Они злобно выли и рычали на разные голоса, изредка вступали в короткие, но яростные схватки между собой, но пройти сквозь нити не рискнул никто.
А затем сетка дрогнула и стала медленно расширяться. Чудища попятились, но нити двигались все быстрее и быстрее. Очень скоро воздух разорвали первые вопли боли и ярости, на землю посыпались куски трепещущей плоти.
Не сводивший с Мары взгляда Ральф похолодел. Белое как мел лицо девушки вдруг исказилось в странной гримасе. В первые мгновения инуру показалось, что Мара испытывает боль, но потом, по мере того, как она разводила ладони все шире и шире, по мере того, как вокруг нарастал пронзительный визг, рев и вой, Ральф понял, что Мара улыбается. И чем сильнее бесновались умирающие монстры, тем шире становилась ее улыбка.
Потрясенный этим зрелищем, несколько секунд Ральф боялся даже шевельнуться. Он не понимал, что происходит с Марой. Но мурашки, разбегавшиеся по его спине, и вздыбленные на затылке волосы были красноречивей каких бы то ни было объяснений. С ней творилось что-то ужасное, Ральф нутром ощутил, что должен положить этому конец. Пока не случилось что-то еще более страшное.
Он решительно шагнул вперед, но коснуться Мары не успел. Девушка с каким-то неясным всхлипом взмахнула руками и шар между ладонями исчез. Мара покачнулась и упала прямо на руки Ральфа. Озабоченный ее состоянием, инур напрочь забыл про толпы монстров и уже не увидел как магическая сеть будто взорвалась. И как десятки и сотни чудовищ, а также все деревья и кустарники на несколько десятков шагов вокруг оказались разрезаны на мелкие части.
Лес окутала тишина, нарушаемая лишь чавкающим звуком распадающихся на куски монстров, шелестом рассыпающихся листьев и перестукиванием деревяшек.
– Ничего себе! – ахнул Зарель.
Роланд брезгливо вгляделся в завалы шевелящихся останков. Куски плоти двигались, срастались друг с другом, приобретая причудливые формы, и спешно отращивали новые лапы, когти, клыки, щупальцы.
– Быстро уходим! – бросил карнелиец. – Ральф, как Мара?
– Я понесу ее на руках.
– Тогда вперед! Селена, держись за меня!
Они бросились бежать. Сражаясь с подступающей дурнотой, Селена старалась не смотреть под ноги, из-за чего ее несколько раз хватали за ноги особо шустрые особи, успевшие отрастить конечности, и в конце концов Роланд подхватил ее на руки. Селена была на грани обморока и не сопротивлялась.
Они бежали несколько часов. Селена скоро пришла в себя и какое-то время пыталась бежать сама, но, заработав с дюжину синяков и ссадин, наконец сдалась и позволила нести себя попеременно Роланду и неко. Инур же не доверил своей драгоценной ноши никому. Что, впрочем, не помешало ему выглядеть куда менее уставшим чем остальные. И только когда Роланд объявил привал, только когда Ральф заботливо уложил так и не пришедшую в сознание Мару, лишь тогда инур позволил себе расслабиться. И тут же рухнул как подкошенный у ног Мары.
2
Наутро Мара пришла в сознание. О том, что произошло вчера она не вспоминала, на лесть Зареля никак не реагировала, а расспрашивать ее Ральф не хотел. После вчерашнего инур всерьез был обеспокоен ее состоянием, и не отходил от Мары ни на шаг, что девушке, однако, очень нравилось.
Бежать больше необходимости не было, так что Мара и Ральф двинулись в путь, взявшись за руки. Над ними хихикал и подшучивал Зарель, поначалу украдкой и вполголоса, а затем, поняв, что инуру уже нет до него никакого дела, ничуть не скрываясь.
Вскоре, впрочем, неко это надоело и он перевел внимание на Тирри, с которым они стали затевать бесконечные и нудные диспуты. Как оказалось, Зарель не хуже Тирри нахватался где-то разного рода мудрствований, отчего по вечерам их длинные и умные споры действовали на остальных как хорошее снотворное.
