– Но почему, – заговорила Элистэ после некоторого размышления, – почему все так настаивают на том, что я играю? Почему люди так уверены, что всякий отказ подразумевает поощрение, всякое сопротивление имеет целью подстегивание и в каждом слове кроется обман, – короче говоря, почему все полагают, что я лживая лицемерка?
– Да ты рассуждаешь, как школьница. Тем не менее я осознаю свою ошибку. – Цераленн внимательно оглядела гостью. – Стало быть, ты питаешь к герцогу особую неприязнь?
– Неприязнь? О нет! Не совсем. И да, и нет. Это трудно выразить словами. – Бабушка явно не собиралась помогать ей, и Элистэ растерянно продолжила: – Ну, то есть мне не нравится его высочество. Я нахожу его грубоватым и резким, самонадеянным, циничным и надменным. В его обществе мне не очень-то спокойно. И в то же время не могу сказать, что его ухаживания мне неприятны. Здесь дело не в том, что его величие льстит моему тщеславию…
– Разве нет? – спросила Цераленн, явно забавляясь.
– То есть да, разумеется, но не это главное. От его высочества исходит ощущение силы, уверенности, жизненной энергии и властности, и это привлекает меня. Он производит впечатление человека, лишенного сомнений и колебаний. Я остро ощущаю его присутствие, когда мы находимся в одной комнате. В нем есть что-то поразительно… э-э… – Элистэ не могла подыскать нужного слова.
– Мужественное? – предположила Цераленн.
– Вот-вот. Слово точное. Это такая особенность, которая сразу производит впечатление и, кроме того, действует… мм…
– Биологически?
– Именно так. Поэтому, как видите, я в неуверенности. Я не могу принять решение.
– Но ты не можешь вечно колебаться, так ты упустишь свой шанс. Ты понимаешь, девочка, что тебе подвернулась неслыханная возможность? Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, до какой степени тебе улыбнулась удача. Ты сознаешь, сколько женщин мечтают о таком высоком положении, и как мало тех, кому она достанется? Герцог – второй человек в Вонаре после короля. Как мужчина он не вызывает у тебя отвращения, это очевидно, и, увлеченный азартом преследования, предлагает тебе все, чего ты можешь желать…
– Он не предлагает любви, – медленно сказала Элистэ. – Он не предлагает верности и уважения. И брака тоже не предлагает.
– Ах, так? – Брови Цераленн поднялись. – Ну вот, мы и дошли до сути. Признаюсь, ты меня разочаровываешь. Я не предполагала, что в тебе еще столько провинциального. Стало быть, заурядное замужество, со всеми его ограничениями, и есть предел твоих амбиций?
– Не знаю.
– Ну, тогда обдумай все как следует, да поскорее. Если ты собираешься замуж, то каким будет твой выбор? Мне сообщают, что ты пользуешься заметным успехом при дворе, и искатели твоей руки многочисленны, что только подтверждает мои ожидания. Было бы жаль упустить эти достижения, которые, вероятно, приближаются к моим, когда я была твоей ровесницей, но давай рассмотрим все возможности. Соблазняют ли тебя, к примеру, титул и состояние маркиза во Льё в'Ольяра?
– Пусть и то, и другое останется при нем, – ответила Элистэ. – Человек он порядочный и приятный, но неописуемо скучен. Две недели разговоров с ним, и я усну как заколдованная на добрую сотню лет.
– Жаль. А как насчет Рувель-Незуара во Лиллевана?
– Он влюблен в собственный профиль.
– Во Ренаш?
– Умен, но бессердечен.
– Во Пленьер в'Оренн?
– Он еще просто мальчишка.
– Стацци во Крев?
– Слишком неестествен.
– Векин в'Иссеруа?
– Векин – прелесть, – рассмеялась Элистэ. – Но кто принимает его всерьез?
– Пожалуй, тебе трудно угодить.
– О, мадам, так само получается. Просто каждый их этих мужчин в каком-то смысле несовершенен. Словно они не вполне настоящие. Все они с прекрасными манерами, изысканны, речи их хитроумны и поразительно учтивы. Но где же их… их… я не знаю – их истинный ум, воображение, юмор, сердце? Да если их всех сложить вместе, и то этих качеств не наберется столько, сколько их у… – На мгновение в ее памяти возникло худое темное лицо Дрефа сын-Цино. – …сколько у одного серфа там, дома, в Дерривале. Каждому чего-то не хватает. Я не знаю, может, я неумна или жду слишком многого. Но как я могу принять решение, если ни один выбор не кажется мне верным?
Цераленн ответила не сразу.
