слишком уж она напоминала жуткую игру в куклы. И аккуратно прикрыл по шею клетчатым одеялом.
Вот и все. Можно присесть рядом.
Можно всю ночь смотреть в ее лицо…
— Не спишь?
Джерри узнал голос Феликса и только теперь вспомнил, что после того разговора об ЭВС, когда катастрофически хотелось побыть одному, он даже не поинтересовался, где брат-прадед собирается ночевать. Дурак, эгоист! Как бы ты сам чувствовал себя, прыгнув на сто с лишним лет вперед, в чужое, неприглядное будущее?
— Не сплю, — виновато подтвердил он, — Но ты, если хочешь… Мы с Фрэнком оборудовали для ночлега беседку, это недалеко, я тебя проведу…
— Не надо.
Феликс опустился на траву рядом с ним — и только тут заметил Лили.
— Извини. — Он до шепота понизил голос. — Я не видел, что она спит… Может, пересядем куда-нибудь подальше?
— Ничего. — Джерри сам удивился, насколько звучно отразился от воды его собственный голос. — Она… очень крепко заснула.
Феликс пожал плечами.
— Твоя девушка? — все-таки полушепотом спросил он.
— Да.
Его слегка передернуло от заведомой лжи. Просто очень уж не хотелось развивать эту тему. Короткое, почти без гласной, «да» камнем упало в пруд; сейчас, когда зашла луна, плававшие в нем звезды стали большими и яркими.
Они оба молчали. Долго, наверное, не меньше десяти минут.
— Я хотел поговорить с тобой, — вдруг заговорил Феликс, и Джерри, конечно, не смог не вздрогнуть — об этих… спящих. Кто они такие? Как здесь появились?.. Когда?
Джерри вскинул голову:
— Ты меня спрашиваешь? Феликс вздохнул:
— Я думал, ты знаешь…
— Откуда? — Теперь можно было иронически усмехнуться. — Сейчас ведь не Эпо… не ваше время, когда при желании можно было получить любую информацию о чем угодно. Никто в Порт-Селине даже не знает точно, что происходит в городе. А Замок спящей красавицы — охраняемый секретный объект, и…
— Вот как? Значит, мы правильно его назвали… Даже забавно.
Он недоуменно обернулся к прадеду-брату, и тот пояснил:
— Когда мы приземлились тут в полной уверенности, что это другая планета… ну, я тебе рассказывал… В общем, этот цивилизационный очаг проходил у нас именно как Замок спящей красавицы. Не помню, кто первый придумал. Мне казалось — идиотизм. На Великую Сталлу Лейсберга оно похоже гораздо больше… Так, значит, ты ничего не знаешь… про них?
Джерри молча помотал головой.
— А мы кое-что успели узнать. Все-таки исследовали со всей ответственностью, как иную цивилизацию, искали выход на контакт. — Феликс иронически усмехнулся и снова стал серьезным. — Понимаешь, они видят сон. Не просто каждый свои сны, а один общий СОН на всех. И живут в нем. Как будто в параллельном мире… больше ста лет. Этот мир для них — единственно настоящий. Человек, которого мы… один из наших ученых попробовал разбудить, умер от потрясения. Их нельзя будить. Нельзя…
— Я не совсем представляю себе. — Джерри выпрямился о обхватил руками колени. — Как сумма разных человеческих снов может составить один, общий? Ведь сны индивидуальны… возникла бы масса противоречий.
— Не знаю, может быть… Мы засекли биополе, несущее информацию об этом СНЕ, но не успели его дешифровать. И хуже всего то, что теперь этим уж точно никто не будет заниматься. Какой может быть стимул у людей, которых… — он судорожно сглотнул, — в общем, продолжать исследования никто из Первой Дальней больше не способен, да и не видит смысла. Хотя, по-моему, то, что они, эти спящие люди с корнями, — на Земле… гораздо страшнее, чем если бы это было где-то в другой Галактике.
— Объект засекречен очень давно, еще во времена ЭВС. Ты думаешь, они уже тогда… заснули?
