Чушь. Знавал я многих диктаторов (сам, правда, к их числу не отношусь), которые вообще не стремились никого наказывать. Так только, по крайней необходимости…
А вот что действительно объединяет волшебников-диктаторов и, собственно, делает их таковыми, так это непоколебимая уверенность в своей компетентности. Такой волшебник – конечная инстанция в решении любых вопросов, он искренне полагает, что кроме него никто мыслить не может, а если вдруг кто и может, то все равно не так хорошо, логично, тонко, хитро, коварно и т. д. Порочность данного подхода очевидна – если таким образом думает n волшебников, то n-1 уже неправы по определению. На прикладном уровне (в жизни то бишь) это тоже подтверждается. Большинство диктаторов вне зависимости от того, насколько высоко им удалось забраться, плохо заканчивают, и даже те, кому не указали на несостоятельность при жизни, могут быть абсолютно уверены: стоит им исчезнуть, как все их труды рассыплются в прах. Потому что придут новые, с новыми гениальными идеями, как все переделать, предварительно разрушив до основания и глубже…
Все это достаточно печально само по себе, а ведь есть еще и главная беда диктаторов. Если паче чаяния в своих размышлениях о судьбах мира они доходят до высказанных только что мыслей, то им остается застрелиться из кривого ружья. Но изменить-то уж ничего нельзя – раз решив, что ты над всеми, принять обратное невозможно. Точнее, можно на словах, а в глубине души и на уровне действий все будет по-прежнему. Перефразируя известное изречение, рожденный глаголить внемлить не может.
Соответственно, волшебники-демократы в противоположность диктаторам внемлют. Не в прямом, конечно, демократическом смысле. Они не проводят референдумов среди народа и не подчиняются пресловутому мнению большинства; нет, до такого безобразия еще ни один волшебник не скатывался. Однако демократы зачастую доверяют принятие ключевых решений другим, и при этом совершенно не важно кому – убеленному сединами мудрецу или зеленому малолетке, которым, по их мнению, руководит Судьба (с очень большой буквы). Плюс к этому обычно такие волшебники внушают всем, что не считают себя вправе встревать в решение людьми их личных проблем, но это как раз типичный случай двойного стандарта. К примеру, если герой, которому суждено спасать мир, хочет в перерыве пройтись по бабам, то ему запрещают, потому как спасение мира – дело однозначно общественное и отвлекаться от него негоже. А вот если герой до полной потери памяти любит конкретно эту, а не какую-нибудь ту, то пожалуйста, имеет право – его дело, никто здесь не указ. И отлично, я тоже не против. Только, простите, разница в этих двух случаях в чем проявляется? С точки зрения мира, разумеется…
Или рассмотрим недавно описанный момент. Бьорн Скиталец, как закоренелый демократ, предоставляет некоторым возможность выбора. Пусть про себя он считает этих некоторых бесполезным балластом, пусть ему было бы куда удобнее обойтись одними героями (с этой бы оравой справиться!), но Скиталец не хочет посягать на свободу личности. Уважает права человека, понимаешь… И при этом, прошу заметить, если события пойдут куда-то не туда, а то и вовсе выйдут из-под контроля, то кто отвечать будет? Некая Элли? Или чуть менее некая Фин? Не смешите мои шнурочки…
Впрочем, это проблемы Бьорна. Я хотел отметить другое. Никому, в том числе и мне, не известно, как разворачивались бы дальнейшие приключения наших товарищей, если бы волшебник принимал решение сам. Но, как вы еще сможете убедиться, «бесполезному балласту» была уготована значительная роль в этом раунде схватки Добра со Злом вплоть до самого финала. И тогда скажите мне: действительно ли «идти или не идти» был личным вопросом несовершеннолетней дочери мельника из деревенского захолустья? Если да, воистину у личности нет горизонтов…
В общем, не знаю. Не могу объяснить, как вообще может работать столь противоречивая, путаная и ненадежная система управления. И уж тем более, как она может раз за разом оказываться эффективнее отрегулированного механизма диктатуры, даже со всеми присущими последней недостатками… Да, чего-то в жизни я не понимаю…
Ну ладно, напоследок о страшном: о волшебниках-похренистах. В принципе, это тихие, незаметные создания, которые веками сидят в своих башенках и двигают НВП (научно-волшебный прогресс). Они в самом деле не интересуются миром, и мир (если у него хватает ума) платит им тем же. Но эта идиллия никогда не длится вечно – рано или поздно любой похренист достигает в продвижении НВП рубежа, после которого радостно приносится в какой-нибудь высший совет волшебников и заявляет нечто вроде: «Господа, я тыщу лет хотел посмотреть, что находится внутри Земли, и вот сейчас придумал гениальный способ расколоть шарик точно по нулевому меридиану! Только мне надо несколько человек, чтобы аппаратуру поднесли, а остальным неплохо бы встать вдоль меридиана и смотреть, как бы линия разлома в сторону не ушла…»
И это, поверьте, еще не худший вариант. А если ему лень бежать будет и помощники не нужны?..
