- Ну и что? Лорка, я никак не расстегну цепочку, помоги!
Лорка прошёл в комнату Альты, щурясь от яркого света, и сообщил:
- А на улице луна.
- Правда?
- И морозец. Может быть, погуляем?
- Нет, Лорка, я устала.
Расстегнув цепочку, он положил камень на столик и мимоходом спросил:
- Ты знакома с Виктором Хельгом?
Альта повернулась к нему лицом. Улыбнулась чуть-чуть, почти незаметно.
- Знакома. Он чем-то похож на тебя.
- Разве?
- Не внешне. И не характером. - Альта помолчала и призналась: - Я не знаю, как объяснить это.
- Он тебе нравится?
- Да, - без колебаний призналась Альта.
- И что?
- Лорка, глупый, - грустно сказала Альта. - Разве мало на свете мужчин и женщин, которые нам нравятся или не нравятся? Даже таких, которые нас восхищают? Но люблю я одного тебя. И никогда не позволю себе полюбить другого. Разве ты этого не знаешь?
На какое-то мгновение зелёный и голубой взгляды растаяли друг в друге. Альта красива особенной красотой, но были женщины и красивее её. Альта умна, но Лорка знал и других, с которыми ей трудно было сравниться. Она хороший друг, но разве у него мало друзей? Лорка любил её и не только за все это, а ещё и за редкостный, бесценный душевный дар - за преданное сердце. Только ей да ещё Тиму он верил безраздельно, может быть, больше, чем самому себе.
Лорка встал, наклонившись, поцеловал тёмную бархатную шею Альты.
- Знаю, - сказал он ей на ухо, - но разве знание гарантирует от сомнений?
Она поцеловала его в сухую крепкую щеку. Оттолкнула и уже совсем другим тоном сказала:
- Ну, иди, командир. Поскучай и посмотри на луну.
Он вышел, и за его спиной погас свет. Лорка стоял в темноте, улыбался и слушал лёгкое дыхание Альты. В зеркале, похожем на глыбу льда, другой Лорка тоже слушал дыхание и улыбался. Лорка рассердился на него и погасил зеркало. А в прорубь окна все лился, ложился на ковёр неслышный лунный свет.

Часть вторая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Глава 1
Массивная дверь задвинулась медленно и бесшумно. Последний луч, и Ревский с Лоркой остались в полной темноте. Понадобилось время, чтобы глаза начали различать звезды над головой и ломаные силуэты сооружений. Земля ощутимо вибрировала под ногами, реагируя всей своей массой на работу механизмов большого телеинформара. Из-за этой вибрации казалось, что в воздухе стоит лёгкий гул, похожий на звук полёта далёкого шмеля.
Дорожка, едва видная при зыбком свете звёзд, вывела их к ограде из кустарника, за которой начиналась нетронутая, чуть всхолмлённая целинная степь. Ревский приостановился, оглядываясь вокруг, и спросил:
- Ведь лучше, чем в помещении. Чувствуешь?
- Чувствую, - без особого воодушевления согласился Лорка. - Зрю, внимаю, обоняю и осязаю. Ночь темна, пустыня внемлет Богу, и звезда с звездою говорит. Холодновато вот только.
- Холодновато? С твоей-то фигурой?
- Чем больше фигура, тем больше потери на излучение. - Лорка поёжился и глубокомысленно заметил: - Нет, вовсе не случайно слоны и бегемоты живут в Африке.
Ревский засмеялся.
- Но вообще-то я не возражаю, - поспешил добавить Федор, - гулять так гулять, потерплю. Да здравствует первозданная природа!!
- Тогда пройдём подальше в степь, ждать придётся не меньше часа.
Они ждали известий об угнанном «Вихре» и о Кике и прилетели на телеинформар, чтобы получить их из первых рук и тут же, на месте, принять решение о дальнейших действиях. Согласно данным слежения, «Вихрь» несколько часов тому назад должен был выйти на кикоцентрическую орбиту. Что последует за этим?
Слежение за «Вихрем» в сильной степени облегчало одно загадочное обстоятельство, послужившее причиной споров не только между Ревским и Лоркой, но и другими, кто был причастен к кикианской проблеме. На угнанном корабле на протяжении всего полёта исправно работали ретрансляторы телеметрической системы. «Вихрь» словно намеренно оповещал землян о своём маршруте. А ведь стоило нажать кнопку и выключить ретрансляторы, как корабль стал бы невидим через несколько суток после старта с Плутона. Лорка считал, что, афишируя свой маршрут, кикиане как могли демонстрировали своё дружелюбие по отношению к людям и как бы предлагали последовать за собой. Ревский возражал: предыдущие действия кикиан, в частности угон корабля, уж никак не совместимы с дружелюбием. Он утверждал, что похитители корабля попросту не сумели детально разобраться в работе его систем и опасались, что выключение ретрансляции нарушит автоматику управления.