Повисла тишина — влажная, ночная, полная шорохов и сверчковых трелей.
— Я знаю, — наконец выговорил Феликс. — Не думаю, а знаю. Там, в парке… моя девушка. Моя невеста, Ланни.
Он должен был выговориться. Джерри чувствовал это и не мешал Феликсу сбивчиво, не поспевая словами за мыслями и воспоминаниями, выплескивать нервные, длинные, отрывистые, словно стрельба наугад, автоматные очереди фраз.
Его невеста… Не имеет он права так ее называть, ведь Ланни отнимала надежду так же легко, как и подавала, даже еще легче… она была такая красивая и яркая… она любила смеяться. Она снилась ему каждую ночь, и если это не настоящая любовь, значит, все, что когда-либо писали по этому поводу в книгах, — сплошная выдумка и ложь. А впрочем, если бы он действительно ее любил, он никогда не согласился бы лететь… Понятно, что он не мог знать правды, он думал, что действительно участвует в эпохальной экспедиции, что… все равно! Да, Ланни тогда смеялась, она выглядела счастливой, довольной жизнью, окруженной друзьями и поклонниками, и это бесило его, он обижался на нее, ревновал, как последний… а получается, что ее оказалось некому защитить и спасти.
Как такое могло случиться — с ней?!.
Сейчас она спит там, в парке, и ее лицо… ее лицо!., тонкие-тонкие корни, словно паутина. Если ее разбудить, они, наверное, легко оборвутся… Коста Димич говорил, что даже следов не остается… но будить ее нельзя. Она уже больше ста лет живет там, в мире СНА… Она давным-давно забыла… Хотя, наверное, она забыла его уже через неделю после старта. Тот сеанс… командир Нортон сказал, что это тоже был обман, компьютерная программа и ничего больше, запущенная потому, что Ланни к тому времени должна была давно умереть… И она умерла бы, если б не… получается, он должен молиться на ее СОН, а не проклинать его, ведь иначе они безнадежно разминулись бы во времени… Так странно: теперь она старше его на целую сотню с лишним лет. И она жива, жива!!! Но ее нельзя, ни за что нельзя будить…
Его огромные, почти черные глаза блестели в ночи — не слезы, а то жуткое возбуждение, от которого все тело становится как струна — до предела натянутая, дребезжащая, бессонная. Наверное, это у них в роду… Сейчас, когда они сидели вдвоем у темного пруда, крапленного звездами, Феликс Ли уже не казался Джерри ни героическим предком, ни опытным и снисходительным старшим братом. Просто родной человек, единственный на всей Земле все понимающий и чувствующий точно так же, как и он сам… Собственная душа, отраженная в ночном зеркале.
И когда Феликс умолк, он тоже начал рассказывать.
О том, какой была Лили десять лет назад: первый класс, круглые голубые глаза и огромные банты в тонких косичках. Уже не такая, как все, помеченная отблеском другого, прекрасного мира. Нет, он, Джерри, тогда не знал… Но он не мог смотреть, как она, былинка, переламывается набок, поднимая школьную сумку. И они просто подружились; ничего особенного, правда? Он каждый день провожал Лили из школы домой — медленным шагом, самой длинной дорогой, чтобы обо всем успеть поговорить. Она умела слушать, она понимала, она соглашалась. Она… она светилась изнутри!.. Но в отличие от него, Джерри, Лили никуда не рвалась из грязного, затхлого, опостылевшего ему Порт-Селина; ей было все равно. Она жила… не здесь. «Три метра над землей», — грубовато, но точно определил когда-то Фрэнк. Да, Фрэнк тоже… и ему, надо признать, будет гораздо труднее, он ведь вряд ли сумеет по-настоящему понять.
Такая, как она, никак не могла полюбить парня с соседней улицы. Лили был нужен сказочный принц — и она его нашла. Во СНЕ.
