— Уважаемый, вы неправильно меня поняли. Я не собираюсь ни к кому наниматься. Нам только нужно установить личность…
Эрилин оттолкнула Данилу и достала нарисованный углем портрет человека, у которого она отобрала табакерку Перендры. Рисовать девушка не умела, но изобразить лицо одноухого мужчины с перебитым носом и зигзагообразным шрамом было несложно.
— Вы знаете этого человека? — негромко спросила она.
Блазидон прищурился:
— Кажется, это Барт. Я давно его не видел.
Бывший искатель приключений поднял глаза и посмотрел сначала на Данилу, а потом на Эрилин:
— С кем я должен вести дела, мальчик? С тобой или с твоим господином?
— Со мной, — твердо сказала Эрилин.
— Ладно, — кивнул Одноглазый.
— Ты можешь рассказать мне что-нибудь об этом человеке? — Эрилин указала на импровизированный портрет.
— Нет, я не слишком хорошо знал его. Вот Хамит, его приятель… Когда-то мы странствовали вместе.
— Где я могу найти этого Хамита?
— В Городе, — ответил Блазидон. Он использовал местное жаргонное словечко, обозначавшее Город Мертвых, большое кладбище в северо-западном районе Глубоководья. — Похоже, Хамит кому-то перешел дорогу. Его нашли мертвым с кинжалом в спине. Такое случается…
Словно подводя итоги, седовласый мужчина пожал плечами.
— Тебе не известно, кто нанимал Барта и Хамита в последнее время?
— Именно это я и хотел спросить, — обиженно встрял Данила, но никто не обратил на него внимания.
— Может быть, известно, — отозвался Блазидон, бросив многозначительный взгляд на гнома.
Гном вытянул руку квадратной ладонью вверх.
— Плати, — пробурчал он.
Данила любезно положил золотую монету в подставленную пятерню. Гном исследовал золотой, попробовал его на зуб, затем коротко кивнул товарищу. Клерк в желтой тунике перевернул несколько страниц.
— Эти двое были готовы работать на любого, у кого есть деньги. — Голос хафлинга был тоненьким, как у человеческого ребенка. — Они служили телохранителями, занимались грабежами, домушничали, пару раз даже подряжались на убийство, хотя громких дел за ними не числится. Барт также любил работать в одиночку. Он был ловким вором. В основном водил знакомство с одним скупщиком краденого.
— Его имя вы узнаете за дополнительную плату, — вставил гном.
Данила отсыпал ему пригоршню мелких монет, однако гном одарил юношу таким мрачным взглядом, что тот поспешно положил сверху еще один золотой.
— Джаннаксил Серпентил, — тут же отозвался хафлинг. — Купец и ученый из Турмиша, владеет книжным магазином на Книжной улице. Крайне самовлюбленный тип, но если у вас на руках есть хороший товар, можете смело обращаться к нему.
— Хотите узнать что-нибудь еще? — поинтересовался Блазидон.
— Нет, спасибо, — отозвалась Эрилин, пряча рисунок в рукав, но потом не удержалась и, искоса взглянув на Данилу, добавила:
— Разве что моего приятеля заинтересовало предложение тайской леди?
Однако к Даниле уже вернулось душевное равновесие.
— Мои услуги будут этой даме не по карману, — величественно заявил он.
Сцепив пальцы, Лоэн положила руки на колени. На ней было красное шелковое платье. Она сидела в своем кабинете, а напротив нее расположился ее старый друг маг Наин Соловей. Времена изменились. Некогда они оба принадлежали к товариществу «Безумных искателей приключений». Сейчас их разговор вращался главным образом вокруг торговли и политики.
— Твой план хорош, Наин. Можешь рассчитывать на меня, — сказала Лоэн.
Наин довольно улыбнулся:
— Ты не пожалеешь о своих вложениях. Спрос на чултанский тик и красное дерево растет, но дело не только в этом: наше предприятие позволит укрепить связи между Глубоководьем и островом Лантан. Вдоль побережья бесчинствуют пираты, и Лантан готов предоставить нам порт в обмен на дополнительную защиту своих рыболовецких судов.
— Ты стал прозорливым политиком, Наин, — заметила Лоэн, тактично прерывая его. Она любила необычные истории, но беседа на политические темы нагоняла на нее скуку. — Ты пришел ко мне до полудня. Ты ведь не обедал? Нет? Я тоже. Мы можем продолжить наш разговор за столом.
— С удовольствием принимаю приглашение.
— Отлично. — Лоэн встала с кресла и потянулась к узорному шнуру, привязанному к колокольчику. — Я дам знать Грейвсу.
