Майлз уже организо-
вал мой транспорт. Долг требует от меня быть на Доме Соборов, мы с Лу-
силлой прогуляемся во внутренний дворик, - Тараза поднесла палец к щеке.
- Да, и я бы хотела несколько минут понаблюдать за гхолой. Уверена, Лу-
силла способна это устроить.
- Он хорошо справляется с возрастающей нагрузкой своих занятий, -
сказала Лусилла, когда она и Тараза направились к шахте лифта.
Тег перенес внимание на Одраде. Когда его глаз скользнул по лицу
Шванги, он заметил ее раздражение, которое она и не старалась скрывать.
"Была ли Лусилла сестрой или дочерью Одраде?" - задумался Тег. Ему
внезапно пришло в голову, что таким сходством Бене Джессерит преследовал
определенные цели. Да, конечно! Лусилла - Геноносительница!
Шванги справилась со своим раздражением. Она с любопытством поглядела
на Одраде.
- Я как раз собиралась сесть за обед. Сестра, - сказала Шванги. - Не
желаешь ли присоединиться ко мне?
- Я должна перемолвиться словечком с башаром наедине, - сказала Одра-
де. - Если все в порядке, то ведь нам можно будет поговорить прямо
здесь? Гхола не должен меня видеть.
Шванги насупилась, не стараясь больше скрывать свое разочарование в
Одраде. Эти, на Доме Соборов, соблюдают верность своей стороне. Ни од-
на... никому не удалить ее с этого командного поста, дающего возможность
наблюдать. Оппозиция имеет свои права!
Ее мысли были ясны даже Тегу. Он отметил, как холодно выпрямилась
Шванги, когда их покидала.
- Плохо, когда Сестра обращается против Сестры, - сказала Одраде.
Тег подал капитанше охраны знак покинуть помещение. Одраде ведь ска-
зала: НАЕДИНЕ, ЗНАЧИТ, ОСТАЕМСЯ НАЕДИНЕ. Одраде он сказал:
- Это одна из моих зон. Здесь за нами не могут проследить ни шпионы,
ни технические средства.
- Я так и думала, - сказала Одраде.
- Но там у нас есть служебная комната, - Тег кивнул налево. - Мебель,
даже песьи кресла, если ты предпочитаешь.
- Терпеть не могу этих песьих кресел, угодливо пытающихся принять
твою форму, - сказала она. - Не можем ли мы поговорить здесь? - она взя-
ла Тега за руку. - Может, мы немного пройдемся. У меня все затекло от
сидения в этом лайтере.
- Что тебе предписано мне рассказать? - спросил он, когда они двину-
лись.
- Мои жизни-памяти не являются выборочно отфильтрованными, - сказала
она. - Я владею ими всеми - естественно, лишь по женской линии.
- Вот как? - Тег поджал губы. Это было не то вступление, которого он
ожидал. Одраде больше похожа на ту, что берет быка за рога.
- Тараза говорит, ты прочел "Манифест Атридесов". Хорошо. Ты знаешь,
что это вызвало растерянность во многих местах.
- Шванги уже превратила его в средство борьбы против вас, Атридесов.
Одраде торжественно и серьезно на него поглядела. Как сообщали все
доклады, Тег оставался внушительной фигурой, но она знала это и без док-
ладов.
- Мы оба Атридесы, ты и я, - сказала Одраде.
Тег стал весь внимание.
- Твоя мать объяснила это тебе во всех подробностях, - сказала Одра-
де, - когда ты приехал домой на Лернаус на свои первые школьные канику-
лы.
Тег остановился и поглядел на нее. Откуда ей это известно? Насколько
он знал, он никогда прежде не встречал некую далекую Дарви Одраде и не
беседовал с ней. Может, о нем были особые разговоры на Доме Соборов? Он
промолчал, заставляя Одраде самой поддерживать разговор.
