Был тихий ропот, слабо возмутился внезапно осмелевший Сербвилл: «Как мы можем откладывать, братья, когда мельница в графстве Бон…» Но Иринис пресек лишние звуки движением руки. Именем Ордена!
Орден мудр — но и его можно-таки переиграть. Пока что настоящий выигрыш только один: передышка. Сегодня стабильеру Агатальфеусу Отмеченному не придется входить к королеве с роковой вестью. Сегодня Каталия Луннорукая не посмотрит ему в глаза с холодной яростью, постепенно переходящей в бессильное презрение. Вы, кого я считала учителем моего сына… вы предали его… вы.
Завтра или послезавтра она сможет говорить все, что захочет. Ее слова останутся только словами — они уже не будут жгучей правдой.
У тебя есть время, Эжан. У тебя и у девочки, пришедшей из таких далеких мест, что даже Лагеря в сравнении с ними близки, как соседний Аталорр. Из мест, о существовании которых известно не каждому стабильеру… мне самому мало что известно. Да это и не важно. У вас есть время — совсем немного, но достаточно, чтобы окрепла и расцвела ваша первая юная любовь.
Да, пришлось пойти на мелкую, недостойную стабильера, но такую уместную в нынешнем собрании досужих сплетников… все-таки подлость, и никак иначе. Оговорить, осквернить память маленькой женщины, которая за всю жизнь никому не сделала ничего плохого… Она вообще мало что успела сделать за свою недлинную жизнь. Скромно сидела на краешке трона, прячась в тени своего супруга — которому, конечно, не изменяла даже в предутренних снах. Вышивала золотом и разводила рыбок в пруду. Не могла иметь детей… Ее именовали Хрупкой за отсутствием прочих ярких черт. И, понятное дело, все ее любили — не за что было не любить. Она умерла почти двадцать пять лет назад…
У шестнадцатилетней девочки Лилиан — ее лицо.
Старые книги говорят, что и такие случаи бывали в прошлом. Но люди — и даже маги — предпочитают верить собственным глазам, а не простой арифметике и старым книгам.
Королева Лилиан взойдет на престол, поддерживаемая мощной силой Ордена. И Ордену придется смириться с тем, что рядом с ней займет место на троне король Эжан Бастард. Маги не сумеют и не станут протестовать: ведь силы, несущей в мир больше стабильности, чем истинная любовь, — не существует.
Двое чистых, романтичных, благородных детей во главе Великой Сталлы.
И немолодой учитель-стабильер, который добавит разума к их наивным и честным порывам, оградит от подлости и предательства, защитит их любовь и поможет им привести страну к счастью и процветанию.
Так будет.
— Повелеваю явиться в мой кабинет, брат Агатальфеус.
Голос возник в мозгу без всяких интонаций, естественный, словно собственная мысль, — как всегда. Широкий вестибюль с анфиладой парадной части дворца освещали длинные лучи совсем уже низкого солнца. Маг привычно повернул на зов королевы; тут даже не было нужды проходить сквозь стены.
Королевы?..
Так странно. Каталию Луннорукую низложили, а она по-прежнему властно призывает стабильера. И он, Агатальфеус, вынужден поспешить к ней, выслушать, выполнить любой приказ с железной маской равнодушия на лице: именем Ордена. Должен скрывать истинные мысли и чувства, ибо момент пока не наступил. Обязан быть предельно осторожным, чтоб не посеять раньше времени ни малейших подозрений… Значит, он самый настоящий заговорщик и мятежник.
А она — все еще королева.
…Каталия сидела за письменным столом спиной к огромному — во всю стену — трехстворчатому окну. Ее темный силуэт, увенчанный высокой прической, напоминал декоративную вазу — вроде тех, что украшали углы кабинета. Вечернее солнце подсвечивало сзади сеточку золотого шарфа на плечах королевы, локон у шеи, жемчужину в сережке… Лицо оставалось затененным и немым.
— Присаживайтесь, брат Агатальфеус.
Ее настоящий голос был так же бесстрастен, как и мысленное повеление, переданное посредством магического амулета. Стабильер заметил продолговатый камень на серебряной цепочке: он лежал у самого края стола, посверкивая алой искоркой, — а должен был покоиться на королевской груди; магия хиреет без тепла человеческого тела… Еще одно доказательство пренебрежения, с каким властительница Великой Сталлы относится к Ордену.
— Как успехи принца в науках?
