Я решил в этом сам убедиться.
Эрни оказался прав. Хауи преспокойно сидел себе на подоконнике в комнате отдыха на втором этаже и сквозь оконное стекло взирал на звезды. Ни словарей, ни энциклопедий, ни подсчета нитей в большом зеленом ковре. И стекла его очков, вечно замутненные от въевшейся в них грязи, абсолютно чистые и прозрачные.
Я попросил у него разрешения присесть рядом и завел с ним незамысловатую беседу о цветах, росших вдоль высокой ограды на другой стороне лужайки. И Хауи, как не раз и прежде, с радостью перечислил просторечные и латинские названия каждого из цветков, историю их происхождения, ценные пищевые и лекарственные свойства, использование их в промышленности. Но при этом он ни на секунду не отвел взгляда от темного серого неба. Он словно что-то в нем разыскивал, я бы даже сказал: он его сканировал. Я спросил Хауи, что он там ищет.
- Синюю птицу, - ответил он.
- Синюю птицу?
- Синюю птицу счастья.
Очень странное высказывание для Хауи. Он наверняка знал все о голубых сойках, в просторечии прозванных синими птицами: цвет их глаз, пути миграции, общее их количество во всем мире. Но - синие птицы счастья? И потом, откуда у него в глазах этот необычный блеск? Я проявил настойчивость и выяснил, что Хауи почерпнул эту идею у прота. Мой странный пациент дал ему такое «задание» - первое из трех. Тогда я еще не знал, какие были другие два, так же как не знал этого сам Хауи. Но первое задание уже было дано и принято - найти синюю птицу счастья.
Некоторые из временных пациентов первого отделения шутливо прозвали Хауи «синеумником страсти», а в четвертом отделении уже пошел слух о нашествии на больницу Синей Бороды, но Хауи не обращал на все эти толки никакого внимания. Его обычная целеустремленность теперь полностью обратилась на новую иллюзорную цель. И тем не менее я был поражен, с каким спокойствием он восседал на своем наблюдательном пункте. Куда девались его судорожные проверки и перепроверки, перебежки от книги к книге, лихорадочное чирканье по бумаге, которую он изводил стопку за стопкой? Его блокноты и «гроссбухи» по-прежнему заполоняли не только его письменный стол, но и маленький столик, общий для него и Эрни; Хауи явно бросил все свои прежние занятия, и интерес его к ним настолько увял, что он даже не удосужился разложить все эти записи по порядку и куда-то убрать. Видеть Хауи безмятежно сидящим у окна было просто бальзамом надушу, и у меня непроизвольно вырывался вздох облегчения, как будто все тяготы мира свалились не только с его плеч, но и с моих собственных.
Я уже собрался уходить, как вдруг солнце выскользнуло из-за туч и, позолотив всю лужайку, озарило цветы. Хауи улыбнулся.
- Никогда не замечал, как это красиво, - сказал он.
Решив, что скорее пекло ада обратится в Северный полюс, чем Хауи найдет в Верхнем Манхэттене синюю птицу, я даже не стал переносить пораньше его обычное полугодовое, назначенное на сентябрь, интервью. Но не прошло и двух-трех дней, как теплым, дождливым утром все отделения огласились редкостно счастливым криком: «Синяя птица! Синяя птица!»
Хауи пронесся по коридорам (я сам этого не видел, лишь потом узнал от Бетти), ввалился в физкультурную комнату, в «тихий уголок», прервав игру в карты и медитацию, схватил за руку улыбающегося прота и потащил его в комнату отдыха с криком: «Синяя птица! Синяя птица!» К тому времени уже все пациенты - и, конечно, персонал - неслись по коридорам взглянуть на синюю птицу. Они прижимались лицами к стеклу и, завидев голубую сойку, принимались кричать: «Синяя птица!» - пока наконец здание не огласилось всеобщим криком: «Синяя птица! Синяя птица! Синяя птица!» Возбуждение охватило всех, включая Эрни, Рассела и даже Герцогиню. Бетти рассказывала, что у нее в ушах чуть не зазвучала музыка из фильма. Не тронуло это событие одну только Бэсс; оно ей напомнило всех погибших и покалеченных птиц, которых ей довелось встретить в ее безрадостной жизни.