- Я перескажу тебе разговор между мужчиной и моей матерью по рожде-
нию, - сказала Одраде. - Они - в постели, мужчина говорит: "Я породил
нескольких детей, когда впервые сбежал из тесных уз Бене Джессерит, счи-
тая себя в то время независимым, вольным по собственному выбору посту-
пать на службу и воевать, где угодно".
Тег и не старался скрыть удивления. Его собственные слова! Память
ментата подсказала, что Одраде воспроизвела их с точностью механического
записывающего устройства. Даже интонация!
- Еще? - спросила она, поскольку он продолжал неотрывно на нее смот-
реть. - Очень хорошо. Мужчина говорит: "Это было, конечно, до того, как
меня отправили в школу ментатов. Как же это мне открыло глаза! Я никог-
да, ни на секунду не был вне пределов видимости Ордена! Я никогда не был
свободным".
- Даже, когда я произносил те слова, сказал Тег.
- Верно, - держа его под руку, она стиснула его локоть, увлекая
дальше по залу. - Все дети, отцом которых ты был, принадлежали Бене
Джессерит. Орден не позволит, чтобы наш генотип использовался, как угод-
но случаю.
- Пусть мое тело хоть к Шайтану сгинет, но их драгоценный генотип ос-
танется на попечении Ордена, - сказал он.
- На моем попечении, - сказала Одраде. - Я - одна из твоих дочерей.
И опять он заставил ее остановиться.
- Я думаю, ты знаешь, кто моя мать, - сказала она. Она подняла руку,
призывая его к молчанию, когда он попытался ответить. - В именах нет не-
обходимости.
Тег внимательно разглядывал лицо Одраде, узнавая знакомые черты.
Сильнейшее сходство между матерью и дочерью, но кто же тогда Лусилла?
Словно услышав его вопрос, Одраде сказала:
- Лусилла из параллельной линии выведения. Просто замечательно, чего
можно достигнуть верно проведенным скрещиванием?
Тег откашлялся. Он не чувствовал эмоциональной привязанности к этой
заново обретенной дочери. Ее слова и другие важные сигналы поведения -
вот что требовало его первоочередного внимания.
- Это не случайный разговор, - сказал он. - Это все, что ты должна
мне открыть? По-моему, Верховная Мать сказала...
- Есть и кое-что еще, - сказала Одраде. - Манифест. И я - его автор.
Я написала его по распоряжению Таразы и следовала ее подробным инструк-
циям.
Тег окинул глазом огромное помещение, удостоверяясь, что их никто не
подслушивает. Он проговорил, понизив голос:
- Тлейлаксанцы распространяют его, где только могут.
- Именно на это мы и надеялись.
- Зачем ты мне это рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна бу-
дешь подготовить меня к...
- Придет время, когда ты поймешь нашу цель. Желание Таразы - с этого
времени ты принимаешь собственные решения и действительно становишься
свободным в своих действиях.
Еще не замолчав, Одраде увидела стеклянный блеск ментата в его гла-
зах.
Тег глубоко вздохнул. "Взаимозависимости и ключевые бревна!" Чутьем
ментата он уловил модель огромного размера, уже за пределами накопленных
им данных. Он и на секунду не мог поверить, что Одраде пошла на такую
откровенность из-за какой-то кровной привязанности. В ней была фундамен-
тальная, догматичная и ритуальная сущность, воспитанная тренировками Бе-
не Джессерит. Одраде, дочь из его прошлого, была полной Преподобной Ма-
терью с грандиозными силами мышечного и нервного контроля и полная жиз-
нями-памятями по женской линии! Она была одной из особенных! Она знала
такие уловки жестокости, о которых очень немногие когда-либо вообще по-
дозревали. И все равно, это сходство, эта сущность оставались, а ментат
всегда такое видит. Чего она хочет?
"Подтверждения моего отцовства? У нее, наверняка, уже есть все подт-
верждения, которые она только может иметь".