Однако слуга не появился. Лоэн позвонила в колокольчик еще раз, и на ее лице отразилось беспокойство.
— Грейвс никогда не заставлял себя ждать. Я пойду посмотрю, что его задержало.
Лоэн пошла на кухню. У дверей она помедлила, словно собралась проникнуть в чужой в дом. В конце концов, она редко бывала в этой части замка. Женщина оглядела тщательно убранное помещение. Все было в порядке, за исключением одной детали.
Грейвс лежал, навалившись на сосновый разделочный стол. На столе стояла ваза с яблоками, которые слуга так и не успел очистить от кожуры, и миска с тестом, которое уже засохло и стало прозрачным. Булава по-прежнему висела у Элиота на поясе, а нож для овощей валялся на столе, рядом с половинкой яблока.
Лоэн почувствовала, как в ее душу закрадывается страх. Как во сне она пересекла кухню, ступая по чистому, без единого пятнышка полу. Взяв левую руку Грейвса, женщина перевернула ее ладонью вверх. Рука была холодна, и на ладони самого близкого и доверенного друга Лоэн светилось клеймо — арфа и полумесяц.
Заключив в объятия худое тело, светловолосая красавица медленно опустилась на колени рядом с кухонным столом.
— Проклятие, Элиот, — прошептала она. — Почему ты не выбросил значок Арфиста в отхожее место несколько лет назад?
— Привет, Джаннаксил.
Торговец подпрыгнул, и бесценный фолиант, который он читал, вывалился у него из рук. Элайт Кроулнобар по прозвищу Змей вошел в комнату и удобно устроился в кресле, вытянув ноги. При этом эльф поигрывал небольшим кинжалом.
— Да подними ты свою книгу, — благодушно сказал он.
Джаннаксил Серпентил, владелец Книжной Лавки Серпентила, послушно поднял с пола тяжелый том и положил его на край стола. Он был потрясен. До этого дня законопослушный торговец, а по совместительству — скупщик краденого был относительно спокоен за свою жизнь, хотя род его занятий, равно как и местоположение лавки, предполагали определенный риск. Книжный магазин находился за Портовой Заставой, в одном из самых беспокойных районов города. Но Джаннаксила выбило из колеи другое: эльф беспрепятственно миновал все магические ловушки, которыми турмишанец в изобилии оснастил свое жилище снаружи. Внутри, в своем святилище, Джаннаксил был беззащитен.
Однако торговец не растерялся. Он подошел к дубовому столу, который выделялся среди прочей мебели, и уселся в широкое кожаное кресло, изо всех сил стараясь выглядеть хозяином положения.
— Как ты сюда попал? — спросил он.
— А, дорогой мой, существуют вопросы, которые никогда не следует задавать, — отозвался эльф, лениво скрестив ноги. — Насколько я понимаю, в твое распоряжение поступили некие бумаги, а именно письма, адресованные командованию джентаримской крепости, где говорится о ряде убийств. Это правда?
— Да, — осторожно ответил скупщик краденого.
— Я бы хотел их увидеть.
— Пожалуйста.
Джаннаксил поднялся с кресла и взял несколько исписанных листов с одной из полок. Эльф взял бумаги и углубился в чтение.
— Цена — десять серебряных монет, — обронил торговец в пустоту.
На самом деле он собирался запросить за этот товар вдвое дороже, — привычка торговаться была у этого человека в крови. Однако сегодня он решил умерить свой пыл, памятуя о грозной репутации клиента. Джаннаксил уже пожалел, что рассказал об этих бумагах посыльному Элайта нынешним утром. Вернее, Элайт пустил слух, что хорошо заплатит за определенную информацию, и торговец купился, забыв об осторожности. Когда убийца начинает копаться в делах другого убийцы, не следует встревать между ними.
Элайт положил бумаги на стол. «Интересно», — подумал он. Как всегда, в минуту задумчивости эльф принялся играть маленьким декоративным кинжалом, неторопливо крутя его между ловкими пальцами. Он тут же подметил, какое впечатление произвела на торговца эта забава.
Глаза Джаннаксила неотступно следили за дорогим оружием, ловя каждый отблеск света при повороте лезвия. На лице торговца одновременно отражались испуг и восхищение. Однако руки скупщика краденого спокойно лежали на столе, а пухлые пальцы были широко растопырены. Казалось, ради барыша он готов на любой риск.
