– Почему ваш, Логан? – сощурился Гумберт. – Разве ты здесь не за ним?
– Я здесь по своему делу, – уклончиво заметил Логан. – Хотя, возможно, оно и пересечется с вашим.
– Это нас тоже пугает. – Арсиус хохотнул и застучал костью по столу, выбивая костный мозг:
– И зря, – улыбнулся альбинос, – на вашу награду я претендовать не собираюсь.
– Это правда?
– Истинная.
– Это радует.
Гумберт демонстративно встряхнул пустым кувшином, и Логан, усмехнувшись, заказал еще вина.
– Но если у этого демона и впрямь затянулась «молодость», – задумчиво заметил Логан, глядя, как приятели налегают на выпивку. – Я не завидую тому, кто станет его первой жертвой. Чем дольше демон сдерживает себя, тем сильнее жажда.
– Это точно, – важно кивнул Гумберт. – Жажда крови даже ягненка может превратить в чудовище.
– Не просто в чудовище, – усмехнулся альбинос. – Мало мы с вами, ребята, видали чудовищ? Не-ет… – Он покачал головой. – Гораздо хуже, если ягненок превратится в безумное чудовище.
– И много ли ты видел таких? – скептически поинтересовался Гумберт.
– Одного, – отозвался Логан. – Я вижу его каждый день. В зеркале.
Гумберт и Арсиус в недоумении воззрились на собеседника, тот сверкнул белозубой улыбкой.
– Это была шутка, парни.
Гумберт и Арсиус переглянулись и громогласно расхохотались. Им вторил и сам Логан. Вот только глаза его оставались по-прежнему холодными и неподвижными, как у змеи.
Глава 13
Среди Охотников почти не было профессиональных воинов. К моменту появления Цитадели большая их часть воевала в Итании. Когда же итанийские войны пошли на спад и наемники стали расползаться в поисках лучшей доли, Цитадель доживала последние дни. Как и эпоха Охотников…
Из книги чародея Марвина «Хроники Черной Цитадели»

С потолочной балки главного зала ратуши открывался отличный обзор. Свесив голову вниз, Айрис разглядывала заходивших в зал членов магистрата – старшин цехов и купеческих гильдий. Разнаряженные в бархат и шелк, обвешанные золотыми цепями и браслетами, ратманы ступали важно и степенно, как и подобает уважаемым бюргерам. Все как на подбор округлые, с отвислыми щеками и утонувшими среди складок жира глазками. Многие отдувались, подъем по лестницам для них явно был нелегкой задачей.
На кафтанах блестели шитые золотом цеховые гербы, но Айрис и без гербов, по одному лишь запаху могла определить кто откуда – Оружейный, Гончарный, Мясной, Плотницкий, Колбасный, Суконный, Сапожный… Ратманы явно не спешили к назначенному сроку и даже, пожалуй, считали своим долгом непременно опоздать. Айрис, прятавшаяся на балке с самого утра, ощутила прилив гнева.
Она их ненавидела еще с детства, всех этих богатеев, но сейчас, глядя на проплывающие внизу раззолоченные кафтаны, на заплывшие жиром животы и пухлые ручонки, унизанные перстнями, девушка испытала сильнейшее желание прыгнуть вниз и…
Перед глазами поплыл багровый туман, Айрис зажмурилась и изо всех сил вцепилась в балку. По лицу поползли тяжелые капли пота, напряженные мышцы едва не сводило судорогой, но Айрис лишь усилила хватку. Под пальцами негромко хрустнуло дерево. «Я смогу, – говорила она себе. – Я выдержу. Так же, как я выдержала вчера».
– Я больше никогда не сдвинусь с места! Никогда!
Айрис рухнула в постель, закинув руки за голову, с хрустом потянулась, изогнувшись всем телом. На соседней постели устало растянулся Рикерт, по полу громыхнул посох.
– Но до утра – точно!
Рикерт не ответил. Ноги гудели от усталости, да и раны, похоже, открылись – бинты набухли и потяжелели.
– Если бы ты не загнала лошадей, – сказал он, – последний десяток миль нам не пришлось бы топать пешком.
– Какой ты зануда, Рик, подумаешь, лошадей загнали, – фыркнула девушка. – Невелика беда. Нужно будет, еще купим.
– У тебя остались деньги?
– Деньги – дело наживное, – поморщилась она. – И вообще, что это ты разнылся?
Она привстала, окинула Рикерта пристальным взглядом и присвистнула.
– Ага, вот оно что. Вижу, ты опять расклеился.
Айрис соскочила на пол и уселась на постель Рика.
– Что же нам с тобой делать? Ты вон и двух шагов ступить не можешь.
– Десять миль, – проворчал он.