Вскоре голубая сойка улетела, и все стало на свои прежние места - почти что на свои места. А может быть, все-таки что-то переменилось? Птица улетела, оставив едва заметный след - может быть, проблеск надежды? - и кто-то кинулся ей вслед, чтобы ее удержать. Правда, след этот был такой хрупкий, что, когда он высох, никто, кроме прота, его, пожалуй, уже и не мог разглядеть. Он и до сих пор хранится в палате № 2 и незаметно передается от пациента к пациенту, как некий талисман, способный ослабить депрессию и подменить ее надеждой и хорошим настроением. И как ни удивительно, талисман этот нередко помогает.
БЕСЕДА ШЕСТАЯ
Моя очередная беседа с протом состоялась на следующий день после полудня. С улыбкой до ушей вошел он в мою приемную и протянул мне то, что он назвал «календарем». Этот «календарь» по виду напоминал свиток и был настолько замысловат, что я совершенно не мог в нем разобраться. Тем не менее, я поблагодарил прота и жестом указал ему на корзинку с фруктами, приготовленную на столике возле его кресла.
Я ждал, что он заговорит о Хауи и синей птице, но он не упомянул о них ни словом. Когда же я сам, в конце концов, заговорил о них, прот вгрызся зубами в дыню и пожал плечами:
- Птица была там и прежде, только ее никто не искал.
Я не стал обсуждать с ним более серьезный вопрос: почему он дает «задания» другим пациентам? До тех пор пока результаты положительны, решил я, пусть себе дает.
Прот доел последнее киви вместе со шкуркой, и я включил магнитофон.
- Мне хотелось бы продолжить разговор о том, о чем вы упомянули в одной из прошлых бесед.
- Почему бы и нет?
- Мне кажется, вы говорили, будто на КА-ПЭКСе нет правительства, и что там никто не работает. Это правда?
- Сушая прада, началык.
- Я, наверное, туповат, но мне до сих пор непонятно, как же все-таки там у вас что-то делается. Кто строит библиотеки, производит для них оборудование, устанавливает его и следит, чтобы оно работало? Кто разрабатывает голографические программы, или как вы их там называете? Кто изготовляет посуду и шьет одежду? Кто сеет зерно? И как насчет всего остального, в чем вы на КА-ПЭКСе наверняка нуждаетесь и чем вы там пользуетесь?
Прот шлепнул себя ладонью по лбу и пробормотал:
- Mamma mia, - а потом добавил: - Хорошо. Дайте-ка мне подумать, как это попроще объяснить, чтобы вы поняли.
Он подался вперед и уставился на меня своими черными пронзительными глазами, как делал всякий раз, когда хотел удостовериться, что я внимательно его слушаю.
- Во-первых, мы на КА-ПЭКСе не носим почти никакой одежды, за исключением того редкого периода нашего цикла, когда наступает холодная погода - такое случается раз в двадцать один год (по вашему календарю). И никто у нас не сеет зерно. Если его оставить в покое, оно само прорастает. Что же касается библиотек, то, если что-то надо сделать, кто-нибудь это сделает, capisci? И так обстоит дело со всем, что вы называете «товарами и службами». Что может быть проще?
- Но ведь наверняка есть работы, которые никому не хочется делать. Например, те, что связаны с тяжелым физическим трудом, или уборка общественных туалетов. Так уж устроена человеческая натура.
- На КА-ПЭКСе нет людей.
- Ах да, совсем забыл, - ответил я, проницательно взглянув на прота.
- К тому же из того, что необходимо делать, нет ничего, что было бы так уж неприятно. Вот, послушайте. Вы ведь испражняетесь, верно?
- Не так часто, как хотелось бы.
- Вы находите это неприятным?
- В какой-то мере.