Воины-неко вели разведку, несли ночную стражу, разводили костры и готовили еду, после чего предупредительно уходили в сторону, где уже устраивались сами.
В общем, так или иначе, но все были заняты какими-то делами и только Роланд и Селена словно бы не находили себе места. Встречаясь друг с другом взглядами, поспешно отворачивались, случайно коснувшись друг друга – отшатывались как от огня. И стена отчуждения между ними крепла день ото дня.
В одну из ночей, когда все уже спали, не считая караульных неко, Селена проснулась и, повинуясь смутному предчувствию, двинулась к близлежащему ручью. Была она еще не вполне проснувшейся и, возможно, поэтому так легко решила покинуть лагерь.
Впрочем, ей ничего не угрожало. Лес вокруг выглядел пустынным. Несмотря на полное отсутствие даже следов пребывания чудовищ, здесь стояла почти полная тишина – ни зверей, ни птиц. Похоже, перепуганные нашествием прожорливых тварей из Разлома, лесные обитатели не торопились возвращаться домой.
Склонившись над ручьем, Селена зачерпнула холодной воды и умылась, изгоняя остатки сна. Сквозь переплетения ветвей над головой протиснулась полная луна и Селена без труда разглядела в ручье собственное отражение. Увидела немного испуганные и почему-то грустные глаза.
– Почему? – прошептала она. – Почему мне так тяжело? Что я делаю не так? Я должна посвятить себя служению высшей силе. Эта сила – причина и источник всего сущего, причина и источник вселенской любви. Как можно сравнить с этим любовь мужчины и женщины? Это несоизмеримые вещи! Но если так, почему мне так больно? Почему мое сердце разрывается на части?..
– Потому что ты дура!
Селена в ужасе отпрянула от ручья, ей показалось, что голос прозвучал именно оттуда. Сердце заколотилось с такой силой, что девушка невольно прижала руки к груди, словно надеясь удержать сердце на месте.
– Госпожа Селена? – послышался от костра встревоженный голос неко.
Селена успокаивающе помахала стражу рукой.
– Все хорошо, – бросила она, не оглядываясь. – У меня все хорошо.
Она почти не лукавила. Присутствие зла Селена ощутила бы в числе первых. И все же к ручью она шагнула с опаской. Там никого не могло быть, это было очевидно, на это указывали и разум, и предчувствия. Но все же ей стоило немалых усилий заставить себя заглянуть в зеркальную гладь.
Она увидела только то, что ожидала – свое отражение. Селена облегченно вздохнула и, опустившись на корточки, поплескала в воде рукой. Отражение заколебалось, пошло рябью, но стоило убрать руку, как водяное зеркало быстро разгладилось, а в следующий миг Селена увидела чье-то лицо.
На этот раз она не успела испугаться. Она узнала лицо. Несмотря на кое-какие отличия, несмотря на немного чужой взгляд, это было ее собственное лицо. Или, точнее, лицо Эльвиры.
– Ты?.. – невольно прошептала Селена.
– А ты кого ожидала увидеть? – отражение усмехнулось. – Пресвятого Господа или Сатану?
– Не бого... – Селена запнулась и сдвинула брови. – Постой, но это невозможно! Ты – это ведь я! Я не могу разговаривать сама с собой!
– Но ты же разговариваешь, – Эльвира пожала плечами. – Раздвоение личности и все такое...
– Но я вижу тебя, – недоумевала Селена.
– Это только твое воображение.
– Ты думаешь?
– Уверена. Ладно, хватит, пора к делу.
– К какому еще делу? – удивилась Селена.
– К тому, ради которого я тебя разбудила и вытащила сюда.
– Вытащила?
– Да-да, вытащила. Я тебя вытащила, – раздраженно сказала Эльвира. – Просыпайся уже и хватит задавать дурацкие вопросы! Я собираюсь поговорить с тобой о Роланде.
– О Роланде? Что значит – о Роланде?