– Вот я и говорю – может, сразу тебя прибить, чтоб не мучался?
– Очень смешно. – Рикерт тяжело вздохнул и смежил веки. – Мне нужно поспать.
– Или, может, уволить? Что это за слуга – пришел, упал и дрыхнет. А за лошадьми присмотреть, а…
– Лошади пали, – напомнил Рик, не открывая глаз.
– Ну еще что-нибудь… Что, у меня работы мало? Ишь разлегся, аристократ.
– Делай что хочешь, только дай отдохнуть.
Айрис смолчала, и вскоре Рик задремал. Какое-то время она сидела рядом, покусывая губы, затем сходила на кухню трактира и принесла теплой воды. Очень осторожно, чтобы не разбередить раны и не разбудить Рика, она сняла бинты и смыла запекшуюся кровь.
– Надо и впрямь что-то делать, – пробормотала она вполголоса. – Пока ты не превратился в полную развалину.
Плотно затворив ставни и заперев дверь, Айрис закатала рукав своей куртки и вынула нож.
– Давай-ка попробуем вот что.
Она соскребла ножом корку с ран Рикерта, облизнулась при виде проступивших капелек крови и чиркнула себя лезвием по запястью. Кровь капала медленно, словно нехотя, тяжелыми крупными каплями, но вскоре порез затянулся, а багровые потеки растаяли без следа.
Впрочем, Рикерту нужно было немного. Впитав кровь девушки, его раны потемнели и немного увеличились. Несколько секунд Айрис вглядывалась в эти багровые пятна.
– Возможно, мне тоже не повредит… – прошептала она.
Айрис кольнула ножом рану, и несколько тоненьких ручейков крови устремились на простыню. Стрельнув глазами в сторону Рика и убедившись, что он крепко спит, она склонилась над ним и стала слизывать кровь.
Тоненькие полоски лунного света, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях, высветили искаженные до неузнаваемости черты лица Айрис. От крови давно уже не осталось и следа, но она все еще облизывала раны, а иногда покусывала голени Рикерта, точно выбирая себе кусок пожирнее.
Оторвавшись, Айрис вытерла губы и вздрогнула от внезапно нахлынувшего желания. Девушка искоса взглянула на Рикерта. Она могла разбудить его. А могла сделать так, чтобы он не проснулся, чтобы ни случилось. Впрочем, последнее она уже сделала.
Айрис сдернула с него одеяло и легла рядом. Провела ладошкой по лицу, по шраму, который рассасывался не по дням, а по часам. Еще немного и Рик превратится в настоящего красавчика. А ведь он, пожалуй, с его нелюбовью к зеркалам, даже не заметит этого.
Рикерт заворочался, что-то замычал во сне, шевельнулись руки и ноги, точно он куда-то хотел бежать. Но стоило Айрис шепнуть ему ласковое слово, как молодой человек успокоился. Морщины разгладились, проступила блаженная улыбка. Рука Айрис скользнула сверху вниз, послышался треск рвущейся ткани, и Рикерт оказался полностью обнаженным.
Айрис плохо сознавала, что делает. Иногда волны страсти захлестывали ее, и разум словно отключался на время, так что все происходило как бы урывками. Но это было настолько приятно и необычно, что она даже не пыталась противиться.
Вот она ласкает Рикерта. А вот она уже сверху, и уже изгибается в сладкой истоме. Вот Рикерт запрокидывает голову, и она покрывает его шею поцелуями. И вот уже на губах солоноватый, но такой сладкий привкус человеческой крови. Не открывая глаз, Рик тяжело сопит, даже мычит от удовольствия. А вот в его стоне появляются как будто нотки боли, и это вдвойне приятно.
А потом Айрис вдруг слышит, как из нее рвется глухое рычание, и она понимает, что сильнее всего на свете хочет впиться сейчас в человеческую плоть, хочет рвать, кусать и кромсать, пока страсть ее не взорвется фонтаном неземного наслаждения.
Разум вновь отступил под напором чувств, а когда сознание вернулось, Айрис обнаружила себя сидящей на полу в дальнем углу комнаты. Уткнувшись лицом в колени, она плакала.
Когда приступ ярости миновал, Айрис открыла глаза и поморщилась. На твердой как железо поверхности балки виднелись глубокие вмятины от ее когтей. Девушка бросила встревоженный взгляд вниз и облегченно вздохнула – ратманы оживленно переговаривались, так что прислушиваться к подозрительным звукам наверху было некому.
Пришел бургомистр. В отличие от разнаряженных в золото и серебро сограждан, оделся он попроще, удовольствовавшись бархатным кафтаном, однако толстенная золотая цепь на груди могла дать фору любому.
