Сухов глубоко вздохнул, мотнул головой, избавляясь от
наваждения.
- Хет ка? - повторила вопрос девушка.
- Кто вы? - с запинкой перевел лингвер. - Это такемтский диалект
языка мыср. Планета называется Айгюптос, страна - Риангомбе.
- Как риддхи? - продолжала незнакомка, в голосе которой прозвучали
удивление и нетерпение. - Ка птах маинсс?
- Вы маги или духи умерших? - добавил лингвер.
- Мы люди, - ответил Никита, показывая ладони дружеским жестом, - и
не причиним вам зла. Меня зовут... м-м, Сухов, а его - Такэда. А вас?
- Селкит, - назвала свое имя девушка, гордо вздергивая подбородок, и
волосы волной цунами взметнулись над ее головой. - Чего вы хотите?
- Мы ищем пристанища, а также человека, который мог бы нам помочь.
- Тогда идите за мной. - Девушка ничуть не удивилась, услышав двойную
речь собеседника: прямую хозяина и перевод лингвера.
Она взяла кувшин с водой, с удивлением взглянула на Толю,
предложившего помочь, но кувшин не отдала. - Поспешите, хемуу могут
вернуться.
Грациозно изгибаясь с кувшином на плече, она, не оглядываясь.
заскользила по тропке между камней, а друзья смотрели ей вслед.
- Ты был великолепен, - пробормотал Такэда, - но на нее, похоже, это
не произвело впечатления. Она даже не поблагодарила. Как настоящая богиня!
Селкит... Красивое имя и, по-моему, встречается в земном фольклоре. Ну что
стал, идем?
Никита безмолвно двинулся вслед за Селкит.
Город, странный, сказочно-громадный, со следами жуткой древности,
потрясал красотой и необычной гармонией, строящейся на асимметрии,
геометрических контрастах, на отличных от земных законах зодчества.
Архитектуру его сооружений можно было бы отнести к готическому стилю
Земли, если бы не "египетский" силуэт, "исламский" колорит башен,
асимметричная завивка и сложнейшая скульптурная обработка порталов и
фасадов зданий. Город стоял пустым более тысячи лет, никто в нем не
селился, кроме кйнноров-хемуу и всякой нечисти, никто не поддерживал
чистоту и порядок, не ухаживал за строениями, и все же он был почти цел,
рука разрушения коснулась лишь кое-каких жилищ на окраине да акведука,
некогда подводящего воду из высокогорного озера.
Полдня пришельцы провели на улицах и площадях Соут-Хорра - так
назывался город - и не заметили этого. Сопровождала их Селкит, одетая в
тонкую красную тунику с узором паутины и перехваченная в талии золотым
пояском. На руках и ногах девушки позванивали золотые браслеты необычайно
тонкой работы, на шее блестел обруч, а в ушах покачивались и сверкали
рубинами огромные красивые серьги в форме свернутой в спираль змеи.
Такэда некоторое время шел рядом, вслушиваясь в гортаннонизкий голос
Селкит, рассказывающий о достопримечательностях, потом отстал, с каким-то
внутренним сожалением оценив, насколько Никита и Селкит подходят друг
другу. Оба были высокими, гибкими, сильными и красивыми, разве что тип
красоты у них был разный, да уровень знаний. Зато примат чувств над
разумом одинаков, подумал Толя неодобрительно. Характер? Или влияние
среды? Толя имел в виду Никиту.
Очередная площадь легла перед ними шахматной доской с "толпой"
фигур-скульптур и колонн. Затем слева потянулось гигантское здание -
Лабиринт, по словам Селкит, пантеон бесчисленного множества богов страны,
среди которых были не только человекоподобные существа, но и кинноры,
"кентавры-наоборот", и другие монстры, полулюди-ползувери-полуптицы,
выраженные галереей скульптурных щедевров, созданных неведомыми
скульпторами.
Справа открылась аллея своеобразных сфинксов - динозавров с
человеческими головами, размеры которых по мере продвижения увеличивались,
росли, пока не превзошли размеры зданий за ними.
Последний сфинкс высотой с небоскреб казался живым, а формой больше
всего походил на... жругра! Он смотрел вниз, на людей-букашек, с
насмешливым презрением и улыбался, и от этой улыбки по коже ползли
мурашки.
- Это мавзолей Ахтоя, последнего кемтарха Риангомбе, - сказала
притихшая Селкит. - Он пришел с юга с армией хемуу, победил Хаттусилиса и
возвел эту часть города.
