Наверное, тоже что-то вроде нас – Псов Сущего».
Авиация, пехота, подумал Чернов, только артиллерии и флота не хватает. И космических войск. Хотя Сущий сам себе космические войска и все прочие рода в одном флаконе. Ладно, хрен с ними, с войсками…
«Зрячий, ты ведь мне сказать что-то должен? Я тебя вопросами сбиваю, отвлек от главного. Ты же не просто так меня нашел, верно?»
«Сущий ничего не делает просто так. Я лишь носитель его воли…»
«Да, да, конечно, рассказывай про волю».
«Скоро конец Пути».
«Вот тебе и на! И когда? И где?»
«Смотри вперед…»
«Куда?»
«Вперед».
«Впереди у меня твоя морда».
«Смотри дальше».
«А дальше холм. А за ним Вефиль. А дальше я не знаю что, я еще туда не бегал».
«Ты не так все понял, Бегун. Вспомни, ты сможешь. „Смотри вперед…“
«…Впереди Истина»? – Чернов вновь завершил начатую драконом фразу из Книги.
«Да».
«И все?»
«Смотри по сторонам…»
«Справа и слева – бренное…» – Слова сами возникали в мозгу, как хорошо выученный стих.
«Ты вспоминаешь, Бегун. Хорошо».
«Вспоминаю… – Чернов действительно легко вспоминал цитаты из Книги Пути. – „Смотри вперед – впереди Истина. Смотри по сторонам – справа и слева – бренное. Смотрящий вперед знает Путь. Смотрящий по сторонам знает Жизнь. Иди вперед и смотри по сторонам – пройдешь Путь“.
«Все правильно».
«Правильно, но непонятно…»
«Истолковывать – не моя работа. Я – Пес…»
«Да знаю, знаю, что ты Пес. А кто же мне всю эту хрень истолкует, а, Пес? Я не понимаю ни фига из того, что, оказывается, знаю. Смотрю по сторонам, смотрю вперед, верчу как ошалелый башкой, а толку – чуть.»
«Сущий подскажет, если захочет. Все».
«Что „все“?»
«Я все сказал, ты все вспомнил. Мне пора».
Дракон зашевелил крыльями, поднял голову, осмотрелся, дернул хвостом и резко встал на лапы. Под его весом дрогнула земля. Два перепончатых паруса расправились за драконьей спиной, закрыв Чернову изрядную часть неба. Дракон явно собирался улетать, а у Чернова было еще столько незаданных вопросов…
– Погоди! – заорал он, забыв, что дракон не любит громких звуков. – Ты куда это намылился?
«Тихо!» – прогремело в мозгу у Чернова.
«Подожди, я хотел еще спросить…» – Чернов даже не знал толком о чем, но уж как-то очень внезапно, сразу, вдруг дракон решил улететь.
Буквально: мавр сделал свое дело…
Но дракон уже взлетал. Крылья-паруса сделали несколько медленных взмахов, породив мелкую локальную бурю, чешуйчатая махина начала отрываться от земли, которая, должно быть, испытывала облегчение, избавляясь от многотонной ноши. Раздалось знакомое гудение, летающий Зрячий поднимался все выше и выше в небо. Чернов смотрел ему вслед, Понимая, что дракона уже не остановить, не вернуть, да и зачем? Раз он сказал, что говорить больше не о чем, значит, так оно и есть. Это человек может, поддавшись вредным эмоциям, еще проронить несколько фраз «на дорожку» или вообще вернуться для продолжения разговора, а дракон… Чувства его сильно купированы. Раз улетел, значит, улетел.