Наблюдая сейчас, как она терпеливо ждет, когда его мысли придут к ка-
кому-либо решению, Тег вспомнил, что часто и вполне правдиво говорилось,
что Преподобные Матери больше уже не вполне члены человеческой расы, они
движутся где-то вне главного течения, может, параллельно к нему, может
быть периодически ныряя в него ради своих собственных целей, но они нав-
сегда отстранены от человечества. Они самоотстранились. Это опознава-
тельный знак Преподобной Матери - ощущение сверхличности, которое делает
их ближе к давно умершему Тирану, чем к тому человеческому стаду, из ко-
торого они вышли.
Манипулирование. Вот их примета. Манипулирование всем и вся.
- Я должен стать глазами Бене Джессерит, - сказал Тег. - Тараза хо-
чет, чтобы я принимал за всех вас человеческие решения.
Явно довольная, Одраде стиснула его руку.
- Какой же у меня отец!
- У тебя действительно есть отец? - спросил он и пересказал ей то,
что подумал сейчас о Бене Джессерит, о том, как они отстранились от че-
ловечества.
- Вне человечества, - сказала она. - До чего же занятная идея. А На-
вигаторы Союза тоже вне своего исходного человеческого?
Он поразмыслил над этим. Навигаторы Союза имели сильные отклонения от
человечества в его обычной форме. Рожденные в космосе, проводящие свои
жизни в чанах меланжевого газа, - искажающих исходную форму, - они вытя-
гиваются, у них перестраиваются конечности и внутренние органы. Но моло-
дой Навигатор, будучи в этрусе и до погружения в чан, способен скрещи-
ваться с нормальной женщиной. Это уже демонстрировалось. Они становились
не-людьми, но не так, как Бене Джессерит.
- Навигаторы - не родня вам по мышлению, - сказал он.
- Они думают по-человечески. Проведение корабля сквозь космос, даже
обладание ясновидением для прозрения безопасного пути - все равно, мо-
дель их мышления такова, что ее может воспринять человек.
- Ты не воспринимаешь нашу модель?
- Воспринимаю насколько могу, но где-то в вашем развитии вы вышли за
пределы исходной человеческой модели. Наверное, вы даже можете достаточ-
но хорошо представлять проявления совести, чтобы казаться людьми. Вот и
ты сейчас, так держишь меня под руку, как будто ты и в самом деле моя
дочь.
- Я твоя дочь, но я удивлена, что ты так мало думаешь о нас.
- Совсем наоборот, я стою перед тобой в благоговении.
- Перед своей собственной дочерью?
- Перед любой Преподобной Матерью.
- По-твоему, мы существуем только для того, чтобы манипулировать
меньшими творениями?
- По-моему, вы больше по-настоящему не ощущаете себя людьми. Есть в
вас какой-то пробел, нехватка чего-то, что-то устранено. Вы больше не из
нас.
- Спасибо, - сказала Одраде. - Тараза говорила мне, что ты не зако-
леблешься говорить правдиво, но я и сама знала это.
- К чему вы меня приготовили?
- Ты узнаешь, когда это произойдет... Вот и все, что я могу ска-
зать... И все, что мне дозволено сказать.
"Опять манипулирование, - подумал он. - Черт их побери!"
Одраде кашлянула. Она, вроде, собиралась еще что-то сказать, но про-
молчала, и молча пошла с Тегом в обратный путь.
Хотя она и заранее знала, что наверняка скажет Тег, его слова ее ра-
нили. Ей хотелось сказать ему, что она - одна из тех, кто до сих пор
чувствует себя человеком, но его суждение об Ордене нельзя было отри-
цать.
"Мы приучены отвергать любовь. Мы можем изобразить ее, но каждая из
нас способна прервать представление в любой момент".
Позади них послышались звуки. Они остановились и обернулись. Лусилла
и Тараза выходили из шахты лифта, небрежно обсуждая свои наблюдения за
гхолой.
- Ты абсолютно права, обращаясь с ним, как с одной из нас, - сказала
Тараза.
