Внутренность космического корабля напоминала комфортабельную обстановку лучших океанских теплоходов. В двух небольших салонах разместились столовая и зал отдыха, в котором на изящных этажерках лежали книги, музыкальные инструменты, настольные игры. Цветы, мягкие ковры, удобные кресла и диваны, картины в сверкающих рамах, — все говорило о заботе, проявленной к быту космических путешественников.
— Мама, наверно, обрадуется, когда я расскажу ей, как хорошо и удобно будет папе путешествовать, — говорил Шурик. — Я бы и сам с удовольствием полетел бы на этом корабле, да папа не разрешает. Ох, уж скорее бы вырасти, а то пока то да се, папа все планеты облетает.
— Ну уж и все, — усомнился Вася.
— А что ты думаешь? Важно благополучно слетать на первую, а потом уже…
— Ну, насмотрелись, — услышали мальчики голос Владимира Михайловича. — Теперь нам пора лететь, а вам — возвращаться на Землю. Давай, Шурик, свою руку и будь мужчиной.
— Когда на Марс лететь, так я маленький, а как прощаться, так я должен быть мужчиной, — всхлипнул Шурик, прижимаясь к отцу. — Ты не думай, что я за тебя боюсь, только мне без тебя будет так скучно…
— Владимир Михайлович! Скорее в рубку, — послышался тревожный голос Тулегенова.
Медведь торопливо поцеловал Шурика и ласково сжал Васины плечи.
— Идите, ребята, быстренько к выходу! Я хотел сам вас проводить, но обстановка не позволяет. Мы задержались с погрузкой больше, чем рассчитывали. Скажете дежурному, чтобы он вас проводил до станции. Туда я уже позвонил, чтобы вас отправили на Землю с первым ракетопланом. До свидания!
Медведь поспешно ушел, а Вася и Шурик направились в каюту, где они оставили свои скафандры. Помогая друг другу одеваться, оба молчали. Шурик, потому что был опечален предстоящей длительной разлукой с отцом, а Вася — из уважения к чувствам товарища.
С одеждой вышла заминка. Сперва они перепутали скафандры, потом поменялись ими, наконец никак не могли догадаться, как прикрепляются колпаки. В первый раз их одевал и раздевал дежурный.
— Пойдем к кому-нибудь и попросим, чтоб нам помогли, — разозлился Шурик, а то мы тут проканителимся до самой отправки корабля.
Он взялся за ручку двери, но она не поддалась. Шурик стал дергать дверь изо всех сил. К нему на помощь пришел Вася, но их усилия оказались тщетными. Мальчики растеряно посмотрели друг на друга.
— Кто-то нас закрыл, — предположил Шурик.
— Я не слышал, чтобы кто-нибудь подходил к двери, — возразил Вася.
— Это ничего не значит. Мы могли и не слышать. Здесь все перегородки должны быть воздухонепроницаемые и звуконепроницаемые. Мне папа так объяснял.
— А если мы будем стучать и кричать?
— Тоже, наверно, не поможет. Ну, давай, попробуем!
Отложив в сторону колпаки скафандров, мальчики стучали и кричали до тех пор, пока не убедились, что их никто не слышит.
— И какой это чудак нас запер? — с досадой воскликнул Вася.
— Посмотри, — сказал вдруг Шурик. — Над дверью маленький иллюминатор. Может быть, он и не открывается, но если ты поставишь меня к себе на плечи, я буду смотреть в окно, пока меня кто-нибудь не заметит.
Вася без малейшего усилия выполнил просьбу Шурика.
Прошло несколько минут, и Вася, к своему изумлению, почувствовал, что Шурик начинает тяжелеть. Еще минута, и он уже с трудом удерживал товарища.
— Ничего не понимаю, — сказал Вася, задыхаясь от напряжения. — Ты опять приобрел вес. Не такой, как на земле, но все-таки… Слезай скорей… Я уже не могу терпеть!
— Тебе это кажется, — возразил Шурик. — Вот сейчас я спрыгну и повисну в воздухе.
Шурик простер руки, как во время прыжка в космическое пространство, прыгнул и… растянулся на полу. Из его носа закапала кровь.
— В чем же дело? — спросил ошеломленный Вася. Шурик молча вытирал кос рукавом скафандра. Вася настойчиво повторил вопрос.
— Я сам не знаю, — ответил Шурик, — но мне кажется, что мы уже летам.
КОСМИЧЕСКИЕ «ЗАЙЦЫ»
Дверь кабины внезапно распахнулась, и на пороге показался Тулегенов. С минуту он странным взглядом смотрел на ребят, потом сделал им знак снять скафандры и следовать за ним.
Опустив головы, Шурик и Вася пошли за Тулегеновым.