- Вы кого-то нанимаете делать это за вас?
- Я бы нанял, если б мог.
- Но вы же этого не делаете, вам такое и в голову не приходит. Вы испражняетесь, и все тут. И в некоторой степени даже вознаграждаетесь за труды, так ведь?
На магнитофонной пленке в этом месте слышно, как я хмыкаю.
- Хорошо. Неприятных работ нет. Но давайте рассмотрим противоположную сторону этого вопроса. Как насчет работ по специальностям, которые требуют долгих лет обучения? Вроде медицины. Или юриспруденции. Кто занимается этим?
- У нас нет законов, а потому нет и юристов. Что же касается медицины, так у нас ею занимаются все, так что, в общем-то, нет никакой нужды во врачах. Разумеется, есть такие, кому эта область интереснее, чем остальным, но если в них возникает нужда, они всегда готовы помочь. Главным образом, когда нужна операция.
- Расскажите мне еще о медицине на вашей планете.
- Так и знал, что рано или поздно вы до нее доберетесь, - сказал прот, принимая свою привычную позу. - Как я уже только что заметил, у нас в медицине нет особой нужды. Так как мы едим только растения, у нас нет проблем с кровеносными сосудами. А так как у нас нет загрязнения воздуха и пищи и нет табака, у нас нет и рака. У нас фактически нет стресса, так что нет проблем с пищеварением. К тому же очень редки серьезные несчастные случаи, нет самоубийств и нет преступности - voila! Так что доктора не очень-то и нужны! Конечно, случается порой, что кто-то заболеет, но большинство этих болезней не оставляют никакого следа. Правда, иногда встречаются и серьезные заболевания. Но мы их лечим нашими растениями. На каждый недуг есть свой особый вид травы, а то и два. Их нужно просто поискать в библиотеке.
- У вас для всего есть травы?
- Так же как и у вас. Для СПИДа, для различных видов рака, для болезней Паркинсона и Альцгеймера, закупорки сосудов. Есть травы для избирательной анестезии.
- Избирательной анестезии?
- Если надо оперировать на брюшной полости, есть средства для анестезии этой части тела. Вы можете наблюдать, как вам удаляют аппендикс. А если хотите, можете сами его себе удалить. У ваших китайцев очень правильные идеи насчет иглоукалывания.
- А у вас есть больницы?
- Скорее нечто вроде маленьких поликлиник. Одна на каждую деревню.
- А как насчет психиатрии? Вы, наверное, скажете, что в ней на КА-ПЭКСе нужды нет.
- А с чего ей быть? У нас нет раздирающих на части религиозных, сексуальных или финансовых проблем.
- Хорошо. Но разве у вас нет тех, у кого заболевание органического характера? Что вы с ними делаете?
- На нашей ПЛАНЕТЕ таких очень мало. Но и те, которые есть, не представляют никакой опасности, и их не запирают на замок для удобства окружающих. Наоборот, все остальные о них старательно заботятся.
- Вы хотите сказать, что ваших психических больных не лечат лекарствами - травами, - чтобы они поправились?
- Нередко эти существа психические больные только в глазах окружающих. На вашей ПЛАНЕТЕ психическими больными слишком часто называют тех, кто думает и ведет себя не так, как большинство.
- Но ведь наверняка есть и такие, которые совершенно не могут принять реальности…
- Реальность для каждого своя.
- Так что, КАПЭКСиан никогда не лечат от психических заболеваний?
- Только если они несчастны или сами просят о лечении.
- А как понять, счастливы они или нет?
- Тот, кто в этом не разбирается, не может быть психиатром.
- Хорошо. Вы сказали, что на КА-ПЭКСе нет стран и нет правительств. Из этого я заключаю, что на всей вашей планете нет ни армии, ни оружия, верно?
- Боже упаси!
- Тогда скажите мне, что случится, если на КА-ПЭКС нападут обитатели другой планеты?
- Это невозможно по определению. Существа, которые хотят разрушить другой МИР, сначала разрушают самих себя.