Селена вдруг ощутила страх. Она понимала, что в сущности еще так и не проснулась и просто видит некий странный сон. И вот сейчас какая-то ее часть, видимо, принадлежавшая Селене, остро захотела проснуться. Но та, другая, явно была против.
– Даже и не думай проснуться! – негодующе воскликнула Эльвира. – Я столько усилий приложила, чтобы достучаться до твоей тупой башки! Ну-ка, давай, выкладывай, что там у тебя с Роландом стряслось?
– У меня? С Роландом? – растерялась Селена.
– Да, девонька, да! Боже, какая же ты медленная во сне, – покачала головой Эльвира.
– Но если ты и я одно целое, ты и так должна знать... – неуверенно сказала Селена.
– Должна, да рассчиталась! – сварливо отозвалась Эльвира. – У тебя в голове такая каша последнее время, с ума можно сойти! – Она хохотнула. – А ты чего не смеешься хорошей шутке?
– Ну, я не знаю... – пробормотала Селена.
Она и впрямь еще не знала как следует вести себя в разговоре с самим собой.
– Ладно, хватит мне зубы заговаривать. Итак, скажи мне на милость, милая моя, почему ты не можешь с ним объясниться? Ты ведь влюблена в него, так?
– Я? Влюблена?
Селена с ужасом ощутила как багровеют щеки. Она еще успела порадоваться темноте, но тотчас сообразила, что Эльвире не нужно видеть, чтобы понять ее состояние.
– Так-так, – сощурилась Эльвира. – Краснеем, значит.
– Это ничего не значит! – возмутилась Селена. – И вообще, какие бы чувства не были у меня к нему... Подожди, но ведь это все твои чувства! Это ведь ты влюбилась в него!
– Я, ты, мы... Прекращай это! – насупилась Эльвира. – Здесь все свои.
– Я посвятила себя служению Господу! Он – моя единственная любовь! И никто другой! Он – источник и причина...
– Я слышала это, – перебила ее Эльвира. – И не один раз! Неужели ты впрямь готова забыть о любви ради своего Господа?
– Любовь к мужчине это только греховная похоть, это проявление презренного животного начала! Любовь же к Господу чистейший и...
– Заткнись! – рявкнула Эльвира. – Как ты мне надоела со своими проповедями! И ты, и твой папаша, и твой Господь. Ты хоть понимаешь, почему на свет появилась я? Ты хоть раз задавала себе этот вопрос?
– Да, – отвела взгляд Селена. – Да, я очень много думала... И я поняла. Ты – свидетельство моей недостаточной чистоты. Ты – наказание и испытание, посланное мне свыше.
– Боже ты мой, – вздохнула Эльвира. – И с этим человеком я делю это тело! Такое славное тело, самим Господом предназначенное для любви и плотских утех...
– Замолчи! – Селена подскочила на ноги, стиснув кулаки. – Не смей! Я... Я больше не позволю тебе! Никогда! Ты никогда больше не появишься на свет! Я запрещаю! Я отрекаюсь от тебя! Ты – олицетворение моей животной природы и я отрекаюсь от этого! Я отрекаюсь от тебя и от Роланда! Я не люблю Роланда и не хочу его любить! Он для меня никто! Также как и ты! А теперь сгинь! Исчезни! Я больше не хочу тебя видеть! Никогда!
Селена сердито ударила по воде руками, разгоняя образ Эльвира. Та и впрямь исчезла, но ее последние слова отчетливо прозвучали в голове.
– Мне так жаль тебя... – успела сказать Эльвира.
– Ты не смеешь меня жалеть! – прошептала Селена и двинулась к лагерю. – Ты не смеешь существовать! И ты не смеешь меня жалеть!
3
Утром, собираясь в путь, Роланд поискал глазами Тирри. Тот, как и ожидалось, уже расселся на плече Зареля в явном предвкушении очередного заумного диспута.
– Нашел себе нового дружка, Тирри? – хмуро спросил Роланд.
– Ну, видишь ли, Роланд, – задумчиво заметил Тирри. – Обдумав кое-какие сведения, полученные от уважаемого Зареля, я пришел к любопытным выводам относительно моих с неко общих предков.
