– Мне не нужны маги на борту, – прорычал Луинес.
– Я понимаю, сэр, – сказал Гарет. – Большинство матросов относится к ним с недоверием. Но я бывал с ними в море, и все заканчивалось благополучно. Кроме того, Лабалу нельзя считать магом, он занимался разными мелочами, например приворотными зельями.
– Я не суеверен, – сказал Луинес. – У меня просто есть определенная причина не допускать присутствия магов на борту “Стойкого”.
Гарет ждал, но Луинес, казалось, не горел желанием объяснить.
– Взгляни на него, – наконец сказал он.–Там, под парусом, он явно пытается составить какое-то заклинание. Казначей, ты – его друг и должен сам с ним поговорить. Скажи, что я недоволен им, скажи, что он должен воздержаться от колдовства, пока находится на борту “Стойкого”. Если он достаточно умен, то поймет мое предупреждение и избавится от моего пристального… внимания.
Гарет вспомнил пункт о беспрекословном повиновении в договоре и сказал:
– Есть, сэр.
Он подошел к стоявшему у леера Лабале.
– Как дела, парень? – спросил тот. – Все в порядке, не определил по счетам, что мы сперли лишнюю селедку?
– У меня дела лучше, чем у тебя, – сказал Гарет и повторил приказ капитана Луинеса.
– Он настолько суеверен?
– Он просто сказал, что есть особые причины.
– Достаточно того, что он – капитан, я полагаю, – сказал Лабала. – Как раз когда мне в голову стали приходить разные умные мысли. Знаешь, Гарет, прошлой ночью, после полувахты, я увидел, что палубу окутывает туман, похожий на пляшущих духов. Мне в голову пришло заклинание, я произнес его, и эти туманные духи затанцевали, как хотел я. Думаю, если хорошенько подумать, я могу окутать туманом целую бухту.
Гарет поежился.
– Может быть, капитан прав.
– А, ты тоже суеверный. Это ведь были не духи, а водяной дым, который делал то, что я ему приказывал. Духи – совсем другое, и я не собираюсь шутить с ними. По крайней мере, пока. –Лабала вздохнул. – Кроме того, вахты проходят быстрее, если думаешь о таких вещах, как вода, огонь и дым. Жаль, что я не умею читать и писать, чтобы лучше следить за мыслями. Впрочем, приспущу-ка я паруса, вдруг сам капитан обладает Даром или кто-нибудь из его людей.
Он ткнул Гарета в ребра локтем.
– Чувствуешь, приятель? Я уже стал настоящим моряком.
Гарет с трудом восстановил дыхание.
– Лабала, ты что, не можешь высказать свою точку зрения только словами?
– Я не большой мастер говорить, – ответил Лабала. – Так что придется принимать меня таким, какой я есть.
На следующий день Луинес обучал команду пользоваться пушками. “Беды не миновать”, – подумал Гарет.
Он был рад, что всему научился в первых рейсах. Оказалось, что у него и Тома Техиди есть большие способности к стрельбе из пушки.
Они попадали в ящики, брошенные в воду в качестве мишени, со второго выстрела.
Луинес поручил Гарету командовать пушкой.
Еще Гарета беспокоило поведение команды. Некоторые матросы ничего не знали о Луинесе, но чуть меньше половины команды плавало с ним раньше.
Эти опытные моряки, в число которых входили два помощника и боцман, не делились опытом с новичками, как будто эти знания были приятным, но постыдным пороком, которым они тайно наслаждались. Некоторые моряки были явно не старше Гарета, но гораздо опытнее.
Даже сменившись с вахты, они держались особняком и не разговаривали с другими.
Гарет спросил об этом одного из них, когда тот стоял у руля и на юте кроме них никого не было. Моряк нарочито округлил глаза и сказал:
– Сэр, у нас нет секретов ни от кого. Но вы же знаете, как сдержанно ведут себя опытные люди с непроверенными новичками.
Гарет знал и молча кивнул. Его сомнения, возможно, исчезли бы, если бы он не заметил секундой позже, как подозрительно и злобно взглянул на него матрос.
Двумя вахтенными офицерами были Келч и Рук, очень опытные моряки, но Гарету они напоминали скорее тюремных надзирателей, хотя ни один из них не поднял руку на матроса. Боцман Номиос был не многим лучше.
Гарет был рад, что на борту у него три надежных друга, и надеялся, что просто излишне подозрителен.
Они шли от Киллиса на юг уже в течение недели, когда Луинес приказал всей команде, за исключением рулевого и впередсмотрящего, собраться на главной палубе.