Вопрос прозвучал неожиданно; Агатальфеус едва не вздрогнул. Не мешало бы выяснить, ради чего Ее Величество его призвала — на самом деле. Все-таки стабильеры умеют иногда читать в чужих душах… впрочем, как и многие из обычных людей.
Каталия подалась вперед чуть сильнее, чем предполагал высказанный ею интерес. Солнце обозначило мягкую ложбинку на ее роскошной груди. На столе перед королевой лежал лист пергамента. Она накрутила его край на палец, вытянула палец из образовавшейся трубочки, вновь накрутила…
— Последнее время мой ученик не так внимателен, как хотелось бы. — На вопросы относительно Эжана маг привык отвечать откровенно, без всякой лести. — Точные дисциплины, как вы знаете, всегда давались ему с трудом. Слабая память на цифры мешает и в истории… хотя в целом как гуманитарий принц очень силен… Трубочка из пергамента. Распрямляющийся завиток.
Ей неинтересно, с удивлением понял Агатальфеус. Он рассказывает об Эжане, о ее единственном сыне и наследнике, — а ей совсем, совсем неинтересно!: Странно.
— Мне нужно написать дипломатические послания властителям Ильмии и Аталорра, — сказала королева. — Поэтому мы с вами беседуем в такой… м-м… официальной обстановке. Дело же, ради которого я вас призвала, носит скорее… личный характер.
Она поднялась из-за стола и стала еще больше похожа на вазу — крутой изгиб бедер, плавная линия талии, покатые плечи и округлые изящные руки. Пергамент с шелестом спланировал на пол; стабильер двинулся было поднять его — но королева уже была рядом, она опустилась на низкую софу и жестом остановила мага.
— Речь об Эжане.
Каталия сидела так близко, что он отчетливо ощущал запах ее духов — слишком тонких и романтичных для такой властной жестокой женщины. Слишком глубокое декольте для дневного делового платья… Слишком — самое точное определение для нее. Снова вспомнилась вчерашняя ночь. Ее лунная кожа сквозь слишком — слишком! — прозрачное кружево… «Вы нужны мне».
— Я нуждаюсь в вашей помощи, брат Агатальфеус. Взять себя в руки, сосредоточиться. В конце концов, он стабильер. Он говорит со своей королевой…
Он заговорщик. И говорит с низложенной королевой — только она еще не знает об этом.
— Я тоже заметила, что мальчик последнее время невнимателен, рассеян. И связываю это… В его возрасте у всех юношей появляются определенные желания, сомнения… не правда ли, брат Агатальфеус?
Стабильер кивнул. Желания и сомнения… да.
— С вами я могу быть откровенной. — В ее голосе зазвучал привычный металл. — Эжану пора становиться мужчиной. Чем быстрее это произойдет, тем лучше не только, для него, но и для страны, во главе которой он вскоре встанет. Вы его наставник. Я рассчитываю на вас.
Он вскинул голову. Высказав главное, Каталин мгновенно справилась со смущением. Она смотрела прямо и спокойно, словно поручала ему обыденнейшую вещь вроде обучения принца основам прикладной астрологии. Если б учитель начал отказываться, она не то чтобы разгневалась — просто не поняла бы его. Женщина, совсем недавно переломившая, словно тростинку, жизнь юного мальчика, своего любовника… Нелепо было бы надеяться, что для нее имеет какую-то ценность чистота ее собственного сына.
Эжан…
Двое детей, держащихся за руки. Будущее Великой Сталлы.
Впрочем, все, что она сейчас говорит, — не более чем колебание воздуха. Он может соглашаться на все что угодно, без малейшего риска. Совсем недавно по потолку тайного подземного зала метались красные огни: она уже не королева.
— Да, Ваше Величество.
Каталия встала.
— Хорошо, что вы согласны со мной, брат Агатальфеус. В таком деле нельзя доверяться слепому случаю. Позвольте представить вам…
На последних словах королева направилась в дальний угол кабинета: там, за вазой, так похожей на нее, прятался потайной выход. Маг вздохнул; воздух еще не успел растворить запах ее духов.
И вдруг он все понял.
Она знает про Лилиан! Порученное ему совращение Эжана — только первый шаг, предпринятый королевой для уничтожения этой девочки. Не подозревая — откуда? — о заговоре стабильеров и тем более о его, Агатальфеуса, личной игре, Каталия Луннорукая безошибочно отследила свою главную соперницу.
И передышки, которую ему удалось выиграть у заговорщиков Ириниса Усердного, вполне может хватить этой безжалостной женщине, чтобы растоптать, сровнять под корень нарождающуюся юную любовь.