Тег слышал, но не делал никаких выводов, пока они ждали приближения
двух женщин.
"Он знает, - подумала Одраде. - Он не спросил меня о моей матери по
рождению. Там не было уз, не было настоящего кодирования. Да, он знает".
Одраде закрыла глаза, и память с поразительной силой воспроизвела пе-
ред ней живописное полотно. Эта картина висела на стене утренней комнаты
Таразы. Благодаря мастерству икшианцев, чудеснейшая герметичная рама и
покрытие из невидимого глазу плаза полностью сохраняли картину. Одраде
часто останавливалась перед картиной, каждый раз с ощущением, что стоит
лишь протянуть руку - и действительно коснешься древнего холста, столь
хитроумно сохраненного икшианцами.
"Домики в Кордевилле".
Это название, данное картине самим художником, как и имя художника,
сохранилось на начищенной табличке: Винсент Ван Гог.
Эта вещь была датирована временем столь древним, от которого лишь
редкие остатки - такие, как эта картина - уцелели, донося физическое
впечатление о тех эпохах. Прежде она старалась вообразить путешествия,
совершенные этой картиной, ту цепь случайностей, которые привели ее, не-
поврежденной, в комнату Таразы.
При реставрации и консервации картины икшианцы проявили себя во всем
блеске. Зритель мог коснуться темное пятна в нижнем левом углу рамы. И
немедленно до глубины души поражала истинная гениальность еще и икшиан-
ца, отреставрировавшего и спасшего гениальную работу. Имя этого икшианца
было на раме: Мартин Буро. Это пятнышко, едва его коснешься пальцем,
становится проекцией чувств - блаженство побега от той технологии, что
произвела и Икшианскую Пробу. Буро восстановил не только картину, но и
душу художника - зритель, приложивший палец, познавал, с каким чувством
наносил Ван Гог каждый мазок. Все было поймано в этих мазках кисти, за-
печатлено с помощью человеческих движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
вал мой транспорт. Долг требует от меня быть на Доме Соборов, мы с Лу-
силлой прогуляемся во внутренний дворик, - Тараза поднесла палец к щеке.
- Да, и я бы хотела несколько минут понаблюдать за гхолой. Уверена, Лу-
силла способна это устроить.
- Он хорошо справляется с возрастающей нагрузкой своих занятий, -
сказала Лусилла, когда она и Тараза направились к шахте лифта.
Тег перенес внимание на Одраде. Когда его глаз скользнул по лицу
Шванги, он заметил ее раздражение, которое она и не старалась скрывать.
"Была ли Лусилла сестрой или дочерью Одраде?" - задумался Тег. Ему
внезапно пришло в голову, что таким сходством Бене Джессерит преследовал
определенные цели. Да, конечно! Лусилла - Геноносительница!
Шванги справилась со своим раздражением. Она с любопытством поглядела
на Одраде.
- Я как раз собиралась сесть за обед. Сестра, - сказала Шванги. - Не
желаешь ли присоединиться ко мне?
- Я должна перемолвиться словечком с башаром наедине, - сказала Одра-
де. - Если все в порядке, то ведь нам можно будет поговорить прямо
здесь? Гхола не должен меня видеть.
Шванги насупилась, не стараясь больше скрывать свое разочарование в
Одраде. Эти, на Доме Соборов, соблюдают верность своей стороне. Ни од-
на... никому не удалить ее с этого командного поста, дающего возможность
наблюдать. Оппозиция имеет свои права!
Ее мысли были ясны даже Тегу. Он отметил, как холодно выпрямилась
Шванги, когда их покидала.
- Плохо, когда Сестра обращается против Сестры, - сказала Одраде.
Тег подал капитанше охраны знак покинуть помещение. Одраде ведь ска-
зала: НАЕДИНЕ, ЗНАЧИТ, ОСТАЕМСЯ НАЕДИНЕ. Одраде он сказал:
- Это одна из моих зон. Здесь за нами не могут проследить ни шпионы,
ни технические средства.