…Тонкая шея Лили сиротливо выглядывала из-под одеяла, разметавшиеся пряди светлых волос сплелись с травинками. Феликс Ли, чуть склонив голову набок, задумчиво смотрел в ее безмятежное спящее лицо. Джерри продолжал, безошибочно чувствуя, как важно для них обоих все, что касается ее СНА. Не торопился; внешне спокойно, выверено, логично собирал в некую систему все, что успел узнать и передумать об этом феномене — аномальном явлении?., чуде? — под названием СОН. И буквально на глазах многое вставало на свои места, становилось понятнее ему самому… и Феликсу тоже.
— Это один и тот же СОН, — медленно выговорил инженер Ли. — Ведь правда? Я уверен, Лили видит то же самое, что и все спящие. Ей каким-то образом удалось подключиться к их общему биополю, так сказать, выйти на их волну. Эпизодически она могла ловить эту волну даже из Порт-Селина, но здесь ей, конечно, намного легче… и поэтому она уже может, — он запнулся, — не просыпаться.
Джерри молча кивнул.
Феликс вскочил на ноги и принялся нервно расхаживать туда-сюда по берегу, размахивая длинными руками. Он уже не сдерживал звонкого, срывающегося голоса:
— Но ведь это… это может все изменить! Я должен поговорить с ней. Наши ученые уже не соберутся дешифровывать биополе, и не надо!.. Твоя Лили сама расскажет, что представляет собой тот мир. Может быть, она даже встретилась там с Ланни! Я должен… должен, ты понимаешь?!
— Если она проснется.
Его ответ прозвучал тускло и безжизненно; Феликс умолк и подошел к Джерри вплотную.
— Мы ее разбудим. Я примерно знаю, как… нет, лучше позовем на помощь одного из наших ученых. Это необходимо сделать, Джерри, ведь Лили — единственное связующее звено между нашим миром и СНОМ. И ее пока можно будить. Ее — можно.
Джерри вздохнул и тоже поднялся с травы. Лили сразу оказалась как-то очень внизу, далекая и маленькая. Сверху он хорошо видел очертания ее тела-струнки под мягкими складками одеяла.
Поднял глаза на Феликса. Поправил на переносице очки.
— Почему ты взялся решать за нее, — негромко отчеканил он, — спать ей или просыпаться?
Феликс нервно усмехнулся.
— Брось, ты сам этого хочешь.
В траве перекрикивали друг друга сумасшедшие сверчки. Из-под поваленной коряги в пруду вторила им одинокая лягушка. Джерри молчал, лихорадочно нанизывая мысленные аргументы на зыбкий стержень аксиомы, совсем не очевидной даже ему самому. Лили нельзя будить, потому что это ее выбор, ее право… черт, слова словно взяты из передовицы Газеты. А был ли он на самом деле, этот выбор? Откуда ты знаешь, что произошло с Лили там, во СНЕ, насколько свободной осталась ее воля?.. Может быть, ее заставили, принудили не просыпаться, и она бессильно рвется сейчас в паутине СНА…
И еще корни. Гипотеза Фрэнка, неплохо согласующаяся со всем, о чем они размышляли сейчас вдвоем с Феликсом. Разве можно оправдать чем-то жуткий, противоестественный процесс, когда живая, светящаяся изнутри девушка превращается… в растение?!.
А может, все это лишь отговорки, которые он подсовывает себе, потому что — «брось, ты сам этого хочешь»?
Феликс Ли смотрел ему в глаза и время от времени кивал, словно все свои противоречивые мысли Джерри высказывал вслух.
— Она ведь сможет заСНУть опять, — тихо, почти просительно произнес он.
И почти неслышно:
— Знаешь, я и сам бы здесь заСНУл.
Королевство Великая Сталла
…И мир, существовавший только что вокруг нее, оказался далеким и не важным воспоминанием. Принцесса Лилиан поднялась с травы и оправила складки серебристого платья с вышивкой мелким жемчугом и белой прозрачной накидкой на плечах.
Был вечер; между стволами деревьев пряталось огромное малиново-алое солнце. Маленькие багряные блики рябили гладь пруда, словно спинки красных рыбок, подплывших к самой поверхности. Лили подошла к самой воде и заглянула в глубину, надеясь все-таки увидеть настоящих рыбок. Ей еще ни разу это не удавалось: они, как объяснил Эжан, предпочитали спать у самого дна и рано засыпали… жалко.
