– Ладно тебе, я серьезно спрашиваю.
– Правда? А смысл какой? Если придумает, то сам скажет, если нет, тем более узнаешь. – Джерри, насупившись, сделал вид, будто собирается уходить, но гномиха вместо законного удовлетворения ощутила нечто, отдаленно напоминавшее укол совести. – Ну хорошо, отвечаю: нет, волшебник ничего не придумает.
– Угу… А почему?
– Еще не пора.
Надо заметить, что по существу вопроса Джерри придерживался того же мнения (и в глубине души надеялся, что Фин выскажет обратное, а потом этим можно будет ей в глаза потыкать), но названная причина удивила его искренне и глубоко.
– Не понял! Чего ждать-то? Или покуда все просто недостаточно хреново?
– Вроде того, – неожиданно согласилась Фин, хотя предположение явно было высказано в качестве подкола.
– Елки-моталки! Ну, с тобой, блин, невозможно…
– А с тобой что, можно? – Фин неприятно прищурилась и понизила голос до шепота: – Слушай, парень, плевать я хотела, что ты там себе думаешь. Нужна я кому здесь, или толку от меня как гоблину от своей башки, опять же совсем я дура, или не совсем – считай как хочешь! Мне без разницы. Но разговаривай, мать твою, прилично! Я ж не требую, чтоб меня Ваше Высочество величали, хотя и могла бы… Так что давай как-нибудь без «блинов», «елок», «хренов». А то ведь я ответить могу. И не на словах при случае!
Джерри был в корне не согласен с постановкой вопроса, но виделось ему тут нечто такое, что моментами даже эдакое. Словом, не располагающее к открытому препирательству. А раз виделось, то он и промолчал, кивнул только – мол, принято к сведению.
– К тому же я не выпендриваюсь, как некоторые. Ты спросил, я ответила, что думаю. Если тебе непонятно, твои проблемы.
– А может объяснишь?
– Что тут объяснять? Ты ж говорил, что знаешь старые легенды. Вот и вспомни их, подумай.
Джерри по-прежнему находился в уверенности, что Фин специально дурит ему голову, но решил не обижаться, а вывести ее на чистую воду, прикинувшись валенком.
– Что вспоминать-то? Там везде одно и то же. Силы Тьмы хотят захватить мир, полчища Черного наступают, кажется, что всем уже… это… каюк. Потом появляются герой, волшебник, еще кто-нибудь. Иногда вместе, иногда порознь. Они бьются с прислужниками Черного, совершают все эти легендарные подвиги, выбираются из разных всяких зад… м-м… историй. Еще потом герой добывает Меч…
– Это лишнее, – прервала его Фин. – Достаточно того, что ты уже сказал. И как, похоже оно на то, что ты видишь?
– Не очень, – вынужден был признать Джерри.
– Вот-вот! Где, как ты их назвал, полчища Черного? Несколько уродов в вашей деревне? Тоже мне войско… Скажу тебе, между прочим, что когда я уезжала из своего королевства, там все было тихо-мирно. Гномьи короли ничем не обеспокоены. Нет ни подозрительных слухов, ни разговорчиков, гоблинов с орками не видно и не слышно. А раньше стоило Черному возродиться, так с ними сразу заруба начиналась… Неправильно все это выглядит, несерьезно.
Фин умолкла, а отношение Джерри к ее словам тем временем претерпело значительные изменения. Последние соображения были весьма созвучны его собственным мыслям, он не мог поверить во вчерашние заявления волшебника, как ни старался… Непонятной оставалась только ее фраза насчет «не пора», но пока трактирщик думал, как лучше задать вопрос, гномиха заговорила об этом сама:
– Допустим даже, что Бьорн Скиталец прав, и мы те самые. Это все-таки возможно. Гномы придерживаются очень невысокого мнения о чародеях, однако я что-то не слыхала нелестных отзывов о Бьорне. И уж тем более, что он выжил из ума… – Фин глянула в сторону волшебника, будто проверяя последнее высказывание, но тот продолжал самоуглубленно изучать поверхность ручья. – М-да, в таких делах ничего с уверенностью не скажешь. Вот если Бьорн действительно знает, что говорит, и кто-то из вас герой, то за нами охотятся по-настоящему, и дела обстоят весьма паршиво.