- Я так и думала, - сказала Одраде.
- Но там у нас есть служебная комната, - Тег кивнул налево. - Мебель,
даже песьи кресла, если ты предпочитаешь.
- Терпеть не могу этих песьих кресел, угодливо пытающихся принять
твою форму, - сказала она. - Не можем ли мы поговорить здесь? - она взя-
ла Тега за руку. - Может, мы немного пройдемся. У меня все затекло от
сидения в этом лайтере.
- Что тебе предписано мне рассказать? - спросил он, когда они двину-
лись.
- Мои жизни-памяти не являются выборочно отфильтрованными, - сказала
она. - Я владею ими всеми - естественно, лишь по женской линии.
- Вот как? - Тег поджал губы. Это было не то вступление, которого он
ожидал. Одраде больше похожа на ту, что берет быка за рога.
- Тараза говорит, ты прочел "Манифест Атридесов". Хорошо. Ты знаешь,
что это вызвало растерянность во многих местах.
- Шванги уже превратила его в средство борьбы против вас, Атридесов.
Одраде торжественно и серьезно на него поглядела. Как сообщали все
доклады, Тег оставался внушительной фигурой, но она знала это и без док-
ладов.
- Мы оба Атридесы, ты и я, - сказала Одраде.
Тег стал весь внимание.
- Твоя мать объяснила это тебе во всех подробностях, - сказала Одра-
де, - когда ты приехал домой на Лернаус на свои первые школьные канику-
лы.
Тег остановился и поглядел на нее. Откуда ей это известно? Насколько
он знал, он никогда прежде не встречал некую далекую Дарви Одраде и не
беседовал с ней. Может, о нем были особые разговоры на Доме Соборов? Он
промолчал, заставляя Одраде самой поддерживать разговор.
- Я перескажу тебе разговор между мужчиной и моей матерью по рожде-
нию, - сказала Одраде. - Они - в постели, мужчина говорит: "Я породил
нескольких детей, когда впервые сбежал из тесных уз Бене Джессерит, счи-
тая себя в то время независимым, вольным по собственному выбору посту-
пать на службу и воевать, где угодно".
Тег и не старался скрыть удивления. Его собственные слова! Память
ментата подсказала, что Одраде воспроизвела их с точностью механического
записывающего устройства. Даже интонация!
- Еще? - спросила она, поскольку он продолжал неотрывно на нее смот-
реть. - Очень хорошо. Мужчина говорит: "Это было, конечно, до того, как
меня отправили в школу ментатов. Как же это мне открыло глаза! Я никог-
да, ни на секунду не был вне пределов видимости Ордена! Я никогда не был
свободным".
- Даже, когда я произносил те слова, сказал Тег.
- Верно, - держа его под руку, она стиснула его локоть, увлекая
дальше по залу. - Все дети, отцом которых ты был, принадлежали Бене
Джессерит. Орден не позволит, чтобы наш генотип использовался, как угод-
но случаю.
- Пусть мое тело хоть к Шайтану сгинет, но их драгоценный генотип ос-
танется на попечении Ордена, - сказал он.
- На моем попечении, - сказала Одраде. - Я - одна из твоих дочерей.
И опять он заставил ее остановиться.
- Я думаю, ты знаешь, кто моя мать, - сказала она. Она подняла руку,
призывая его к молчанию, когда он попытался ответить. - В именах нет не-
обходимости.
Тег внимательно разглядывал лицо Одраде, узнавая знакомые черты.
Сильнейшее сходство между матерью и дочерью, но кто же тогда Лусилла?
Словно услышав его вопрос, Одраде сказала:
- Лусилла из параллельной линии выведения. Просто замечательно, чего
можно достигнуть верно проведенным скрещиванием?