Он и улетел. Исчез вместе со своим гудением. Видно, в какое-то сопредельное ПВ направился по делам своим драконьим. Как стало ясно из его же рассказа, он только на полставки Зрячий. В остальное время он находится на службе Его Непредсказуемого Величества Генерального Стратега Всех ПВ. Что прикажет Главнокомандующий, то и выполнит летающая ящерица. Скажет: спалить огнем к такой-то бабушке целый народ – спалит. Напялит на спину огненный рюкзак и спалит, не задумываясь, совместно с братанами своими чешуйчатыми, исполняющими тот же приказ. Зачем палить – не его ума дело. Сказали – жечь, будем жечь. Велели встретиться с Бегуном и провести инструктаж – так точно, встретимся, проведем. Интересно, дракон получает приказы непосредственно от самого Сущего или через посредников? Вот бы взойти на самый верх этой иерархической лестницы, постучаться в кабинет Главного и задать ему пару нелицеприятных вопросов… И пусть считается, что Сущий – не человек и с простыми человеческими мерками к нему не подойти. Чернову почему-то казалось сейчас, что аура загадочности вокруг Первой ВИП-персоны всех ПВ похожа на маскировку волшебника Гудвина из одной детской книжки – там за страшными масками и громовым голосом скрывался тщедушный старикашка, насквозь закомплексованный, но, в общем, добрый.
Чернов разозлился.
– Детские игры, честное слово, – сказал он в голос, не заботясь ни о чьем нежном слухе, – недомолвки, намеки, шифры… Надоело.
Резко встал, отряхнулся и пошел в сторону Вефиля. На ходу зло думал о превратностях Пути. Может, в Книге Пути и есть ответ на глобально-грандиозный вопрос: «На хрена все это?» – но Книга тоже не блещет прозрачностью и понятностью, да и отрывочные воспоминания, изредка всплывающие в голове, картину скорее запутывают, нежели проясняют. Чернов чувствовал себя дураком. Простым таким, обыкновенным дураком. Единственным взрослым в детском коллективе, где дети замыслили нечто, о чем он, взрослый, понятия не имеет, и вот над ним смеются в кулачок, над его растерянностью и неадекватностью. На взгляд детей, конечно. И выйти из этой ситуации можно либо прикрикнув на детей, что негуманно, да и не особо эффективно, либо просто покинув помещение и оставив малолетних «издевателей» без повода для смеха и шуток. В реальной жизни Чернову прикрикнуть не на кого. Можно сколько угодно грозить кулаком небу – толку от этого вряд ли дождешься. А уйти из комнаты… Да, собственно, весь Путь Бегуна и есть одна большая попытка уйти, бросить, покинуть, оставить, избавиться… Только вот не получается. Нет из этой комнаты выхода. И хохочут детишки уже в открытую, покатываются, позволяют себе наглость тыкать пальцами во взрослого дядю и говорить ему гадости. Жестокий народ – дети.
Думая обо всем этом и теребя мимоходом сорванный с диковинного дерева резиновый лист, Чернов подошел к Вефилю. Когда до входа в город оставалось метров триста, он услышал вдалеке слабое-слабое, но очень хорошо различимое, такое знакомое гудение. Он даже не удивился, подумал только: к чему бы это снова? Может, он все-таки вернется? Может, недосказал чего? Или просто летает – разминает старые косточки… Нет, не понять… Не место людям в драконьем мире.
Глава девятнадцатая.
БИТВА
Однако людям Вефиля в драконьем мире очень даже нравилось. Здесь была вода, пусть и во временном водопроводе, но все же свежая и чистая, была трава для скота – несмотря на весну, уже высокая и сочная. Были забавные деревья с упругими листьями, которые нравились детям. Здесь было хорошо.
По этому поводу настроение у вефильцев держалось на высоте. Оно и понятно – такой приятный во всех отношениях мир утешил измотанных Путем людей. Чернов подивился, входя в Вефиль, тому, что жители, закончившие строительство водопровода, надели праздничные одежды, разноцветными резиновыми лентами-листьями украсили дома и ворота города, кое-кто достал музыкальные инструменты, а на площадь выносились столы – явно для массового пиршества. Чернов, в принципе, был рад за вефильцев: кто знает, сколько еще выпадет остановок на Пути и где они случатся? Если есть хоть малая возможность, надо праздновать и отдыхать. Хотя понимал: припасов для праздника – кот наплакал…
Тоже радостный Кармель подтвердил догадку Чернова относительно причины веселья:
– Люди хотят устроить праздник, поблагодарить тебя и Сущего за этот добрый мир.