– Ты очень молода, внучка, – заметила она наконец. – Твои сомнения и нерешительность свидетельствуют о молодости, а манера думать так – о неопытности. Прежде всего я имею в виду твою склонность считать всякое решение окончательным, необратимым и поэтому сверхважным. Похоже, например, что предлагаемую Феронтом связь ты рассматриваешь как нечто постоянное, что отсечет от тебя будущее, более соответствующее твоим вкусам, – то есть ты считаешь это шагом, который ограничит или разрушит возможности дальнейшего выбора. На самом деле все как раз наоборот. Такие отношения в значительной мере расширят твои возможности. Женщина, составляющая предмет внимания его высочества, – это значительная особа, пользующаяся исключительными правами. Ее престиж огромен, а часть этого престижа переходит и на ее супруга. Поэтому многие будут добиваться такой возможности. Разнообразие шансов, безграничная свобода действий, завидное положение. Об этом стоит хорошенько подумать.
– Стало быть, мадам, вы советуете мне принять ухаживания Феронта?
– Прежде всего я советую тебе действовать ради своего удовольствия. Только тебе судить, что для этого лучше.
– А мне совершенно ясно, какая линия поведения лучше всего послужит интересам кузины, – все-таки не выдержав, вмешалась Аврелия. – Тут и сомнений нет. Она должна отвергнуть Феронта. Потрясенный ее старомодной гордостью и добродетелью, сам король потеряет сердце и станет ее рабом – униженным, стонущим, поверженным, готовым отдать что угодно за ее милости! Кузина получит герцогские владения, как раз если откажет его высочеству. Я-то именно так и поступлю, когда придет мой черед.
– Твой план неплох, юница Аврелия. – Цераленн удостоила ее кислой улыбкой. – Он был бы еще лучше, если бы король хоть когда-нибудь в жизни проявил интерес к кому-либо, кроме собственной жены. А поскольку королевская чета бездетна, его интерес к королеве также остается под вопросом.
– Ну… – Аврелию это явно не убедило. – Может, при дворе еще не бывало красавицы, которой суждено завоевать сердце короля. Вот я попаду ко двору, тогда и посмотрим.
– Тебе там не бывать раньше, чем лет через десять, если ты не научишься придерживать язык.
– Однако, бабуля!
К облегчению Элистэ, разговор перешел на другие темы, и можно было не обсуждать дальше ухаживания Феронта. Наконец они допили чай, и Элистэ собралась уходить. Серое ландо Рувиньяков ожидало ее, чтобы ехать в Бевиэр. Элистэ откинулась на подушки с горестным вздохом. Во время поездки она молчала, погруженная в мрачные размышления, и Кэрт боялась заговорить с ней. Так же молча девушка вошла во дворец и проследовала по роскошным коридорам, теперь уже хорошо знакомым, к покоям фрейлин, однако там ее ждал еще один сюрприз.
Комнаты были пусты. Белые фрейлины прислуживали королеве. Других отослали с разными поручениями. Не было даже маркизы во Кивесс. Элистэ вошла в Лиловую фрейлинскую. К ее подушке был прислонен небольшой бархатный пакет цвета темного вина, обвитый черной шелковой лентой – эмблемой подношений Феронта. С губ Элистэ сорвался еще один вздох. Решимость герцога была столь определенной, что одновременно вызывала у нее и раздражение, и благодарность. На секунду она задумалась – а не швырнуть ли пакет через открытое окно второго этажа в сад? Но любопытство и другие чувства возобладали. Развязав ленты, она открыла коробочку и увидела серебряный медальон с филигранью на тонкой серебряной цепочке – необычный, прелестный и, вероятно, старинный. Под медальоном лежала карточка, выражавшая простую просьбу или приказ: «Думайте обо мне. Феронт».
Элистэ улыбнулась, удивленная и заинтригованная. Украшение несомненно очаровательное, но по ценности оно значительно уступало предыдущим подношениям герцога. Можно подумать, что оно несет какое-то сообщение, но смысл его мог быть каким угодно – от изящного комплимента до полной его противоположности. Столь загадочный подарок невольно возбудил ее любопытство. Все еще улыбаясь, девушка вынула медальон из углубления. Едва она прикоснулась к нему, как уловила аромат – тяжелый, острый до вульгарности запах мускуса, неотразимо притягательный и тревожащий. На мгновение глаза Элистэ затуманились, она слегка покачнулась, ощущая пустоту в голове и жар, словно от выпитого шампанского. Затем взор ее прояснился, все встало на свои места, но аромат еще плавал вокруг нее, цепкий и неотвязный, как сам герцог.
