– Конец «двойке».
Берестов сделал жест рукой, и обойма десанта начала попарно втягиваться в кабину метро. Когда все шестьдесят человек скрылись за дверью, Грехов остановил шагнувшего было следом Ратибора:
– У вас будет другое задание.
– Когда-то мы были на «ты».
– Я не забыл. Мчись к Велизару, он имеет выход на патриарха Варфоломея Ивана I, который является лидером среднеславянского эгрегора. Убеди его «кинуть взгляд» на Солнце, иначе мы можем потерять…
– Всех четверых, оставшихся на базе эмиссара?
– Понял правильно, действуй.
– Но у нас есть свой эгрегор, северославянский, лидером которого является Баренц.
– Ярополк не может помочь.
– Почему?
– Он… закодирован.
Ратибор, бледнея, отшатнулся.
* * *
– Вы хорошо подготовлены, воины, – произнес великан справа, бородатый, с седыми волосами, перехваченными обручем с камнем, который мерцал кроваво-красным огнем. – Но – в пределах штатных режимов. Пора преподать вам урок, оценить который, увы, будет некому. Хозяин здесь я и законы устанавливаю тоже я! Что вы станете делать, если я, например, изменю вот эту константу…
Гигант взмахнул мечом, и мир вокруг людей стал зыбким, полупрозрачным, желеобразным, начал течь, испаряться, таять, рождая странные хрустально-текучие, липкие на вид, ажурные фигуры. Но трансформировался не только ландшафт, но и седые старики гиганты, и десантники внутри своих прозрачных силовых коконов.
Ставр первым догадался, что произошло, помогла научная подготовка: эмиссар «уменьшил» массу электрона! Если бы этот процесс произошел в космосе, все звезды стали бы голубыми гигантами, быстро сгорели, и Вселенная превратилась бы в мрачную яму с остывающим излучением. Локальное изменение массы электрона не приводило к столь катастрофическим результатам, но все энергоинформационные процессы для всех объектов стали протекать по-иному, рождая эффекты полевых взаимодействий, изменяющих форму тел, массу, плотность, степени свободы и энтропийное наполнение. По сути, эмиссар разыграл сценарий влияния чужого физического закона, и ощущать себя игрушкой в руках творца было страшно!
Однако трое остальных десантников не поверили в реальность происходящего: все же у них было гораздо больше опыта, и психологию эмиссара они знали лучше Ставра. Железовский, например, даже не стал анализировать ситуацию, первым бросаясь в атаку на крайнего гиганта, превратившегося в древнего земного ящера, анкилозавра. Герцог в свою очередь напал на огромного саблезубого тигра. Таким образом, Прохору Панкратову достались колоссальная десятиметровая горилла и не менее страшный шестипалый «муравьед».
– Это фантомы, – подстегнул сына Прохор, – не обращай внимания на их текучесть. Нас снова атакуют в пси-диапазоне, но на других частотах.
– Эмиссар изменил массу электрона…
– Если бы он это сделал реально, то изменился бы и сам. А он не самоубийца. Переходи на подсознание, эрм, сознание обманывает.
И Ставр, как и все остальные – многорукий и волосатый, завернутый в «крокодилью» кожу с выпуклым рисунком, – прыгнул к «муравьеду».
Этот бой был тяжелым и ощутимо естественным, несмотря на все попытки отстроиться от внешнего гипнопотока. Удары лапами, укусы и царапины казались настоящими, и боль в ранах пульсировала тоже по-настоящему. Правда, Ставра здорово спасала Д-прививка: «муравьед» не смог ни прокусить его кожу, ни даже оцарапать до крови. Каково приходилось его друзьям, невозможно было представить без содрогания.
Схватка закончилась победой людей, и тут же эмиссар «собрал» себя из останков поверженных монстров и предложил новый сценарий с изменением законов физики. На сей раз он «изменил» гравитационную постоянную, увеличил ее, в результате чего изменилась сила тяготения, и все объекты в зоне действия нового закона расширились, живые – ускорили процессы обмена, неодушевленные – стали более рыхлыми, начали распадаться. Ядерные процессы получили «звуковое сопровождение», так что мир вокруг запел, завыл на разные голоса, и людям стал слышен даже ток крови в сосудах.
Эмиссар превратился в закованное в металл существо, соединявшее в себе черты человека, кенгуру и краба. Неизвестно, был ли это его настоящий облик, но в последних эпизодах боя он его существенно не менял.