Джерри уже окончательно уверился, что гномиха и впрямь говорит дело. Только путано все как-то выходило, не улавливал он основной смысл…
– Не пойму я. То недостаточно плохо, то достаточно. Объясни по-человечески, что хуже чего?
– По-человечески, уж извини, у меня точно не выйдет! – не удержавшись, съехидничала Фин, но просьбу исполнила. – Ну, смотри, если у Скитальца ум зашел за разум, мы болтаемся в лесах просто так и никому до нас заботы нет, то это хороший вариант. Волшебник, ясно, ничего не придумает, но и волколаки нас не сожрут. И будем мы тут блуждать, пока не надоест. Ему, нам, еще кому – не важно… А вот ежели оборотни посланы за нами, то смотри прямо в легенды. Нам надобно будет выбираться из истории так, как там об этом рассказывают, – с подвигами то бишь, настоящими полновесными подвигами, которые всегда совершают герои. Понимаешь?
– Угу. А ночью этой чего было. Не подвиг?
– Сейчас, как же. Под такое в легендах строчку отводят, ну, две от силы. Десяток волчар уделать, да и то не насмерть – какой это на хрен подвиг?!
– Ну вот, меня пилит, а сама туда же… – укоризненно пробормотал Джерри, и гномиха слегка покраснела:
– Прости, случайно сорвалось. Но сути это не меняет.
Как все уже наверняка заметили, трактирщик любил поспорить; в данный же момент он с малоприятным ощущением полной апатии изменил своей привычке. Нет, разночтения во взгляде на ситуацию у них все-таки имелись, но Джерри наконец понял логику Фин и, более того, счел ее убедительной, очень печально убедительной. Чтобы хоть что-то сказать, он мрачно подытожил:
– Сталбыть, надо подождать, покуда нас совсем убивать не начнут. А тут уж волшебник непременно что-нибудь надумает.
– Либо надумает, либо нет. Это уж одно из двух, сам понимаешь… – В этих словах гномихи Джерри совершено правильно уловил непонятную насмешку, но теперь Фин не стала долго его мурыжить и хитро подмигнула: – Там, в легендах, еще кое-что есть, если ты не заметил. Обычно не чародеи героев вытаскивают из неприятностей, а скорее совсем наоборот. Чуешь?
– Не ко мне! – категорически отрезал Джерри. – Может, к тебе?
Фин открыла было рот, но потом несколько секунд смотрела в глаза собеседнику и наконец медленно покачала головой.
– Тогда, верно, это к ним, – с серьезным видом Джерри указал на загорающую троицу, но не сдержался и насмешливо фыркнул.
Почин посмеяться Фин не поддержала, но возражать тоже не стала, и после непродолжительного молчания Джерри решил довести разработку вариантов до завершения:
– Ну а если нас прижмут, и никто ни х… этого самого не придумает, тогда чего?
Фин пожала плечами, отдавая дань риторичности вопроса:
– Остается еще шанс на чудо. Но, боюсь, нас скоро прикончат.
– Во-во, к тому все и идет… – Джерри поморщился и затем с нехарактерной для себя непосредственностью поинтересовался: – Слушай, а ты, часом, не жалеешь, что во все это вляпалась?
– Да нет. Пока ведь не прикончили.
– Ну да, ну да. Смелые мы. А я вот жалею, что меня никто не спрашивал…
До начала этого разговора Фин хоть и не тешила себя иллюзиями по поводу скорого наступления лучезарного будущего, но и острым пессимизмом не страдала. Сидишь себе, отдыхаешь после махача (пардон, тяжелого боя), притом не они нас, а мы их в итоге поколотили. А что заживо чуть не сожрали и больно было адски, так это, в общем, дело житейское… Но вот после всего сказанного гномиха тоже стала скатываться в пучину упаднических настроений, и это ей ничуть не понравилось.
