любимый предмет. Иногда даже не поймешь: учимся мы, работаем или играем.
— Как это так?
— Да ведь мы по ней занимаемся практически. Двигатели внутреннего сгорания, например, изучаем на детской железной дороге. И так все. У нас есть детские электростанции, гелиостанции, радиостанции, заводы-автоматы. На них мы работаем под руководством учителей-инструкторов после того, как изучим теорию. А кто плохо ее усвоит, того к игре, то есть к работе на этих станциях, не допускают. Это для нас самая большая неприятность. А когда на этих станциях поработаешь, тогда все законы физики на всю жизнь запомнишь. Ну, мы с тобой говорим, говорим, а скоро уже и конец пути. Хочешь посмотреть на Землю?
— Конечно, хочу.
— Тогда пойдем к иллюминатору. Только надо идти осторожно. Держись за поручни у стены, а то опять на потолке очутишься.
— Куда? — окликнул их Владимир Михайлович. — Ложитесь быстрее в кресла. Сейчас мы опять включим двигатель и прибавим скорость, чтоб догнать Космическую станцию.
Вася и Шурик послушно расположились в креслах. На этот раз их не заключили в футляр, а только предложили надеть наушники. Все же Вася пожалел, что и на этот раз не лег в футляр, когда раздался рев двигателей. Опять он испытал противное чувство тяжести, когда казалось, что все тело налито свинцом. На этот раз оно, правда, было гораздо меньше, чем при отлете с Земли.
— Догнали! Вот она, голубушка, — торжествующе сказал Тулегенов, не отрывавший глаз от экрана на пульте управления.
— Сейчас папа сбавит скорость, и опять будет легко, — ободряюще оказал Шурик. — Держись! Мы уже причаливаем к станции…
Космическая станция состояла из ракет, скрепленных автосцепками. Ракеты сообщались между собой через соединяющие их воздухонепроницаемые тамбуры. Солнце освещало кабины через большие иллюминаторы из особого стекла, не пропускающего ультрафиолетовых лучей. Впрочем, к услугам жителей станции всегда был свет люминесцентных ламп, ничем не отличавшийся от естественного солнечного освещения.
Каждая кабина имела свое назначение. Были кабины-спальни, кабина-столовая, рабочий кабинет, кухня, кабина-лаборатория, кабина кинооператора, где он проявлял сделанные им снимки, и ряд других, необходимых для научной работы сотрудников станции.
Ракеты, из которых состояла станция, были оборудованы на Земле и переброшены в пространство одна за другой по траекториям, кривизна которых соответствовала кривизне земной поверхности. Пролетев со средней скоростью девять тысяч восемьсот пять километров в час в течение ста девяносто трех секунд, ракета уже не падала на Землю, а превращалась в искусственного спутника Земли. Водители ракет, сблизившись, шли на равной скорости и соединяли ракеты друг с другом автосцепкой прямо на лету. Так образовалась Космическая станция. Теперь она курсировала вокруг Земли на высоте двухсот двадцати четырех километров по орбите диаметром в тринадцать миллионов двести восемьдесят восемь километров. Двигатели ракет были выключены, но находились под контролем автопилота. Когда движение по инерции чуть-чуть замедлялось, автопилот включал двигатель и выравнивал скорость.
Работники Космической станции сменялись каждые два месяца. Это был установленный срок вахты. Отбыв ее, они шесть месяцев отдыхали на Земле.
Искусно причалив к ангару станции, Медведь передал радиосигнал о прибытии и, получив ответ, нажал кнопку на щитке. Герметически закрытая дверца люка ракетоплана автоматически вывинтилась и отошла в сторону. Шурик подскочил и без помощи лесенки оказался в отверстии люка. Дежурный станции подал ему руку, и мальчик исчез в приемной кабине. Вася оглянулся на Владимира Михайловича, и тот поощрительно кивнул, предлагая ему последовать примеру Шурика.
— Ну, ребята, — оказал Медведь, проходя с ними в уютно обставленную кабину. — Оглядитесь, отдохните. Часика через два я вас отправлю обратно на Землю. Ты, Вася, держись Шурика. Он здесь не первый раз. Может рассказать обо всем, что тебя заинтересует. А на меня не обижайтесь. Сидеть с вами мне сейчас никак невозможно. Такой момент.
— Чело там, — снисходительно сказал Шурик. — Что мы, маленькие. Не понимаем твоего положения? А когда ты нам покажешь космический корабль, на котором вы полетите дальше?
