Проводник опустил лапу.
- Второй вариант - Путь. Но вы забыли цель. Просто любопытному на
Пути делать нечего. И если вы все-таки решите продолжать Путь, вам
придется во многом себя ограничить. И учтите: моя Помощь - последний
подарок Пути, дальше вам придется идти одним, используя лишь свои силы,
интуицию и упорство. Правда, - создалось впечатление, что Проводник
улыбается, - совсем без помощи вы не останетесь, ведь у вас есть эрцхаор и
хохха.
Никита невольно взглянул на перстень индикатора "полезности".
- И Весть, - добавил Проводник. - Итак, что вы решаете?
- Нам нужно отдохнуть, - сказал Такэда.
Сухов вздернул голову, сжав губы так, что они побелели.
- Нет! Мы идем. Разрешите лишь два вопроса и... не удивляйтесь,
хорошо? Мое этичное оружие... что оно из себя представляет?
- Меч. - Проводник, наверное, все равно удивился, но тактично не
подал виду. - Это меч Святогора, былинного богатыря существовавшего тем не
менее в другом хроне. Святогор - ваша инкарнация в одном из Миров Веера,
ветви ваших предков параллельны. Вы не знали?
- Н-нет...
- Странно, у вас же есть хохха... свисток, который "свистит" в любой
хрон.
Такэда достал хрустальную бабочку хронорации.
- Наверное, я просто не умею владеть ей.
- Я научу.
- Второй вопрос. - Никита покраснел, отводя глаза, поте побледнел. -
У меня... моя подруга, Ксения... она исчезла... Если верить Хуббату, он не
получал задания захватить ее. Вы не знаете, где она?
- Не знаю. Но повторяю, у вас есть хохха, система связи доставки
информации, воспользуйтесь ею.
Сухов сделал движение к руке Такэды, в которой сверкал портсигар
рации, но с видимым усилием остановил свой порыв. Потом, побледнев еще
больше, упал с полки. Толя нагнулся к нему, пошлепал по щекам, пояснил
застывшему Проводнику:
- Обморок. Переутомился. Может быть, мы отдохнем у вас какое-то
время?
- Вам нельзя здесь долго оставаться, Хуббат быстро вычислит, из
какого хрона пришла помощь. Я воспользовался парализующей Черной Паутиной,
которая создается только на Элитейе, в соседнем мире.
- Но ему нужен отдых, хотя бы час-два, а потом мы уйдем.
Проводник махнул рукой-лапой.
- Хорошо, семь бед - один ответ.
- О! - Удивленный Такэда разогнулся; Сухов уже приходил в себя. - Вы
очень хорошо знаете земные пословицы и язык.
- Не я - лингвер, толмач то есть, киб-переводчик. Я представитель
цивилизации, опирающейся на совершенные технологии и запас научных знаний.
Человеческая цивилизация достигнет этих высот не скоро. Если достигнет,
конечно.
- А как вы... простите... значит, вы не человек? Это ваш настоящий
облик или скафандр?
Передняя часть бугра головы Проводника вдруг стала полупрозрачной и
исчезла совсем. На людей взглянуло темно-серое, обрамленное седыми или,
скорее, серебристыми волосами - ёжик на голове, бакенбарды по щекам, -
смышленое личико с огромными, бездонно-черными, выпуклыми глазами, с
красными пухлыми губками и носом обезьяны-гамадрила. Губы шевельнулись,
произнося фразу тонким голоском, и тут же раздался прежний голос -
машины-переводчика:
- Надеюсь, я вас не разочаровал?
- Лемуры! - пробормотал Такэда.
- Совершенно верно, представитель лемурообразных разумных. Чешуя на
мне - скафандр, выгляжу я несколько иначе. Ваш товарищ может идти? Нельзя
терять времени.
Толя спохватился, помог бормочущему извинения Сухову встать.
Проводник без слов поковылял вперед, беглецы поплелись следом, каждый
со своими переживаниями, но с одинаковым чувством ожидания чудес.
Темпорал или станция хроносдвига на Аримойе, двойнике Земли,
пряталась в одном из скальных массивов, торчащих, как разрушенные замки,
по всей громадной площади рега - пустынной равнины, покрытой крупным и
мелким гравием. Цвета на равнине преобладали зеленоватые, тускло-желтые,
серые, коричневатые: ни одного яркого, насыщенного, спектрально-чистого -
полутона, оттенки.