– Что ж ты ноешь-то все время? Сам ведь Бьорну веришь не больше моего! – Джерри не помнил, чтобы говорил нечто подобное, и сделал в памяти пометку: «опасно много замечает». – А коли так, то и бояться особенно нечего. Да и вообще, посмотрел бы вокруг: солнце светит, птички поют, ручеек вон журчит. Красота, по-вашему. Мир да благодать! Не тот случай, чтоб в гроб собираться, а?
– Может, и не тот. Только… – Джерри оборвал себя, но гномиха довольно живо переспросила:
– Только что?
Джерри, изначально собиравшийся выведать мысли Фин и не открывать свои, вдруг ощутил настоятельную потребность излить душу. Гномиха, безусловно, была куда менее благодарным слушателем, чем Бугай, но все-таки и не Эрик…
– Только как бы все еще проще не оказалось. Свет с ними, с байками и волшебниками! От них дело к одному плохому может повернуться… А как оно получше может пойти? Никак. Вот тебе и весь сказ.
Несмотря на некоторую сбивчивость изложения, Фин четко уловила смысл.
– Так-то уж не надо. Бьорн поопытнее тебя будет. Да и волшебник он далеко не последний.
– Да хоть семи пядей во лбу! Хоть колдун-переколдун! Что толку? Верно ты сказала, глянь вокруг. Леса! Леса на сотню миль окрест, и ничего боле… Как из них выбираться? Пешим ходом? Похоже, придется… Только нас любая тварь выследит и догонит. Потому драпать надо что есть мочи, а не штаны за разму… тьфу, раздумьями просиживать.
Фин молчала, но после паузы трактирщик продолжил так, будто с ним ожесточенно спорят:
– Как еще? Немного способов-то, а?.. По воде? Было бы недурственно. Но не по ручью, до дальнего берега которого я отсюда доплюну! А все речки… это… судоходные далеко на юге. Ну, говорят, на западе где-то лесорубы бревна сплавляют. Так поди их найди, тыкаясь туда-сюда, как котята слепые… Еще? Под землей можно. Ваша братия по этому делу мастера. Однако ж не верится, будто ты в одиночку ход нам прокопаешь. Хоть до гор, хоть куда… Остается воздух. Но тут тоже загвоздка. Сидеть на ветках по-птичьи волшебники умеют, а вот чтоб они по небу так же летали, я не слыхал. Да не в гордом одиночестве, а с цельным выводком… Или это в нашей деревне такое не сказывают, а гномы знают чародеев, могущих в небо подниматься?
Джерри явно не нуждался в ответе, но Фин весьма сухо заметила:
– Знают одного. Говорят, Владыка Тьмы умеет летать.
– Говорить-то говорят… Одного я никак не пойму, если Черный все умеет, пошто же он каждый раз под конец в говне оказывается?.. Ладно, не наша это забота. А наша, что не отрастит волшебник себе крылья. Не улетим мы по воздуху. Вернее уж, к нам оттуда кто-нибудь пожалует.
Джерри сделал очередной перерыв, подумывая, как бы поэффектнее закончить речь, но показать свои способности к емким логическим обобщениям ему было не суждено…
Тут следует дать небольшое отступление, причина которого в том, что у Бьорна Скитальца был очень хороший, острый слух. Если накануне он при всем желании (к тому же отсутствовавшем) не смог бы разобрать шепот с ветвей отдаленного дерева, то сегодня… Нет, начало разговора он пропустил, с полной отдачей пытаясь погрузиться в собственные размышления. Когда же до него донеслось змеиное шипение Фин, пропагандировавшей использование литературного языка, старый волшебник мгновенно отвлекся от бессмысленного перемалывания нескольких самоочевидных фактов, настроил локаторы, чуток подколданув их дальность, и уже не упустил практически ни единого слова. Предполагалось, что будет интересно, но действительность превзошла ожидания.