— Попозже. Ждите меня здесь.
Медведь торопливо вышел из кабины, а Шурик, проводив его любовным взглядом, обратился к Васе.
— Посмотрим отсюда Землю, пока еще день, а то здесь сутки короткие — всего полтора часа. Это потому, что станция вокруг Земли за двадцать четыре часа обегает шестнадцать раз. Собственно, здесь не ночь, а просто солнечное затмение. Земля заслоняет от нас Солнце. Правда, странно?
Держась за спинки кресел, Вася подошел, вернее, подплыл к иллюминатору и ахнул.
— Ты говорил, что станция быстро движется? Совсем она не движется!
— Обман зрения, — снисходительно пояснил Шурик. — Это тебе так кажется, как во время езды в электромобиле. Будто машина стоит на месте, а дома и сады бегут мимо. А здесь ведь даже облаков нет. Нечему нестись. Ты на Землю смотри!
Окутанная прозрачной голубоватой дымкой атмосферы, огромная, по сравнению с Солнцем, в черноте безвоздушного пространства плыла красавица-планета.
В рамку иллюминатора, у которого стояли Вася и Шурик, было вставлено не простое стекло, а набор мощных линз, и он, по существу, являлся сильной зрительной трубой. Через это «увеличительное окно» были ясно видны контуры морей и очертания материков.
Вот проплыли лазурные воды огромного Индийского океана, усеянные, как бусинками, зелеными архипелагами островов. Острым клином врезался в океанские воды материк Индии. Величаво проплыла цепь гор Афганистана, а за ней показалась уже изумрудная зелень Таджикской и Узбекской республик. И, наконец, родной Казахстан. Куда девались желтые пески его пустынь? Он теперь ничем не отличался от своих прекрасных сестер. Та же зелень садов, голубые ленты рек и каналов, сверкающие чаши озер. Только по белоснежным вершинам Алатау можно было определить, где начинался этот преображенный гением человека край.
Крепко сжав руку Шурика, Вася с жадностью всматривался в чудесную панораму, но уже стремительно наступала ночь. На Землю как будто упало густое черное покрывало. Из-за края Земли возник рой звезд. Плавно, как в медленном вальсе, они плыли по небосклону к Земле и исчезали за ней, как будто играя в прятки. А на смену им уже выплывали другие, и Васе казалось, будто он сам кружится с ними в сверкающем хороводе.
Десять, а может быть, и все пятнадцать минут длилась эта необычайная ночь. Но уже вдали просветлел небосвод, и сквозь голубую вуаль земной атмосферы опять выплыло солнце. Облака низко клубились над Землей, и сквозь просветы в них виднелись уже зеленоватые просторы Ледовитого океана, а дальше — сплошные массивы льда.
Забыв обо всем на свете, мальчик созерцал необычайное зрелище, но для Шурика оно не представляло новизны. Он нетерпеливо вздыхал, тихонько дергал Васю за рукав и, наконец, воскликнул:
— Ну что ты так долго смотришь? Землю не видал, что ли? Пойдем лучше к другому окну, я покажу тебе здешнюю обсерваторию.
Вася согласился, и они перешли на противоположную сторону кабины. Прямо против окна-иллюминатора свободно висела в пространстве космическая обсерватория. На гигантской оси были укреплены три рычага, расходящиеся в разные стороны. Концы рычагов по форме напоминали ухваты. Между рожек одного, самого большого «ухвата», был укреплен рефлектор в пятнадцать — двадцать метров диаметром. Зеркало рефлектора было не сплошным, а состояло из сваренных между собою шестигранных «стаканов» и напоминало по виду пчелиные соты. Сама обсерватория помещалась в фокусе телескопа. На втором рычаге был укреплен прозрачный шар. В нем находилась лаборатория для исследования спектров далеких звезд. В «пасти» третьего рычага была зажата зеркало-антенна радиотелескопа.
Только здесь, в этом мире без тяжести, можно было осуществить установку и нормальную работу этих исполинских приборов. Это была идеальная обсерватория, так как работе астрономов не мешала ни атмосфера воздуха, ни земная пыль, ни дым, ни копоть. Но это чудо техники коммунизма привлекло только беглый взгляд мальчиков, потому что их внимание сразу захватило зрелище подготовки экспедиции к межпланетному путешествию.