Тег откашлялся. Он не чувствовал эмоциональной привязанности к этой
заново обретенной дочери. Ее слова и другие важные сигналы поведения -
вот что требовало его первоочередного внимания.
- Это не случайный разговор, - сказал он. - Это все, что ты должна
мне открыть? По-моему, Верховная Мать сказала...
- Есть и кое-что еще, - сказала Одраде. - Манифест. И я - его автор.
Я написала его по распоряжению Таразы и следовала ее подробным инструк-
циям.
Тег окинул глазом огромное помещение, удостоверяясь, что их никто не
подслушивает. Он проговорил, понизив голос:
- Тлейлаксанцы распространяют его, где только могут.
- Именно на это мы и надеялись.
- Зачем ты мне это рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна бу-
дешь подготовить меня к...
- Придет время, когда ты поймешь нашу цель. Желание Таразы - с этого
времени ты принимаешь собственные решения и действительно становишься
свободным в своих действиях.
Еще не замолчав, Одраде увидела стеклянный блеск ментата в его гла-
зах.
Тег глубоко вздохнул. "Взаимозависимости и ключевые бревна!" Чутьем
ментата он уловил модель огромного размера, уже за пределами накопленных
им данных. Он и на секунду не мог поверить, что Одраде пошла на такую
откровенность из-за какой-то кровной привязанности. В ней была фундамен-
тальная, догматичная и ритуальная сущность, воспитанная тренировками Бе-
не Джессерит. Одраде, дочь из его прошлого, была полной Преподобной Ма-
терью с грандиозными силами мышечного и нервного контроля и полная жиз-
нями-памятями по женской линии! Она была одной из особенных! Она знала
такие уловки жестокости, о которых очень немногие когда-либо вообще по-
дозревали. И все равно, это сходство, эта сущность оставались, а ментат
всегда такое видит. Чего она хочет?
"Подтверждения моего отцовства? У нее, наверняка, уже есть все подт-
верждения, которые она только может иметь".
Наблюдая сейчас, как она терпеливо ждет, когда его мысли придут к ка-
кому-либо решению, Тег вспомнил, что часто и вполне правдиво говорилось,
что Преподобные Матери больше уже не вполне члены человеческой расы, они
движутся где-то вне главного течения, может, параллельно к нему, может
быть периодически ныряя в него ради своих собственных целей, но они нав-
сегда отстранены от человечества. Они самоотстранились. Это опознава-
тельный знак Преподобной Матери - ощущение сверхличности, которое делает
их ближе к давно умершему Тирану, чем к тому человеческому стаду, из ко-
торого они вышли.
Манипулирование. Вот их примета. Манипулирование всем и вся.
- Я должен стать глазами Бене Джессерит, - сказал Тег. - Тараза хо-
чет, чтобы я принимал за всех вас человеческие решения.
Явно довольная, Одраде стиснула его руку.
- Какой же у меня отец!
- У тебя действительно есть отец? - спросил он и пересказал ей то,
что подумал сейчас о Бене Джессерит, о том, как они отстранились от че-
ловечества.
- Вне человечества, - сказала она. - До чего же занятная идея. А На-
вигаторы Союза тоже вне своего исходного человеческого?
Он поразмыслил над этим. Навигаторы Союза имели сильные отклонения от
человечества в его обычной форме. Рожденные в космосе, проводящие свои
жизни в чанах меланжевого газа, - искажающих исходную форму, - они вытя-
гиваются, у них перестраиваются конечности и внутренние органы. Но моло-
дой Навигатор, будучи в этрусе и до погружения в чан, способен скрещи-
ваться с нормальной женщиной. Это уже демонстрировалось. Они становились
не-людьми, но не так, как Бене Джессерит.
- Навигаторы - не родня вам по мышлению, - сказал он.
- Они думают по-человечески. Проведение корабля сквозь космос, даже
обладание ясновидением для прозрения безопасного пути - все равно, мо-
дель их мышления такова, что ее может воспринять человек.
- Ты не воспринимаешь нашу модель?