- А как насчет внутренних дел? Кто следит за порядком?
- На КА-ПЭКСе уже полный порядок.
- Но вы также сказали, что на вашей планете нет законов, верно?
- Вэ-эрно.
- Как же при отсутствии законов узнать, что правильно, а что нет?
- Так же, как это происходит у людей. Ваши дети ведь не изучают закон? Когда они совершают ошибки, им на это указывают.
- Кто же решает, что ошибка, а что нет?
- Каждый это знает.
- Как это? Кто первым создал правила поведения?
- Никто. С годами они стали очевидны сами собой.
- Вы считаете, эти правила опираются на какие-то нравственные основы?
- Зависит оттого, что вы подразумеваете под словом «нравственные». Полагаю, вы имеете в виду религию.
- Да.
- Как я уже сказал, у нас на КА-ПЭКСе, слава Богу, религии нет.
- Слава Богу?
- Это была шутка. - Прот записал что-то в своем блокноте. - У вас что, на ПЛАНЕТЕ нет чувства юмора?
- То есть вы не верите в Бога?
- Мы эту идею рассматривали в течение нескольких сотен циклов, но вскоре отвергли.
- Почему?
- Зачем же себя обманывать?
- Но если она приносит утешение…
- Ложные надежды не приносят ничего, кроме ложного утешения.
- Все капэксиане разделяют этот взгляд?
- Я думаю. Это не та тема, которую мы часто обсуждаем.
- Почему же?
- Как часто вы обсуждаете драконов и единорогов?
- А что же вы обсуждаете на вашей планете?
- Информацию. Идеи.
- Какого рода идеи?
- Можно ли путешествовать в будущее? Существует ли четвертое пространственное измерение? Существуют ли другие ВСЕЛЕННЫЕ? Такого рода вещи.
- Еще один вопрос, прежде чем мы перейдем к другой теме. Что произойдет - и я знаю, что это большая редкость, - но что все-таки произойдет, если кто-то нарушит одно из ваших правил поведения? Откажется его выполнять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Эрни оказался прав. Хауи преспокойно сидел себе на подоконнике в комнате отдыха на втором этаже и сквозь оконное стекло взирал на звезды. Ни словарей, ни энциклопедий, ни подсчета нитей в большом зеленом ковре. И стекла его очков, вечно замутненные от въевшейся в них грязи, абсолютно чистые и прозрачные.
Я попросил у него разрешения присесть рядом и завел с ним незамысловатую беседу о цветах, росших вдоль высокой ограды на другой стороне лужайки. И Хауи, как не раз и прежде, с радостью перечислил просторечные и латинские названия каждого из цветков, историю их происхождения, ценные пищевые и лекарственные свойства, использование их в промышленности. Но при этом он ни на секунду не отвел взгляда от темного серого неба. Он словно что-то в нем разыскивал, я бы даже сказал: он его сканировал. Я спросил Хауи, что он там ищет.
- Синюю птицу, - ответил он.
- Синюю птицу?
- Синюю птицу счастья.
Очень странное высказывание для Хауи. Он наверняка знал все о голубых сойках, в просторечии прозванных синими птицами: цвет их глаз, пути миграции, общее их количество во всем мире. Но - синие птицы счастья? И потом, откуда у него в глазах этот необычный блеск? Я проявил настойчивость и выяснил, что Хауи почерпнул эту идею у прота. Мой странный пациент дал ему такое «задание» - первое из трех. Тогда я еще не знал, какие были другие два, так же как не знал этого сам Хауи. Но первое задание уже было дано и принято - найти синюю птицу счастья.