К станции, на которой они находились, капроновыми канатами было прибуксировано три ракетоплана, словно корабли к обыкновенной пристани. Между «пристанью» и кораблями сновали люди, очень похожие на водолазов в своих скафандрах. Из тамбура станции они смело прыгали в черную бездну космического пространства и, придерживаясь одной рукой за буксирный канат, перетаскивали большие тюки и ящики на космические корабли. Из их открытых люков навстречу грузчикам протягивались чьи-то руки, и багаж исчезал внутри корабля.
— Аврал, — сказал Шурик, с видом знатока созерцая эту картину. — Если бы все это грузили на Земле, без кранов не обошлось бы. Эти ящики очень тяжелые. А тут, смотри-ка! Зацепил одной рукой и тянет без всякого труда. Знаешь что? Я позвоню сейчас папе но радиотелефону. Может быть, он разрешит и нам принять участие в, погрузке.
— Вряд ли, — ответил Вася. — Да и где мы возьмем костюмы?
— Ах, скафандры! Да, без них не обойдешься. Там, в пространстве, дышать нечем, да и холодно. А в скафандрах есть кислородные приборы, и они изнутри обогреваются электричеством. Но я все-таки позвоню, а то, может быть, он про нас и забыл.
Шурик скрылся в соседней кабине, и Вася остался один.
Короткий день кончился, и опять наступила ночь.
— Вот тебе раз, — подумал мальчик. — Как же они будут в темноте грузить?
Как бы в ответ на этот вопрос откуда-то изнутри станции возникли лучи двух мощных прожекторов. Они осветили место работы настолько ярко, что воздушные грузчики отворачивали в сторону свои лица от слепящих лучей. Погрузка продолжалась в том же темпе. Васю от его наблюдений оторвал Шурик. Он радостно подпрыгивал.
— Разрешил, разрешил, — распевал он на все лады. — Не грузить, правда, а только посетить его на корабле. И папа уже передал дежурному, чтоб нас одели в скафандры и проводили. Сам он никак не может оторваться от своих дел. Пойдем скорее одеваться.
Вася не двигался.
— Ты что же, — удивился Шурик. — Ты разве не хочешь осмотреть корабль? Или, может быть, ты боишься? — добавил он сочувственно.
Конечно, Вася боялся. Но разве мог он признаться в этом своему товарищу, да еще моложе его возрастом! Вася молча встал и с чувством, которое испытывает больной, идущий на пугающую его, но неизбежную операцию, двинулся за Шуриком.
Уже одетые в самые маленькие, какие только нашлись на станции, скафандры, мальчики вышли в тамбур, который сейчас же за ними был герметически закрыт. Здесь воздух был ценностью и зря выпускать его не приходилось. Люк открылся, но даже Шурик в нерешительности остановился. Заметив его колебание, дежурный прыгнул первым и, свободно вися в пространстве, повернул к ним улыбающееся лицо. Шурик немедленно последовал его примеру. Вслед за ним Вася, зажмурившись, шагнул в черную пропасть и… застрял в люке. Тут надо было именно прыгать, а не шагать. Дежурный подплыл к люку, дернул Васю за ноги и, освободив его, подвел к буксирному канату. Вася судорожно вцепился в канат обеими руками.
Шурик быстро освоился в этой обстановке и уже рыбкой крутился вокруг, всячески подбодряя Васю.
Под колпаками скафандров что-то щелкнуло.
— Это еще что за глупости, — услышали мальчики в наушниках рассерженный голос Владимира Михайловича. — Заблудиться хотите? Здесь легкого толчка достаточно, чтобы вы унеслись в пространство на несколько километров. Ищи вас тогда. Немедленно взяться за канат и ко мне!
Мальчики сразу присмирели, послушно положили руки на канат и направились к кораблю в сопровождении дежурного, изрядно сконфуженного окрикам Медведя.
Космический корабль, на котором очутились теперь Вася и Шурик, совсем не походил на тот, с которым они прибыли на Космическую станцию.
Если ракетоплан своей обтекаемой формой походил на иглу, то межпланетный корабль скорее напоминал сигару с обрубленным концом да еще поставленную на гусеницы. На верху корабля была установлена антенна ультракороткого радиопередатчика, так как на пути следования находились слои «Е» и «Ф», отражающие обычные радиоволны. Вид корабля свидетельствовал о том, что он избавлен от необходимости преодолевать сопротивление плотной земной атмосферы. Поэтому же меньше места занимали и двигатели. От них требовалась гораздо меньшая мощность, нежели она была нужна первому ракетоплану. Гусеницы устраивались с таким расчетом, чтобы в случае необходимости корабль можно было использовать, как вездеход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Как это так?