– Меня-то, Кармель, за что?.. Да и не надо забывать, что все это – лишь остановка на Пути.
– Вот и хорошо, – оптимизм Кармеля бил через край, – ее и отпразднуем, а потом пойдем дальше. Путь ведь еще не закончен, так, Бегун?
– Да уж… – неопределенно ответствовал Чернов, думая о том, что со стороны Сущего было бы сущим, извините за каламбур, издевательством поселить Вефиль в мире, где нет ни единого человека, а только драконы – огнедышащие и малодружелюбные.
– Пойдем, пойдем, – Кармель мягко подтолкнул Чернова в спину, – тебе надо отдохнуть и переодеться, а потом – праздник! Праздник!
Чернов рассеянно оглянулся на городские ворота, на которых, колышимые ветром, болтались цветные резиновые ленты. Что-то его настораживало, но он не мог понять, что именно. Ему показалось – или не показалось? – он опять услыхал драконье гудение. Значит, чешуйчатая птица все-таки не свалила в другое ПВ, а решила остаться здесь. Ее воля. Ладно бы – не злая…
Чернов, разумеется, поддался настойчивости Кармеля и уже через час сидел на площади за столом – вместе с горожанами.
Вефильцы устроили праздник на славу – с музыкой, танцами, играми и, к вящему изумлению Чернова, с хорошим угощением. Как и где все это сохранилось – один Сущий ведает… На столах присутствовало мясо во всех его ипостасях – жареное, вареное, на пару, овощи, зелень и фрукты – свои и собранные в найденной разведчиками неподалеку от стен Вефиля роще. Чернов нахмурился, когда ему рассказывали, как один из горожан на свой страх и риск надкусил местный большой, похожий на яблоко, желтый плод и не отравился. Мальчишество, конечно, но как еще проверишь – ядовит местный фрукт или нет? Оказался – не ядовит. Тотчас были притащены корзины для сбора, и неизвестные плоды теперь украшают праздничный стол. Чернов тоже попробовал – вкусно, нечто среднее между грушей и яблоком, сочно и сладко. Мысль о завтрашнем общегородском поносе была прогнана с позором, хотя и отмечена некая ее здравость.
Женщины показывали танцы. В сопровождении главного, и единственного вефильского оркестра, состоящего из нескольких духовых инструментов и большого барабана, они не спеша, с достоинством выделывали нехитрые па и кокетливо улыбались зрителям. Иногда, отрываясь от танца, женщины подбегали к столам и вытаскивали из-за них шутливо сопротивляющихся мужчин, чтобы вовлечь их в свой круг. Одна подбежала и к Чернову, протянула руку, посмотрела хитренько: согласишься, мол, Бегун, с простой крестьянкой потанцевать? Бегун согласился. Если женщина просит… Под радостное улюлюканье и смех Чернов коряво и неловко пытался повторять все коленца, которые ему показывала девушка. А и то на пользу делу: надо же иногда разбавлять свой полусвятой имидж простыми человеческими поступками.
Веселье набирало обороты – все больше народу участвовало в массовом танце, все громче играла музыка, из-за сумерек зажгли факелы, и лица празднующих приобрели рыжеватый оттенок, а в картину праздника добавилась та самая недостающая краска – краска огня. Не последнюю лепту во все это внесло молодое вефильское вино, которого никто не жалел, благо запасы у каждой семьи имелись немалые. Чернову было хорошо. Передыхая между выматывающими – что твой бег – раундами танцев, он думал, что, пожалуй, ни на одной тусовке его родного ПВ, куда он бывал нередко приглашаем, он не испытывал такого неподдельного, чистого, легкого удовольствия. Там, дома, все parties были насквозь пропитаны показушничеством: пафосные девицы, пафосные кавалеры, пафосные дела… Там Чернов уставал больше морально, от постоянного лицедейства, от искусственных эмоций, от надуманных проблем. А здесь устал просто от танцев. Вот сейчас отдохнет и опять вольется, временно потеряв голову, в круговорот искренне веселящихся людей. И не надо думать о том, как ты выглядишь и что о тебе скажут потом.