Миновав кустарник, Ревский и Лорка пошли напрямик, без дороги. Под ногами шуршали и похрустывали сухие осенние травы, пахло полынью и пылью. Закрывая звезды, угольными силуэтами тянулись к небу башни и мачты телеинформара. Плавно вращалась гигантская чаша центрального приёмника. Это тягуче-замедленное движение было похоже на сонный взмах крыла огромной птицы. Вдруг высоко над телеинформаром сверкнула ослепительная рубиновая молния, осветив пугающим мрачным светом здания, антенны и степь от края до края. И тут же бухнул тяжёлый удар: у-ум-м! Над степью поплыл густой, вязкий звук - сигнал начала связи телеинформара с космическими базами и станциями.
- И все-таки, - вдруг упрямо проговорил Рёв-ский, видимо, в ответ на собственные мысли, - угон «Вихря» никак не совмещается с добрыми намерениями кикиан. Что бы там ни произошло при посадке!
- А если угон корабля для кикиан - жестокая необходимость, знать о которой нам пока не дано?
- А если у них появятся по отношению к нам ещё более жестокие необходимости?
Лорка вздохнул.
- Кто знает? Собственно, чтобы это выяснить, мы и готовим полет на Кику.
Ревский остановился так резко, что Федор, шедший следом, чуть не наскочил на него.
- Поэтому-то я и утверждаю, что экспедиция на Кику должна быть рейдом в стан потенциального врага! А уж если посчастливится встретить друзей, перестроиться будет нетрудно.
Ревский подождал, что ему ответит Лорка, но Федор молчал. Тёмная земля полого шла вверх. По ней, вслед за космонавтами, плыли слабые, но хорошо различимые тени. Лорка поднял голову. Кика! Далёкая Кика. Кто встретит там землян - друзья или враги? Для Лорки и Ревского это был отнюдь не абстрактный вопрос. От ответа на него зависел состав разведотряда и программа его действий. Но главное - состав! Ответа на этот вопрос не было, а стало быть, и разведотряда ещё не было, хотя предварительные тренировки проходили больше сотни человек, в основном космонавты и учёные разных профессий. Из этой сотни предстояло отобрать пятерых.
Ещё несколько шагов, и они оказались на вершине плоского, протяжённого взгорка. Горизонт отпрыгнул вдаль, почувствовалось слабое дыхание ветра.
- Сядем, - предложил Ревский.
Когда Лорка опустился на землю, он добавил:
- Люблю степь.
- А почему живёшь у моря?
Ревский ухмыльнулся.
- Любовь бывает разная. А вообще-то море и степь - близнецы. И тут и там простор и свобода. Мне кажется, что и пахнет-то степь свободой. И небом!
- По-моему, тут пахнет полынью и пылью.
- Не корчи из себя рационалиста.
- У неба совсем другой запах, - сказал Лорка с ноткой грусти и лукавства. - Оно пахнет работающим компьютером, кухней, очередными вахтами, внеочередными тревогами и тоской по родине.
Это было правдой, и Ревский невольно вздохнул, вспоминая бурные и счастливые дни работы в космосе. Впрочем, он тут же ругнул себя за сентиментальность. Мысли же его снова устремились по деловому руслу.
- Я ещё понимаю тебя, Федор, когда ты возражаешь против участия крупных учёных, - миролюбиво сказал он. - В инопланетных условиях они всегда требуют сильного прикрытия и опеки. Проще говоря, возни с ними много. Но почему ты возражаешь против патрулей?
Лорка усмехнулся.
- Потому что они бойцы, воины.
- Что? - возмутился Ревский.
- Я хочу сказать, что они слишком уверены в себе и активны.
- Разве это плохо?
- Помнишь, я рассказывал тебе о Миклухо-Маклае? Он явился в чужой, таинственный мир папуасов, где было много жестокости, с открытым сердцем и без всякой подстраховки. Когда он первый раз без приглашения отправился в туземную деревню, то намеренно не захватил с собой оружия. Понимаешь? Намеренно! Он боялся сорваться, боялся, что в критической ситуации пустит в ход револьвер. Он считал: оружие и мирные намерения несовместимы.
Ревский долго молчал, прежде чем спросить:
- Ты считаешь патрулей оружием?
- А разве не с их помощью мы овладеваем чужими мирами?