Фактически, Бьорн получил большое удовольствие. И от способностей собеседников критически оценить ситуацию (что мастерски продемонстрировал Джерри), и от творческой ее интерпретации (тут блеснула Фин). Ему понравилась и сама манера разговора, когда участники, отдавая должное друг другу, ведут собственную игру, пытаются подзапудрить мозги… Пожалуй, впервые с начала путешествия Бьорна покинуло тоскливое ощущение безнадежной недоделанности доставшегося ему материала. Конечно, беззаветная (читай, тупая) преданность идеалам Света во многих отношениях полезнее таких крамольных, откровенно эгоистических настроений, однако признаки наличия разума радовали Бьорна куда больше. Свободомыслящим объектом манипулировать труднее, зато тот иной раз может и сам что-нибудь сделать.
Но, главное, в подслушиваемой беседе волшебник то и дело находил самые натуральные здравые зерна. Так, пассаж Фин насчет внешней легкомысленности происходящего в сочетании с недавно отмеченной Бьорном странностью стратегии Черного породил совсем новую мысль. Звучала она просто провокационно: а действительно ли извечный противник занимается ими всерьез? Не объясняются ли эти малопонятные танцы вокруг них элементарным наплевательским отношением? Вот ведь и Агенор тоже что-то крутил… Продвинуться в этом направлении Бьорну помешала высказанная гномихой идея о героях, подвигах и том, кто кого должен спасать. Для начала она полностью соответствовала исторической практике, хотя в такой форме ему никогда в голову не приходила, и к тому же… К тому же герой и впрямь должен себя проявлять, а не только за рукоять Меча держаться. Если мысленно перебрать, то всем предыдущим вождям Света и на раннем этапе случалось совершить мало-мальски легендарный подвиг. Бьорн подумал даже, что, может, неплохо бы и еще чему-нибудь приключиться. А там, глядишь, все могло само собой замечательно упроститься.
Однако сугубое сочувствие и понимание у волшебника вызвало, конечно, последнее выступление Джерри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Правда? А смысл какой? Если придумает, то сам скажет, если нет, тем более узнаешь. – Джерри, насупившись, сделал вид, будто собирается уходить, но гномиха вместо законного удовлетворения ощутила нечто, отдаленно напоминавшее укол совести. – Ну хорошо, отвечаю: нет, волшебник ничего не придумает.
– Угу… А почему?
– Еще не пора.
Надо заметить, что по существу вопроса Джерри придерживался того же мнения (и в глубине души надеялся, что Фин выскажет обратное, а потом этим можно будет ей в глаза потыкать), но названная причина удивила его искренне и глубоко.
– Не понял! Чего ждать-то? Или покуда все просто недостаточно хреново?
– Вроде того, – неожиданно согласилась Фин, хотя предположение явно было высказано в качестве подкола.
– Елки-моталки! Ну, с тобой, блин, невозможно…
– А с тобой что, можно? – Фин неприятно прищурилась и понизила голос до шепота: – Слушай, парень, плевать я хотела, что ты там себе думаешь. Нужна я кому здесь, или толку от меня как гоблину от своей башки, опять же совсем я дура, или не совсем – считай как хочешь! Мне без разницы. Но разговаривай, мать твою, прилично! Я ж не требую, чтоб меня Ваше Высочество величали, хотя и могла бы… Так что давай как-нибудь без «блинов», «елок», «хренов». А то ведь я ответить могу. И не на словах при случае!
Джерри был в корне не согласен с постановкой вопроса, но виделось ему тут нечто такое, что моментами даже эдакое. Словом, не располагающее к открытому препирательству. А раз виделось, то он и промолчал, кивнул только – мол, принято к сведению.
– К тому же я не выпендриваюсь, как некоторые. Ты спросил, я ответила, что думаю. Если тебе непонятно, твои проблемы.
– А может объяснишь?
– Что тут объяснять? Ты ж говорил, что знаешь старые легенды. Вот и вспомни их, подумай.