Встав со скамейки, чтобы налить себе вина, он вдруг напрягся. Улыбка сошла с лица, хорошее настроение исчезло. Что это было? Что послышалось? Звуки… Сквозь переливы дудок, сквозь буханье барабана, сквозь радостные возгласы людей слух уловил нечто немузыкальное, не должное присутствовать на акустическом полотне этого праздника… Черт, как не хочется себе в этом признаваться! Но гудение дракона, которое ни с чем не спутаешь, было слышно все отчетливей. Чернов поднял глаза, но в ночном небе ничего нельзя было разглядеть, кроме миллиона-другого звезд. Даже луна куда-то запропастилась.
Чернов оглядел празднующих – никто ничего постороннего не слыхал, все веселились как ни в чем не бывало. А между тем гудение нарастало… Или это только Чернову казалось? Прислушался. Нет, не казалось. Гудит.
Надо разыскать Кармеля.
Чернов стал протискиваться через танцующую толпу, спрашивая у всех подряд:
– Где Кармель? Где Хранитель?
Уже не очень трезвых людей забавлял серьезный вид Бегуна, каждый старался вместо ответа ухватить его за плечи и потанцевать с ним, но Чернов вырывался и настойчиво пробирался дальше. От любви до ненависти – один шаг. От веселости до раздражительности, оказывается, еще меньше. Отсутствие внятных ответов, неуемная игривость, всеобщая поддатость – обратная сторона медали, которой Чернов любовался только что.
Наконец кто-то смог более-менее точно указать, где в последний раз видел Кармеля:
– Там, у источника… кажется…
Чернов пошел к источнику и действительно нашел там Кармеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Авиация, пехота, подумал Чернов, только артиллерии и флота не хватает. И космических войск. Хотя Сущий сам себе космические войска и все прочие рода в одном флаконе. Ладно, хрен с ними, с войсками…
«Зрячий, ты ведь мне сказать что-то должен? Я тебя вопросами сбиваю, отвлек от главного. Ты же не просто так меня нашел, верно?»
«Сущий ничего не делает просто так. Я лишь носитель его воли…»
«Да, да, конечно, рассказывай про волю».
«Скоро конец Пути».
«Вот тебе и на! И когда? И где?»
«Смотри вперед…»
«Куда?»
«Вперед».
«Впереди у меня твоя морда».
«Смотри дальше».
«А дальше холм. А за ним Вефиль. А дальше я не знаю что, я еще туда не бегал».
«Ты не так все понял, Бегун. Вспомни, ты сможешь. „Смотри вперед…“
«…Впереди Истина»? – Чернов вновь завершил начатую драконом фразу из Книги.
«Да».
«И все?»
«Смотри по сторонам…»
«Справа и слева – бренное…» – Слова сами возникали в мозгу, как хорошо выученный стих.
«Ты вспоминаешь, Бегун. Хорошо».
«Вспоминаю… – Чернов действительно легко вспоминал цитаты из Книги Пути. – „Смотри вперед – впереди Истина. Смотри по сторонам – справа и слева – бренное. Смотрящий вперед знает Путь. Смотрящий по сторонам знает Жизнь. Иди вперед и смотри по сторонам – пройдешь Путь“.
«Все правильно».
«Правильно, но непонятно…»
«Истолковывать – не моя работа. Я – Пес…»
«Да знаю, знаю, что ты Пес. А кто же мне всю эту хрень истолкует, а, Пес? Я не понимаю ни фига из того, что, оказывается, знаю. Смотрю по сторонам, смотрю вперед, верчу как ошалелый башкой, а толку – чуть.»