Казалось, они побеждали, тесня эмиссара к стенам его последнего убежища, не давая ему ни минуты передышки, успешно отбивая все контратаки. Ставр забеспокоился первым, когда понял, что не в состоянии использовать свой пси-резерв для выхода на сверхскорость. Время как бы остановилось, а они все еще не могли не только нанести решающий удар, но даже окружить монстра или сойтись с ним врукопашную.
Ставр на мгновение остановился, сосредоточиваясь на пределе сил, и словно свежий ветер ворвался в помещение базы, отнес в сторону «ядовитые испарения», влил в тело свежие силы, и Панкратов увидел реальную обстановку. Этот миг просветления он ничтоже сумняшеся отнес к своему успеху, не ведая, что ему помог выплеск пси-энергии эгрегоров, инициированный патриархами на Земле и позволивший оценить расстановку сил.
Ставр понял, что до сих пор они бились с пси-фантомами, созданными эмиссаром, и что поток излучения чужого эгрегора, формирующий в их умах псевдореальность, уже подчинил их сознание и подсознание до уровня «отстрела» инстинкта самосохранения. Люди давно сбросили свои защитные оболочки – «пузыри», отключили «защитников» и барахтались в паутине внушенной реальности, все глубже увязая в болоте непривычных ощущений и иллюзий. Эмиссар мог расправиться с ними одним ударом, но почему-то медлил, продолжая заманивать в ловушку – кокон с защитным слоем «абсолютного зеркала», замаскированный под «центр управления». Выйти оттуда люди уже не смогли бы.
Миг просветления прошел, начался занудный бой «один на один» с очередным монстром, прикидывающимся эмиссаром, но Ставр уже встряхнул нервную систему, напряг тайники психики и начал отстраиваться от внушения, постепенно обретая былую остроту и адекватность зрения. Часть мозга продолжала воевать, а другая – анализировать ситуацию, искать выход. К тому же порывы «свежего ветра» участились, друзья на Земле продолжали помогать им по мере сил и возможностей, и вести этот нескончаемый бой – нескончаемый по их внутренним меркам, потому что на самом деле вовне прошло совсем немного времени – стало легче. И пришел момент, когда Ставр окончательно раздвоил сознание и смог теперь трезво разобраться в реалиях местного ландшафта.
Они все еще кружили по залу отдыха эмиссара, перемещаясь по сложной кривой и обходя «беседку», где все это время находился сам эмиссар в окружении четырех темных фигур, скорее всего К-мигрантов. Он добился своего, заставив людей биться с призраками и не пускать в ход самую мощную свою «артиллерию» – генераторы свертки пространства и аннигиляторы, которые вполне могли повредить, а то и уничтожить всю базу. Тогда Ставр принял единственно верное решение. Как только его очередной противник-фантом оказался на одной линии с «беседкой» (ротондой с решетчатыми стенами и прозрачной крышей), Панкратов, преодолевая внутренний протест сознания, подчиненного внешнему пси-давлению, выстрелил в него из нейтрализатора.
«Паук», то есть сгусток поля, уничтожающего любое вещество, миновал фантома, влип в стенку «беседки», пробил ее и на короткое время ослепил эмиссара, заставив его отвлечься на защитные действия. Но этого времени хватило Ставру на то, чтобы броском преодолеть сто метров, отделявших его от «беседки», и направить на замешкавшихся К-мигрантов и эмиссара все «стволы» оружия, которым был снабжен «бумеранг». Кто-то остановился рядом, сделав то же самое. Ставр скосил глаза и встретил хмурую улыбку Грехова:
– Ты опередил меня на секунду. Держись, эрм.
Панкратов хотел спросить, где остальные, но не успел.
Все выстрелили одновременно: охранники эмиссара, он сам, Грехов и Ставр – и, не сговариваясь, применили всего лишь «универсалы» в варианте огнестрельного оружия. Но реактивные пули, выпущенные в упор, никому не причинили вреда, срикошетировав от защитных оболочек и экранов. Следующим видом оружия должны были стать аннигиляторы и компакт-генераторы, наверняка уничтожившие бы обе враждующие стороны, однако эмиссар решил уйти красиво и первым шагнул вперед; у него были с виду нормальные человеческие руки, но гораздо более мощные, похожие на ноги кенгуру, а голова напоминала человеческую и крабью одновременно. Он был гуманоидом, эмиссар ФАГа, как и гуррах, но положительных эмоций не вызывал.