Некоторые из временных пациентов первого отделения шутливо прозвали Хауи «синеумником страсти», а в четвертом отделении уже пошел слух о нашествии на больницу Синей Бороды, но Хауи не обращал на все эти толки никакого внимания. Его обычная целеустремленность теперь полностью обратилась на новую иллюзорную цель. И тем не менее я был поражен, с каким спокойствием он восседал на своем наблюдательном пункте. Куда девались его судорожные проверки и перепроверки, перебежки от книги к книге, лихорадочное чирканье по бумаге, которую он изводил стопку за стопкой? Его блокноты и «гроссбухи» по-прежнему заполоняли не только его письменный стол, но и маленький столик, общий для него и Эрни; Хауи явно бросил все свои прежние занятия, и интерес его к ним настолько увял, что он даже не удосужился разложить все эти записи по порядку и куда-то убрать. Видеть Хауи безмятежно сидящим у окна было просто бальзамом надушу, и у меня непроизвольно вырывался вздох облегчения, как будто все тяготы мира свалились не только с его плеч, но и с моих собственных.
Я уже собрался уходить, как вдруг солнце выскользнуло из-за туч и, позолотив всю лужайку, озарило цветы. Хауи улыбнулся.
- Никогда не замечал, как это красиво, - сказал он.
Решив, что скорее пекло ада обратится в Северный полюс, чем Хауи найдет в Верхнем Манхэттене синюю птицу, я даже не стал переносить пораньше его обычное полугодовое, назначенное на сентябрь, интервью. Но не прошло и двух-трех дней, как теплым, дождливым утром все отделения огласились редкостно счастливым криком: «Синяя птица! Синяя птица!»
Хауи пронесся по коридорам (я сам этого не видел, лишь потом узнал от Бетти), ввалился в физкультурную комнату, в «тихий уголок», прервав игру в карты и медитацию, схватил за руку улыбающегося прота и потащил его в комнату отдыха с криком: «Синяя птица! Синяя птица!» К тому времени уже все пациенты - и, конечно, персонал - неслись по коридорам взглянуть на синюю птицу. Они прижимались лицами к стеклу и, завидев голубую сойку, принимались кричать: «Синяя птица!» - пока наконец здание не огласилось всеобщим криком: «Синяя птица! Синяя птица! Синяя птица!» Возбуждение охватило всех, включая Эрни, Рассела и даже Герцогиню. Бетти рассказывала, что у нее в ушах чуть не зазвучала музыка из фильма. Не тронуло это событие одну только Бэсс; оно ей напомнило всех погибших и покалеченных птиц, которых ей довелось встретить в ее безрадостной жизни.
Вскоре голубая сойка улетела, и все стало на свои прежние места - почти что на свои места. А может быть, все-таки что-то переменилось? Птица улетела, оставив едва заметный след - может быть, проблеск надежды? - и кто-то кинулся ей вслед, чтобы ее удержать. Правда, след этот был такой хрупкий, что, когда он высох, никто, кроме прота, его, пожалуй, уже и не мог разглядеть. Он и до сих пор хранится в палате № 2 и незаметно передается от пациента к пациенту, как некий талисман, способный ослабить депрессию и подменить ее надеждой и хорошим настроением. И как ни удивительно, талисман этот нередко помогает.
БЕСЕДА ШЕСТАЯ
Моя очередная беседа с протом состоялась на следующий день после полудня. С улыбкой до ушей вошел он в мою приемную и протянул мне то, что он назвал «календарем». Этот «календарь» по виду напоминал свиток и был настолько замысловат, что я совершенно не мог в нем разобраться. Тем не менее, я поблагодарил прота и жестом указал ему на корзинку с фруктами, приготовленную на столике возле его кресла.
Я ждал, что он заговорит о Хауи и синей птице, но он не упомянул о них ни словом. Когда же я сам, в конце концов, заговорил о них, прот вгрызся зубами в дыню и пожал плечами:
- Птица была там и прежде, только ее никто не искал.
Я не стал обсуждать с ним более серьезный вопрос: почему он дает «задания» другим пациентам? До тех пор пока результаты положительны, решил я, пусть себе дает.
Прот доел последнее киви вместе со шкуркой, и я включил магнитофон.
- Мне хотелось бы продолжить разговор о том, о чем вы упомянули в одной из прошлых бесед.
- Почему бы и нет?