«Сущий подскажет, если захочет. Все».
«Что „все“?»
«Я все сказал, ты все вспомнил. Мне пора».
Дракон зашевелил крыльями, поднял голову, осмотрелся, дернул хвостом и резко встал на лапы. Под его весом дрогнула земля. Два перепончатых паруса расправились за драконьей спиной, закрыв Чернову изрядную часть неба. Дракон явно собирался улетать, а у Чернова было еще столько незаданных вопросов…
– Погоди! – заорал он, забыв, что дракон не любит громких звуков. – Ты куда это намылился?
«Тихо!» – прогремело в мозгу у Чернова.
«Подожди, я хотел еще спросить…» – Чернов даже не знал толком о чем, но уж как-то очень внезапно, сразу, вдруг дракон решил улететь.
Буквально: мавр сделал свое дело…
Но дракон уже взлетал. Крылья-паруса сделали несколько медленных взмахов, породив мелкую локальную бурю, чешуйчатая махина начала отрываться от земли, которая, должно быть, испытывала облегчение, избавляясь от многотонной ноши. Раздалось знакомое гудение, летающий Зрячий поднимался все выше и выше в небо. Чернов смотрел ему вслед, Понимая, что дракона уже не остановить, не вернуть, да и зачем? Раз он сказал, что говорить больше не о чем, значит, так оно и есть. Это человек может, поддавшись вредным эмоциям, еще проронить несколько фраз «на дорожку» или вообще вернуться для продолжения разговора, а дракон… Чувства его сильно купированы. Раз улетел, значит, улетел.
Он и улетел. Исчез вместе со своим гудением. Видно, в какое-то сопредельное ПВ направился по делам своим драконьим. Как стало ясно из его же рассказа, он только на полставки Зрячий. В остальное время он находится на службе Его Непредсказуемого Величества Генерального Стратега Всех ПВ. Что прикажет Главнокомандующий, то и выполнит летающая ящерица. Скажет: спалить огнем к такой-то бабушке целый народ – спалит. Напялит на спину огненный рюкзак и спалит, не задумываясь, совместно с братанами своими чешуйчатыми, исполняющими тот же приказ. Зачем палить – не его ума дело. Сказали – жечь, будем жечь. Велели встретиться с Бегуном и провести инструктаж – так точно, встретимся, проведем. Интересно, дракон получает приказы непосредственно от самого Сущего или через посредников? Вот бы взойти на самый верх этой иерархической лестницы, постучаться в кабинет Главного и задать ему пару нелицеприятных вопросов… И пусть считается, что Сущий – не человек и с простыми человеческими мерками к нему не подойти. Чернову почему-то казалось сейчас, что аура загадочности вокруг Первой ВИП-персоны всех ПВ похожа на маскировку волшебника Гудвина из одной детской книжки – там за страшными масками и громовым голосом скрывался тщедушный старикашка, насквозь закомплексованный, но, в общем, добрый.
Чернов разозлился.
– Детские игры, честное слово, – сказал он в голос, не заботясь ни о чьем нежном слухе, – недомолвки, намеки, шифры… Надоело.
Резко встал, отряхнулся и пошел в сторону Вефиля. На ходу зло думал о превратностях Пути. Может, в Книге Пути и есть ответ на глобально-грандиозный вопрос: «На хрена все это?» – но Книга тоже не блещет прозрачностью и понятностью, да и отрывочные воспоминания, изредка всплывающие в голове, картину скорее запутывают, нежели проясняют. Чернов чувствовал себя дураком. Простым таким, обыкновенным дураком. Единственным взрослым в детском коллективе, где дети замыслили нечто, о чем он, взрослый, понятия не имеет, и вот над ним смеются в кулачок, над его растерянностью и неадекватностью. На взгляд детей, конечно. И выйти из этой ситуации можно либо прикрикнув на детей, что негуманно, да и не особо эффективно, либо просто покинув помещение и оставив малолетних «издевателей» без повода для смеха и шуток. В реальной жизни Чернову прикрикнуть не на кого. Можно сколько угодно грозить кулаком небу – толку от этого вряд ли дождешься. А уйти из комнаты… Да, собственно, весь Путь Бегуна и есть одна большая попытка уйти, бросить, покинуть, оставить, избавиться… Только вот не получается. Нет из этой комнаты выхода. И хохочут детишки уже в открытую, покатываются, позволяют себе наглость тыкать пальцами во взрослого дядю и говорить ему гадости. Жестокий народ – дети.