Эжана, кажется, еще не было. Конечно, он мог прятаться где-нибудь за деревом, и Лили нарочно не стала озираться по сторонам. Пусть не думает… она тихонько рассмеялась. С пруда донесся легкий всплеск; Лили поспешно обернулась, но неспящая рыбка уже успела уплыть назад в глубину.
Белая беседка — та ее часть, что не утопала в плюще, — казалась розовой в закатном свете. А может быть, Эжан уже там? Или успел там побывать и оставить для нее сюрприз в виде охапки цветов либо горы фруктов и сладостей… а сам все-таки подглядывает. Ну хорошо. Принцесса Лилиан подобрала выше колен парчовую юбку и со всех ног побежала к беседке — мимо дорожек, по ровно подстриженной, будто ворсистый ковер, траве.
И, не добежав нескольких шагов, уже поняла, что там кто-то есть.
Эжан.
Подкрасться на цыпочках, совсем-совсем неслышно. Тихонько встать за стеной плюща и осторожно, одним глазом заглянуть внутрь. И смотреть… смотреть на него до тех пор, пока он не почувствует и не обернется.
— Входите, принцесса.
Она оступилась, слегка подвернув ногу, и замерла в арочном проеме.
Маг Агатальфеус Отмеченный поднялся ей навстречу. Улыбнулся — официально, одними губами, без участия озабоченных ореховых глаз, — и жестом указал на скамью. Лили поздоровалась, вошла в беседку, зачем-то сделала реверанс и села. Она молча смотрела снизу вверх на высокую фигуру стабильера, хотя вопросы жалили язык, как стая пчел: откуда вы здесь взялись?., что вам от меня нужно?., где Эжан?!
Учитель принца опустился на скамью напротив нее. На то самое место, вдруг осознала Лилиан, где он уже много десятков лет сидит, закрыв глаза и пустив тонкие корни из кончиков пальцев… Мысль была — чужая, заблудившаяся, случайно занесенная из другого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Вот и все. Можно присесть рядом.
Можно всю ночь смотреть в ее лицо…
— Не спишь?
Джерри узнал голос Феликса и только теперь вспомнил, что после того разговора об ЭВС, когда катастрофически хотелось побыть одному, он даже не поинтересовался, где брат-прадед собирается ночевать. Дурак, эгоист! Как бы ты сам чувствовал себя, прыгнув на сто с лишним лет вперед, в чужое, неприглядное будущее?
— Не сплю, — виновато подтвердил он, — Но ты, если хочешь… Мы с Фрэнком оборудовали для ночлега беседку, это недалеко, я тебя проведу…
— Не надо.
Феликс опустился на траву рядом с ним — и только тут заметил Лили.
— Извини. — Он до шепота понизил голос. — Я не видел, что она спит… Может, пересядем куда-нибудь подальше?
— Ничего. — Джерри сам удивился, насколько звучно отразился от воды его собственный голос. — Она… очень крепко заснула.
Феликс пожал плечами.
— Твоя девушка? — все-таки полушепотом спросил он.
— Да.
Его слегка передернуло от заведомой лжи. Просто очень уж не хотелось развивать эту тему. Короткое, почти без гласной, «да» камнем упало в пруд; сейчас, когда зашла луна, плававшие в нем звезды стали большими и яркими.
Они оба молчали. Долго, наверное, не меньше десяти минут.
— Я хотел поговорить с тобой, — вдруг заговорил Феликс, и Джерри, конечно, не смог не вздрогнуть — об этих… спящих. Кто они такие? Как здесь появились?.. Когда?
Джерри вскинул голову:
— Ты меня спрашиваешь? Феликс вздохнул:
— Я думал, ты знаешь…
— Откуда? — Теперь можно было иронически усмехнуться. — Сейчас ведь не Эпо… не ваше время, когда при желании можно было получить любую информацию о чем угодно. Никто в Порт-Селине даже не знает точно, что происходит в городе. А Замок спящей красавицы — охраняемый секретный объект, и…
— Вот как? Значит, мы правильно его назвали… Даже забавно.