– Остановитесь, воины! – От гулкого, грохочущего, зловеще-холодного голоса едва не лопнули барабанные перепонки. – Я знаю, что вся ваша команда каким-то образом все-таки проникла на борт моего ковчега, и предлагаю честный поединок. Если вы откажетесь, мы просто уничтожим друг друга, что не устраивает ни вас, ни меня.
– Условия? – услышал Ставр свой голос, писклявый по сравнению с могучим басом эмиссара.
– Вас здесь ровно пятеро, и нас столько же. Выбирайте противника и начинайте бой, но без оружия, спецкостюмов и компьютерного сопровождения. Идет?
– Гарантии?
– Мы снимаем защиту первыми.
– Хорошо. Но если…
– Ты будешь драться со мной, Джезенкуир, – перебил Ставра Грехов.
На страшном лице эмиссара задвигались «крабьи членики», что, вероятно, означало улыбку.
– Приятно, когда тебя узнают. Вероятно, вы и есть Габриэль Грехов? Вынужден разочаровать: я буду драться с этим юношей, который очень меня разозлил. В противном случае мы закончим наш разговор иначе.
– Я принимаю вызов, – четко ответил Ставр, повернул голову к Грехову. – Спасибо.
– Не стоит благодарности. – Грехов остался бесстрастным, поманил рукой приходящих в себя Герцога, Железовского и Прохора Панкратова. – Делайте свой выбор, мне останется тот, кто останется. – Сказано это было так, что даже у Ставра засосало под ложечкой.
– Если выиграю я, что не исключено, вы меня отпустите, – сказал эмиссар с «приятной» улыбкой. – И даю слово, что больше вы меня в Системе не увидите.
– Не увидим, – тяжело сказал Ставр.
Этот бой мог бы войти в историю рукопашных сражений всех времен и народов, стать классикой для многих школ воинских искусств, изучивших впоследствии приемы гуманоидов, что были разработаны далеко-далеко от Земли.
Давно закончили схватки Прохор и Герцог, пощадившие своих противников, и Железовский с Греховым, убившие соответственно К-мигрантов Шебранна и Свиридова. А Ставр и эмиссар, чье имя «Джезенкуир» означало «Добивающийся Милости» (что знал только Грехов), все еще продолжали поединок, исполняя танец смерти и ненависти в темпе, немыслимом даже для интраморфов.
Если бы не знание приемов боя, подаренных Габриэлем, Ставр был бы уже мертв, несмотря на Д-прививку и владение полем Сил. Но и Джезенкуир знал все системы боя, в том числе и земные, и тоже имел кожный покров, пробить который рукой было невозможно даже на сверхскорости. И Ставр вынужден был, защищаясь, плести паутину уклонов, нырков, уходов и падений, чтобы не получить страшный удар ногой в голову, который он мог не выдержать. Однажды он пропустил такой удар – нога эмиссара дернулась, как рычаг, и едва не сломала шею Панкратову, – и пришлось несколько минут восстанавливаться, щедро расходуя пси-резерв.
Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса, а они все еще крутили спираль дуэли, окруженные кольцом подоспевших к финалу десантников основного отряда. Наконец Ставр начал выдыхаться. Пси-резерв его был на исходе, а на сверхскорости он уже не мог работать в полную силу. Все его удары достигали цели, но практически не травмировали Джезенкуира, чье тело было не только заковано в прочный мышечный каркас, но внутри, под мышцами, имело еще и хитиновый панцирь. В течение всего изнуряющего боя так и не удалось определить уязвимые места монстра.
Тогда Ставр начал отступать, припоминая приемы из той системы боя, записанной Греховым, которые человеку Земли невозможно было изучить и применить из-за специфики строения тела разработчиков этой системы. И он нашел ответ! Правда, когда сил уже совсем не осталось.
Уязвимым местом эмиссара были его ноги! Именно в них прятались главные нервные узлы, защищенные мощными мышцами и костно-панцирным каркасом. Не приходилось теперь удивляться, почему Джезенкуир использует ноги так редко и неохотно, а ведь сила удара каждой была не менее двух тонн!
«Молодец, эрм!» – просочилась извне чья-то мысль.
Впрочем, это сказал Грехов, знавший особенности строения тела эмиссара, но не имевший права сообщать это своему товарищу во время боя.
Ставр изменил тактику, раз за разом как бы «проваливаясь» в защите и «случайно» попадая по ногам эмиссара то рукой, то ногой. Третий его выпад нашел болезненную точку на колене Джезенкуира, и тот вскрикнул, отпрыгнув назад на добрых четыре метра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Берестов сделал жест рукой, и обойма десанта начала попарно втягиваться в кабину метро. Когда все шестьдесят человек скрылись за дверью, Грехов остановил шагнувшего было следом Ратибора:
– У вас будет другое задание.