Ни слова не говоря, карнелиец забросил дорожный мешок за спину, и двинулся в лес.
– Идемте, время не ждет, – бросил он на ходу.
Карнелиец находился в скверном расположении духа. Он услышал кое-что ночью. Конечно, он не слышал всех слов Селены, он даже так и не понял, с кем она разговаривала, но это его и не интересовало. Потому что он услышал главное – «я не люблю Роланда». Так она сказала. «Не люблю и не хочу его любить».
И Тирри... Верный Тирри, с которым он провел столько лет. Мало того, что после Далии он резко переменился в характере, так он еще и переметнулся к другому. И к кому? К вожаку неко! К главарю самого опасного и коварного врага карнелийцев! Нет, у Роланда не было особых предрассудков к неко. Всякое бывало, с некоторыми племенами карнелийцы дружили, но все-таки именно неко считались наиболее серьезными врагами. И вот теперь друг Тирри любезничал с этим неко, наплевав на их дружбу...
– Что это с ним? – удивился Тирри, когда фигура Роланда замелькала среди деревьев.
Зарель улыбнулся.
– Сдается мне, он ревнует тебя, – прошептал неко.
– Ревнует? – звереныш распахнул пасть в изумлении. – Роланд? Ревнует?
– А почему нет? Он ведь человек, – Зарель пожал плечами. – А вы с ним, как я понял, уже не один год бродяжничаете. Тем более, что между нами и карнелийцами извечная вражда. Ты бы сходил, поговорил с ним. Он все-таки вожак нашего отряда, а когда у вожака такое скверное настроение, добра не жди.
– Поговорить? – Тирри почесал лапкой затылок. – Ладно, но я скоро вернусь, у меня есть кое-какие соображения.
– Давай-давай, я буду ждать с нетерпением.
Тирри спрыгнул с его плеча на ближайшее дерево, и длинными стремительными прыжками со ствола на ствол быстро настиг карнелийца.
– Привет, Роланд! – радостно пропищал он ему в ухо. – Ты не обижайся, пожалуйста, на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
А затем сетка дрогнула и стала медленно расширяться. Чудища попятились, но нити двигались все быстрее и быстрее. Очень скоро воздух разорвали первые вопли боли и ярости, на землю посыпались куски трепещущей плоти.
Не сводивший с Мары взгляда Ральф похолодел. Белое как мел лицо девушки вдруг исказилось в странной гримасе. В первые мгновения инуру показалось, что Мара испытывает боль, но потом, по мере того, как она разводила ладони все шире и шире, по мере того, как вокруг нарастал пронзительный визг, рев и вой, Ральф понял, что Мара улыбается. И чем сильнее бесновались умирающие монстры, тем шире становилась ее улыбка.
Потрясенный этим зрелищем, несколько секунд Ральф боялся даже шевельнуться. Он не понимал, что происходит с Марой. Но мурашки, разбегавшиеся по его спине, и вздыбленные на затылке волосы были красноречивей каких бы то ни было объяснений. С ней творилось что-то ужасное, Ральф нутром ощутил, что должен положить этому конец. Пока не случилось что-то еще более страшное.
Он решительно шагнул вперед, но коснуться Мары не успел. Девушка с каким-то неясным всхлипом взмахнула руками и шар между ладонями исчез. Мара покачнулась и упала прямо на руки Ральфа. Озабоченный ее состоянием, инур напрочь забыл про толпы монстров и уже не увидел как магическая сеть будто взорвалась. И как десятки и сотни чудовищ, а также все деревья и кустарники на несколько десятков шагов вокруг оказались разрезаны на мелкие части.
Лес окутала тишина, нарушаемая лишь чавкающим звуком распадающихся на куски монстров, шелестом рассыпающихся листьев и перестукиванием деревяшек.
– Ничего себе! – ахнул Зарель.
Роланд брезгливо вгляделся в завалы шевелящихся останков. Куски плоти двигались, срастались друг с другом, приобретая причудливые формы, и спешно отращивали новые лапы, когти, клыки, щупальцы.
