— Ничего себе, «только», — сказал Валерик.
— Сущие пустяки, уверяю вас. Когда я, еще в 1952 году был машинистом в этом самом Матае, из которого мы вылетели, моя бригада на своем паровозе «накатала» двадцать миллионов тонно-километров. Так ведь это же на обыкновенном паровозе, а не на межпланетном корабле.
— Так я же вас знаю, — воскликнул Вася, — вы были тогда знатным машинистом — тяжеловесником. Ваша фамилия Медведь!
— Так точно. Владимир Михайлович, к вашим услугам… А откуда вы обо мне знаете?
— Папа рассказывал, — скромно потупился Вася. — А вот мы, кажется, подлетаем и к Алма-Ате!
«МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ…»
Алма-Ата! Город-сад!
Он всегда считался одним из красивейших городов Советского Союза. Как же прекрасен он стал сейчас!
Светящиеся жемчужины домов сверкали в черной зелени садов. Легкие арки воздушных мостов радугой соединяли белоснежные вершины Алатау. Огненными змеями неслись по канатной электрической дороге поезда на вершину пика «Комсомол». На центральной площади города возвышались две гигантские светящиеся статуи.
— Ленин и Сталин! — воскликнула, увидев их, Кюльжан.
— Да! Ленин и Сталин, — сказал Владимир Михайлович. — Те, кто в годы решающих битв за счастливую жизнь человечества отдали все свои силы и знания коммунистической партии. На основе учения Маркса и Энгельса они разработали и теоретически обосновали дальнейшую тактику нашей партии на путях перехода страны к социализму, а затем и к коммунизму. Благодаря их трудам был сформулирован основной экономический закон социализма.
— Основной экономический закон социализма, — шепнул Вася Валерику. — Ты слышишь? Это нам надо обязательно выяснить. Мы пока знаем об общем экономическом законе для всех ступеней человеческого общества, а Медведь говорит о чем-то другом.
Как ни тихо старался говорить мальчик, однако Владимир Михайлович услышал его слова.
— Никакого противоречия тут нет, — пояснил он. — Общий закон развития человеческого общества не перестает действовать с переходом от одного способа производства к другому, изменяется только конкретная форма его проявления. При капитализме экономические законы действуют стихийно, а при социализме они используются людьми сознательно, в интересах всего общества. Сейчас слова основного экономического закона социализма стали лозунгом нашего общества. Посмотри внимательнее. Этот лозунг светится на том огромном транспаранте, что помещен над самым центром города. Мы подлетели к нему уже совсем близко. Читай же!
Вася прочел:
ОБЕСПЕЧИМ МАКСИМАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ПОСТОЯННО РАСТУЩИХ МАТЕРИАЛЬНЫХ И КУЛЬТУРНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ ВСЕГО ОБЩЕСТВА ПУТЕМ НЕПРЕРЫВНОГО РОСТА И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА НА БАЗЕ ВЫСШЕЙ ТЕХНИКИ
— Значит, это и есть закон?
— Да, это основной экономический закон нашего общества. Много лет тому назад, при империализме, основным экономическим законом был другой, страшный, людоедский закон. По нему кучка хищников, владевшая всеми богатствами страны, в погоне за еще большими богатствами разоряла большинство населения, доводила его до обнищания, до голодной смерти. Мало того! Они, как кровожадные спруты, протягивали свои щупальца и в другие страны, закабаляли и грабили народы и этих стран. Они создавали страшные планы истребления большинства человечества путем войн, в которых применяли бомбы, начиненные смертоносными бактериями. Атомную энергию, открытие которой было величайшим достижением человеческого разума, они также пытались использовать в своих гнусных целях. Они создали атомную, а потом и водородную бомбы. Это было страшное время — попытка вернуть человечество назад или даже полностью его уничтожить. Но если родиной атомной бомбы была империалистическая Америка, то наша страна стала родиной первой атомной электростанции. Свет против разрушения! Что могло быть ярче и красноречивей этого контраста! И со времени открытия первой атомной электростанции, а не с момента разрыва первой атомной бомбы, начался новый, атомный век, в котором мы с вами сейчас живем.
Но мы с вами заговорились, а уже приближаемся к дому, где я живу. Где находятся ваши родственники?
Дети переглянулись.
— Мы не знаем их точного адреса, — с заминкой сказал Валерик.
— Плутишки! У вас никого нет здесь. Это очевидно. Просто вам захотелось прокатиться на вертолете. Ну, что же! Будете моими гостями, сколько вам захочется, только утром дайте радиограмму вашим родным, чтобы они не беспокоились. Договорились?