Он недоуменно обернулся к прадеду-брату, и тот пояснил:
— Когда мы приземлились тут в полной уверенности, что это другая планета… ну, я тебе рассказывал… В общем, этот цивилизационный очаг проходил у нас именно как Замок спящей красавицы. Не помню, кто первый придумал. Мне казалось — идиотизм. На Великую Сталлу Лейсберга оно похоже гораздо больше… Так, значит, ты ничего не знаешь… про них?
Джерри молча помотал головой.
— А мы кое-что успели узнать. Все-таки исследовали со всей ответственностью, как иную цивилизацию, искали выход на контакт. — Феликс иронически усмехнулся и снова стал серьезным. — Понимаешь, они видят сон. Не просто каждый свои сны, а один общий СОН на всех. И живут в нем. Как будто в параллельном мире… больше ста лет. Этот мир для них — единственно настоящий. Человек, которого мы… один из наших ученых попробовал разбудить, умер от потрясения. Их нельзя будить. Нельзя…
— Я не совсем представляю себе. — Джерри выпрямился о обхватил руками колени. — Как сумма разных человеческих снов может составить один, общий? Ведь сны индивидуальны… возникла бы масса противоречий.
— Не знаю, может быть… Мы засекли биополе, несущее информацию об этом СНЕ, но не успели его дешифровать. И хуже всего то, что теперь этим уж точно никто не будет заниматься. Какой может быть стимул у людей, которых… — он судорожно сглотнул, — в общем, продолжать исследования никто из Первой Дальней больше не способен, да и не видит смысла. Хотя, по-моему, то, что они, эти спящие люди с корнями, — на Земле… гораздо страшнее, чем если бы это было где-то в другой Галактике.
— Объект засекречен очень давно, еще во времена ЭВС. Ты думаешь, они уже тогда… заснули?
Повисла тишина — влажная, ночная, полная шорохов и сверчковых трелей.
— Я знаю, — наконец выговорил Феликс. — Не думаю, а знаю. Там, в парке… моя девушка. Моя невеста, Ланни.
Он должен был выговориться. Джерри чувствовал это и не мешал Феликсу сбивчиво, не поспевая словами за мыслями и воспоминаниями, выплескивать нервные, длинные, отрывистые, словно стрельба наугад, автоматные очереди фраз.
Его невеста… Не имеет он права так ее называть, ведь Ланни отнимала надежду так же легко, как и подавала, даже еще легче… она была такая красивая и яркая… она любила смеяться. Она снилась ему каждую ночь, и если это не настоящая любовь, значит, все, что когда-либо писали по этому поводу в книгах, — сплошная выдумка и ложь. А впрочем, если бы он действительно ее любил, он никогда не согласился бы лететь… Понятно, что он не мог знать правды, он думал, что действительно участвует в эпохальной экспедиции, что… все равно! Да, Ланни тогда смеялась, она выглядела счастливой, довольной жизнью, окруженной друзьями и поклонниками, и это бесило его, он обижался на нее, ревновал, как последний… а получается, что ее оказалось некому защитить и спасти.
Как такое могло случиться — с ней?!.
Сейчас она спит там, в парке, и ее лицо… ее лицо!., тонкие-тонкие корни, словно паутина. Если ее разбудить, они, наверное, легко оборвутся… Коста Димич говорил, что даже следов не остается… но будить ее нельзя. Она уже больше ста лет живет там, в мире СНА… Она давным-давно забыла… Хотя, наверное, она забыла его уже через неделю после старта. Тот сеанс… командир Нортон сказал, что это тоже был обман, компьютерная программа и ничего больше, запущенная потому, что Ланни к тому времени должна была давно умереть… И она умерла бы, если б не… получается, он должен молиться на ее СОН, а не проклинать его, ведь иначе они безнадежно разминулись бы во времени… Так странно: теперь она старше его на целую сотню с лишним лет. И она жива, жива!!! Но ее нельзя, ни за что нельзя будить…
Его огромные, почти черные глаза блестели в ночи — не слезы, а то жуткое возбуждение, от которого все тело становится как струна — до предела натянутая, дребезжащая, бессонная. Наверное, это у них в роду… Сейчас, когда они сидели вдвоем у темного пруда, крапленного звездами, Феликс Ли уже не казался Джерри ни героическим предком, ни опытным и снисходительным старшим братом. Просто родной человек, единственный на всей Земле все понимающий и чувствующий точно так же, как и он сам… Собственная душа, отраженная в ночном зеркале.
