— Раньше мы не управимся, — возразил Владимир Михайлович. — Да и окажемся мы с вами вновь по одну сторону Солнца через этот промежуток времени.
— А… Когда отправляетесь?
— Через три дня. Мы должны вылететь с таким расчетом, чтобы встретиться с Марсом именно в день великого противостояния, когда между ним и Землей будет наименьшее расстояние.
— А ты не растеряешь по дороге все остальные ракетопланы?
— Здравствуйте! На Земле водил пятитысячные тяжеловесные поезда — ни разу ни одного вагона не потерял. На севере, в бассейне реки Студеной, водил воздушные поезда планеролетов, соединенные между собой обыкновенным капроновым канатом, — тоже все было благополучно… А в межпланетном пространстве, где все тела теряют вес, и не только снежных бурь, но даже и ветра нет, вдруг оплошаю! Ну, кажется, я ответил на все вопросы.
— На все Галины вопросы, — обиженно сказал Шурик.
— А у тебя разве есть ко мне особый вопрос?
— Конечно.
— Ну, давай! Слушаю.
— Что мне брать с собой на Марс?
Рука Владимира Михайловича, потянувшаяся было за папиросой, повисла в воздухе.
— То есть… Ты собираешься лететь со мной?
— Разумеется. Когда я просил тебя взять меня с собой на Север, ты отказал, но обещал, что в следующее путешествие уж возьмешь обязательно. Я тебе поверил. Ведь ты меня никогда не обманывал!
Глаза Шурика, устремленные на отца, были так чисты и доверчивы, что Медведь отвел свой взгляд в сторону и заерзал на кресле. Это было новое, непредвиденное осложнение.
— Видишь ли, — оказал он сыну после значительной паузы. — Я не думал, что мне придется лететь именно на Марс, да еще прежде, чем ты кончишь десятилетку и институт. Срывать учебу на целых два года нельзя, голубчик мой. Как ты сам думаешь? Ведь нельзя?
Шурик молчал. Его глаза заморгали часто-часто. Рот начал кривиться на сторону. Галя с упреком взглянула на отца.
Медведь решительно встал и положил на плечи Шурика свои большие, сильные руки.
— Мы с тобой решим вопрос правильно, как мужчина с мужчиной, — сказал он. — Взять тебя с собой на Марс я не могу, но и быть обманщиком в твоих глазах тоже не хочу. Сделаем так. Ты проводишь меня в ракетоплане на нашу Космическую станцию. Это займет немного времени. Там мы с тобой простимся, и ты вернешься обратным рейсом на землю. Конечно, я понимаю, что это для тебя не так интересно, как путешествие на Марс. Ты уже был раз со мной на этой станции, но иначе я поступить не могу. Зато обещаю тебе, что когда дело дойдет до Венеры, и ты уже закончишь и десятилетку и институт, то полетишь со мной не просто, как дополнительный груз, а как мой нужнейший помощник. Устраивает тебя это?
— Устраивает, — прошептал Шурик, прижавшись лицом к руке отца.
— Какой счастливый этот Шурик, — подумал Вася с отчаянной завистью. — Нет! Будь, что будет, а я от него не отстану ни на шаг. Если Владимир Михайлович откажется взять меня хоть на эту Космическую станцию, — полечу «зайцем».
В МИРЕ, ГДЕ НЕТ ТЯЖЕСТИ
Последние приготовления к полету были закончены. Наступили минуты прощания. Кюльжан не отрывала глаз от Васи. Галя в десятый раз тщетно пыталась пригладить светлый хохолок волос Шурика, но он упорно отклонял заботы сестры, считая, что она унижает его мужское достоинство.
Валерик чувствовал себя несколько неловко. Он и завидовал Васе, который добился разрешения Владимира Михайловича «составить компанию Шурику» и в то же время побаивался. Вдруг в последний момент предложат и ему принять участие в этом небольшом путешествии? Что ни говори, а оторваться от Земли — вещь рискованная. Одно дело — вертолет, который летит не так высоко и сравнительно не быстро. Совсем другое дело ракетоплан. От одного рева двигателя можно оглохнуть.
Огромная площадь космодрома была заполнена провожающими и просто любопытными. Сверкающее белизной здание аэропорта с противоположного конца космодрома казалось игрушечным замком. Космодром пересекали стальные фермы эстакады, с которой должен был уйти в безвоздушное пространство ракетоплан.
Предназначенные для полета на Марс космические корабли, грузы, необходимые для осуществления планов экспедиции, уже были отправлены на космическую станцию. Ракетоплан Медведя, кем-то в шутку названный «флагманским», должен был покинуть Землю последним.