— Договорились, — с облегчением сказал Вася.
Вертолет плавно опустился прямо на крышу большого многоэтажного здания. Плоская кровля была ярко освещена голубыми лучами четырех люминесцентных прожекторов, установленных по углам. В центре крыши красной светящейся краской был написан номер дома. Легкие резные перила ограждали кровлю замкнутым четырехугольником.
Пассажиры вышли из машины. Пилот на ней сразу же взмыл вверх и скоро скрылся из глаз за верхушками деревьев.
— Ну, прямо как ковер-самолет, — счастливо засмеялась Кюльжан.
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… — процитировал в ответ Вася.
— Ну, а теперь спустимся в мою берлогу, — пошутил Медведь.
Он открыл дверь небольшого стеклянного павильона в форме параллелепипеда, который оказался будкой лифта. Все вошли внутрь. Нажатие кнопки — и путешественники почувствовали, что они быстро опускаются вниз. Лифт остановился. Дверца распахнулась. Они оказались в просторном вестибюле, пол которого был устлан пушистым ковром. Владимир Михайлович подошел к двери, задрапированной портьерой, и широким гостеприимным жестом пригласил ребят входить.
Теплый луч солнца, смягченный кружевной шторой из голубого целлофана, упал на лицо Васи. Он слегка потянулся и вдруг вспомнил все, что произошло с ним накануне.
В соседней комнате послышались голоса.
— Ну, пожалуйста, не вертись, Шурик, неужели тебе так трудно постоять еще минутку? — говорил чей-то тоненький голосок.
— У меня уже ноги затекли, и в них мурашки бегают, — ответил кто-то, по-видимому, мальчик. — Помни, Галя! Я все это терплю только потому, что ты обещала пойти со мной на каток.
— Какой каток? — удивился про себя Вася. — Это летом-то?
Он встал с постели и бросился к окну. Город-сад был весь в яркой зелени, среди которой золотились и краснели плоды. Мальчик поискал глазами свою одежду, но вместо нее на спинке стула обнаружил новый костюм из такой же плотной серебристо-белой ткани, в какую был накануне одет их гостеприимный хозяин. Вася оделся и вышел в соседнюю комнату.
На высоком табурете сидела девочка с сине-серыми глазами и каштановыми косами. Сверх ее розового платьица был надет белый пластмассовый фартучек. Перед девочкой стоял мольберт с обтянутым тканью подрамником. В ее руках была палитра с красками. У окна стоял, позируя, мальчик. Голова его была закинута назад. В правой руке он держал модель планера, как бы собираясь пустить ее в воздух. Крутолобый, голубоглазый крепыш, как две капли воды, походил на Владимира Михайловича.
Услышав шаги Васи, девочка обернулась к нему, отложила палитру и встала. Мальчик облегченно вздохнул, опустил руку с планером и отошел от окна.
— Ну, вот! — укоризненно сказала девочка. — Доспорился до того, что разбудил гостей. Не дал и отдохнуть, как следует.
Девочка, видимо, несколько стеснялась Васи, и тот деликатно направился сперва к мальчику.
— Давайте знакомиться, — предложил он. — Когда мы прилетели с вашим отцом, вы уже спали. Меня зовут Вася. — И он протянул руку для пожатия.
— Медведь, — ответил мальчик коротко и очень солидно.
— Шурик, — поправила его девочка. — А меня зовут Галей. Папа уже улетел в обсерваторию, а мама в Москве на конференции учителей. Так что я осталась за хозяйку. Папа поручил мне позаботиться о вас и показать вам город и вообще все, что вас будет интересовать. Сперва позавтракаем, конечно. Другой мальчик еще спит?
— Что-то я не заметил в той комнате Валерика, — с недоумением ответил Вася. — Пойду, посмотрю еще раз. Он вернулся в комнату, служившую ему спальней, внимательно осмотрел се, но не нашел не только Валерика, но даже и второй постели. Теряясь в догадках, он вернулся к своим новым, знакомым.
— Ни Валерика, ни его постели там нет, — сказал он коротко. Галя широко раскрыла свои и без того большие глаза и быстро пошла в спальню. Вася и Шурик следовали сзади.
С секунду она стояла, растерянно оглядывая комнату, потом, засмеявшись, нажала одну из кнопок щитка на стене. Часть стены, у которой стоял круглый столик с креслами по бокам, вместе с полом повернулась кругом, как на вертящейся сцене. Столик с креслами исчез, а на смену им с противоположной стороны показалась кровать с перепуганным Валериком.