Жадность. Элайту нравилось в людях это качество. Джаннаксил, один из лучших в своем роде, был наделен им с избытком. Хваткий и сообразительный, этот толстый человечек умел найти общий язык с отребьем, околачивавшимся у Портовой Заставы. В то же время он мог на равных беседовать о редких книгах с лучшими умами, населявшими близлежащие земли. Элайт считал Серпентила весьма полезным и часто вел с ним дела. Он намеревался заплатить указанную цену, однако сперва решил немного развлечься.
— Это ценная информация, — повторил Джаннаксил менее уверенно.
— Для кого? — спросил эльф. — Для Гильдии убийц?
Джаннаксил покраснел и ткнул пальцем в бумаги на столе.
— Это письма, направленные в крепость джентаримцев. Такое не каждый день случается в Глубоководье. — Он попытался набить цену.
— Диковинка, не более того, — парировал Элайт. Кинжал в его руках замедлил движение.
— Это — товар, и он стоит гораздо больше десяти серебряных монет, — уперся Джаннаксил, почуяв поживу.
Кинжал вновь начал размеренное вращение.
— Почему?
— За эти письма можно получить награду.
— И кто же тебе ее вручит?
— Например, лорды Глубоководья, которым будет небезынтересно узнать, что кто-то в городе требует платы от Темного Братства за услуги «джентаримского союзника» — предположил торговец. Он сослался на могущественный и таинственный городской совет, чтобы оправдать запрошенную им сумму. На самом деле документы такого рода действительно не пользовались спросом.
— Лорды Глубоководья? — Элайт от души рассмеялся. — Кто сообщитим эту новость, я или ты?
Джаннаксил побагровел. Смущенный и сбитый с толку, он промямлил:
— Ладно, забирай бумаги. От тебя джентаримцам будет больше пользы, чем от меня.
Едва эти слова слетели с губ Джаннаксила, он осознал свою ошибку, но было уже поздно. Плавно закончив оборот, кинжал молнией сверкнул в воздухе и полетел в сторону торговца. В пустой лавке раздался громкий крик.
Элайт не скрывал своего презрения к правителям джентаримской твердыни и к членам Темного Братства, которые использовали крепость как одну из своих главных баз. Эльфа бесила не столько их непорядочность, сколько отсутствие стиля. Впрочем, джентаримцам были присущи оба этих недостатка.
Улыбка ни на миг не исчезла с губ эльфа: ни когда он выслушал оскорбление торговца, ни когда метнул кинжал.
— Я заберу письма, — сказал он. — Благодарю за щедрый подарок.
Элайт неспешно приподнялся и собрал бумаги, пока до них не добралась кровавая лужа, медленно растекавшаяся по столу. Он спрятал документы под плащ и двинулся к выходу, затем, словно припомнив что-то, вернулся и протянул руку за своим оружием.
Кинжал воткнулся вертикально, глубоко погрузившись в дерево. Он, как булавка, пришпилил левую руку Джаннаксила к столу.
Длинные пальцы эльфа обвились вокруг узорной рукояти, и Элайт наклонился к торговцу, заглянув ему прямо в глаза. По лицу Джаннаксила Серпентила стекали крупные капли пота. Он заворожено смотрел на Элайта, словно эльф был змеем не только по прозвищу, но и по сути.
Кроулнобар засунул золотую монету между пальцами искалеченной руки.
— Пожертвуй еежрецам, — обронил он.
Посмеявшись над своей злой шуткой, эльф выдернул кинжал и направился к двери. Когда он свернул в проулок за книжной лавкой, вслед ему донесся болезненный стон.
Днем на Книжной улице всегда было многолюдно, и крики Джаннаксила привлекли толпу к дверям его магазинчика, Элайт слышал, как жители Глубоководья перешептываются и спорят о том, что случилось с торговцем и что следует предпринять. В переулке тоже бурлила жизнь, как и на других темных улочках Портовой Заставы. Здесь сшивались всякие проходимцы, обделывая свои грязные делишки. Однако эльфа никто не потревожил: даже отъявленные головорезы старались скрыться при его приближении.
— У обывателей возникла здоровая тяга к редким книгам, — съязвил Данила, указывая на небольшую группу людей, собравшихся под скромной вывеской «Книжная лавка Серпентила».
— Они расходятся, — проговорила Эрилин, подметив, что толпа быстро редеет. Сохраняя настороженное выражение на лицах, люди расходились по своим делам. — Чтобы ни случилось в лавке, все уже закончилось.
Магазин Джаннаксила располагался в простеньком строении, сложенном из песчаника. Его единственной достопримечательностью была резная дверь, сделанная из темного экзотического дерева. Когда Эрилин подошла поближе, она заметила, что в большой двери прорезана маленькая дверца, которая достигала высоты оконного проема и заканчивалась на уровне глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47