Джерри по-прежнему находился в уверенности, что Фин специально дурит ему голову, но решил не обижаться, а вывести ее на чистую воду, прикинувшись валенком.
– Что вспоминать-то? Там везде одно и то же. Силы Тьмы хотят захватить мир, полчища Черного наступают, кажется, что всем уже… это… каюк. Потом появляются герой, волшебник, еще кто-нибудь. Иногда вместе, иногда порознь. Они бьются с прислужниками Черного, совершают все эти легендарные подвиги, выбираются из разных всяких зад… м-м… историй. Еще потом герой добывает Меч…
– Это лишнее, – прервала его Фин. – Достаточно того, что ты уже сказал. И как, похоже оно на то, что ты видишь?
– Не очень, – вынужден был признать Джерри.
– Вот-вот! Где, как ты их назвал, полчища Черного? Несколько уродов в вашей деревне? Тоже мне войско… Скажу тебе, между прочим, что когда я уезжала из своего королевства, там все было тихо-мирно. Гномьи короли ничем не обеспокоены. Нет ни подозрительных слухов, ни разговорчиков, гоблинов с орками не видно и не слышно. А раньше стоило Черному возродиться, так с ними сразу заруба начиналась… Неправильно все это выглядит, несерьезно.
Фин умолкла, а отношение Джерри к ее словам тем временем претерпело значительные изменения. Последние соображения были весьма созвучны его собственным мыслям, он не мог поверить во вчерашние заявления волшебника, как ни старался… Непонятной оставалась только ее фраза насчет «не пора», но пока трактирщик думал, как лучше задать вопрос, гномиха заговорила об этом сама:
– Допустим даже, что Бьорн Скиталец прав, и мы те самые. Это все-таки возможно. Гномы придерживаются очень невысокого мнения о чародеях, однако я что-то не слыхала нелестных отзывов о Бьорне. И уж тем более, что он выжил из ума… – Фин глянула в сторону волшебника, будто проверяя последнее высказывание, но тот продолжал самоуглубленно изучать поверхность ручья. – М-да, в таких делах ничего с уверенностью не скажешь. Вот если Бьорн действительно знает, что говорит, и кто-то из вас герой, то за нами охотятся по-настоящему, и дела обстоят весьма паршиво.
Джерри уже окончательно уверился, что гномиха и впрямь говорит дело. Только путано все как-то выходило, не улавливал он основной смысл…
– Не пойму я. То недостаточно плохо, то достаточно. Объясни по-человечески, что хуже чего?
– По-человечески, уж извини, у меня точно не выйдет! – не удержавшись, съехидничала Фин, но просьбу исполнила. – Ну, смотри, если у Скитальца ум зашел за разум, мы болтаемся в лесах просто так и никому до нас заботы нет, то это хороший вариант. Волшебник, ясно, ничего не придумает, но и волколаки нас не сожрут. И будем мы тут блуждать, пока не надоест. Ему, нам, еще кому – не важно… А вот ежели оборотни посланы за нами, то смотри прямо в легенды. Нам надобно будет выбираться из истории так, как там об этом рассказывают, – с подвигами то бишь, настоящими полновесными подвигами, которые всегда совершают герои. Понимаешь?
– Угу. А ночью этой чего было. Не подвиг?
– Сейчас, как же. Под такое в легендах строчку отводят, ну, две от силы. Десяток волчар уделать, да и то не насмерть – какой это на хрен подвиг?!
– Ну вот, меня пилит, а сама туда же… – укоризненно пробормотал Джерри, и гномиха слегка покраснела:
– Прости, случайно сорвалось. Но сути это не меняет.
Как все уже наверняка заметили, трактирщик любил поспорить; в данный же момент он с малоприятным ощущением полной апатии изменил своей привычке. Нет, разночтения во взгляде на ситуацию у них все-таки имелись, но Джерри наконец понял логику Фин и, более того, счел ее убедительной, очень печально убедительной. Чтобы хоть что-то сказать, он мрачно подытожил:
– Сталбыть, надо подождать, покуда нас совсем убивать не начнут. А тут уж волшебник непременно что-нибудь надумает.