– Быстро уходим! – бросил карнелиец. – Ральф, как Мара?
– Я понесу ее на руках.
– Тогда вперед! Селена, держись за меня!
Они бросились бежать. Сражаясь с подступающей дурнотой, Селена старалась не смотреть под ноги, из-за чего ее несколько раз хватали за ноги особо шустрые особи, успевшие отрастить конечности, и в конце концов Роланд подхватил ее на руки. Селена была на грани обморока и не сопротивлялась.
Они бежали несколько часов. Селена скоро пришла в себя и какое-то время пыталась бежать сама, но, заработав с дюжину синяков и ссадин, наконец сдалась и позволила нести себя попеременно Роланду и неко. Инур же не доверил своей драгоценной ноши никому. Что, впрочем, не помешало ему выглядеть куда менее уставшим чем остальные. И только когда Роланд объявил привал, только когда Ральф заботливо уложил так и не пришедшую в сознание Мару, лишь тогда инур позволил себе расслабиться. И тут же рухнул как подкошенный у ног Мары.
2
Наутро Мара пришла в сознание. О том, что произошло вчера она не вспоминала, на лесть Зареля никак не реагировала, а расспрашивать ее Ральф не хотел. После вчерашнего инур всерьез был обеспокоен ее состоянием, и не отходил от Мары ни на шаг, что девушке, однако, очень нравилось.
Бежать больше необходимости не было, так что Мара и Ральф двинулись в путь, взявшись за руки. Над ними хихикал и подшучивал Зарель, поначалу украдкой и вполголоса, а затем, поняв, что инуру уже нет до него никакого дела, ничуть не скрываясь.
Вскоре, впрочем, неко это надоело и он перевел внимание на Тирри, с которым они стали затевать бесконечные и нудные диспуты. Как оказалось, Зарель не хуже Тирри нахватался где-то разного рода мудрствований, отчего по вечерам их длинные и умные споры действовали на остальных как хорошее снотворное.
Воины-неко вели разведку, несли ночную стражу, разводили костры и готовили еду, после чего предупредительно уходили в сторону, где уже устраивались сами.
В общем, так или иначе, но все были заняты какими-то делами и только Роланд и Селена словно бы не находили себе места. Встречаясь друг с другом взглядами, поспешно отворачивались, случайно коснувшись друг друга – отшатывались как от огня. И стена отчуждения между ними крепла день ото дня.
В одну из ночей, когда все уже спали, не считая караульных неко, Селена проснулась и, повинуясь смутному предчувствию, двинулась к близлежащему ручью. Была она еще не вполне проснувшейся и, возможно, поэтому так легко решила покинуть лагерь.
Впрочем, ей ничего не угрожало. Лес вокруг выглядел пустынным. Несмотря на полное отсутствие даже следов пребывания чудовищ, здесь стояла почти полная тишина – ни зверей, ни птиц. Похоже, перепуганные нашествием прожорливых тварей из Разлома, лесные обитатели не торопились возвращаться домой.
Склонившись над ручьем, Селена зачерпнула холодной воды и умылась, изгоняя остатки сна. Сквозь переплетения ветвей над головой протиснулась полная луна и Селена без труда разглядела в ручье собственное отражение. Увидела немного испуганные и почему-то грустные глаза.
– Почему? – прошептала она. – Почему мне так тяжело? Что я делаю не так? Я должна посвятить себя служению высшей силе. Эта сила – причина и источник всего сущего, причина и источник вселенской любви. Как можно сравнить с этим любовь мужчины и женщины? Это несоизмеримые вещи! Но если так, почему мне так больно? Почему мое сердце разрывается на части?..
– Потому что ты дура!
Селена в ужасе отпрянула от ручья, ей показалось, что голос прозвучал именно оттуда. Сердце заколотилось с такой силой, что девушка невольно прижала руки к груди, словно надеясь удержать сердце на месте.
– Госпожа Селена? – послышался от костра встревоженный голос неко.
Селена успокаивающе помахала стражу рукой.