– Когда-то мы были на «ты».
– Я не забыл. Мчись к Велизару, он имеет выход на патриарха Варфоломея Ивана I, который является лидером среднеславянского эгрегора. Убеди его «кинуть взгляд» на Солнце, иначе мы можем потерять…
– Всех четверых, оставшихся на базе эмиссара?
– Понял правильно, действуй.
– Но у нас есть свой эгрегор, северославянский, лидером которого является Баренц.
– Ярополк не может помочь.
– Почему?
– Он… закодирован.
Ратибор, бледнея, отшатнулся.
* * *
– Вы хорошо подготовлены, воины, – произнес великан справа, бородатый, с седыми волосами, перехваченными обручем с камнем, который мерцал кроваво-красным огнем. – Но – в пределах штатных режимов. Пора преподать вам урок, оценить который, увы, будет некому. Хозяин здесь я и законы устанавливаю тоже я! Что вы станете делать, если я, например, изменю вот эту константу…
Гигант взмахнул мечом, и мир вокруг людей стал зыбким, полупрозрачным, желеобразным, начал течь, испаряться, таять, рождая странные хрустально-текучие, липкие на вид, ажурные фигуры. Но трансформировался не только ландшафт, но и седые старики гиганты, и десантники внутри своих прозрачных силовых коконов.
Ставр первым догадался, что произошло, помогла научная подготовка: эмиссар «уменьшил» массу электрона! Если бы этот процесс произошел в космосе, все звезды стали бы голубыми гигантами, быстро сгорели, и Вселенная превратилась бы в мрачную яму с остывающим излучением. Локальное изменение массы электрона не приводило к столь катастрофическим результатам, но все энергоинформационные процессы для всех объектов стали протекать по-иному, рождая эффекты полевых взаимодействий, изменяющих форму тел, массу, плотность, степени свободы и энтропийное наполнение. По сути, эмиссар разыграл сценарий влияния чужого физического закона, и ощущать себя игрушкой в руках творца было страшно!
Однако трое остальных десантников не поверили в реальность происходящего: все же у них было гораздо больше опыта, и психологию эмиссара они знали лучше Ставра. Железовский, например, даже не стал анализировать ситуацию, первым бросаясь в атаку на крайнего гиганта, превратившегося в древнего земного ящера, анкилозавра. Герцог в свою очередь напал на огромного саблезубого тигра. Таким образом, Прохору Панкратову достались колоссальная десятиметровая горилла и не менее страшный шестипалый «муравьед».
– Это фантомы, – подстегнул сына Прохор, – не обращай внимания на их текучесть. Нас снова атакуют в пси-диапазоне, но на других частотах.
– Эмиссар изменил массу электрона…
– Если бы он это сделал реально, то изменился бы и сам. А он не самоубийца. Переходи на подсознание, эрм, сознание обманывает.
И Ставр, как и все остальные – многорукий и волосатый, завернутый в «крокодилью» кожу с выпуклым рисунком, – прыгнул к «муравьеду».
Этот бой был тяжелым и ощутимо естественным, несмотря на все попытки отстроиться от внешнего гипнопотока. Удары лапами, укусы и царапины казались настоящими, и боль в ранах пульсировала тоже по-настоящему. Правда, Ставра здорово спасала Д-прививка: «муравьед» не смог ни прокусить его кожу, ни даже оцарапать до крови. Каково приходилось его друзьям, невозможно было представить без содрогания.
Схватка закончилась победой людей, и тут же эмиссар «собрал» себя из останков поверженных монстров и предложил новый сценарий с изменением законов физики. На сей раз он «изменил» гравитационную постоянную, увеличил ее, в результате чего изменилась сила тяготения, и все объекты в зоне действия нового закона расширились, живые – ускорили процессы обмена, неодушевленные – стали более рыхлыми, начали распадаться. Ядерные процессы получили «звуковое сопровождение», так что мир вокруг запел, завыл на разные голоса, и людям стал слышен даже ток крови в сосудах.
Эмиссар превратился в закованное в металл существо, соединявшее в себе черты человека, кенгуру и краба. Неизвестно, был ли это его настоящий облик, но в последних эпизодах боя он его существенно не менял.