Щелчок замка. Шепот, шуршание юбок.
— Девица Аннелис дес Краунт. Из хорошей семьи, образованна, играет на лютне. Лекарь осматривал ее, но и вы, если сочтете нужным, брат Агатальфеус…
Девушка присела в реверансе, стрельнула глазами в сторону стабильера…
Высокая, стройная, яркая. Ослепительная, иначе и не скажешь.
…отбросила за спину массу медно-каштановых волос и неудержимо рассмеялась низким негромким смехом.
«Атлант— 1». Замок спящей красавицы
«№ 368. Пол — женский. Условный возраст — моложе среднего. Положение тела — горизонтальное, вниз лицом. Кожные покровы бледные, с ярко выраженным расширением пор. Корневая система — мочковатая…»
Александр Нортон приподнял руку спящей девушки: белые нитевидные корешки, прорастая сквозь рукав, густо цеплялись за землю и уходили в щели между камнями брусчатки. Да, мочковатая — как и у большинства спящих лежа.
«„.корни сосредоточены главным образом в области конечностей», — дописал он в электронный лабораторный дневник.
Идем дальше.
«№ 369. Пол — мужской. Условный возраст — моложе среднего. Положение тела — вертикальное, опора на стену и оружие. Кожные покровы на открытых участках сероватые, пористые. Корневая система — стержневая, диаметр основного корня — полтора-два сантиметра».
Эта работа даже начинала ему нравиться.
Вообще неплохая традиция — сложилась она давным-давно, еще в Ближних, — привлекать к исследованиям членов технического состава экипажа в качестве лаборантов, ассистентов, подсобных рабочих. Не делая исключения и для командира корабля: все равно после посадки властные полномочия переходят к начальнику экспедиции.
Наконец-то.
Самодостаточная навигационная система не подвела. Небольшие накладки — вроде выхода на орбиту во время сеанса связи с Землей или начала посадочных маневров за пару часов до завершения предварзондов — не в счет. Система справилась с задачей куда лучше любого самого высококлассного командира.
Вот она, обитаемая планета. Вот он, очаг цивилизации.
Спящей цивилизации?.. Цивилизации спящих? Спящих, пустивших в землю самые настоящие корни?!.
Ярлык «Замок спящей красавицы» намертво приклеился к объекту после первой же разведки на местности — и это фальшиво-слащавое название уже почти перестало резать ухо. Какая разница? Главное, что четырнадцатимесячный перелет достиг-таки цели. Люди преобразились, столкнувшись лицом к лицу с такой грандиозной загадкой. Воспрял Стен Брюни, на плечи которого легли теперь — неподдельные! — ответственность и власть. А он, бывший командир Нортон, тоже получил возможность заняться делом. Стать вполне самодостаточным ассистентом экспедиции.
Александр запрокинул голову: в полоске неба между крепостными стенами перекаленным металлом сверкало солнце. Прищурил заслезившиеся глаза; негативное отображение стен и неба заплясало под веками. Полдень. До чего же здорово снова определять время по солнцу… Что ж, для ровного счета опишем еще одного, и можно двигаться к лагерю на обед.
Он отыскал взглядом следующего спящего, подошел к нему вплотную и присел на корточки.
«№ 370. Пол — мужской. Условный возраст — средний. Положение тела…»
— Командир Нортон!
Он узнал голос и пару секунд не мог заставить себя обернуться. Корневая система бородача, косо сидевшего у стены, кажется, все-таки стержневая… а, черт!..
Через плечо:
—Да, Феликс?
— Прикусил губу. Какого дьявола?! Бели проклятая Самодостаточная врубила внутреннюю синхронку как, раз в тот момент, когда молодой Ли собирался заговорить со своей девушкой, это не значит, что ты должен чувствовать себя по гроб жизни виноватым перед ним. К черту сантименты и псевдоотеческие интонации! Если тебе неприятно Встречаться с этим парнем — попросту пошли его подальше.
Нортон встал.
— Что вам, инженер Ли?
— Я окончил опись, — сказал юноша. — То есть не совсем… но обедать пора. Вы же тоже пешком, без катера? Я подумал… нам ведь по пути.
— Сначала было жутковато с ними. — Ли сорвал на ходу длинный стебель злака и принялся покусывать его. — Как будто описываешь трупы. Но они ведь живые. Они просто Спят… или все-таки растут? Как вы думаете, командир Нортон?
Он уже умудрился загореть, а кончик носа стал малиновым и слегка шелушился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54