Трое суток Владимир Михайлович почти не спал. Он не покидал космодрома, организовывая отлет кораблей и отправку грузов, но, несмотря на это, он выглядел бодро. Убедившись в последний раз, что все готово к отправлению, он подошел к детям.
— Ну, если не раздумали лететь, давайте! — отрывисто сказал он Шурику и Васе. — Только чур, в пути не дурачиться. Выполнять все мои указания, если хотите благополучно вернуться на Землю. Галочка! Будь умницей. Береги маму. Смотри, чтоб она не волновалась.
— Все равно она будет волноваться, — упрямо ответила Галя. — И напрасно ты просил не провожать тебя сюда. Это ее только обидело, а не успокоило.
— Нет, нет. Так лучше, — торопливо сказал Медведь — Еще раз говорю, за меня не беспокойтесь. Все будет в порядке. Вася и Шурик завтра вернутся и расскажут вам все подробности нашего отправления с Космической станции. До свиданья, моя хорошая.
Владимир Михайлович еще раз крепко обнял дочь, которая изо всех сил старалась при нем не расплакаться, и повернулся к мальчикам.
— Пошли в машину.
Они направились к сверкающему снаряду, формой похожему на толстую иглу. По ажурной лесенке поднялись наверх к дверце люка и спустились вниз, в ярко освещенную кабину ракетоплана. Вася осмотрелся.
В кабине находились странные кресла, в спинках которых были вытеснены углубления различной формы. Остальное пространство кабины было заполнено приборами и аппаратурой неизвестного для Васи назначения.
— Ни стала, ни шкафа, как в трамвае, — подумал мальчик. Неужели же и на Марс полетят они в таких неуютных машинах? Наверное, нет. Ведь перелет на Марс займет порядочное время.
— Успеете еще налюбоваться, — сказал Владимир Михайлович, заметив движение Шурика к приборам. — Будем готовиться к отлету. Сенкебай! «Запакуйте» хорошенько этого молодого человека, а я займусь Шуриком.
— Как это «запакуйте»! Зачем? — встревожился Вася. Но Тулегенов уже опрокинул его в одно из кресел, принявшее вид постели, и бесцеремонно уложил вниз лицом в углубление подушки.
— Я задохнусь так, — протестовал Вася.
— Успокойся, не задохнешься, — засмеялся Тулегенов. В эту подушку вмонтирована кислородная маска. Ложа вниз лицом, ты легче перенесешь ускорение полета. Сейчас я тебя еще накрою крышкой, и ты будешь, как кукла в футляре. Через две-три минуты я тебя освобожу. Ну! Не боишься?
— Нет, — ответил Вася уже спокойно. — Две-три минуты я уж как-нибудь переживу.
— Футляр-то для тебя слишком просторен, не рассчитан на твой рост, — ворчал Тулегенов. — Придется подкачать воздуха в подушки, а то ты будешь болтаться, как горошина в стручке.
Это было последнее, что слышал мальчик. Он очутился в полной тишине и темноте. Затем он почувствовал, что футляр охватывает его тело все плотнее и плотнее. Стало чуточку страшно, хотя никакой неловкости Вася не ощущал.
Прошло несколько мгновений, и вдруг в тишину ворвался страшный грохот. Казалось, что над самым ухом стреляют сразу из нескольких пушек. Затем мальчик почувствовал тяжесть, как будто ему на спину взвалили тяжелый груз. Наконец, он ощутил ряд резких толчков, смягченных подушками футляра. К горлу подступила тошнота.
— Противный Шурка! Не предупредил, что будет так трудно отрываться от Земли, — подумал Вася. — Впрочем, я ведь все равно бы полетел.
Постепенно чувство тяжести, а вместе с ним и дурноты, начало проходить, но голова все еще неприятно кружилась. Поэтому, когда крышка футляра, в котором он был заключен, открылась, Вася медлил подниматься.
— Ты что? Плохо себя чувствуешь? — встревожился Тулегенов. Мальчик приподнял голову. Около него стояли и Шурик и Владимир Михайлович. Васе стало неловко при мысли, что Шурик оказался выносливее, и поэтому он поспешил ответить, что чувствует себя совсем хорошо. В доказательство он сделал резкое движение, чтобы подняться с кресла и неожиданно взлетел под самый потолок кабины.
Медведь и Тулегенов рассмеялись.
— Мы не успели предупредить тебя, Вася, что наш ракетоплан уже вышел из сферы земного притяжения. Теперь двигатель выключен, мы летим по инерции, и поэтому наши тела невесомы. Сейчас мы поможем тебе спуститься.
Владимир Михайлович взял Шурика и без малейшего усилия поднял его высоко над головой. Шурик протянул к Васе руки.