— Так рассердился, что и говорить с нами не хочет, — испуганно шепнул Вася. Шурик только жалобно шмыгнул окровавленным носом.
Откуда-то из-под «пола» доносилось негромкое ритмичное жужжание. Алые отблески огненных вспышек проносились мимо иллюминаторов корабля. Чувство невесомости исчезло. Мальчики теперь передвигались нормально, ощущая только некоторую легкость по сравнению с ходьбой по Земле. Сомнений больше не было. Они находились в полете.
Тулегенов привел их в салон отдыха, указав на диван и торопливо ушел, так и не сказав ни слова. Мальчики уселись рядышком, как два нахохлившихся птенца.
— Интересно, далеко ли мы уже улетели? — шепотом спросил Вася.
— А какая разница? Все равно из-за нас возвращаться не будут… Маму жалко, — добавил Шурик и тихонько всхлипнул.
— Нет… Все-таки, — настаивал Вася не столько из-за любознательности, сколько из желатин отвлечь товарища от грустных мыслей. — Ты не знаешь, с какой скоростью мы сейчас летим?
— Сейчас, не знаю, — жалостно сморкаясь, ответил Шурик, — но станция, с которой мы вылетели, двигалась, как я тебе говорил, со скоростью больше семи километров в секунду. И корабль с ней также. Значит, с самого начала полета скорость была не меньше. Но ведь при отлете были включены двигатели, и каждую секунду полет должен был все ускоряться и ускоряться. Поэтому мы и потяжелели. А сколько времени мы летим, я ведь не знаю.
— Пятнадцать минут, молодые люди, уже пятнадцать минут. Летим мы сейчас со скоростью почти десять километров в секунду, и, заметьте, она все увеличивается. Я лично очень доволен этим обстоятельством.
Вася и Шурик поспешно встали и почтительно приветствовали вошедшего в салон ученого — астроботаника.
Гавриил Адрианович присел на диван и жестом пригласил их вернуться на свои места. Теперь он с улыбкой взирал па смущенные лица ребят, неожиданно для себя ставших космическими путешественниками.
— Значит, летите «зайцами», молодые люди? — сказал он снисходительно. — Когда я был в вашем возрасте, мне тоже иногда приходилось ехать «зайцем» из любви к науке. Но у меня масштабы были поскромнее. Скажем, километров на двести, двести пятьдесят и притом в пределах своей планеты. Вы же, конечно, меня перещеголяли. Что ж! Времена другие, и масштабы любви к науке соответственно увеличились. Да-с!
— Мы здесь вовсе не из любви к науке, — буркнул Шурик.
— Ах, просто из озорства? — Гавриил Адрианович заметно помрачнел. — Разочарован, глубоко разочарован. Вы подрываете мою веру в молодое поколение.
И ученый отвернулся от мальчиков.
— Да нет, — сказал Вася с отчаянием при мысли, что так полюбившийся им ученый принимает их теперь просто за глупых, озорных мальчишек. — Вы не так нас поняли! И я и Шурик — мы очень хотели совершить путешествие на Марс, но Владимир Михайлович не разрешил. А ведь мы дисциплинированные! Правда же, Шурик?
— Факт, дисциплинированные, — подтвердил Шурик. — Это все из-за двери!
— Какой двери?
В помещение салона вместе с Тулегеновым быстро вошел Владимир Михайлович. Вид у него был такой сердитый, что у Шурика, который собирался продолжать свои объяснения, язык прилип к гортани.
— Дрянные, непослушные мальчишки, — гневно сказал Владимир Михайлович. — Ну, никакого чувства ответственности!
«Вот откуда у Гали эта фраза», — мелькнуло в голове Васи. И он невольно улыбнулся, вспомнив, как девочка в этих же выражениях отчитывала своего братишку.
— Они еще смеют улыбаться, — окончательно возмутился Медведь. — Вот возьму и прикажу выбросить вас из люка! Добирайтесь тогда, как хотите, до станции!
Вася оцепенел. Его улыбка превратилась в жалобную гримасу.
— Это у вас тут нет никакого чувства ответственности, — обиженно возразил Шурик.
— Что… Что?!
— Конечно… Прежде чем лететь, надо сперва посмотреть, успели мы выйти из корабля или нет? Да еще… двери по-зак-ры-ва-а-ли!!!
И Шурик разразился громким ревом.
Медведь сконфузился. Он сел рядом с Шуриком, достал свой носовой платок и вытер перепачканное, со следами крови личико сына.
— Ну, хватит проливать слезы, — сказал он уже мягче. — Рассказывай, как у вас все это получилось?
Давясь слезами, Шурик подробно поведал о коварстве захлопнувшей их двери.