— Да ведь мы по ней занимаемся практически. Двигатели внутреннего сгорания, например, изучаем на детской железной дороге. И так все. У нас есть детские электростанции, гелиостанции, радиостанции, заводы-автоматы. На них мы работаем под руководством учителей-инструкторов после того, как изучим теорию. А кто плохо ее усвоит, того к игре, то есть к работе на этих станциях, не допускают. Это для нас самая большая неприятность. А когда на этих станциях поработаешь, тогда все законы физики на всю жизнь запомнишь. Ну, мы с тобой говорим, говорим, а скоро уже и конец пути. Хочешь посмотреть на Землю?
— Конечно, хочу.
— Тогда пойдем к иллюминатору. Только надо идти осторожно. Держись за поручни у стены, а то опять на потолке очутишься.
— Куда? — окликнул их Владимир Михайлович. — Ложитесь быстрее в кресла. Сейчас мы опять включим двигатель и прибавим скорость, чтоб догнать Космическую станцию.
Вася и Шурик послушно расположились в креслах. На этот раз их не заключили в футляр, а только предложили надеть наушники. Все же Вася пожалел, что и на этот раз не лег в футляр, когда раздался рев двигателей. Опять он испытал противное чувство тяжести, когда казалось, что все тело налито свинцом. На этот раз оно, правда, было гораздо меньше, чем при отлете с Земли.
— Догнали! Вот она, голубушка, — торжествующе сказал Тулегенов, не отрывавший глаз от экрана на пульте управления.
— Сейчас папа сбавит скорость, и опять будет легко, — ободряюще оказал Шурик. — Держись! Мы уже причаливаем к станции…
Космическая станция состояла из ракет, скрепленных автосцепками. Ракеты сообщались между собой через соединяющие их воздухонепроницаемые тамбуры. Солнце освещало кабины через большие иллюминаторы из особого стекла, не пропускающего ультрафиолетовых лучей. Впрочем, к услугам жителей станции всегда был свет люминесцентных ламп, ничем не отличавшийся от естественного солнечного освещения.
Каждая кабина имела свое назначение. Были кабины-спальни, кабина-столовая, рабочий кабинет, кухня, кабина-лаборатория, кабина кинооператора, где он проявлял сделанные им снимки, и ряд других, необходимых для научной работы сотрудников станции.
Ракеты, из которых состояла станция, были оборудованы на Земле и переброшены в пространство одна за другой по траекториям, кривизна которых соответствовала кривизне земной поверхности. Пролетев со средней скоростью девять тысяч восемьсот пять километров в час в течение ста девяносто трех секунд, ракета уже не падала на Землю, а превращалась в искусственного спутника Земли. Водители ракет, сблизившись, шли на равной скорости и соединяли ракеты друг с другом автосцепкой прямо на лету. Так образовалась Космическая станция. Теперь она курсировала вокруг Земли на высоте двухсот двадцати четырех километров по орбите диаметром в тринадцать миллионов двести восемьдесят восемь километров. Двигатели ракет были выключены, но находились под контролем автопилота. Когда движение по инерции чуть-чуть замедлялось, автопилот включал двигатель и выравнивал скорость.
Работники Космической станции сменялись каждые два месяца. Это был установленный срок вахты. Отбыв ее, они шесть месяцев отдыхали на Земле.
Искусно причалив к ангару станции, Медведь передал радиосигнал о прибытии и, получив ответ, нажал кнопку на щитке. Герметически закрытая дверца люка ракетоплана автоматически вывинтилась и отошла в сторону. Шурик подскочил и без помощи лесенки оказался в отверстии люка. Дежурный станции подал ему руку, и мальчик исчез в приемной кабине. Вася оглянулся на Владимира Михайловича, и тот поощрительно кивнул, предлагая ему последовать примеру Шурика.
— Ну, ребята, — оказал Медведь, проходя с ними в уютно обставленную кабину. — Оглядитесь, отдохните. Часика через два я вас отправлю обратно на Землю. Ты, Вася, держись Шурика. Он здесь не первый раз. Может рассказать обо всем, что тебя заинтересует. А на меня не обижайтесь. Сидеть с вами мне сейчас никак невозможно. Такой момент.
— Чело там, — снисходительно сказал Шурик. — Что мы, маленькие. Не понимаем твоего положения? А когда ты нам покажешь космический корабль, на котором вы полетите дальше?
— Попозже. Ждите меня здесь.
