После того знаменательного Четвертого июля даже мои внуки стали вести себя как-то иначе. Они перестали ссориться и бросаться друг в друга вещами, беспрекословно причесывались и шли в ванную мыться без всяких пререканий - превращение почти невероятное.
Но вернемся к нашему пикнику. Прот даже не прикоснулся к курице, но съел огромную порцию салата «Уолдорф» и выпил пару галлонов разных фруктовых соков, выкрикнув что-то наподобие «Да здравствует gusto!». Прот казался совершенно спокойным: почти весь день он играл в фрисби и бадминтон с Дождем, Звездочкой и Ромашкой.
И тут случилось нечто неожиданное. Карен включила на газоне поливалки, чтобы дети могли немного охладиться, и прот, который еще минуту назад, казалось, радовался жизни, вдруг стал сам не свой. Он, слава Богу, ни на кого не набросился - только уставился в диком ужасе на Дженнифер и двух моих внуков, которые то вбегали в струи поливалки, то выбегали из-под них. И вдруг начал орать и метаться по двору. Я стоял и думал: «Что я такое сделал, черт побери?» И тут он остановился, упал на колени и уткнулся лицом в ладони. В тот же миг к нему подскочила Ромашка. А Бетти, ее муж и наш практикант уставились на меня в ожидании указаний, но единственное указание, что пришло мне в голову, было: «Немедленно выключите эти чертовы поливалки!»
Я очень осторожно приблизился к проту. Но не успел я положить ему руку на плечо, как он поднял голову, мгновенно повеселел и снова принялся резвиться с Ромашкой.
Больше до конца дня никаких происшествий не было.
Нам с Карен было о чем поговорить в ту ночь, и спать мы отправились лишь на рассвете. Карен хотелось знать, что Фрэдди будет делать, когда кончит летать, и она всплакнула о Дженни, но не из-за ее выбора, а потому, что знала: Дженни будет нелегко. Однако последнее, что она сказала, перед тем как заснуть, было: «Я терпеть не могу оперу».
На следующее утро Жизель ждала меня, чуть не прыгая от радости.
- Он с северо-запада! - воскликнула она. - Скорее всего, из западной Монтаны, северного Айдахо или восточной части штата Вашингтон!
- Так сказал ваш парень?
- Это не парень, но именно так она и сказала!
- Неужели полиции не известно, что кто-то, в особенности ученый, пропал в той части страны пять лет назад?
- Должно быть, известно. Я знакома кое с кем в Шестом участке. Хотите, чтобы я их расспросила?
Впервые за последние несколько дней я рассмеялся. Похоже, на свете не было такого места, где бы она кого-нибудь не знала. Я поднял руки вверх:
- Конечно. Почему бы нет? Давайте действуйте.
Жизель тут же пулей вылетела за дверь.
В то же утро Бетти, явившаяся в больницу в огромных медных серьгах - как я полагаю, надетых для очередной попытки забеременеть, - принесла с собой заблудившегося котенка. Она нашла его на станции метро и, похоже, собиралась вечером забрать домой. Но вместо этого она предложила оставить его в больнице на попечение пациентов.
Как выяснилось, присутствие домашних животных в домах для престарелых и инвалидов оказалось чрезвычайно благотворным для их обитателей, которым часто недостает не только любви, но и просто компании. Оно необычайно поднимает их настроение и даже продлевает им жизнь. И наверное, это справедливо не только для стариков и инвалидов. Однако, насколько мне известно, в психиатрических больницах таких программ не было.
Поразмыслив над этим - а наш институт ведь все-таки экспериментальный, - я попросил Бетти дать распоряжение на кухне регулярно кормить котенка и дать ему побродить в первом и втором отделениях, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Котенок прямым ходом направился к проту.
Прот приласкал его, «поговорил» с ним, и вскоре котенок отправился знакомиться с другими обитателями своего нового мира.
Кое-кто из пациентов, в том числе Эрни и несколько «личностей» Марии, по каким-то своим соображениям держался от котенка подальше. Но большинство остальных были от него в полном восторге. Особенно меня удивил и порадовал наш скряга Чак - он мгновенно прилип к котенку. «Ни капли не смердит», - заявил он. Чак проводил часы, играя с котенком, подсовывая ему то обрывки веревки, то резиновый мячик, который кто-то нашел в саду. К нему присоединились и многие другие. В их числе, к моему изумлению, оказалась миссис Арчер, у которой, как оказалось, до прихода в больницу было множество кошек.