— Сперва надо все узнать, а потом уже накидываться на невинных людей, — закончил он свое горестное повествование.
— Ну, ладно, — сказал подумав Медведь. — Вольно или невольно, но вы оказались участниками экспедиции. Для ясности могу вам пояснить, что космический корабль — это вам не самолет. Самолет, совершающий полет над Землей, может задержать вылет на минуту, на час, даже на несколько дней, если нет благоприятных метеорологических условий. И все-таки он попадет в пункт своего назначения. Другое дело — межпланетный корабль, Не только день и час — доли секунды решают дело. Стоит задержаться с началом полета, или потерять запланированную скорость в пути, как маршруты космического корабля и планеты могут разойтись на сотни тысяч километров. Правда, можно выправить это положение, но потребуется дополнительный расход горючего, а это нами не было предусмотрено. Так что задержаться с отправкой, даже если бы я знал, что вы не успели сойти с корабля, я не имел права. Это значило бы отложить экспедицию до следующего великого противостояния Марса, то есть, на пятнадцать — семнадцать лет.
Что касается «ловушки», в которую вы попали, то у нас есть правило, по которому двери всех помещений перед отлетом и перед посадкой автоматически закрываются. Вы виноваты в том, что вместо того, чтобы прямо идти к дежурному, как я приказал, вздумали одеваться сами и по неопытности потеряли время. О том, что вы не явились на станцию, мне радировали оттуда сразу после отлета. Сперва я подумал, что вас унесло в космическое пространство, но наш дежурный заверил меня, что вы корабля не покидали. Тогда я попросил Сенкебая Тулегеновича поискать вас в помещениях. Сам я в то время не мог покинуть пульта управления.
— А кто же сейчас управляет кораблем? — спросил Шурик.
— Сейчас я включил автопилот. Это прибор, который служит для сохранения кораблем заданной скорости и направления.
В кабину вошел помощник Медведя, второй пилот Ковалев.
— Разрешите обратиться, товарищ капитан корабля, — сказал он Медведю.
— Я вас слушаю.
— Скорость одиннадцать тысяч метров в секунду. Разрешите выключить двигатель?
— Выполняйте. Одновременно дайте сигнал на другие корабли.
Четко повернувшись, Ковалев вышел из салона. Через несколько секунд огненные стрелы, проносившиеся мимо окна-иллюминатора, исчезли. В кабину глянула непроницаемая чернота безвоздушного пространства. Раздававшийся до сих пор под ногами звук, напоминавший мурлыканье кошки, прекратился.
— Двигатель выключен, летим по инерции, — пояснил Владимир Михайлович. — Теперь мы опять потеряли вес, как и все, что нас окружает. Ведите себя соответственно. Придется дать радиограмму матери. Нечего сказать! Хороший сюрприз мы ей устроили!
— Что же нам теперь делать? — вздохнул Шурик.
— А что вы здесь до сих пор делали?
— Мы? Ничего.
— Ну и продолжайте это занятие, пока я не соображу, что вам можно доверить.
— Может быть, их направить в распоряжение Фаины Степановны? — предложил Тулегенов.
— Поварятами, что ли?
— Вот именно.
— Что ж! Резонно. Будут пока космическими коками. С этим тоже не так просто справиться.
Вася в глубине души был возмущен таким назначением, но возражать побоялся. Чистить картошку! Не об этом он мечтал.
Однако Шурика перспектива кулинарной деятельности ничуть не смутила. Наоборот, он, видимо, был очень доволен тем, что может быть хоть чем-нибудь полезен на этом замечательном корабле.
— Договорились, — сказал он отцу, солидно подавая руку. — Папа… Ты теперь немножко освободился, да?
— А что?
— Нам с Васей интересно знать, как устроен наш корабль. Ведь его двигатель работает на атомной энергии?
— Разумеется.
— Ну, а как? Я давно хотел спросить тебя, но ты был так занят подготовкой к полету. Папа! Ну, пожалуйста!!!
— Навязались вы на мою голову… Ну что же с вами поделаешь! Смотрите сюда.
Владимир Михайлович раскрыл свою неразлучную записную книжку.
— Видите этот чертеж?
— Видим.
— Это — схема устройства ракеты с атомным двигателем. Носовую часть нашего корабля занимает рубка с приборами управления. Дальше расположен отсек инертной массы. За отсеком помещается атомный котел, через который проходит инертная масса, сильно в нем нагревается и с огромной скоростью выбрасывается из сопла. Вот и все. Понятно?
Шурик и Вася застенчиво переглянулись. Вася потупился.
— Про инертную массу — непонятно, — честно признался Шурик.
— Это тяжелый газ. Дело в том, что использовать продукты ядерного распада для создания реактивной силы — невыгодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45