- Воспринимаю насколько могу, но где-то в вашем развитии вы вышли за
пределы исходной человеческой модели. Наверное, вы даже можете достаточ-
но хорошо представлять проявления совести, чтобы казаться людьми. Вот и
ты сейчас, так держишь меня под руку, как будто ты и в самом деле моя
дочь.
- Я твоя дочь, но я удивлена, что ты так мало думаешь о нас.
- Совсем наоборот, я стою перед тобой в благоговении.
- Перед своей собственной дочерью?
- Перед любой Преподобной Матерью.
- По-твоему, мы существуем только для того, чтобы манипулировать
меньшими творениями?
- По-моему, вы больше по-настоящему не ощущаете себя людьми. Есть в
вас какой-то пробел, нехватка чего-то, что-то устранено. Вы больше не из
нас.
- Спасибо, - сказала Одраде. - Тараза говорила мне, что ты не зако-
леблешься говорить правдиво, но я и сама знала это.
- К чему вы меня приготовили?
- Ты узнаешь, когда это произойдет... Вот и все, что я могу ска-
зать... И все, что мне дозволено сказать.
"Опять манипулирование, - подумал он. - Черт их побери!"
Одраде кашлянула. Она, вроде, собиралась еще что-то сказать, но про-
молчала, и молча пошла с Тегом в обратный путь.
Хотя она и заранее знала, что наверняка скажет Тег, его слова ее ра-
нили. Ей хотелось сказать ему, что она - одна из тех, кто до сих пор
чувствует себя человеком, но его суждение об Ордене нельзя было отри-
цать.
"Мы приучены отвергать любовь. Мы можем изобразить ее, но каждая из
нас способна прервать представление в любой момент".
Позади них послышались звуки. Они остановились и обернулись. Лусилла
и Тараза выходили из шахты лифта, небрежно обсуждая свои наблюдения за
гхолой.
- Ты абсолютно права, обращаясь с ним, как с одной из нас, - сказала
Тараза.
Тег слышал, но не делал никаких выводов, пока они ждали приближения
двух женщин.
"Он знает, - подумала Одраде. - Он не спросил меня о моей матери по
рождению. Там не было уз, не было настоящего кодирования. Да, он знает".
Одраде закрыла глаза, и память с поразительной силой воспроизвела пе-
ред ней живописное полотно. Эта картина висела на стене утренней комнаты
Таразы. Благодаря мастерству икшианцев, чудеснейшая герметичная рама и
покрытие из невидимого глазу плаза полностью сохраняли картину. Одраде
часто останавливалась перед картиной, каждый раз с ощущением, что стоит
лишь протянуть руку - и действительно коснешься древнего холста, столь
хитроумно сохраненного икшианцами.
"Домики в Кордевилле".
Это название, данное картине самим художником, как и имя художника,
сохранилось на начищенной табличке: Винсент Ван Гог.
Эта вещь была датирована временем столь древним, от которого лишь
редкие остатки - такие, как эта картина - уцелели, донося физическое
впечатление о тех эпохах. Прежде она старалась вообразить путешествия,
совершенные этой картиной, ту цепь случайностей, которые привели ее, не-
поврежденной, в комнату Таразы.
При реставрации и консервации картины икшианцы проявили себя во всем
блеске. Зритель мог коснуться темное пятна в нижнем левом углу рамы. И
немедленно до глубины души поражала истинная гениальность еще и икшиан-
ца, отреставрировавшего и спасшего гениальную работу. Имя этого икшианца
было на раме: Мартин Буро. Это пятнышко, едва его коснешься пальцем,
становится проекцией чувств - блаженство побега от той технологии, что
произвела и Икшианскую Пробу. Буро восстановил не только картину, но и
душу художника - зритель, приложивший палец, познавал, с каким чувством
наносил Ван Гог каждый мазок. Все было поймано в этих мазках кисти, за-
печатлено с помощью человеческих движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82