– Либо надумает, либо нет. Это уж одно из двух, сам понимаешь… – В этих словах гномихи Джерри совершено правильно уловил непонятную насмешку, но теперь Фин не стала долго его мурыжить и хитро подмигнула: – Там, в легендах, еще кое-что есть, если ты не заметил. Обычно не чародеи героев вытаскивают из неприятностей, а скорее совсем наоборот. Чуешь?
– Не ко мне! – категорически отрезал Джерри. – Может, к тебе?
Фин открыла было рот, но потом несколько секунд смотрела в глаза собеседнику и наконец медленно покачала головой.
– Тогда, верно, это к ним, – с серьезным видом Джерри указал на загорающую троицу, но не сдержался и насмешливо фыркнул.
Почин посмеяться Фин не поддержала, но возражать тоже не стала, и после непродолжительного молчания Джерри решил довести разработку вариантов до завершения:
– Ну а если нас прижмут, и никто ни х… этого самого не придумает, тогда чего?
Фин пожала плечами, отдавая дань риторичности вопроса:
– Остается еще шанс на чудо. Но, боюсь, нас скоро прикончат.
– Во-во, к тому все и идет… – Джерри поморщился и затем с нехарактерной для себя непосредственностью поинтересовался: – Слушай, а ты, часом, не жалеешь, что во все это вляпалась?
– Да нет. Пока ведь не прикончили.
– Ну да, ну да. Смелые мы. А я вот жалею, что меня никто не спрашивал…
До начала этого разговора Фин хоть и не тешила себя иллюзиями по поводу скорого наступления лучезарного будущего, но и острым пессимизмом не страдала. Сидишь себе, отдыхаешь после махача (пардон, тяжелого боя), притом не они нас, а мы их в итоге поколотили. А что заживо чуть не сожрали и больно было адски, так это, в общем, дело житейское… Но вот после всего сказанного гномиха тоже стала скатываться в пучину упаднических настроений, и это ей ничуть не понравилось.
– Что ж ты ноешь-то все время? Сам ведь Бьорну веришь не больше моего! – Джерри не помнил, чтобы говорил нечто подобное, и сделал в памяти пометку: «опасно много замечает». – А коли так, то и бояться особенно нечего. Да и вообще, посмотрел бы вокруг: солнце светит, птички поют, ручеек вон журчит. Красота, по-вашему. Мир да благодать! Не тот случай, чтоб в гроб собираться, а?
– Может, и не тот. Только… – Джерри оборвал себя, но гномиха довольно живо переспросила:
– Только что?
Джерри, изначально собиравшийся выведать мысли Фин и не открывать свои, вдруг ощутил настоятельную потребность излить душу. Гномиха, безусловно, была куда менее благодарным слушателем, чем Бугай, но все-таки и не Эрик…
– Только как бы все еще проще не оказалось. Свет с ними, с байками и волшебниками! От них дело к одному плохому может повернуться… А как оно получше может пойти? Никак. Вот тебе и весь сказ.
Несмотря на некоторую сбивчивость изложения, Фин четко уловила смысл.
– Так-то уж не надо. Бьорн поопытнее тебя будет. Да и волшебник он далеко не последний.
– Да хоть семи пядей во лбу! Хоть колдун-переколдун! Что толку? Верно ты сказала, глянь вокруг. Леса! Леса на сотню миль окрест, и ничего боле… Как из них выбираться? Пешим ходом? Похоже, придется… Только нас любая тварь выследит и догонит. Потому драпать надо что есть мочи, а не штаны за разму… тьфу, раздумьями просиживать.