В зеленовато-жемчужном небе парили облака черных точек - то ли стаи
птиц, то ли тучи насекомых. И больше ничего. Будто мир этот был пуст, не
обжит разумными существами, не знал ни самолетов, ни ракет, ни другой
техники.
Выйдя из незаметной издали щели в стене скал, люди остановились,
гадая, куда идти. Проводника нигде не было видно. Однако стоило им сделать
несколько неуверенных шагов по скрипучему гравию равнины, как огромный
валун неподалеку, сросшийся боком со скалой, вдруг потек, меняя форму,
засиял перламутром, будто покрытый пленкой жидких кристаллов, превратился
в удивительно красивый аппарат, зализанный по строгим формулам
обтекаемости и эстетики. В нем протаяло отверстие, и показавшийся внутри
Проводник подозвал беглецов нетерпеливым жестом.
Внутри аппарата властвовали запахи озона и неведомых трав.
Кресла сами подстроились под форму тел седоков, хотя сделали это на
пределе возможностей, рассчитанные по формулам своих конструкторов под
другие формы и объемы. Однако надежды пассажиров на созерцание природы
Аримойи с высоты птичьего полета не сбылись: аппарат подпрыгнул вверх
сразу на десяток метров, - причем люди не испытали никаких ощущений, в том
числе и удара ускорения, - застыл на мгновение и... проявился уже в другом
месте, на фоне иного пейзажа, над городом Проводника. Никита вспомнил
наконец его имя - Истуутука. Во все глаза танцор смотрел на панораму
города, созданного разумными лемурами.
Ни одного здания выше двух этажей! Ни одного здания прямоугольной
формы - мягкие линии, округлые, подчиненные геометрии парабол, гипербол,
овалов, винтовых поверхностей. Здания переходили друг в друга, создавая
удивительную вязь конструкций, вписанных в рельеф с невиданным
мастерством. Лишь одна из этих конструкций возвышалась над всеми, не жилое
здание и не технологический центр - скульптура, которая могла бы служить
памятником Сальвадору Дали: гигантская голова лемура, образованная
висящими в воздухе без видимых опор брусьями, полосами, каплевидными
натеками и шарами. Издали она смотрелась своеобразно, создавая впечатление
ажурной легкости и мощи одновременно.
Цвета в городе царили палево-голубые, шафрановые,
зеленовато-малахитовые и белые, с матовым, не режущим глаз, блеском. И еще
гости отметили отсутствие каких-либо толп между зданиями - улиц как
таковых не было - и вообще какого-либо движения. Город словно вымер, лишь
изредка над каким-нибудь зданием проявлялась капля аппарата, наподобие
перенесшего их сюда, и тут же исчезала.
Проводник счел знакомство гостей с городом законченным, и аппарат
провалился куда-то в желтовато-розовый полумрак, не то в подвал-гараж, не
то прямо внутрь дома. Открыл двери. Пассажиры вышли на гладкий, отливающий
желтизной пол, - напрягая зрение, чтобы разглядеть помещение. Видимо, для
хозяина света хватало, хотя по человеческим меркам освещение
соответствовало скорее интимной обстановке ресторана Земли. Чмокая
плоскими подошвами, словно присосками, он повел их за собой.
У Никиты закружилась голова - интерьер помещения все время изменялся,
плыл, будто работал калейдоскоп, - и если бы не поддержка Такэды, он упал
бы.
- Мы уже почти пришли, - обернулся проводник, - потерпите.
Он остановился, но какая-то сила продолжала нести их по коридорам с
закругленными углами, зеркальными стенами и переливающимся узорами
свечения потолком, вынесла в небольшое помещение, напоминающее раковину с
хрустально-перламутровыми стенами, и оставила посередине.
- Приветствую Посланника в моей келье, - сказал Истуутука.
Никита хотел ответить и не смог, силы окончательно покинули его. Он
уже не видел, как Такэда раздевал его и укладывал на сформировавшееся в
полу ложе-гнездо.
Сухов спал уже третий час, а Такэда все продолжал беседу с лемуром
Истуутукой, Наблюдателем мира Аримойи, отказавшись от угощения и отдыха. В
свою очередь и хозяин не проявил нетерпения и недовольства, увлеченный
беседой. Видимо, все Наблюдатели Собора Веера сходились характерами и
непреодолимой тягой к знаниям.
Хозяин снял скафандр, переоделся в голубовато-серое "трико" с
блестками каких-то устройств и превратился в гибкую обезьянку в
серебристой шерстке не выше земного подростка двенадцати лет. Лишь лицо
его не заросло шерстью да узкие розовые ладони с длинными тонкими
пальцами. Пальцев было четыре, и Такэда обратил на это внимание.