Думая обо всем этом и теребя мимоходом сорванный с диковинного дерева резиновый лист, Чернов подошел к Вефилю. Когда до входа в город оставалось метров триста, он услышал вдалеке слабое-слабое, но очень хорошо различимое, такое знакомое гудение. Он даже не удивился, подумал только: к чему бы это снова? Может, он все-таки вернется? Может, недосказал чего? Или просто летает – разминает старые косточки… Нет, не понять… Не место людям в драконьем мире.
Глава девятнадцатая.
БИТВА
Однако людям Вефиля в драконьем мире очень даже нравилось. Здесь была вода, пусть и во временном водопроводе, но все же свежая и чистая, была трава для скота – несмотря на весну, уже высокая и сочная. Были забавные деревья с упругими листьями, которые нравились детям. Здесь было хорошо.
По этому поводу настроение у вефильцев держалось на высоте. Оно и понятно – такой приятный во всех отношениях мир утешил измотанных Путем людей. Чернов подивился, входя в Вефиль, тому, что жители, закончившие строительство водопровода, надели праздничные одежды, разноцветными резиновыми лентами-листьями украсили дома и ворота города, кое-кто достал музыкальные инструменты, а на площадь выносились столы – явно для массового пиршества. Чернов, в принципе, был рад за вефильцев: кто знает, сколько еще выпадет остановок на Пути и где они случатся? Если есть хоть малая возможность, надо праздновать и отдыхать. Хотя понимал: припасов для праздника – кот наплакал…
Тоже радостный Кармель подтвердил догадку Чернова относительно причины веселья:
– Люди хотят устроить праздник, поблагодарить тебя и Сущего за этот добрый мир.
– Меня-то, Кармель, за что?.. Да и не надо забывать, что все это – лишь остановка на Пути.
– Вот и хорошо, – оптимизм Кармеля бил через край, – ее и отпразднуем, а потом пойдем дальше. Путь ведь еще не закончен, так, Бегун?
– Да уж… – неопределенно ответствовал Чернов, думая о том, что со стороны Сущего было бы сущим, извините за каламбур, издевательством поселить Вефиль в мире, где нет ни единого человека, а только драконы – огнедышащие и малодружелюбные.
– Пойдем, пойдем, – Кармель мягко подтолкнул Чернова в спину, – тебе надо отдохнуть и переодеться, а потом – праздник! Праздник!
Чернов рассеянно оглянулся на городские ворота, на которых, колышимые ветром, болтались цветные резиновые ленты. Что-то его настораживало, но он не мог понять, что именно. Ему показалось – или не показалось? – он опять услыхал драконье гудение. Значит, чешуйчатая птица все-таки не свалила в другое ПВ, а решила остаться здесь. Ее воля. Ладно бы – не злая…
Чернов, разумеется, поддался настойчивости Кармеля и уже через час сидел на площади за столом – вместе с горожанами.
Вефильцы устроили праздник на славу – с музыкой, танцами, играми и, к вящему изумлению Чернова, с хорошим угощением. Как и где все это сохранилось – один Сущий ведает… На столах присутствовало мясо во всех его ипостасях – жареное, вареное, на пару, овощи, зелень и фрукты – свои и собранные в найденной разведчиками неподалеку от стен Вефиля роще. Чернов нахмурился, когда ему рассказывали, как один из горожан на свой страх и риск надкусил местный большой, похожий на яблоко, желтый плод и не отравился. Мальчишество, конечно, но как еще проверишь – ядовит местный фрукт или нет? Оказался – не ядовит. Тотчас были притащены корзины для сбора, и неизвестные плоды теперь украшают праздничный стол. Чернов тоже попробовал – вкусно, нечто среднее между грушей и яблоком, сочно и сладко. Мысль о завтрашнем общегородском поносе была прогнана с позором, хотя и отмечена некая ее здравость.