– Все хорошо, – бросила она, не оглядываясь. – У меня все хорошо.
Она почти не лукавила. Присутствие зла Селена ощутила бы в числе первых. И все же к ручью она шагнула с опаской. Там никого не могло быть, это было очевидно, на это указывали и разум, и предчувствия. Но все же ей стоило немалых усилий заставить себя заглянуть в зеркальную гладь.
Она увидела только то, что ожидала – свое отражение. Селена облегченно вздохнула и, опустившись на корточки, поплескала в воде рукой. Отражение заколебалось, пошло рябью, но стоило убрать руку, как водяное зеркало быстро разгладилось, а в следующий миг Селена увидела чье-то лицо.
На этот раз она не успела испугаться. Она узнала лицо. Несмотря на кое-какие отличия, несмотря на немного чужой взгляд, это было ее собственное лицо. Или, точнее, лицо Эльвиры.
– Ты?.. – невольно прошептала Селена.
– А ты кого ожидала увидеть? – отражение усмехнулось. – Пресвятого Господа или Сатану?
– Не бого... – Селена запнулась и сдвинула брови. – Постой, но это невозможно! Ты – это ведь я! Я не могу разговаривать сама с собой!
– Но ты же разговариваешь, – Эльвира пожала плечами. – Раздвоение личности и все такое...
– Но я вижу тебя, – недоумевала Селена.
– Это только твое воображение.
– Ты думаешь?
– Уверена. Ладно, хватит, пора к делу.
– К какому еще делу? – удивилась Селена.
– К тому, ради которого я тебя разбудила и вытащила сюда.
– Вытащила?
– Да-да, вытащила. Я тебя вытащила, – раздраженно сказала Эльвира. – Просыпайся уже и хватит задавать дурацкие вопросы! Я собираюсь поговорить с тобой о Роланде.
– О Роланде? Что значит – о Роланде?
Селена вдруг ощутила страх. Она понимала, что в сущности еще так и не проснулась и просто видит некий странный сон. И вот сейчас какая-то ее часть, видимо, принадлежавшая Селене, остро захотела проснуться. Но та, другая, явно была против.
– Даже и не думай проснуться! – негодующе воскликнула Эльвира. – Я столько усилий приложила, чтобы достучаться до твоей тупой башки! Ну-ка, давай, выкладывай, что там у тебя с Роландом стряслось?
– У меня? С Роландом? – растерялась Селена.
– Да, девонька, да! Боже, какая же ты медленная во сне, – покачала головой Эльвира.
– Но если ты и я одно целое, ты и так должна знать... – неуверенно сказала Селена.
– Должна, да рассчиталась! – сварливо отозвалась Эльвира. – У тебя в голове такая каша последнее время, с ума можно сойти! – Она хохотнула. – А ты чего не смеешься хорошей шутке?
– Ну, я не знаю... – пробормотала Селена.
Она и впрямь еще не знала как следует вести себя в разговоре с самим собой.
– Ладно, хватит мне зубы заговаривать. Итак, скажи мне на милость, милая моя, почему ты не можешь с ним объясниться? Ты ведь влюблена в него, так?
– Я? Влюблена?
Селена с ужасом ощутила как багровеют щеки. Она еще успела порадоваться темноте, но тотчас сообразила, что Эльвире не нужно видеть, чтобы понять ее состояние.
– Так-так, – сощурилась Эльвира. – Краснеем, значит.
– Это ничего не значит! – возмутилась Селена. – И вообще, какие бы чувства не были у меня к нему... Подожди, но ведь это все твои чувства! Это ведь ты влюбилась в него!
– Я, ты, мы... Прекращай это! – насупилась Эльвира. – Здесь все свои.
– Я посвятила себя служению Господу! Он – моя единственная любовь! И никто другой! Он – источник и причина...
– Я слышала это, – перебила ее Эльвира. – И не один раз! Неужели ты впрямь готова забыть о любви ради своего Господа?
– Любовь к мужчине это только греховная похоть, это проявление презренного животного начала! Любовь же к Господу чистейший и...