Медведь торопливо вышел из кабины, а Шурик, проводив его любовным взглядом, обратился к Васе.
— Посмотрим отсюда Землю, пока еще день, а то здесь сутки короткие — всего полтора часа. Это потому, что станция вокруг Земли за двадцать четыре часа обегает шестнадцать раз. Собственно, здесь не ночь, а просто солнечное затмение. Земля заслоняет от нас Солнце. Правда, странно?
Держась за спинки кресел, Вася подошел, вернее, подплыл к иллюминатору и ахнул.
— Ты говорил, что станция быстро движется? Совсем она не движется!
— Обман зрения, — снисходительно пояснил Шурик. — Это тебе так кажется, как во время езды в электромобиле. Будто машина стоит на месте, а дома и сады бегут мимо. А здесь ведь даже облаков нет. Нечему нестись. Ты на Землю смотри!
Окутанная прозрачной голубоватой дымкой атмосферы, огромная, по сравнению с Солнцем, в черноте безвоздушного пространства плыла красавица-планета.
В рамку иллюминатора, у которого стояли Вася и Шурик, было вставлено не простое стекло, а набор мощных линз, и он, по существу, являлся сильной зрительной трубой. Через это «увеличительное окно» были ясно видны контуры морей и очертания материков.
Вот проплыли лазурные воды огромного Индийского океана, усеянные, как бусинками, зелеными архипелагами островов. Острым клином врезался в океанские воды материк Индии. Величаво проплыла цепь гор Афганистана, а за ней показалась уже изумрудная зелень Таджикской и Узбекской республик. И, наконец, родной Казахстан. Куда девались желтые пески его пустынь? Он теперь ничем не отличался от своих прекрасных сестер. Та же зелень садов, голубые ленты рек и каналов, сверкающие чаши озер. Только по белоснежным вершинам Алатау можно было определить, где начинался этот преображенный гением человека край.
Крепко сжав руку Шурика, Вася с жадностью всматривался в чудесную панораму, но уже стремительно наступала ночь. На Землю как будто упало густое черное покрывало. Из-за края Земли возник рой звезд. Плавно, как в медленном вальсе, они плыли по небосклону к Земле и исчезали за ней, как будто играя в прятки. А на смену им уже выплывали другие, и Васе казалось, будто он сам кружится с ними в сверкающем хороводе.
Десять, а может быть, и все пятнадцать минут длилась эта необычайная ночь. Но уже вдали просветлел небосвод, и сквозь голубую вуаль земной атмосферы опять выплыло солнце. Облака низко клубились над Землей, и сквозь просветы в них виднелись уже зеленоватые просторы Ледовитого океана, а дальше — сплошные массивы льда.
Забыв обо всем на свете, мальчик созерцал необычайное зрелище, но для Шурика оно не представляло новизны. Он нетерпеливо вздыхал, тихонько дергал Васю за рукав и, наконец, воскликнул:
— Ну что ты так долго смотришь? Землю не видал, что ли? Пойдем лучше к другому окну, я покажу тебе здешнюю обсерваторию.
Вася согласился, и они перешли на противоположную сторону кабины. Прямо против окна-иллюминатора свободно висела в пространстве космическая обсерватория. На гигантской оси были укреплены три рычага, расходящиеся в разные стороны. Концы рычагов по форме напоминали ухваты. Между рожек одного, самого большого «ухвата», был укреплен рефлектор в пятнадцать — двадцать метров диаметром. Зеркало рефлектора было не сплошным, а состояло из сваренных между собою шестигранных «стаканов» и напоминало по виду пчелиные соты. Сама обсерватория помещалась в фокусе телескопа. На втором рычаге был укреплен прозрачный шар. В нем находилась лаборатория для исследования спектров далеких звезд. В «пасти» третьего рычага была зажата зеркало-антенна радиотелескопа.
Только здесь, в этом мире без тяжести, можно было осуществить установку и нормальную работу этих исполинских приборов. Это была идеальная обсерватория, так как работе астрономов не мешала ни атмосфера воздуха, ни земная пыль, ни дым, ни копоть. Но это чудо техники коммунизма привлекло только беглый взгляд мальчиков, потому что их внимание сразу захватило зрелище подготовки экспедиции к межпланетному путешествию.