Но самое поразительное воздействие котенок оказал на Бэсс. Совершенно не способная общаться с людьми, Бэсс необычайно привязалась к Красотке. Она теперь регулярно ее кормила, убирала за ней и выводила ее на двор порезвиться. Но если кто-то хотел поиграть с ней, Бэсс тут же отдавала ее, при этом грустно качая головой, словно говорила: «Вы правы, я, конечно же, ее не стою». Но с наступлением ночи Красотка непременно отправлялась на поиски Бэсс, и утром их неизменно находили спящими на одной подушке.
Прошло несколько дней, и я начал подумывать: а что, если, на радость пациентам, завести еще одного или двух котят? А потом, отдавшись на милость природы, завести еще и кота!
БЕСЕДА ДЕСЯТАЯ
Существует два пути, которыми можно пробиться сквозь панцирь истерической амнезии; у каждого из них есть свои сторонники, и каждый из них используется в определенных случаях. Первый путь - применение пентотала натрия, который еще называют «сывороткой правды». Лечение им довольно безопасно и вполне успешно даже в некоторых сложных случаях. К нему благосклонно относятся многие из нашего персонала, включая доктора Виллерса. В то время как гипноз - разумеется, в опытных руках - приводит к тем же результатам, но без возможного риска побочных явлений. При помощи и того, и другого метода давно забытые события вспоминаются с поразительной ясностью.
Когда много лет назад, в ординатуре, мы изучали гипноз, я относился скептически к его ценности в диагностировании и лечении психиатрических заболеваний. Но в последние годы он настолько доказал свою правомерность, что им стали вовсю пользоваться для лечения многих психических патологий. Конечно, точно так же, как и при использовании других методов, успех гипноза зависит не только от практикующего его специалиста, но в огромной мере и от реакции на него пациента. Поэтому, прежде чем применять гипноз, надо обязательно проверить, поддается пациент ему или нет.
Для такой проверки чаще всего пользуются тестом Стэнфорда. Занимая меньше часа, этот тест определяет способность пациента сосредоточиваться, его воображение, быстроту реакции и желание участвовать в процедуре. Показатели измеряются по шкале от нуля до двенадцати, и чем они выше, тем соответственно легче человек поддается гипнозу. У психиатрических пациентов, как, впрочем, и у всех остальных людей, средний показатель на этом тесте обычно около семи. Я знал лишь несколько человек, у которых он доходил до десяти. У прота он оказался двенадцать.
В случае с протом я надеялся с помощью гипноза узнать о тех драматических событиях, что привели его к истерической амнезии и мании. Когда это произошло? По моим догадкам, семнадцатого августа 1985 года, примерно четыре года и одиннадцать месяцев назад.
План мой был очень прост: гипнозом вернуть прота в его детство, а потом осторожно подвести к предполагаемому трагическому событию. Таким образом, я хотел не только выяснить обстоятельства, приведшие к обрушившемуся на него несчастью, но и узнать как можно больше о характере прота и его прошлом.
Прот явился ко мне в приемную, похоже, в хорошем расположении духа; и пока он поедал гранат, мы болтали о уолдорфских салатах и несчетном числе комбинаций разных фруктовых соков. Когда он покончил с гранатом, я включил магнитофон и попросил его расслабиться.
- Я совершенно расслаблен, - ответил он.
- Хорошо. Итак, сосредоточьтесь, пожалуйста, вот на том маленьком белом пятне на стене позади меня. - Прот сосредоточился. - Старайтесь не напрягаться, глубоко дышите, вдох - выдох, медленно, вдох - выдох, хорошо. Теперь я посчитаю от одного до пяти. С каждым следующим числом вы станете глубже и глубже погружаться в сон, ваши веки будут становиться тяжелее и тяжелее. Когда я дойду до пяти, вы уже будете глубоко спать, но в то же время вам будет слышно все, что я говорю. Понятно?
- Конечно. КАПЭКСиане дурачков не растят.
- Хорошо, давайте начнем. Один…
О таких, как прот, надо писать в учебниках. У меня подобных пациентов еще не бывало. На счете «три» его глаза уже были плотно закрыты. На счете «четыре» его дыхание замедлилось, а лицо потеряло всякое выражение. На счете «пять» пульс его упал до сорока, и хотя внешне он выглядел совсем неплохо, я начал беспокоиться, так как нормой его было шестьдесят пять. Когда же я закашлялся, он даже не шевельнулся.
- Вы меня слышите?
- Да.
- Поднимите руки над головой. - Он исполнил мою просьбу. - Теперь опустите их вниз.
Руки прота упали на колени.
- Хорошо. Сейчас я попрошу вас открыть глаза. Вы будете крепко спать, но в то же время вы сможете меня видеть. Теперь откройте глаза! - Прот заморгал и открыл глаза. - Как вы себя чувствуете?
- Как в раю.