- А скафандр был пятипалый, э?
- Необходимая предосторожность. - Речь Истуутуки напоминала птичий
щебет, но лингвистическая аппаратура продолжала работать и без скафандра,
отвечая баритоном на чистом русском языке. - Скафандр и ловушка, которыми
я пользовался, из другого хрона, так что погоня пойдет по ложному следу.
Но запас времени не особенно велик, часа четыре.
Такэда глянул на свои часы.
- Через час мы уйдем. Как высоко расположен ваш хрон, вернее,
цивилизация, на эволюционной гиперболе?
- Вы знаете геометрию закона развития?
Толя достал записную книжку, набросал на листке чертеж и протянул
Истуутуке.
- Так? Закон универсален и применим для каждого "пакета" миров Веера.
Истуутука глянул на чертеж, лицо его исказила гримаса, которая
обозначала улыбку.
- На самом деле кривая закона сложнее.
Из стенал на тонкой нити отделилась капля "смолы", приблизилась к
сидящим в креслах-гнездах, на руку хозяина упал плоский квадратик
перламутра. Истуутука поводил паьцем по его поверхности и подал гостю.
Такэда с интересом глянул на проступивший из глубины квадрата чертеж. Все
надписи на нем были сделаны на русском языке.
Истуутука дал гостю несколько минут на созерцание рисунка, снова
улыбнулся, смешно сморщив нос.
- У вас еще будет время разобраться с этим, оставьте у себя.
- Провал "эго", - пробормотал Такэда. - Видимо, имеется в виду
способность разумных существ, руководствующихся только личными интересами,
заводить цивилизации в экологические и технологические тупики?
- Нечто в этом роде. Поговорим теперь о вас. - Истуутука шевельнул
пальцем, и снова из стены вылетела опаловая капля на сверкающей нити,
развернулась в широкую пиалу, упала в подставленную руку хозяина. А другая
капля - с потолка, наполнила пиалу пушисто-маслянистой пеной. Проводник
лизнул пену длинным розовым язычком, потом за два глотка осушил пиалу и
бросил в стену, где она растворилась без следа.
- Да, техника у вас на высоте! - Такэда облизнул губы, обнаружив, что
хочет пить.
- Высокая, - согласился Истуутука, явно мрачнея. - Но дыхание Хаоса
коснулось и нашего хрона. Вы заметили отсутствие жителей в городе? Еще год
назад он был намного оживленней и праздничней. Так вот, нас постигла беда
худшая, чем экологическая катастрофа. Название беды - потеря интереса: к
творчеству созиданию, познанию, к жизни вообще. Вот почему. Получив Весть,
я не отказался помочь вам, хотя меньше всего хотел бы помогать человеку.
- Почему?
- Потому что из всех известных мне разумных существ человек наиболее
жесток и противоречив. Кроме разве что хаббардианцев. Шаданакар в
опасности, и мы должны бороться. Но... - хозяин замялся, глянув на спящего
напарника Такэды. - Но я не думал, что Посланник столь беспомощен. Не то,
чтобы я сожалею, что вмешался, но и не очень верю в успех вашей миссии.
Стать махасиддхой вашему другу уже не удастся, не-хватит времени. Путь не
ждет.
- У него есть задатки экстрасенса.
- Блажен, кто верует. Впрочем, кто знает, каким путем достигается
вершина магического искусства? Достичь прямого знаниядействия может далеко
не каждый, большую роль играет масштаб личности, размах устремлений, запас
духовных сил и веры. Будите своего... Посланника, пора идти.
Пока Такэда будил Сухова, Истуутука исчез и вернулся уже с двумя
плавающими в воздухе вогнутыми листами в форме подносов. На одном вместе с
копьем вардзуни лежали незнакомые предметы, на другом - предметы, явно
относящиеся к продуктам питания.
- Ешьте, - кивнул на этот поднос Истуутука. - Наша пища не содержит
мяса убитых животных, мы вегетарианцы, и почти все местные фрукты и овощи
съедобны и для вас, я проверил.
Гости набросились на еду, даже не пытаясь попробовать сначала на
вкус. Проводник понаблюдал за ними, склонив голову к плечу, потом подвинул
к себе второй поднос.
- Возьмите с собой кое-что в дорогу. Это акваблок, сгущеная вода,
хватит обоим на неделю. - Он показал на белый кубик с колечком на одной из
граней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102