- Мирами, где нет следов разума, - строго поправил Ревский.
- Верно, но от стереотипа действий не так легко избавиться. Патрули - солдаты космоса. Я боюсь, что в критический момент, когда нужно проявить терпение, даже смирение, они могут сорваться. И эту ошибку нам придётся исправлять десятилетиями, принося такие жертвы, какие сейчас трудно себе представить.
- Почему ты раньше не говорил мне об этом?
- Я и сам не понимал ситуацию так ясно, как сейчас. Я возражал против патрулей чисто интуитивно. Кстати, и против учёных я возражал вовсе не потому, что с ними много приходится возиться. Учёные - ведь тоже своего рода солдаты космоса, воины.
Ревский захохотал.
- А это почему?
- Вспомни, как мы исследуем чужие планеты, в том числе и Кику. Просвечиваем атмосферу всеми видами излучений, производим для сейсмозондажа взрывы в толще планеты, выполняем глубинные бурения, делаем лазерные разрезы грунта, отлавливаем и отстреливаем животных для своих опытов и коллекций, без раздумий уничтожаем туземную растительность в районах своих поселений. Ну разве это не варварство?
Ревский не мог не отдать должное логике Лорки. Умница этот рыжий черт! Незаметность, незримость присутствия кикиан на родной планете - веское свидетельство в пользу того, что они живут там в тесном и гармоничном единстве с природой. Тогда поведение земных исследователей действительно должно казаться им грубым, примитивным и варварским. Может быть, они и на Землю явились для того, чтобы выяснить, что собою представляют люди в родных пенатах, кто они такие на самом деле. И когда убедились, что по их меркам земляне ни к черту не годятся, отбросили всякую щепетильность, зацапали корабль и дали тягу. Теперь ему стала ясной идея мирного визита на Кику. Лорка не собирался вести активного поиска, исследований и экспериментов. Со своим разведотрядом он собирался просто пожить на Кике, деликатно обследовать планету и подождать. Если кикиане сочтут нужным, они сами подадут о себе весть. И это разумно! Предшествующие активные поиски на этой странной планете ничего не дали. А в такой ситуации действительно зачем нужны в составе отряда патрули и крупные учёные, которые видят своё предназначение именно в активной деятельности? И все-таки логика логикой, но все существо Ревского протестовало против плана Лорки. Ему претила пассивность этого плана и преднамеренная беззащитность!
- Ну а если кикиане - наши враги? - уже вслух продолжал свои размышления Ревский. - Враги безжалостные и беспощадные, своего рода космические фашисты? Возьмут они тебя вместе с мирным отрядом тёпленьким, выпотрошат психологически и интеллектуально, а потом используют эти данные в борьбе против нас. За такой промах, как и за бездушную агрессию, тоже можно дорого платить десятилетиями.
- Не преувеличивай беспомощность мирного отряда, доброта вовсе не синоним беззащитности, - возразил Федор.
Ревский примирительно сказал:
- Подождём гравитопосылки. Прояснится ситуация, тогда и примем решение.
Лорка не мог не улыбнуться. Да, оба они немного лукавили, декларируя свои крайние позиции. На самом же деле старались получить друг у друга авансы, были готовы на уступки и, самое главное, выжидали. Многое должна была прояснить посадка угнанного «Вихря» на Кику. Если кикиане знают об истинном назначении ретрансляторов и, так сказать, сознательно информируют землян о маршруте своего полёта, то перед посадкой они все-таки выключат их, иначе антенны сгорят в плотных слоях атмосферы, нарушая, кстати, тем самым балансировку корабля. При преднамеренном выключении ретрансляторов будет выдана специальная команда конца телеметрии. И если станции слежения эту команду зафиксируют, можно будет гораздо увереннее говорить о мирных намерениях кикиан. Если же такой команды не будет, если «Вихрь» войдёт в плотные слои атмосферы с работающими ретрансляторами, значит, кикиане просто не разобрались в устройстве корабля, значит, информация о маршруте полёта - результат недосмотра, ошибки, значит, об их позиции нельзя сказать ничего хорошего.
- Подождём гравитопосылки, - согласился Лорка.
Тёмная степь, звезды, лёгкие, но ощутимые вздохи холодного ветра, сухой шорох трав. «Полночь. Звезды. Мрак. Луна. Неподвижность. Тишина», - почему-то вспомнилось древнее китайское стихотворение. Знатоки говорили, что особенно впечатляюще оно выглядит в иероглифах. Полнозвучные капли-слова, так близкие к реальному миру и так далёкие от него. Мысли Лорки снова вернулись к спору с Ревским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46