К станции, на которой они находились, капроновыми канатами было прибуксировано три ракетоплана, словно корабли к обыкновенной пристани. Между «пристанью» и кораблями сновали люди, очень похожие на водолазов в своих скафандрах. Из тамбура станции они смело прыгали в черную бездну космического пространства и, придерживаясь одной рукой за буксирный канат, перетаскивали большие тюки и ящики на космические корабли. Из их открытых люков навстречу грузчикам протягивались чьи-то руки, и багаж исчезал внутри корабля.
— Аврал, — сказал Шурик, с видом знатока созерцая эту картину. — Если бы все это грузили на Земле, без кранов не обошлось бы. Эти ящики очень тяжелые. А тут, смотри-ка! Зацепил одной рукой и тянет без всякого труда. Знаешь что? Я позвоню сейчас папе но радиотелефону. Может быть, он разрешит и нам принять участие в, погрузке.
— Вряд ли, — ответил Вася. — Да и где мы возьмем костюмы?
— Ах, скафандры! Да, без них не обойдешься. Там, в пространстве, дышать нечем, да и холодно. А в скафандрах есть кислородные приборы, и они изнутри обогреваются электричеством. Но я все-таки позвоню, а то, может быть, он про нас и забыл.
Шурик скрылся в соседней кабине, и Вася остался один.
Короткий день кончился, и опять наступила ночь.
— Вот тебе раз, — подумал мальчик. — Как же они будут в темноте грузить?
Как бы в ответ на этот вопрос откуда-то изнутри станции возникли лучи двух мощных прожекторов. Они осветили место работы настолько ярко, что воздушные грузчики отворачивали в сторону свои лица от слепящих лучей. Погрузка продолжалась в том же темпе. Васю от его наблюдений оторвал Шурик. Он радостно подпрыгивал.
— Разрешил, разрешил, — распевал он на все лады. — Не грузить, правда, а только посетить его на корабле. И папа уже передал дежурному, чтоб нас одели в скафандры и проводили. Сам он никак не может оторваться от своих дел. Пойдем скорее одеваться.
Вася не двигался.
— Ты что же, — удивился Шурик. — Ты разве не хочешь осмотреть корабль? Или, может быть, ты боишься? — добавил он сочувственно.
Конечно, Вася боялся. Но разве мог он признаться в этом своему товарищу, да еще моложе его возрастом! Вася молча встал и с чувством, которое испытывает больной, идущий на пугающую его, но неизбежную операцию, двинулся за Шуриком.
Уже одетые в самые маленькие, какие только нашлись на станции, скафандры, мальчики вышли в тамбур, который сейчас же за ними был герметически закрыт. Здесь воздух был ценностью и зря выпускать его не приходилось. Люк открылся, но даже Шурик в нерешительности остановился. Заметив его колебание, дежурный прыгнул первым и, свободно вися в пространстве, повернул к ним улыбающееся лицо. Шурик немедленно последовал его примеру. Вслед за ним Вася, зажмурившись, шагнул в черную пропасть и… застрял в люке. Тут надо было именно прыгать, а не шагать. Дежурный подплыл к люку, дернул Васю за ноги и, освободив его, подвел к буксирному канату. Вася судорожно вцепился в канат обеими руками.
Шурик быстро освоился в этой обстановке и уже рыбкой крутился вокруг, всячески подбодряя Васю.
Под колпаками скафандров что-то щелкнуло.
— Это еще что за глупости, — услышали мальчики в наушниках рассерженный голос Владимира Михайловича. — Заблудиться хотите? Здесь легкого толчка достаточно, чтобы вы унеслись в пространство на несколько километров. Ищи вас тогда. Немедленно взяться за канат и ко мне!
Мальчики сразу присмирели, послушно положили руки на канат и направились к кораблю в сопровождении дежурного, изрядно сконфуженного окрикам Медведя.
Космический корабль, на котором очутились теперь Вася и Шурик, совсем не походил на тот, с которым они прибыли на Космическую станцию.
Если ракетоплан своей обтекаемой формой походил на иглу, то межпланетный корабль скорее напоминал сигару с обрубленным концом да еще поставленную на гусеницы. На верху корабля была установлена антенна ультракороткого радиопередатчика, так как на пути следования находились слои «Е» и «Ф», отражающие обычные радиоволны. Вид корабля свидетельствовал о том, что он избавлен от необходимости преодолевать сопротивление плотной земной атмосферы. Поэтому же меньше места занимали и двигатели. От них требовалась гораздо меньшая мощность, нежели она была нужна первому ракетоплану. Гусеницы устраивались с таким расчетом, чтобы в случае необходимости корабль можно было использовать, как вездеход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45