Глава седьмая
Следующие несколько дней не представляют для нашего повествования большого интереса, но вкратце упомянуть о них все-таки стоит.
Поскольку руководство кампанией перешло к Бьорну Скитальцу, операция по исходу из Вудстока была проведена четко, слаженно и быстро. После побега под покровом тьмы от растерявшихся гномов волшебник отвел молодежь на другой конец городка, где попросту посадил всю компанию под замок в погреб первого попавшегося трактира, а сам, очередной раз изменив внешность, отправился на местный рынок. Там, без зазрения совести подколдовывая золото, Скиталец закупил экипировку для турпохода на пять человек и с помощью парочки несложных трюков ускользнул от непонятно чьих соглядатаев, проявлявших к нему повышенный интерес. Дальнейшее было не менее очевидно – глубокой ночью волшебник вывел свой отряд из города через северные ворота, предварительно погрузив всех присутствовавших поблизости в магический сон. Вот здесь, за пределами городских стен, Бьорн допускал возможность серьезных осложнений – все же и Нимрааз, и светоносцы по идее должны были стеречь ворота. Однако все прошло на удивление гладко, и прошагав пару миль по ведущему к горам тракту, наш отряд свернул на торную лесную дорогу, потом на неторную, а уже на рассвете и вовсе на полузаросшую тропинку… В конечном итоге в первый же день путешествия потенциальные спасители мира благополучно затерялись в не сказать бескрайних, но весьма обширных и необжитых просторах северных даландских лесов.
В последующие четыре дня это – теряться, а временами и просто блуждать – оставалось основным занятием наших товарищей. Хотя некое общее направление (а именно на запад) в их движении прослеживалось, мастерство лесного проводника в многочисленные достоинства Скитальца не входило, и это чувствовалось. То, что волшебник вырос в Даланде и неплохо знал местную географию, нисколько не помогало, потому как в данных конкретных лесах он в последний раз бывал лет эдак пару тысяч назад, а тропки, ручейки, овражки и болотца имеют тенденцию менять конфигурацию гораздо чаще.
Тем не менее других вариантов действий Бьорн попросту не видел. Как уже говорилось, схема борьбы с Черным Властелином была отработана веками и оснований для пересмотра оной не наблюдалось. Бьорну вменялось в обязанности найти героя, получить над ним контроль, затем исчезнуть, скрыться из поля зрения недругов и конкурентов, далее – произвести психологическую обработку спасителя человечества и поднатаскать его в исполнении своих обязанностей, а после – путешествие на юг, в Антарион, к Мечу… О более отдаленной перспективе Бьорн пока даже не думал, слишком много было неясностей общего характера и насущных проблем. Ну, хорошо, спрятались они в лесах и, несмотря на определенные трудности, которые требовалось всего лишь стойко игнорировать, могли прятаться еще долго. Лето все-таки, погода хорошая, запасов еды достаточно, да и пополнять их можно…
Но что дальше? Со следующим этапом программы наблюдались сложности, которые коллективным сидением на пеньках явно не решались. Во-первых, все надежды быстренько определить, кто из доблестной молодежи Сонной Хмари есть кто, потерпели крах. Как опять-таки уже упоминалось, универсального теста на героя не существовало (точнее, был один, но провести его можно было только в Антарионе), а по косвенным признакам и Джерри, и Эрик годились в равной степени. И не годились тоже. Неожиданно волшебник пришел к выводу, что по чисто физическим и человеческим данным лучше прочих подходил Бугай, но против него говорило категорическое отсутствие каких бы то ни было знаков Судьбы. Да и родился он не совсем вовремя, а это, как ни крути, очень важно. Но даже если сбросить Бугая со счетов (а волшебник этого не делал) то кого обрабатывать, кого готовить? Попытаться угадать? Первого? Второго?.. Нет, так нельзя. А если ошибка? Последствия могут оказаться катастрофическими. Оставалось либо длить ничегонеделание, либо как-то работать со всеми одновременно. Но как, елки-палки? Тут ведь общей методики нет, только индивидуальный подход… Получалось что-то типа замкнутого круга, а перед этой геометрической фигурой нередко пасовали даже самые великие чародеи.