Женщины показывали танцы. В сопровождении главного, и единственного вефильского оркестра, состоящего из нескольких духовых инструментов и большого барабана, они не спеша, с достоинством выделывали нехитрые па и кокетливо улыбались зрителям. Иногда, отрываясь от танца, женщины подбегали к столам и вытаскивали из-за них шутливо сопротивляющихся мужчин, чтобы вовлечь их в свой круг. Одна подбежала и к Чернову, протянула руку, посмотрела хитренько: согласишься, мол, Бегун, с простой крестьянкой потанцевать? Бегун согласился. Если женщина просит… Под радостное улюлюканье и смех Чернов коряво и неловко пытался повторять все коленца, которые ему показывала девушка. А и то на пользу делу: надо же иногда разбавлять свой полусвятой имидж простыми человеческими поступками.
Веселье набирало обороты – все больше народу участвовало в массовом танце, все громче играла музыка, из-за сумерек зажгли факелы, и лица празднующих приобрели рыжеватый оттенок, а в картину праздника добавилась та самая недостающая краска – краска огня. Не последнюю лепту во все это внесло молодое вефильское вино, которого никто не жалел, благо запасы у каждой семьи имелись немалые. Чернову было хорошо. Передыхая между выматывающими – что твой бег – раундами танцев, он думал, что, пожалуй, ни на одной тусовке его родного ПВ, куда он бывал нередко приглашаем, он не испытывал такого неподдельного, чистого, легкого удовольствия. Там, дома, все parties были насквозь пропитаны показушничеством: пафосные девицы, пафосные кавалеры, пафосные дела… Там Чернов уставал больше морально, от постоянного лицедейства, от искусственных эмоций, от надуманных проблем. А здесь устал просто от танцев. Вот сейчас отдохнет и опять вольется, временно потеряв голову, в круговорот искренне веселящихся людей. И не надо думать о том, как ты выглядишь и что о тебе скажут потом.
Встав со скамейки, чтобы налить себе вина, он вдруг напрягся. Улыбка сошла с лица, хорошее настроение исчезло. Что это было? Что послышалось? Звуки… Сквозь переливы дудок, сквозь буханье барабана, сквозь радостные возгласы людей слух уловил нечто немузыкальное, не должное присутствовать на акустическом полотне этого праздника… Черт, как не хочется себе в этом признаваться! Но гудение дракона, которое ни с чем не спутаешь, было слышно все отчетливей. Чернов поднял глаза, но в ночном небе ничего нельзя было разглядеть, кроме миллиона-другого звезд. Даже луна куда-то запропастилась.
Чернов оглядел празднующих – никто ничего постороннего не слыхал, все веселились как ни в чем не бывало. А между тем гудение нарастало… Или это только Чернову казалось? Прислушался. Нет, не казалось. Гудит.
Надо разыскать Кармеля.
Чернов стал протискиваться через танцующую толпу, спрашивая у всех подряд:
– Где Кармель? Где Хранитель?
Уже не очень трезвых людей забавлял серьезный вид Бегуна, каждый старался вместо ответа ухватить его за плечи и потанцевать с ним, но Чернов вырывался и настойчиво пробирался дальше. От любви до ненависти – один шаг. От веселости до раздражительности, оказывается, еще меньше. Отсутствие внятных ответов, неуемная игривость, всеобщая поддатость – обратная сторона медали, которой Чернов любовался только что.
Наконец кто-то смог более-менее точно указать, где в последний раз видел Кармеля:
– Там, у источника… кажется…
Чернов пошел к источнику и действительно нашел там Кармеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58