В коридоре послышались тяжелые шаги, зазвенели шпоры, забряцала амуниция. Айрис довольно оскалилась. Наконец-то! Впору было возблагодарить господа за то, что ожидание не слишком затянулось.
Однако через минуту ее улыбка сошла на нет. В зал медленно вошли двое вооруженных людей, не узнать в которых Охотников мог только слепой. Один из них – долговязый, с копьеметателем за спиной, двинулся к балкону, второй – здоровяк, закованный в железо по самые уши, остался у дверей.
Так что когда порог переступил барон Виссен фон Херлен, Айрис была уже сама не своя. Стиснув кулаки, она нервно покусывала губы и время от времени бросала вниз испепеляющие взгляды.
Толстый Охотник затворил за бароном дверь, накинул увесистый засов, обитый железом и, сложив на груди руки, превратился в статую. Его примеру последовал долговязый у входа на балкон.
Айрис настолько увлеклась высверливанием в Охотниках дырок своим тяжелым взглядом, что не сразу вспомнила о бароне. А когда вспомнила, тот уже стоял во главе стола, напротив бургомистра, и звучным голосом что-то втолковывал членам магистрата.
Как и Охотников, барона защищали полные доспехи, у пояса висели тяжелый бастард и кинжал. Не было только шлема, так что Айрис смогла рассмотреть лицо Виссена. Несомненно, это был он. Тот самый человек, чье лицо преследовало ее в кошмарах уже столько лет. Постаревший, немного поседевший, отпустивший длинные усы до подбородка, но это был он. Вне всяких сомнений.
– Господа, повторяю, – жестким властным голосом вещал он, – деньги, что вы уплатили покойному барону Эдгару, не имеют ко мне никакого отношения. Поэтому в мою казну должны уплачиваться все подати, как-то – пошлина за пользование дорогой, за вход в город, за право торговать в городе, пошлина на содержание городской стражи, пятипроцентная пошлина с каждого проданного товара…
– Но у нас было три процента… – заикнулся было бургомистр.
Острый как лезвие взгляд Виссена полоснул по нему, заставив побледнеть, и заскользил по лицам остальных. Мало кто выдерживал его больше нескольких мгновений. Ратманы и бургомистр предпочитали смотреть в стол, в стену, на соседа, но лишь бы не в глаза барону.
– Я прекрасно понимаю ваши чувства. Более того, я отчасти сочувствую вам. Но брать на себя чужие обязательства я не собираюсь. Однако уверяю вас, я прибыл сюда прежде всего для того, чтобы наладить с вами, господа, добрососедские отношения. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти с вами общий язык…
Айрис стиснула зубы. Упускать такого случая было никак нельзя. Два неудавшихся покушения на Арлона – это было уже чересчур. Барон Эдгар не должен был уйти отсюда живым. А Охотники…
Ей еще никогда не приходилось сражаться с Охотниками, хотя наслышана она была о них преизрядно. Но слухи есть слухи. Тем более слухи о героях. Так она полагала всегда. До самого последнего времени. Пока несколько дней назад не наткнулась на Проклятого. Она узнала его сразу. И сразу поняла, учуяла всеми своими чувствами – перед ней стояла сама Смерть.
Но эти двое… В них не было ничего от Проклятого. Они выглядели как обычные воины. Как рыцари. Так чего же ей опасаться? В крайнем случае она всегда успеет сбежать. С ее скоростью это не составит особого труда.
Айрис бесшумно перебралась по балке и спрыгнула вниз, оказавшись за спиной барона. Точнее, за высокой спинкой его кресла. А в следующий миг ее ладонь, пробив кресло и железный панцирь, погрузилась в сердце барона.
Члены магистраты не сразу поняли, что произошло. Вначале они увидели, как сверху мелькнуло что-то. Потом – как изменился в лице и ткнулся носом в стол барон Виссен. А затем из-за кресла барона выступила незнакомка, глаза которой полыхали адским огнем. Захохотав, она швырнула на белую скатерть окровавленное сердце. Оно влажно чавкнуло, и в лица людей брызнуло кровью.
Хаос воцарился в зале. Члены магистрата заметались как безумные, оглашая воздух истошными воплями. Некоторых тошнило, некоторые пытались заползти под стол. И лишь единицы бросились к выходу.
Айрис осталась на месте, упиваясь ощущением собственного всемогущества и ароматом страха, заполнившего зал. Она чувствовала себя богиней смерти. Она чувствовала, что может все! Поймать и разорвать в клочья любого, всех, кто попадется ей на пути!
Потерявшие от ужаса разум, ратманы слепо тыкались туда-сюда, размахивая руками, сшибая канделябры, стулья, друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48