К тому же не предвиделось и выхода из тупика путем непосредственного движения. Да, Бьорн вел их на запад, но только потому, что все другие направления были хуже. На юге, в цивилизованной части Даланда, было слишком людно, там их могли выследить все желающие, даже если постоянно использовать всякие магические штучки. Конечно, в случае острой необходимости волшебник предпринял бы попытку прорваться через Даланд к какой-то определенной точке, но на данном этапе точки видно не было… Восток? В этом направлении за границами Даланда имелась еще парочка довольно замшелых королевств, затем простирались эльфийские леса, население которых испокон веку не сочувствовало ни людям, ни гномам, ни даже волшебникам, а дальше начинались Дикие Земли, о которых было известно лишь, что это крайне дрянное место. Словом, двигаться на восток имело смысл только с целью физической тренировки. Сходили туда-сюда, типа погуляли, полезно для здоровья… Двигаться на север не рассматривалось вообще. Горы с гномами, за ними равнинные пустоши плавно переходящие в тундру, где в спокойные времена жизнь практически отсутствовала, а в неспокойные копошились прислужники Черного… Вот и оставался запад. Правда, в перспективе даландские леса также упирались в мощный горный хребет, рассекающий мир с севера на юг, давнее обиталище орков, гоблинов и где-то даже драконов, но Бьорн утешался мыслью, что такими темпами им туда все равно не добраться.
Долго ли, коротко ли, но вечером четвертого дня, на ставших традиционными посиделках вокруг костра Бьорн вынужден был отвлечься от угрюмых размышлений о том, как все плохо, и сопутствовавшей оным ностальгии по прежним кампаниям, которые казались теперь простыми, ясными и, главное, традиционно выигрышными. А вывел чародея из этого состояния бунт, поднятый его подопечными. Не слишком утружденные тяготами похода (все-таки деревенская молодежь с лесом знакома не понаслышке), они постоянно приставали с расспросами, однако в качестве народного глашатая выступал Джерри, и на его вежливые просьбы волшебник спокойно отвечал, что занят важными раздумьями, сейчас не время, да и вообще – он им обязательно все скажет. Рано или поздно… Но на этот раз выступила Фин. Покончив с незатейливым ужином, она встала напротив волшебника, уперла руки в боки весьма типичным образом и во всеуслышание заявила:
– Волшебник Дарн-о'Тор, вы поступаете недостойно! Вы не имеете права обращаться с нами как с неразумными детьми!
В прошедшие дни гномиха вела себя скромно и очень спокойно, так что все, не исключая Бьорна, как-то подзабыли о ее высокородном происхождении. Но сейчас волшебник отчетливо почувствовал, что с ним говорит принцесса, а им, даже еще сопливым, даже в отрыве от собственного королевства, рот просто так не заткнешь. Пришлось заглушить недовольство и предпринять дипломатическую попытку:
– Не понимаю вас, принцесса. По-моему, я обращаюсь со всеми вами вполне корректно.
– О да! Вы вежливы, когда изволите что-нибудь сказать. В каком направлении идти, когда устроить привал, кому собирать дрова – все это очень важно, мы ценим вашу заботу. Но мы были бы куда более признательны, если бы вы объяснили, что происходит! Из-за чего? Зачем? Помнится, на городской площади вы обещали немыслимые трудности и опасности. Где они? Кто наши враги?
Бьорн молчал, обдумывая ответ, но, оказывается, Фин еще не закончила свое выступление.
– Догадываюсь, что у вас возникли проблемы, иначе вы уже давно взялись бы за дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48