Казалось, они побеждали, тесня эмиссара к стенам его последнего убежища, не давая ему ни минуты передышки, успешно отбивая все контратаки. Ставр забеспокоился первым, когда понял, что не в состоянии использовать свой пси-резерв для выхода на сверхскорость. Время как бы остановилось, а они все еще не могли не только нанести решающий удар, но даже окружить монстра или сойтись с ним врукопашную.
Ставр на мгновение остановился, сосредоточиваясь на пределе сил, и словно свежий ветер ворвался в помещение базы, отнес в сторону «ядовитые испарения», влил в тело свежие силы, и Панкратов увидел реальную обстановку. Этот миг просветления он ничтоже сумняшеся отнес к своему успеху, не ведая, что ему помог выплеск пси-энергии эгрегоров, инициированный патриархами на Земле и позволивший оценить расстановку сил.
Ставр понял, что до сих пор они бились с пси-фантомами, созданными эмиссаром, и что поток излучения чужого эгрегора, формирующий в их умах псевдореальность, уже подчинил их сознание и подсознание до уровня «отстрела» инстинкта самосохранения. Люди давно сбросили свои защитные оболочки – «пузыри», отключили «защитников» и барахтались в паутине внушенной реальности, все глубже увязая в болоте непривычных ощущений и иллюзий. Эмиссар мог расправиться с ними одним ударом, но почему-то медлил, продолжая заманивать в ловушку – кокон с защитным слоем «абсолютного зеркала», замаскированный под «центр управления». Выйти оттуда люди уже не смогли бы.
Миг просветления прошел, начался занудный бой «один на один» с очередным монстром, прикидывающимся эмиссаром, но Ставр уже встряхнул нервную систему, напряг тайники психики и начал отстраиваться от внушения, постепенно обретая былую остроту и адекватность зрения. Часть мозга продолжала воевать, а другая – анализировать ситуацию, искать выход. К тому же порывы «свежего ветра» участились, друзья на Земле продолжали помогать им по мере сил и возможностей, и вести этот нескончаемый бой – нескончаемый по их внутренним меркам, потому что на самом деле вовне прошло совсем немного времени – стало легче. И пришел момент, когда Ставр окончательно раздвоил сознание и смог теперь трезво разобраться в реалиях местного ландшафта.
Они все еще кружили по залу отдыха эмиссара, перемещаясь по сложной кривой и обходя «беседку», где все это время находился сам эмиссар в окружении четырех темных фигур, скорее всего К-мигрантов. Он добился своего, заставив людей биться с призраками и не пускать в ход самую мощную свою «артиллерию» – генераторы свертки пространства и аннигиляторы, которые вполне могли повредить, а то и уничтожить всю базу. Тогда Ставр принял единственно верное решение. Как только его очередной противник-фантом оказался на одной линии с «беседкой» (ротондой с решетчатыми стенами и прозрачной крышей), Панкратов, преодолевая внутренний протест сознания, подчиненного внешнему пси-давлению, выстрелил в него из нейтрализатора.
«Паук», то есть сгусток поля, уничтожающего любое вещество, миновал фантома, влип в стенку «беседки», пробил ее и на короткое время ослепил эмиссара, заставив его отвлечься на защитные действия. Но этого времени хватило Ставру на то, чтобы броском преодолеть сто метров, отделявших его от «беседки», и направить на замешкавшихся К-мигрантов и эмиссара все «стволы» оружия, которым был снабжен «бумеранг». Кто-то остановился рядом, сделав то же самое. Ставр скосил глаза и встретил хмурую улыбку Грехова:
– Ты опередил меня на секунду. Держись, эрм.
Панкратов хотел спросить, где остальные, но не успел.
Все выстрелили одновременно: охранники эмиссара, он сам, Грехов и Ставр – и, не сговариваясь, применили всего лишь «универсалы» в варианте огнестрельного оружия. Но реактивные пули, выпущенные в упор, никому не причинили вреда, срикошетировав от защитных оболочек и экранов. Следующим видом оружия должны были стать аннигиляторы и компакт-генераторы, наверняка уничтожившие бы обе враждующие стороны, однако эмиссар решил уйти красиво и первым шагнул вперед; у него были с виду нормальные человеческие руки, но гораздо более мощные, похожие на ноги кенгуру, а голова напоминала человеческую и крабью одновременно. Он был гуманоидом, эмиссар ФАГа, как и гуррах, но положительных эмоций не вызывал.