– Заткнись! – рявкнула Эльвира. – Как ты мне надоела со своими проповедями! И ты, и твой папаша, и твой Господь. Ты хоть понимаешь, почему на свет появилась я? Ты хоть раз задавала себе этот вопрос?
– Да, – отвела взгляд Селена. – Да, я очень много думала... И я поняла. Ты – свидетельство моей недостаточной чистоты. Ты – наказание и испытание, посланное мне свыше.
– Боже ты мой, – вздохнула Эльвира. – И с этим человеком я делю это тело! Такое славное тело, самим Господом предназначенное для любви и плотских утех...
– Замолчи! – Селена подскочила на ноги, стиснув кулаки. – Не смей! Я... Я больше не позволю тебе! Никогда! Ты никогда больше не появишься на свет! Я запрещаю! Я отрекаюсь от тебя! Ты – олицетворение моей животной природы и я отрекаюсь от этого! Я отрекаюсь от тебя и от Роланда! Я не люблю Роланда и не хочу его любить! Он для меня никто! Также как и ты! А теперь сгинь! Исчезни! Я больше не хочу тебя видеть! Никогда!
Селена сердито ударила по воде руками, разгоняя образ Эльвира. Та и впрямь исчезла, но ее последние слова отчетливо прозвучали в голове.
– Мне так жаль тебя... – успела сказать Эльвира.
– Ты не смеешь меня жалеть! – прошептала Селена и двинулась к лагерю. – Ты не смеешь существовать! И ты не смеешь меня жалеть!
3
Утром, собираясь в путь, Роланд поискал глазами Тирри. Тот, как и ожидалось, уже расселся на плече Зареля в явном предвкушении очередного заумного диспута.
– Нашел себе нового дружка, Тирри? – хмуро спросил Роланд.
– Ну, видишь ли, Роланд, – задумчиво заметил Тирри. – Обдумав кое-какие сведения, полученные от уважаемого Зареля, я пришел к любопытным выводам относительно моих с неко общих предков.
Ни слова не говоря, карнелиец забросил дорожный мешок за спину, и двинулся в лес.
– Идемте, время не ждет, – бросил он на ходу.
Карнелиец находился в скверном расположении духа. Он услышал кое-что ночью. Конечно, он не слышал всех слов Селены, он даже так и не понял, с кем она разговаривала, но это его и не интересовало. Потому что он услышал главное – «я не люблю Роланда». Так она сказала. «Не люблю и не хочу его любить».
И Тирри... Верный Тирри, с которым он провел столько лет. Мало того, что после Далии он резко переменился в характере, так он еще и переметнулся к другому. И к кому? К вожаку неко! К главарю самого опасного и коварного врага карнелийцев! Нет, у Роланда не было особых предрассудков к неко. Всякое бывало, с некоторыми племенами карнелийцы дружили, но все-таки именно неко считались наиболее серьезными врагами. И вот теперь друг Тирри любезничал с этим неко, наплевав на их дружбу...
– Что это с ним? – удивился Тирри, когда фигура Роланда замелькала среди деревьев.
Зарель улыбнулся.
– Сдается мне, он ревнует тебя, – прошептал неко.
– Ревнует? – звереныш распахнул пасть в изумлении. – Роланд? Ревнует?
– А почему нет? Он ведь человек, – Зарель пожал плечами. – А вы с ним, как я понял, уже не один год бродяжничаете. Тем более, что между нами и карнелийцами извечная вражда. Ты бы сходил, поговорил с ним. Он все-таки вожак нашего отряда, а когда у вожака такое скверное настроение, добра не жди.
– Поговорить? – Тирри почесал лапкой затылок. – Ладно, но я скоро вернусь, у меня есть кое-какие соображения.
– Давай-давай, я буду ждать с нетерпением.
Тирри спрыгнул с его плеча на ближайшее дерево, и длинными стремительными прыжками со ствола на ствол быстро настиг карнелийца.
– Привет, Роланд! – радостно пропищал он ему в ухо. – Ты не обижайся, пожалуйста, на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59