— Держись за меня и спускайся вниз, — предложил он деловито. — Да смотри, не дергай, а то я и папа тоже окажемся под потолком. Я уже летал с ним, знаю.
Цепляясь за руки, а потом и за ноги Шурика, Вася вниз головой опустился к своему креслу.
— Пристегни себя ремнями на всякий случай, — посоветовал Тулегенов, — а то забудешься и опять улетишь.
— Давай сядем в одно кресло, — предложил Шурик, — мы будем тихонько разговаривать вдвоем. А то я знаю, они с папой сейчас будут что-нибудь записывать и высчитывать и скажут нам, чтобы мы не мешали.
Владимир Михайлович рассмеялся и, кивнув головой детям, достал свою записную книжку. Шурик, примостившись в широком кресле рядом с Васей, аккуратно застегнул мягкий ремень, препятствовавший вылету седока, и таинственно зашептал:
— Ты очень испугался, когда тебя придавило? Я, брат, в первый раз тоже испугался. Главное, было непонятно, почему тяжело. А это потому, что ракетоплан сперва вылетает с небольшой скоростью, а потом она все увеличивается, пока не дойдет до девяти с половиной километров в секунду. Когда летишь с такой скоростью, то через три-четыре минуты притяжение Земли уже не действует, а это самое главное — поскорее от него избавиться. Можно выключить двигатель и лететь по инерции. Правда, жутко, когда двигатель так ревет? Я в первый раз даже испугался, что оглохну. Ну, теперь все в порядке. Мы уже дошли до той высоты, на которой двигается вокруг Земли Космическая станция. Она даже не двигается, а прямо-таки носится со скоростью семи тысяч семисот пятидесяти двух метров в секунду. Сейчас папа определяет, где она находится, а потом мы будем се догонять.
— — Зачем же она так быстро двигается? — опросил Вася, невольно признавая превосходство Шурика в этих новых для него вопросах.
— Иначе нельзя. Если станция будет лететь медленнее хоть на пятьдесят метров в секунду, она может свалиться на Землю. Вы по физике проходили центробежную силу?
— Это про то, почему вода из ведра не выливается, если его быстро вращать вокруг себя на веревке? Разумеется, проходили.
— Ну вот, здесь то же самое получается. Ты — это Земля, веревка, на которую ты привязываешь ведро, — это притяжение Земли. При скорости, с которой движется Космическая станция, ее центробежная сила равна силе притяжения Земли. Понимаешь? Равна. Поэтому она не может ни упасть на Землю, ни улететь в пространство. Так и крутится вокруг Земли, как ведро с водой на веревке вокруг тебя.
— А все-таки неприятно, когда ракетоплан прибавляет скорость, — сказал Вася. — Я думал, что меня совсем сплющит.
— Ты скажи спасибо, что папа сконструировал ступенчатую ракету, — обиженно ответил Шурик. — В прежних ракетах на тебя навалилась бы тяжесть и десять раз больше. Ни один человек этого не мог бы выдержать.
— Что это за ступенчатая ракета?
— Она состоит не из одной, а из многих частей — ступеней. Каждая ступень имеет свой двигатель, все менее и менее мощный. Каждая ступень, как только израсходует свое топливо, автоматически отваливается от ракетоплана, и включается другая. От этого сила инерции возрастает не так быстро, потому что ведь следующий двигатель слабее! А главное, наш ракетоплан работает на ядерном топливе.
— Ну и что же?
— Так у ядерного горючего очень большая скорость истечения газов!
— Ну и…
— Ракета ведь отчего летит? Оттого, что у нее из сопла истекают газы. А чем быстрее они истекают, и, значит, быстрей летит ракета, тем меньше понадобится брать топлива в полет. Тут интересно что? Если ракета меньше загружена топливом, будет меньше разница в весе между тем, сколько она весила в начале полета и сколько будет весить в конце. Это значит, что разница в весе всех, кто находится в ракетоплане, будет гораздо меньше чувствоваться. То есть, меньшая тяжесть на тебя «навалится» при ускорении.
— Значит, это я сам потяжелел, а не кто-нибудь на меня навалился, когда я лежал в футляре, — догадался Вася.
— А ты что? Разве думал, что тебя кто-нибудь придушить хотел?
— Да я вообще ничего не мог понять. А что? В вашем классе все так хорошо знают физику, как ты?
— С удовольствием бы тебе соврал, да папа говорит, что это «дешевка». Многие знают физику лучше, чем я, но про ракетопланы я знаю больше, чем другие ребята, потому что когда папа чертит или делает модели ракетопланов, я всегда у него спрашиваю, что к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45