- Мне кажется, вы говорили, будто на КА-ПЭКСе нет правительства, и что там никто не работает. Это правда?
- Сушая прада, началык.
- Я, наверное, туповат, но мне до сих пор непонятно, как же все-таки там у вас что-то делается. Кто строит библиотеки, производит для них оборудование, устанавливает его и следит, чтобы оно работало? Кто разрабатывает голографические программы, или как вы их там называете? Кто изготовляет посуду и шьет одежду? Кто сеет зерно? И как насчет всего остального, в чем вы на КА-ПЭКСе наверняка нуждаетесь и чем вы там пользуетесь?
Прот шлепнул себя ладонью по лбу и пробормотал:
- Mamma mia, - а потом добавил: - Хорошо. Дайте-ка мне подумать, как это попроще объяснить, чтобы вы поняли.
Он подался вперед и уставился на меня своими черными пронзительными глазами, как делал всякий раз, когда хотел удостовериться, что я внимательно его слушаю.
- Во-первых, мы на КА-ПЭКСе не носим почти никакой одежды, за исключением того редкого периода нашего цикла, когда наступает холодная погода - такое случается раз в двадцать один год (по вашему календарю). И никто у нас не сеет зерно. Если его оставить в покое, оно само прорастает. Что же касается библиотек, то, если что-то надо сделать, кто-нибудь это сделает, capisci? И так обстоит дело со всем, что вы называете «товарами и службами». Что может быть проще?
- Но ведь наверняка есть работы, которые никому не хочется делать. Например, те, что связаны с тяжелым физическим трудом, или уборка общественных туалетов. Так уж устроена человеческая натура.
- На КА-ПЭКСе нет людей.
- Ах да, совсем забыл, - ответил я, проницательно взглянув на прота.
- К тому же из того, что необходимо делать, нет ничего, что было бы так уж неприятно. Вот, послушайте. Вы ведь испражняетесь, верно?
- Не так часто, как хотелось бы.
- Вы находите это неприятным?
- В какой-то мере.
- Вы кого-то нанимаете делать это за вас?
- Я бы нанял, если б мог.
- Но вы же этого не делаете, вам такое и в голову не приходит. Вы испражняетесь, и все тут. И в некоторой степени даже вознаграждаетесь за труды, так ведь?
На магнитофонной пленке в этом месте слышно, как я хмыкаю.
- Хорошо. Неприятных работ нет. Но давайте рассмотрим противоположную сторону этого вопроса. Как насчет работ по специальностям, которые требуют долгих лет обучения? Вроде медицины. Или юриспруденции. Кто занимается этим?
- У нас нет законов, а потому нет и юристов. Что же касается медицины, так у нас ею занимаются все, так что, в общем-то, нет никакой нужды во врачах. Разумеется, есть такие, кому эта область интереснее, чем остальным, но если в них возникает нужда, они всегда готовы помочь. Главным образом, когда нужна операция.
- Расскажите мне еще о медицине на вашей планете.
- Так и знал, что рано или поздно вы до нее доберетесь, - сказал прот, принимая свою привычную позу. - Как я уже только что заметил, у нас в медицине нет особой нужды. Так как мы едим только растения, у нас нет проблем с кровеносными сосудами. А так как у нас нет загрязнения воздуха и пищи и нет табака, у нас нет и рака. У нас фактически нет стресса, так что нет проблем с пищеварением. К тому же очень редки серьезные несчастные случаи, нет самоубийств и нет преступности - voila! Так что доктора не очень-то и нужны! Конечно, случается порой, что кто-то заболеет, но большинство этих болезней не оставляют никакого следа. Правда, иногда встречаются и серьезные заболевания. Но мы их лечим нашими растениями. На каждый недуг есть свой особый вид травы, а то и два. Их нужно просто поискать в библиотеке.
- У вас для всего есть травы?
- Так же как и у вас. Для СПИДа, для различных видов рака, для болезней Паркинсона и Альцгеймера, закупорки сосудов. Есть травы для избирательной анестезии.
- Избирательной анестезии?