Капитан забрался на пушку и, сунув руки в карманы, некоторое время молча, с довольным видом осматривал команду.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я хочу сообщить вам, куда мы идем и с какой целью. Некоторые из вас, кто плавал со мной раньше, понимают, о чем идет речь, потому что мы уже имели дело с подобным грузом.
– Значит, мы идем не за специями? – раздался голос одного из новичков.
– С этим грузом мы вернемся домой на север, – сказал Луинес. – И все, как я и обещал, станут богачами. Но сначала мы будем перевозить груз ничуть не менее ценный. Людей. Мужчин и женщин.
– Рабов? – спросил кто-то, и по команде пробежал ропот удивления.
– Именно, – подтвердил Луинес. – Я специально построил “Стойкий” для их перевозки. Осадка у него низкая, поэтому он и качается на волнах, как пьяный. Но зато он может входить в реки континентов Каши и Линияти и брать на борт груз, который работорговцы доставят из глубины континента.
– И который мы затем передадим линиятам, – закончил за него Кнол Н'б'ри.
– Именно так, мой мальчик. Это тебя беспокоит?
– Беспокоит, сэр. Во-первых, я не в восторге от идеи иметь дело с работорговцами, во-вторых,я не хочу сам становиться работорговцем.
Раздались одобрительные возгласы некоторых членов команды.
– Да, трудно с тобой разговаривать, – сказал капитан. – Нанимаясь на борт, ты обещал беспрекословно выполнять мои приказы, верно?
– Я нанялся на борт, – упрямо возразил Кнол, – чтобы стать моряком и торговать специями, как мне казалось, а не становиться убийцей.
Помощник Рук недовольно заворчал, и Кнол стиснул зубы.
– Тебе не придется никого убивать, мальчик, – возразил капитан. – Тебе придется только прыгать по мачтам, тянуть тросы и стоять на вахте. А что находится в трюмах сейчас или будет находиться потом, тебя совершенно не касается.
Кнол посмотрел на Гарета, и тот едва заметно покачал головой. Упрямый взгляд Н'б'ри стал равнодушным.
– Есть, сэр, – произнес он голосом, в котором еще чувствовалось упрямство. – Я буду выполнять приказы.
– А куда ты денешься, – рявкнул Келч. Лабала двинулся было вперед, но остановился.
– Ты хотел что-то сказать? – спросил Луинес.
– Нет, сэр, просто немного удивлен.
– Ты удивишься тому, сколько золота будет у тебя в кармане, когда мы вернемся в Тикао, –сказал Луинес под одобрительный хохот моряков.
– Разойтись, – приказал капитан. – Казначей, я хочу поговорить с тобой. – Подождав, пока моряки разойдутся, он продолжил: – Как ты думаешь, что сказал бы на это твой дядя?
– Это меня не касается, сэр, – ответил Гарет. – Он ведь теперь далеко, не так ли?
Он смотрел на Луинеса невинными глазами и отчаянно надеялся, что капитан поверит в его ложь.
– Мне почему-то казалось, что ты поступишь именно так, – сказал Луинес. – Мне казалось, что такого честолюбивого человека, как ты, не будут слишком волновать законы далекого государства, если есть возможность разбогатеть. Подобная сентиментальщина вряд ли ценится в мире. Готов поклясться, что половина крестьян на Саросе, сих обязанностями и клятвами верности хозяину, по сути – рабы.
Гарет мысленно согласился с этим, но подумал, что душа любого, даже самого низкого слуги все же принадлежит ему самому.
– Помоги мне в одном деле, – попросил капитан.
Гарет последовал за Луинесом в каюту, где тот открыл один из сундуков и вытащил из него какой-то завернутый в тряпку предмет в форме цилиндра. Он развернул его, и Гарет увидел украшенный резьбой фонарь странного вида.
– Это, – сказал Луинес, – обеспечит нам безопасность в водах линиятов. Получил в результате недельных переговоров да еще заплатил кучу золота.
Луинес вынес фонарь на палубу и поднес к бизань-мачте. Гарет заметил, что мачта была снабжена четырьмя скобами для ног, чуть выше которых торчал большой металлический крюк.
– Подержи фонарь.
Гарет взял фонарь, а Луинес достал из кисета огниво. Он открыл маленькую дверцу на фонаре и высек искры, бормоча слова на каком-то непонятном Гарету языке.
– Теперь повесь его туда…
Гарет подчинился. Он не почувствовал никакого тепла и не увидел пламени внутри фонаря.
– Сэр, кажется, он погас.
– Горит, – возразил Луинес. – Просто немногие могут увидеть его свет. Ночью он станет заметнее.
И верно, после наступления темноты корму и вахтенного матроса озарил странный зеленый свет.