- Видимо, строителями у него были недобрые люди, - тихо проговорил
Никита, поднимая голову: показалось, что сверху на них упала холодная
зловещая тень. Оглянулся.
Сзади город был творением умелых зодчих и художников, выражением их
эстетического идеала, пусть его пропорции и казались странными для людей
Земли, впереди же город преображался, становился иным, более грубым и
тяжелым, подавляющим психику и воображение. Ухищрениями архитекторов и
строителей человек здесь низводился до уровня песчинки, теряя остатки воли
и превращаясь в послушного чужому приказу исполнителя. Главными элементами
этой архитектуры были гигантские пирамиды, видимые издалека, за десятки
километров от города, и "зиккураты" - витые асимметричные башни с колючими
шпилями.
- Там живут хемуу, - кивнула на пирамиды Селкит, - а также зимба,
тиесс нисут и другие твари. Кроме того, иногда пробуждается Ме, а это
очень опасная укву, справиться с ней невозможно.
Вы сильные маги, но я не советовала бы идти туда.
- Я тоже, - сказал Такэда, задирая голову на "сфинкса". - Вылитый
жругр, а?
Никита, стоящий в тени здания, кивнул, разглядывая город впереди. За
"сфинксами" площадь уступами спускалась к реке Лойянгалани, через которую
переползали тяжелые и угрюмые мосты. Идти через реку не хотелось.
- А почему вы не живете в городе? - спросил Сухов, решая задачу -
идти или не идти.
- Я же говорила - Ме, - коротко ответила Селкит, веселость которой
улетучилась без остатка.
- А что такое Ме? - деликатно спросил Такэда.
- Могучая таинственная сила, управляющая миром. Иногда она приходит в
образе богини-воительницы Найт, но чаще безлика, хотя и вездесуща. От нее
все наши беды. Если бы она выходила чаще, наш народ давно исчез бы.
- И как часто она выходит?
- Раз в пятьдесят лет. Прошло уже сорок семь.
Такэда подошел к Сухову, сказал вполголоса:
- Уж не наша ли знакомая Гиибель - эта "богиня-воительница" Найт?
Здешний мир явно под контролем игв.
- Если бы он был под контролем игв, мы были бы уже мертвы.
Идемте, - решил наконец Никита; эрцхаор не показывал присутствие
"князей тьмы" из свиты Люцифера, к тому же, для демонов свиты расстояния
не служили препятствием. Если бы они захотели нанести удар, они нашли бы
Посланника везде.
Такэда снова поплелся сзади беседующей пары, остро осознавая свою
ненужность и вспоминая их появление в доме отца Селкит, номарха провинции,
колдуна и мага, воителя и врачевателя со звучным именем Зу-л-Кифл...
Путь от родника к селению, где жили Селкит и ее родичи, оказался
достаточно коротким, не более двух километров. Селение - десятка три
квадратных башен, окруженное оградой из огромных, наклоненных наружу,
острых копий, пряталось в скалах, на плоскогорье с отвесными стенами,
поднятом над равниной на высоту в триста-четыреста метров. Добраться до
него можно было только по висячему мосту или с помощью подъемника, которые
охранялись могучими воинами, вооруженными пиками, короткими мечами, скорее
всего, бронзовыми, и кистенями - тяжелыми колючими шарами на цепях.
Начальник стражи, молодой, скуластый, энергичный, был, к тому же, вооружен
плетью наподобие плети Селкит. Пропустил гостей он только после повторного
приказа девушки, вспыхнувшей под взглядами Никиты и Толи.
Ни дети, ни старики и женщины на улицах селения не появлялись, лишь
изредка проходили одетые в длинные рубахи до пят мужчины с грузом на
плечах или на тележках, да группы обнаженных по пояс воинов. На пришельцев
они смотрели косо и лишь присутствие Селкит заставляло их сдерживать
любопытство. "Мэр" селения, он же номарх, то есть правитель области нома
Кемет, оказался отцом Селкит. Звали его Зу-л-Кифл, и выглядел он, как
вылитый египетский фараон из земной истории. Он вышел из "дворца" - такой
же башни, как и все остальные, разве что украшенной барельефами, - в
ослепительно белой галабии - то ли рубахе, то ли плаще, с красным шарфом
на шее и красным поясом, обутый в золотые сандалии. В ушах его качались
такие же серьги, как и у Селкит, а голову укарашала необычная шапочка,
сплетенная из золотых нитей.