Элистэ откинула филигранную крышку и обнаружила источник запаха. В медальоне лежали твердые духи – шарик из воска с узором из змей, цвета львиной гривы. Она провела пальцем по гладкой поверхности, и запах мгновенно впитался в кожу. Элистэ рассеянно тронула волосы, виски, запястья, мочки ушей, и аромат окутал ее со всех сторон Она застыла в неподвижности, вдыхая его, потом, поднеся медальон к шее, услышала собственный шепот: «Надень его на меня, Кэрт».
– Как, госпожа, неужто он наконец прислал такое, что вам хочется оставить у себя? Это что-то новенькое. – Кэрт встала позади нее, трудясь ловкими пальцами над хитроумной застежкой. – Ого! Чтоб мне провалиться. Ну и дух!
– Тебе не нравится это украшение?
– Да нет, госпожа, почему не нравится. Отличное и нарядное, спору нет. И цепочка очень хорошенькая. Только вот запах… запах… какой-то…
– Ну что? Какой?
– Люди будут думать что-то не то, вот в чем дело.
– Что будут думать? О чем ты?
– Ну, разное. Если все эти лорды и кавалеры и всякие прочие еще ничего не думают, то как понюхают, сразу начнут. В нем есть что-то такое…
– Вздор, Кэрт. Ты преувеличиваешь. Обычные духи, ничего больше. И как раз такие сейчас в моде.
– Да, госпожа. – Застежка защелкнулась. – Вот… наконец получилось. Застегнула. Повернитесь-ка, я на вас посмотрю.
Элистэ послушно повернулась, и Кэрт захлопала в ладоши.
– Вам идет, это точно. И к этому платью подходит. Вот только… а вы нормально себя чувствуете, госпожа? Вы какая-то странная и рассеянная, словно кто-то только что двинул вас по затылку. Вы опять принимаете эти таблетки?
– Нет, не принимаю, и у меня все в порядке, – сказала Элистэ, не вполне веря собственным словам. Она и впрямь чувствовала себя несколько необычно, словно была сбита с толку, и в этом ощущении проскальзывало нечто знакомое, хотя она не могла вспомнить, что именно. Однажды – когда-то, где-то – она испытала ту же растерянность, но все это дразняще витало за пределами памяти. А когда ей казалось, что воспоминание совсем близко, оно тут же упархивало прочь как мотылек. Пожав плечами, Элистэ сдалась: со временем припомнит, но не теперь. Как бы то ни было, есть более интересные предметы для размышлений – герцог Феронтский, например. Она вдруг обнаружила, что его образ запечатлен в ее душе – поразительно живой и материальный, словно его можно потрогать рукой, и он все время был рядом.
Весь день Элистэ занималась привычными делами, переезжая из дворца в театр, в сады Авиллака, снова в Бевиэр. Затем прислуживала королеве, после чего пошла в танцевальный зал, а потом на поздний ужин; всюду ее окружали галантность, великолепие и веселье, и все это время образ герцога был с нею. Иногда – совсем рядом, словно из плоти и крови, иногда отдалялся, становился неосязаем, когда она думала о чем-то, но не исчезал окончательно и отодвигался ненадолго. Элистэ, собственно, и не стремилась изгнать его из сознания, потому что это неизменное видение странным образом радовало ее, внушая чувство тайного довольства, – вернее, радовало бы, если бы ее не мучило какое-то навязчивое и непреодолимое воспоминание.
Шли часы, и Элистэ начала искать герцога всюду, где оказывалась. И в театре, и в апартаментах королевы, и за карточным столом ее глаза шарили в толпе, но безрезультатно. Герцога нигде не было, и волнение девушки росло. Она думала, что никто не замечает ее состояния, но напрасно. Стацци во Крев пошутил по поводу ее рассеянности. Во Льё в'Ольяр казался уязвленным невниманием фрейлины к нему, а Меранотте в'Эстэ засмеялась и назвала ее «заколдованной принцессой». Элистэ с неловкой улыбкой все отрицала, продолжая блуждать глазами по залу.
Герцог все не показывался. Когда Элистэ наконец вернулась в Лиловую фрейлинскую, ее досада дошла до крайней точки. Она беспокойно и нетерпеливо вертелась, пока Кэрт раздевала ее, и прикрикнула на служанку, когда та попыталась расстегнуть цепочку медальона:
– Оставь!
Кэрт испуганно взглянула на хозяйку, потом благоразумно пожала плечами и продолжила раздевание. Элистэ, слегка устыдившись, закусила губу, но раскаяние быстро улетучилось, – ей пришло в голову, что отсутствие герцога было умышленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119