– Остановитесь, воины! – От гулкого, грохочущего, зловеще-холодного голоса едва не лопнули барабанные перепонки. – Я знаю, что вся ваша команда каким-то образом все-таки проникла на борт моего ковчега, и предлагаю честный поединок. Если вы откажетесь, мы просто уничтожим друг друга, что не устраивает ни вас, ни меня.
– Условия? – услышал Ставр свой голос, писклявый по сравнению с могучим басом эмиссара.
– Вас здесь ровно пятеро, и нас столько же. Выбирайте противника и начинайте бой, но без оружия, спецкостюмов и компьютерного сопровождения. Идет?
– Гарантии?
– Мы снимаем защиту первыми.
– Хорошо. Но если…
– Ты будешь драться со мной, Джезенкуир, – перебил Ставра Грехов.
На страшном лице эмиссара задвигались «крабьи членики», что, вероятно, означало улыбку.
– Приятно, когда тебя узнают. Вероятно, вы и есть Габриэль Грехов? Вынужден разочаровать: я буду драться с этим юношей, который очень меня разозлил. В противном случае мы закончим наш разговор иначе.
– Я принимаю вызов, – четко ответил Ставр, повернул голову к Грехову. – Спасибо.
– Не стоит благодарности. – Грехов остался бесстрастным, поманил рукой приходящих в себя Герцога, Железовского и Прохора Панкратова. – Делайте свой выбор, мне останется тот, кто останется. – Сказано это было так, что даже у Ставра засосало под ложечкой.
– Если выиграю я, что не исключено, вы меня отпустите, – сказал эмиссар с «приятной» улыбкой. – И даю слово, что больше вы меня в Системе не увидите.
– Не увидим, – тяжело сказал Ставр.
Этот бой мог бы войти в историю рукопашных сражений всех времен и народов, стать классикой для многих школ воинских искусств, изучивших впоследствии приемы гуманоидов, что были разработаны далеко-далеко от Земли.
Давно закончили схватки Прохор и Герцог, пощадившие своих противников, и Железовский с Греховым, убившие соответственно К-мигрантов Шебранна и Свиридова. А Ставр и эмиссар, чье имя «Джезенкуир» означало «Добивающийся Милости» (что знал только Грехов), все еще продолжали поединок, исполняя танец смерти и ненависти в темпе, немыслимом даже для интраморфов.
Если бы не знание приемов боя, подаренных Габриэлем, Ставр был бы уже мертв, несмотря на Д-прививку и владение полем Сил. Но и Джезенкуир знал все системы боя, в том числе и земные, и тоже имел кожный покров, пробить который рукой было невозможно даже на сверхскорости. И Ставр вынужден был, защищаясь, плести паутину уклонов, нырков, уходов и падений, чтобы не получить страшный удар ногой в голову, который он мог не выдержать. Однажды он пропустил такой удар – нога эмиссара дернулась, как рычаг, и едва не сломала шею Панкратову, – и пришлось несколько минут восстанавливаться, щедро расходуя пси-резерв.
Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса, а они все еще крутили спираль дуэли, окруженные кольцом подоспевших к финалу десантников основного отряда. Наконец Ставр начал выдыхаться. Пси-резерв его был на исходе, а на сверхскорости он уже не мог работать в полную силу. Все его удары достигали цели, но практически не травмировали Джезенкуира, чье тело было не только заковано в прочный мышечный каркас, но внутри, под мышцами, имело еще и хитиновый панцирь. В течение всего изнуряющего боя так и не удалось определить уязвимые места монстра.
Тогда Ставр начал отступать, припоминая приемы из той системы боя, записанной Греховым, которые человеку Земли невозможно было изучить и применить из-за специфики строения тела разработчиков этой системы. И он нашел ответ! Правда, когда сил уже совсем не осталось.
Уязвимым местом эмиссара были его ноги! Именно в них прятались главные нервные узлы, защищенные мощными мышцами и костно-панцирным каркасом. Не приходилось теперь удивляться, почему Джезенкуир использует ноги так редко и неохотно, а ведь сила удара каждой была не менее двух тонн!
«Молодец, эрм!» – просочилась извне чья-то мысль.
Впрочем, это сказал Грехов, знавший особенности строения тела эмиссара, но не имевший права сообщать это своему товарищу во время боя.
Ставр изменил тактику, раз за разом как бы «проваливаясь» в защите и «случайно» попадая по ногам эмиссара то рукой, то ногой. Третий его выпад нашел болезненную точку на колене Джезенкуира, и тот вскрикнул, отпрыгнув назад на добрых четыре метра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116