— Зачем же вы… — начала было Галя и, не выдержав, расхохоталась так, что косички на ее плечах запрыгали, как живые.
— Уложили меня спать на какой то карусели, — смущенно оправдывался Валерик. — Я проснулся, хотел умыться… Думал, что нажму эту кнопку и откроется душевой шкаф, как у нас в Матае. Смотрю, кровать уходит в стену… А штаны мои остались на спинке кровати. Я бросился за ними, только схватил, а стена уже закрылась и я очутился в каком-то ящике. Где же мой костюм?
— Папа приготовил вам другие костюмы, а ваши убрал. В белых костюмах вам будет не так жарко. Они из особой ткани. Душ и ванну вам покажет Шурик. Я пойду пока к девочке. Она ночевала в моей комнате.
Когда мальчики, вдоволь наплескавшись, вышли из ванной и оделись, к ним вошли девочки. Кюльжан сразу же направилась к большому зеркалу и стала вертеться перед ним, любуясь своим новым платьицем из тонкой ткани лазурно-голубого цвета.
— Чудесный цвет, — восхищалась она вслух, — только бы не полинял от стирки и не выгорел от солнца.
— Нет, — ответила Галя, — он не линяет и не выгорает. Эта материя не крашеная. Просто есть хлопок такого цвета. Мое платье тоже из хлопковой пряжи, только розового сорта. У нас растет и красный, и лиловый, и желтый хлопок. Если хотите, мы съездим на поле, и вы сами увидите. Это недалеко отсюда.
— А столовая у вас далеко? — с живым интересом спросил Валерик.
— В этом же доме, внизу. В каждом большом доме есть своя столовая. Можно заказать по телефону любое кушанье. У нас ведь домокомбинаты. В каждом есть не только столовая, но и механическая прачечная, ясли для малышей, комната для игр дошкольников, библиотека-читальня, а для нас, школьников, кроме библиотеки, еще и техническая комната.
— Это самая интересная комната, — добавил, сразу оживляясь, Шурик. — В ней есть всякие материалы и инструменты, пластмасса, универсальный клей… Все, что хочешь, можно сделать самому.
— Про клей ты уж молчал бы, — насмешливо сказала Галя. — Знаете, что случилось с Шурикам в этой интересной комнате?
— Галька! — свирепо вращая глазами, Шурик бросился к сестре. Та, ловко увернувшись, спряталась за спину Васи, и с этой безопасной позиции скороговоркой произнесла:
— Никто не виноват, что ты такой растяпа и сел на плитку, которая была намазана этим клеем. Вся задняя часть штанов осталась на плитке, а ты… ты…
— Я тебе это припомню, болтунья, — сказал, густо краснея, Шурик.
— …Ты был вынужден стоять спиной к стене в технической комнате до тех пор, пока мне не позвонили, и я принесла тебе плащ. И я всегда всем буду рассказывать об этом случае до тех пор, пока ты не возьмешь себя в руки и не отучишься от рассеянности. Ведь ты сам же намазал эту плитку клеем!
— Подумаешь… Мелочь такая…
— А папа говорит, что в работе нет мелочей, все надо делать как следует. Эх, ты! А еще собираешься быть конструктором реактивных самолетов! Хорош конструктор! Ни за что бы не рискнула лететь на твоем самолете.
— Ну ладно, — смягчилась сестра. — Не огорчайся, это пройдет, если ты возьмешь себя и руки. Не дуйся же! Хочешь, я возьму на завтрак мороженых пельменей? Правда, с утра это тяжеловато…
— Ничего не тяжеловато, — оживился будущий конструктор. — Самая мужская еда.
— Тогда накрывай на стол и ставь кастрюлю с водой на плитку. А мы с Кюльжан сходим в столовую и в магазин и возьмем все, что нужно. Можно, конечно, обойтись и столовой, но мне хочется сегодня похозяйничать дома, поскольку у нас гости.
— Наверно, нужно взять с собой денег, — с тревогой сказал Валерик.
— Деньги? — удивилась Галя. — Ах да! Папа рассказывал, что раньше, чтобы взять продукты или одежду в магазине, надо было брать с собой деньги. Теперь этого нет. Мы просто обращаемся к дежурному по магазину и, если это одежда или обувь, он помогает нам выбрать. А продукты отпускают автоматы. Надо только быть внимательной и не перепутать кнопки. Поэтому я никогда Шурика не посылаю. Один только раз мне нездоровилось, и я попросила его сходить за лимонами, а он вместо них приволок окорок ветчины. Ну, пошли, Кюльжан! А то мы не успеем осмотреть город до папиного возвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45