- Если надо оперировать на брюшной полости, есть средства для анестезии этой части тела. Вы можете наблюдать, как вам удаляют аппендикс. А если хотите, можете сами его себе удалить. У ваших китайцев очень правильные идеи насчет иглоукалывания.
- А у вас есть больницы?
- Скорее нечто вроде маленьких поликлиник. Одна на каждую деревню.
- А как насчет психиатрии? Вы, наверное, скажете, что в ней на КА-ПЭКСе нужды нет.
- А с чего ей быть? У нас нет раздирающих на части религиозных, сексуальных или финансовых проблем.
- Хорошо. Но разве у вас нет тех, у кого заболевание органического характера? Что вы с ними делаете?
- На нашей ПЛАНЕТЕ таких очень мало. Но и те, которые есть, не представляют никакой опасности, и их не запирают на замок для удобства окружающих. Наоборот, все остальные о них старательно заботятся.
- Вы хотите сказать, что ваших психических больных не лечат лекарствами - травами, - чтобы они поправились?
- Нередко эти существа психические больные только в глазах окружающих. На вашей ПЛАНЕТЕ психическими больными слишком часто называют тех, кто думает и ведет себя не так, как большинство.
- Но ведь наверняка есть и такие, которые совершенно не могут принять реальности…
- Реальность для каждого своя.
- Так что, КАПЭКСиан никогда не лечат от психических заболеваний?
- Только если они несчастны или сами просят о лечении.
- А как понять, счастливы они или нет?
- Тот, кто в этом не разбирается, не может быть психиатром.
- Хорошо. Вы сказали, что на КА-ПЭКСе нет стран и нет правительств. Из этого я заключаю, что на всей вашей планете нет ни армии, ни оружия, верно?
- Боже упаси!
- Тогда скажите мне, что случится, если на КА-ПЭКС нападут обитатели другой планеты?
- Это невозможно по определению. Существа, которые хотят разрушить другой МИР, сначала разрушают самих себя.
- А как насчет внутренних дел? Кто следит за порядком?
- На КА-ПЭКСе уже полный порядок.
- Но вы также сказали, что на вашей планете нет законов, верно?
- Вэ-эрно.
- Как же при отсутствии законов узнать, что правильно, а что нет?
- Так же, как это происходит у людей. Ваши дети ведь не изучают закон? Когда они совершают ошибки, им на это указывают.
- Кто же решает, что ошибка, а что нет?
- Каждый это знает.
- Как это? Кто первым создал правила поведения?
- Никто. С годами они стали очевидны сами собой.
- Вы считаете, эти правила опираются на какие-то нравственные основы?
- Зависит оттого, что вы подразумеваете под словом «нравственные». Полагаю, вы имеете в виду религию.
- Да.
- Как я уже сказал, у нас на КА-ПЭКСе, слава Богу, религии нет.
- Слава Богу?
- Это была шутка. - Прот записал что-то в своем блокноте. - У вас что, на ПЛАНЕТЕ нет чувства юмора?
- То есть вы не верите в Бога?
- Мы эту идею рассматривали в течение нескольких сотен циклов, но вскоре отвергли.
- Почему?
- Зачем же себя обманывать?
- Но если она приносит утешение…
- Ложные надежды не приносят ничего, кроме ложного утешения.
- Все капэксиане разделяют этот взгляд?
- Я думаю. Это не та тема, которую мы часто обсуждаем.
- Почему же?
- Как часто вы обсуждаете драконов и единорогов?
- А что же вы обсуждаете на вашей планете?
- Информацию. Идеи.
- Какого рода идеи?
- Можно ли путешествовать в будущее? Существует ли четвертое пространственное измерение? Существуют ли другие ВСЕЛЕННЫЕ? Такого рода вещи.
- Еще один вопрос, прежде чем мы перейдем к другой теме. Что произойдет - и я знаю, что это большая редкость, - но что все-таки произойдет, если кто-то нарушит одно из ваших правил поведения? Откажется его выполнять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28