- Отлично. Именно так вы и должны себя чувствовать. Сейчас мы отправимся в прошлое. Мы покидаем настоящее. Вы становитесь моложе и моложе. Вы уже юноша. Теперь еще моложе. Вы подросток. Еще моложе. Теперь вы ребенок. Постарайтесь вызвать свои самые первые воспоминания. Вспоминайте. Что вы видите?
- Я вижу гроб, - сказал прот без малейших колебаний. - Серебряный гроб с голубой каймой.
Мое сердце вдруг заколотилось.
- Чей это гроб?
- Какого-то мужчины.
- Кто этот мужчина?
Прот на мгновение заколебался.
- Не бойся. Ты можешь мне это сказать.
- Это отец моего приятеля.
- Отец твоего друга?
- Да. - Прот произнес это как-то медленно и нараспев, словно ребенок лет пяти-шести.
- Твой друг мальчик? Или это девочка?
Прот заерзал в кресле.
- Мальчик.
- Как его зовут?
Молчание.
- Сколько ему лет?
- Шесть.
- Сколько тебе лет?
Молчание.
- Как тебя зовут?
Молчание.
- Ты живешь в том же городе, что и этот мальчик?
Прот потер нос тыльной стороной ладони.
- Нет.
- Ты у него гостишь?
- Да.
- Ты его родственник?
- Нет.
- Где ты живешь?
Молчание.
- У тебя есть братья или сестры?
- Нет.
- А у твоего друга есть братья или сестры?
- Да.
- Сколько?
- Двое.
- Два брата или две сестры?
- Две сестры.
- Они его старше или младше?
- Старше.
- Что случилось с их отцом?
- Он умер.
- Он болел?
- Нет.
- Это был несчастный случай?
- Да.
- Он погиб во время несчастного случая?
- Нет.
- Он пострадал, но умер позже?
- Да.
- Это была автомобильная авария?
- Нет.
- Он покалечился на работе?
- Да.
- Где он работал?
- В таком месте, где делают мясо.
- На бойне?
- Да.
- Ты знаешь название этой бойни?
- Нет.
- Ты знаешь, как называется город, где живет твой приятель?
Молчание.
- Что случилось после похорон?
- Мы пошли домой.
- А что потом?
- Я не помню.
- А ты помнишь, что еще случилось в тот день?
- Помню только, что меня сбил с ног большой косматый пес.
- А что потом?
Прот слегка выпрямился в кресле и перестал ерзать. В остальном же он вел себя по-прежнему.
- Уже вечер. Мы дома. Он возится со своей коллекцией бабочек.
- Это тот, другой мальчик?
- Да.
- А что ты делаешь?
- Смотрю на него.
- Ты тоже собираешь бабочек?
- Нет.
- Почему ты на него смотришь?
- Я хочу, чтобы он пошел со мной на улицу.
- Почему ты хочешь, чтобы вы пошли на улицу?
- Посмотреть на звезды.
- А он хочет идти с тобой?
- Нет.
- Почему?
- Это напомнит ему об его отце. Ему бы только возиться со своими дурацкими бабочками.
- А ты бы хотел посмотреть на звезды?
- Да.
- Почему тебе хочется смотреть на звезды?
- Я там живу.
- Среди звезд?
- Да.
Поначалу, услышав этот ответ, я расстроился. Похоже, ответ этот означал, что мания прота началась в раннем возрасте, настолько раннем, что предвосхитила случившиеся впоследствии и ею же вызванные события. Но вдруг меня осенило! Прот - это вторичная личность, а первичная - мальчик, чей отец умер, когда этому мальчику было шесть лет!
- Как тебя зовут?
- Прот.
- Откуда ты родом?
- С планеты КА-ПЭКС.
- Как ты оказался здесь?
- Он хотел, чтобы я прилетел.
- Почему он хотел, чтобы ты прилетел?
- Он всегда зовет меня, когда случается что-нибудь плохое.
- Как, например, когда умер его отец?
- Да.
- Сегодня тоже случилось что-то плохое?
- Да.
- Что случилось?
- Его собаку задавил грузовик.
- И тогда он тебя позвал.
- Да.
- А как он это делает? Как он тебя вызывает?
- Я не знаю. Я вроде как сам это понимаю.
- Как ты попал на Землю?
- Я не знаю. Как-то прилетел. - Прот еще не «развил» этой идеи полетов со светом!
- А сколько лет твоему другу сейчас?
- Девять.
- А какой сейчас год?
- Тысяча девятьсот… м-м… шестьдесят шестой.
- Можешь сказать мне теперь, как зовут твоего друга?
Молчание.
- Но у него же есть имя, верно?
Прот уставился невидящим взглядом на белое пятно на стене за моей спиной. Я уже приготовился задать следующий вопрос, как вдруг он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28