У него было длинное, надменно-усталое лицо с тяжелым скощенным
подбородком и полузакрытыми глазами, и седые волосы, но стариком он не
был. В каждом его движении чувствовалась сдержанная сила, шаг был легок, а
под галабией угадывалась атлетическая фигура если не юноши, то зрелого
мужчины. Никита, даже не глянув на индикатор, понял, что перед ним тот,
кого он искал, маг и хозяин хрона. Перстень отреагировал на появление
номарха зеленой вспышкой, и тотчас же Никите показалось, что кто-то открыл
дверцу в голове, заглянул, увидел, что надо, улыбнулся и закрыл. Лицо
Зу-л-Кифла при этом осталось неподвижным, но в гдазах мелькнул веселый
огонек.
- Привет, Посланник, - сказал он звучным и глубоким голосом. - Будь
моим гостем. Привет и тебе. Наблюдатель.
- Э-э... - сказал в ответ Такэда.
- Привет, один из Семи, - уверенно произнес Никита.
- Не торопитесь, Посланник, - улыбнулся Зу-л-Кифл, отступил в
сторону. - Селкит, проведи гостей ко мне. Прошу простить меня, я вернусь
вечером, - обратился он к землянам, - появились неотложные дела.
Отдыхайте, здесь вы в безопасности.
- Отец, они спасли меня от хемуу.
- Ты, как всегда, уходишь без охраны и когда-нибудь будешь наказана.
Селкит фыркнула, высокомерно подняла подбородок и прошествовала в
дом.
- Оказывается, и дети магов не слушаются родителей, - проявил
сочувствие Такэда, реабилитируя себя за рестерянность во время знакомства.
- Такова реальность. - Зу-л-Кифл снова улыбнулся и... исчез!
Друзья невольно оглянулись, но хозяин действительно испарился. Им
ничего не оставалось делать, как войти в никем с виду не охраняемую
резиденцию номарха.
Селкит они увидели через два часа, только после того, как их искупали
в огромных чанах юные обнаженные девушки, похожие друг на друга, как
сестры, и после вечерней трапезы. Для путешественников это был завтрак,
обед и ужин одновременно.
Зал-столовая находился на первом этаже дома, две стены его были
прозрачными, как и потолок, и поэтому казалось, что едоки сидят на
открытой веранде, но оба точно знали, что извне стены владения номарха
кажутся каменными, а потолок сделан из толстых каменных перекрытий и
прозрачным быть не может.
Были поданы салаты из бобов и трав, а также из какого-то растения,
напоминавшего цветную капусту, но со вкусом сладкого перца. Потом вынесли
кашу из проса, овсяные лепешки и мясо, на вид телячий язык под белым
соусом. "Язык" оказался мясом камеланда, животного, соединявшего в себе
признаки верблюда и кенгуру. И завершало обед сладкое: нечто, напоминавшее
по вкусу финики и сок бангеро - местной разновидности кактуса, коричневый,
тягучий, как сироп, но прекрасно утоляющий жажду, бодрящий и вкусный.
Ничего похожего на вино и другие алкогольные напитки подано не было, а
когда Такэда ради любопытства спросил об этом служанку, та его не поняла.
Тот же самый вопрос он задал и Селкит, которая после раздумий
сообщила, что существует такой священный гриб - теонанакатл, - поев
которого человек ощущает опьянение, эйфорию, становится на некоторое время
неуязвим для любого оружия, но потом теряет рассудок и память.
- Но употребление гриба запрещено законом, а больше ничего подобного
народ не ест и не пьет.
Селкит вывела их на плоскую крышу здания, и они с интересом
посмотрели заход солнца: краски были иными, чем на Земле, но зрелище от
этого своего великолепия не потеряло.
Затем Никита, переодетый, как и Толя, в такой же белый халат -
галабию, принялся расспрашивать девушку о местных обычаях, разговор
перескочил на развлечения молодежи в обоих мирах, и Селкит, пораженная
рассказом танцора, слушала его, забыв обо всем, в том числе и о своей роли
хозяйки и дочери главы государства. Оживилась она лишь тогда, когда Сухов
проговорился, что он профессиональный танцор. Оказалось, что Селкит -
победительница кемтессий - ежегодного праздника-состязания танцоров,
собирающихся со всех концов страны в бывшей ее столице Соут-Хорре.
- Послезавтра как раз начало очередных кемтессий. - Селкит оценивающе
глянула на Никиту. - Что если ты будешь моим партнером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102