И когда Феликс умолк, он тоже начал рассказывать.
О том, какой была Лили десять лет назад: первый класс, круглые голубые глаза и огромные банты в тонких косичках. Уже не такая, как все, помеченная отблеском другого, прекрасного мира. Нет, он, Джерри, тогда не знал… Но он не мог смотреть, как она, былинка, переламывается набок, поднимая школьную сумку. И они просто подружились; ничего особенного, правда? Он каждый день провожал Лили из школы домой — медленным шагом, самой длинной дорогой, чтобы обо всем успеть поговорить. Она умела слушать, она понимала, она соглашалась. Она… она светилась изнутри!.. Но в отличие от него, Джерри, Лили никуда не рвалась из грязного, затхлого, опостылевшего ему Порт-Селина; ей было все равно. Она жила… не здесь. «Три метра над землей», — грубовато, но точно определил когда-то Фрэнк. Да, Фрэнк тоже… и ему, надо признать, будет гораздо труднее, он ведь вряд ли сумеет по-настоящему понять.
Такая, как она, никак не могла полюбить парня с соседней улицы. Лили был нужен сказочный принц — и она его нашла. Во СНЕ.
…Тонкая шея Лили сиротливо выглядывала из-под одеяла, разметавшиеся пряди светлых волос сплелись с травинками. Феликс Ли, чуть склонив голову набок, задумчиво смотрел в ее безмятежное спящее лицо. Джерри продолжал, безошибочно чувствуя, как важно для них обоих все, что касается ее СНА. Не торопился; внешне спокойно, выверено, логично собирал в некую систему все, что успел узнать и передумать об этом феномене — аномальном явлении?., чуде? — под названием СОН. И буквально на глазах многое вставало на свои места, становилось понятнее ему самому… и Феликсу тоже.
— Это один и тот же СОН, — медленно выговорил инженер Ли. — Ведь правда? Я уверен, Лили видит то же самое, что и все спящие. Ей каким-то образом удалось подключиться к их общему биополю, так сказать, выйти на их волну. Эпизодически она могла ловить эту волну даже из Порт-Селина, но здесь ей, конечно, намного легче… и поэтому она уже может, — он запнулся, — не просыпаться.
Джерри молча кивнул.
Феликс вскочил на ноги и принялся нервно расхаживать туда-сюда по берегу, размахивая длинными руками. Он уже не сдерживал звонкого, срывающегося голоса:
— Но ведь это… это может все изменить! Я должен поговорить с ней. Наши ученые уже не соберутся дешифровывать биополе, и не надо!.. Твоя Лили сама расскажет, что представляет собой тот мир. Может быть, она даже встретилась там с Ланни! Я должен… должен, ты понимаешь?!
— Если она проснется.
Его ответ прозвучал тускло и безжизненно; Феликс умолк и подошел к Джерри вплотную.
— Мы ее разбудим. Я примерно знаю, как… нет, лучше позовем на помощь одного из наших ученых. Это необходимо сделать, Джерри, ведь Лили — единственное связующее звено между нашим миром и СНОМ. И ее пока можно будить. Ее — можно.
Джерри вздохнул и тоже поднялся с травы. Лили сразу оказалась как-то очень внизу, далекая и маленькая. Сверху он хорошо видел очертания ее тела-струнки под мягкими складками одеяла.
Поднял глаза на Феликса. Поправил на переносице очки.
— Почему ты взялся решать за нее, — негромко отчеканил он, — спать ей или просыпаться?
Феликс нервно усмехнулся.