– Будь я проклят, если стану торговать людьми, – с чувством воскликнул Том Техиди.
– Только не я, – подтвердил Лабала под одобрительный шепот полудюжины моряков, окруживших Гарета и его друзей. Это была третья ночная вахта, и они собрались на палубе ближе к корме, спрятавшись за одной из пушек.
– Какой у нас есть выбор? – спросил один матрос. – Мы все подписали договор, думаю, Луинес с радостью проломит нам головы и отправит на корм акулам, если мы перестанем подчиняться ему.
– Я ни разу не встречал работорговца, но думаю, такому человеку совершенно наплевать на то, что со мной будет, – сказал другой.
Кнол Н'б'ри мрачно кивнул:
– Скорее всего, вы правы. Я видел, как этот ублюдок смотрел на меня, и рад, что Гарет взглядом велел мне заткнуться.
– Гарет, – сказал Техиди, – ты молча слушаешь нас, и только. О чем ты думаешь?
– Во-первых, наша встреча должна быть короткой, – сказал Гарет. – Мы ведь не знаем, обладает ли даром подслушивания сам шкипер или кто-нибудь из его команды.
– Непохоже, – перебил его Лабала. – Кроме того, я придумал небольшое заклинание, которое заставит всех подумать, что мы просто треплемся и ничего не собираемся предпринимать.
– Что верно, – сказал еще один матрос.–Что мы можем сделать?
– Начнем с количества, – сказал Гарет. –Двадцать пять из сорока одного моряка никогда не плавали с Луинесом.
– Это не означает, что они не последуют за ним, – возразил один матрос.
– Верно, – согласился Гарет.
– Мы можем убежать с корабля в первом же порту, – сказал еще один моряк.
– Не получится, – мрачно произнес Том. –Я, когда надраивал нактоуз компаса, прислушался к разговору Келча и Рука – они обсуждали, как повеселятся с рабынями в следующем порту. Нельзя рассчитывать на приязнь населения в порту, предлагающем рабынь для развлечений. Гарет кивнул:
– После обеда Луинес сказал мне, что мы зайдем за водой и провизией в порт Херти. Он также сказал, что официально порт не принадлежит линиятам, хотя мог бы. Капитан встречается там со своими линиятскими хозяевами, чтобы получить указания.
– В таком порту моряк легко может попасть в лапы линиятов.
Гарет невольно коснулся шрама на щеке.
– Это не для меня, – сказал он и увидел, как одобрительно закивали матросы. – Мы можем попытаться захватить корабль.
– Мятеж, – прошептал один из матросов.
– Наказывается повешением, – сказал Лабала. – Даже я это знаю.
– К тому же Луинес не совершил ничего незаконного, – продолжил Гарет. – Нет никаких документов, подтверждающих его связь с работорговцами. Скорее всего, ему удастся выиграть дело в суде, даже если он признает торговлю людьми. Он представит все так, будто мы не повиновались законным приказам, не имеющим отношения к рабам.
– Королевский адмиралтейский суд Сароса всегда встает на сторону офицеров, – сказал матрос. – Мы видели на набережной повешенных за мятеж матросов.
– Я тоже видел, – сказал Гарет. – Предположим, нам удалось захватить корабль.
– Шансы на удачу невелики, – сказал Кнол.
– Не согласен, – возразил Гарет. – Шансы хорошие, если нам удастся схватить Луинеса и помощников. Если у нас будет лидер и хороший план, люди пойдут за нами, даже боцман.
– Почему ты так в этом уверен? – спросил Техиди.
– Не знаю, – тихо ответил Гарет. – Просто уверен.–В его голосе появились стальные нотки.
Техиди удивленно посмотрел на него, потом поджал губы и задумался.
– Предположим, ты прав, – сказал он наконец. – Мы далеко зашли во враждебные воды. Кстати, этот странный фонарь, который ты повесил на мачту, – условный сигнал линиятам, что мы на их стороне?
– Так сказал мне Луинес.
– Работорговля, – сказал один из матросов. – Об этом думать противно, не то что говорить.
– Ты прав, – сказал Гарет. – Думаю, нам пока остается только ждать, может быть, появится лучший вариант.
– Ты хотел сказать, просто вариант, – мрачно возразил Кнол Н'б'ри. – Потому что сейчас у нас нет никакого.
Гарет проснулся от топота и криков моряков. Он натянул штаны, собрался было выйти из своей крохотной каюты, но задержался и надел пояс с подаренным Косирой мечом.
По обе стороны от их судна стояли два военных корабля линиятов – низкие, черные, с острыми обводами корпусов, красными треугольными парусами. У каждого корабля – три пушки по борту да еще по две на носу и по две на корме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46