Фин молчала, но после паузы трактирщик продолжил так, будто с ним ожесточенно спорят:
– Как еще? Немного способов-то, а?.. По воде? Было бы недурственно. Но не по ручью, до дальнего берега которого я отсюда доплюну! А все речки… это… судоходные далеко на юге. Ну, говорят, на западе где-то лесорубы бревна сплавляют. Так поди их найди, тыкаясь туда-сюда, как котята слепые… Еще? Под землей можно. Ваша братия по этому делу мастера. Однако ж не верится, будто ты в одиночку ход нам прокопаешь. Хоть до гор, хоть куда… Остается воздух. Но тут тоже загвоздка. Сидеть на ветках по-птичьи волшебники умеют, а вот чтоб они по небу так же летали, я не слыхал. Да не в гордом одиночестве, а с цельным выводком… Или это в нашей деревне такое не сказывают, а гномы знают чародеев, могущих в небо подниматься?
Джерри явно не нуждался в ответе, но Фин весьма сухо заметила:
– Знают одного. Говорят, Владыка Тьмы умеет летать.
– Говорить-то говорят… Одного я никак не пойму, если Черный все умеет, пошто же он каждый раз под конец в говне оказывается?.. Ладно, не наша это забота. А наша, что не отрастит волшебник себе крылья. Не улетим мы по воздуху. Вернее уж, к нам оттуда кто-нибудь пожалует.
Джерри сделал очередной перерыв, подумывая, как бы поэффектнее закончить речь, но показать свои способности к емким логическим обобщениям ему было не суждено…
Тут следует дать небольшое отступление, причина которого в том, что у Бьорна Скитальца был очень хороший, острый слух. Если накануне он при всем желании (к тому же отсутствовавшем) не смог бы разобрать шепот с ветвей отдаленного дерева, то сегодня… Нет, начало разговора он пропустил, с полной отдачей пытаясь погрузиться в собственные размышления. Когда же до него донеслось змеиное шипение Фин, пропагандировавшей использование литературного языка, старый волшебник мгновенно отвлекся от бессмысленного перемалывания нескольких самоочевидных фактов, настроил локаторы, чуток подколданув их дальность, и уже не упустил практически ни единого слова. Предполагалось, что будет интересно, но действительность превзошла ожидания.
Фактически, Бьорн получил большое удовольствие. И от способностей собеседников критически оценить ситуацию (что мастерски продемонстрировал Джерри), и от творческой ее интерпретации (тут блеснула Фин). Ему понравилась и сама манера разговора, когда участники, отдавая должное друг другу, ведут собственную игру, пытаются подзапудрить мозги… Пожалуй, впервые с начала путешествия Бьорна покинуло тоскливое ощущение безнадежной недоделанности доставшегося ему материала. Конечно, беззаветная (читай, тупая) преданность идеалам Света во многих отношениях полезнее таких крамольных, откровенно эгоистических настроений, однако признаки наличия разума радовали Бьорна куда больше. Свободомыслящим объектом манипулировать труднее, зато тот иной раз может и сам что-нибудь сделать.
Но, главное, в подслушиваемой беседе волшебник то и дело находил самые натуральные здравые зерна. Так, пассаж Фин насчет внешней легкомысленности происходящего в сочетании с недавно отмеченной Бьорном странностью стратегии Черного породил совсем новую мысль. Звучала она просто провокационно: а действительно ли извечный противник занимается ими всерьез? Не объясняются ли эти малопонятные танцы вокруг них элементарным наплевательским отношением? Вот ведь и Агенор тоже что-то крутил… Продвинуться в этом направлении Бьорну помешала высказанная гномихой идея о героях, подвигах и том, кто кого должен спасать. Для начала она полностью соответствовала исторической практике, хотя в такой форме ему никогда в голову не приходила, и к тому же… К тому же герой и впрямь должен себя проявлять, а не только за рукоять Меча держаться. Если мысленно перебрать, то всем предыдущим вождям Света и на раннем этапе случалось совершить мало-мальски легендарный подвиг. Бьорн подумал даже, что, может, неплохо бы и еще чему-нибудь приключиться. А там, глядишь, все могло само собой замечательно упроститься.
Однако сугубое сочувствие и понимание у волшебника вызвало, конечно, последнее выступление Джерри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48