— Брось, ты сам этого хочешь.
В траве перекрикивали друг друга сумасшедшие сверчки. Из-под поваленной коряги в пруду вторила им одинокая лягушка. Джерри молчал, лихорадочно нанизывая мысленные аргументы на зыбкий стержень аксиомы, совсем не очевидной даже ему самому. Лили нельзя будить, потому что это ее выбор, ее право… черт, слова словно взяты из передовицы Газеты. А был ли он на самом деле, этот выбор? Откуда ты знаешь, что произошло с Лили там, во СНЕ, насколько свободной осталась ее воля?.. Может быть, ее заставили, принудили не просыпаться, и она бессильно рвется сейчас в паутине СНА…
И еще корни. Гипотеза Фрэнка, неплохо согласующаяся со всем, о чем они размышляли сейчас вдвоем с Феликсом. Разве можно оправдать чем-то жуткий, противоестественный процесс, когда живая, светящаяся изнутри девушка превращается… в растение?!.
А может, все это лишь отговорки, которые он подсовывает себе, потому что — «брось, ты сам этого хочешь»?
Феликс Ли смотрел ему в глаза и время от времени кивал, словно все свои противоречивые мысли Джерри высказывал вслух.
— Она ведь сможет заСНУть опять, — тихо, почти просительно произнес он.
И почти неслышно:
— Знаешь, я и сам бы здесь заСНУл.
Королевство Великая Сталла
…И мир, существовавший только что вокруг нее, оказался далеким и не важным воспоминанием. Принцесса Лилиан поднялась с травы и оправила складки серебристого платья с вышивкой мелким жемчугом и белой прозрачной накидкой на плечах.
Был вечер; между стволами деревьев пряталось огромное малиново-алое солнце. Маленькие багряные блики рябили гладь пруда, словно спинки красных рыбок, подплывших к самой поверхности. Лили подошла к самой воде и заглянула в глубину, надеясь все-таки увидеть настоящих рыбок. Ей еще ни разу это не удавалось: они, как объяснил Эжан, предпочитали спать у самого дна и рано засыпали… жалко.
Эжана, кажется, еще не было. Конечно, он мог прятаться где-нибудь за деревом, и Лили нарочно не стала озираться по сторонам. Пусть не думает… она тихонько рассмеялась. С пруда донесся легкий всплеск; Лили поспешно обернулась, но неспящая рыбка уже успела уплыть назад в глубину.
Белая беседка — та ее часть, что не утопала в плюще, — казалась розовой в закатном свете. А может быть, Эжан уже там? Или успел там побывать и оставить для нее сюрприз в виде охапки цветов либо горы фруктов и сладостей… а сам все-таки подглядывает. Ну хорошо. Принцесса Лилиан подобрала выше колен парчовую юбку и со всех ног побежала к беседке — мимо дорожек, по ровно подстриженной, будто ворсистый ковер, траве.
И, не добежав нескольких шагов, уже поняла, что там кто-то есть.
Эжан.
Подкрасться на цыпочках, совсем-совсем неслышно. Тихонько встать за стеной плюща и осторожно, одним глазом заглянуть внутрь. И смотреть… смотреть на него до тех пор, пока он не почувствует и не обернется.
— Входите, принцесса.
Она оступилась, слегка подвернув ногу, и замерла в арочном проеме.
Маг Агатальфеус Отмеченный поднялся ей навстречу. Улыбнулся — официально, одними губами, без участия озабоченных ореховых глаз, — и жестом указал на скамью. Лили поздоровалась, вошла в беседку, зачем-то сделала реверанс и села. Она молча смотрела снизу вверх на высокую фигуру стабильера, хотя вопросы жалили язык, как стая пчел: откуда вы здесь взялись?., что вам от меня нужно?., где Эжан?!
Учитель принца опустился на скамью напротив нее. На то самое место, вдруг осознала Лилиан, где он уже много десятков лет сидит, закрыв глаза и пустив тонкие корни из кончиков пальцев… Мысль была — чужая, заблудившаяся, случайно занесенная из другого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54